тексты с ФБ#4 - ГП-дженогет

[.rainbow.]

Меня конкретно упарывало в этой замечательной команде! Она и на арене-то появилась почти в последний момент, но я без раздумий пошла с ней играть - люблю писать джен по ГП гораздо больше слэша. И вот - выполнила несколько заявок и закончила первую часть своего БОЛЬШОГО ФИКА, которая стала отдельной работой.
Упорос и щепотка драмы. Не думала, что так много напишу.
Любимая команда, чудесные люди и прекрасный кэп. Играть было одно удовольствие!

Название: Как найти девушку для Оливера Вуда
Автор:  .rainbow.
Бета:  Sputnik29,  Пиппилотта,  Sharran
Размер: мини, 2143 слова
Пейринг/Персонажи: Оливер Вуд, Фред и Джордж Уизли, ОЖП
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: В свои шестнадцать лет Оливер совсем не думает о девушках. А это проблема. Близнецы Уизли решают взять дело в свои руки...
Примечание/Предупреждения: По заявке: "Что-нибудь милое про Вуда. У кэпа гриффов толпы поклонниц, которых тот не замечает. Все мысли о квиддиче"


— Смотри-ка. Вуд.
— Я вижу, что не Уизли.
— Нет, ты не понял. Это же Вуд... с девушкой!
— О Мерлин, мы дожили до этого дня! Оливер Вуд изменил квиддичу!
— Может, она его околдовала? Любовным зельем или чарами какими? Чтобы Вуд — и добровольно общался с девчонкой, а не на метле летал...
— Мир перевернулся.
Весь Хогвартс знал, что единственной женщиной в жизни Оливера Вуда была метла. В свои шестнадцать лет он не думал о девушках. То есть не думал о них вообще. Даже Перси Уизли, закопавшийся с головой в учебники, поглядывал в сторону Пенелопы Кристал. Ну а все прочие сокурсники Оливера давно смотрели на девчонок; и не только смотрели — вечерами в гриффиндорской гостиной можно было услышать: «А вот я с тако-о-ой рэйвенкловкой познакомился... А мы с ней в Трёх мётлах... Если б Филч не помешал нам, мы бы...»
Первокурсники слушали эти разговоры украдкой — не понимая, о чём речь, но умирая от любопытства. Старшие же улюлюкали, пихали друг друга в бок и шумно чествовали каждую любовную победу.
Один Оливер не мог похвастать своими похождениями. Приятели мучили его: «Ну, хоть с кем-то, Ол? Ну, хоть раз? И даже не целовался?!» Оливер пожимал плечами, неловко улыбался и спешил скорей на квиддичное поле. Его дразнили, пугали («Так на всю жизнь девственником и останешься!», но, в конце концов, махнули рукой. Это же Оливер! Оливер-Чокнутый-Вуд. Он заочно женат на метле, и ни одна девчонка не станет ему важнее квиддича.
Но сейчас однокурсники не могли поверить своим глазам. В уединённой нише за статуей был Оливер и не один, а с девушкой. Самой настоящей. Девушка не просто мимо проходила — они с Оливером вели беседу и даже смеялись чему-то.
Неужели он не совсем безнадёжен?

Её звали Шерон. Пятикурсница с Рэйвенкло, красивая, с пышной гривой светлых волос, весёлыми глазами и милой улыбкой. Она любила квиддич — так, по крайней мере, сказал Фред Уизли, когда знакомил Вуда с ней. Шерон тут же осыпала капитана команды (даром что команды-соперницы) восторженными комплиментами, задала кучу вопросов... и призналась скромно, потупив глаза, что Оливер ей вот уже два года нравится.
А сам Оливер чувствовал себя странно. Не умел он общаться с девушками. Разве что с Алисией и Анжелиной, но с ними было легко, они же не девушки, они — игроки команды и гриффиндорки, к ним Оливер привык; а тут эта незнакомка с Рэйвенкло... как с ней держаться, что сказать? Оливер чувствовал себя непривычно, но, в целом, не так ужасно, как могло быть. Правда, тихое признание Шерон смутило его, а не обрадовало, но слушать её было почти интересно, отвечать ей было легко, да и вообще...
Шерон носила серёжки в форме маленьких мётел. Они качались туда-сюда, когда девушка говорила, как будто летели. Мётлы... квиддич...
Оливер уплыл мыслью к матчу с Хаффлпаффом; уже скоро, каких-то три недели осталось, и надо удвоить, нет, утроить количество тренировок... да, и новая стратегия... нельзя же проиграть этим барсукам, иначе Кубка не видать, а ведь у нас такая сильная команда в этом году, и нельзя...
— Ну, раз тебе так скучно меня слушать, я пошла!
Оливер вынырнул из мыслей о квиддиче — и проводил взглядом Шерон. Она почему-то уходила от него по коридору, злая, красная, и бормотала себе что-то под нос о «тупых парнях».
«Да что я сделал? — подумал Оливер. — Ничего плохого вроде не говорил... Ну что за странные эти девчонки, попробуй пойми!»

А началось всё из-за рыжих бестий Гриффиндора. Однажды в гостиной, когда Вуд сидел, никого не трогал и мирно читал «Квиддич с древности до наших дней», с двух сторон к нему подсели Фред и Джордж. Почти вытолкнули из кресла, отняли книгу и уставились как совы — пристально и жутко.
— Э... чего вам? — спросил Оливер.
— Ол, — на торжественной ноте начал Фред. — Мы думали...
— Долго думали...
— Со всех сторон рассмотрели проблему...
— И решили, что тебе нужна девушка.
— Не понял...
— Девушка. Тебе. Нужна.
— Чего?!
Джордж закатил глаза и развёл руками.
— Да он совсем тупой, Фред.
— Я вижу, Джордж. А ещё капитан...
— Да что вам нужно от меня?!
Близнецы снова посерьёзнели.
— Нам — ничего, а вот тебе нужно.
— Ты фанатик, Оливер. Ты продался в рабство квиддичу.
— Ты бредишь мётлами и матчами и просто не замечаешь, что творится вокруг тебя.
— А что творится вокруг меня?
— Девушки. Много девушек, которым ты нравишься. Толпы. Они изнывают...
— Изнемогают...
— Жадно ловят твой взгляд...
— А ты даже не улыбнулся ни одной из них.
— Ходишь мимо, как будто они — пустое место.
— Нельзя так, Ол.
— Почему?
— А кто тебе стакан воды в старости подаст? Метла?
— Что-то вы загнули про старость...
— В общем, тебе нужна девушка, и это не обсуждается.
— Да я...
— Не переживай. Мы поможем.
— Какие девушки? Какие толпы? Никому я не...
— Он тупой, — сообщил Фред Джорджу. — Ну совсем. Безнадёжно.
— Ага, — кивнул Джордж. — И слепой к тому же. Ол, тебе, может, очки купить?
— О чём вы...
Фред со страдальческим лицом ухватил Оливера за плечи и силой повернул к дальнему креслу у камина. Там сидела пятикурсница с рыжими волосами и, как сказали бы близнецы, «хорошей фигуркой», чьё имя Вуд, наверное, знал, но забыл; она смотрела прямо на него, но, заметив, что и Оливер тоже смотрит, густо покраснела и поглубже забилась в кресло.
— Ну? Понял, наконец?
— Это...
— Это Моника. Она уже целый год пускает слюни на тебя.
— Пускает слюни?..
— Образно выражаясь.
— Влюблена она в тебя, Оливер, и пялится постоянно, а ты хоть раз это замечал?
— Ну... нет...
Оливер действительно не замечал. Монику эту, конечно, видел, но не запомнил — как всех гриффиндорцев запомнишь! Да и были у него вещи поважнее — стратегии, например, и тренировки с командой, и тролль Флинт, с которым надо разделаться, и...
— Вот я о чём и говорю. Слепой. Фанат квиддича. Хватит, Оливер, пора ловить не мячи, а девушек!

Так сумасшедшие близнецы и устроили Оливеру свидание с Шерон. А до неё — с Моникой, но Моника тоже, как Шерон сейчас, покраснела и убежала от Оливера, а он не понял, почему; ну, подумаешь, перебил её рассказ о какой-то кафешке в Хогсмиде вопросом про квиддич. Вопрос был невинный, но Моника разозлилась и ушла, а близнецы Уизли потом очень долго высмеивали своего капитана.
Неудача с Шерон, конечно, тоже от них не укрылась.
— Вторая, Ол! Вторая девушка от тебя уходит! Что ты с ними такое делаешь, чем пугаешь?
— Ну, я просто... задумался...
— О квиддиче, — закончил за него Фред.
— Ну, да.
— Эх, Ол. Ты просто безнадёжен. Но Уизли не сдаются, верно, братец Дред?
— Верно, братец Фордж!

Они не сдались. И дня через три в Большом Зале к Вуду подошла хаффлпаффка. Маленькая, хрупкая (первокурсница, что ли?!), темноволосая, с большими глазами, полными ужаса, и румянцем на щеках. Она опустила глаза в пол и, не глядя на Оливера, протянула ему сложенный вчетверо листок пергамента.
— Я... — начала она и тут же сбилась. — Я просто... хотела отдать это тебе.
Девочка совсем раскраснелась и убежала, а Оливер остался с пергаментом в руках, не зная, что с ним вообще делать.
— Ну? — не пойми откуда рядом возникли Фред и Джордж. Они ухватили Вуда за руки и силой усадили на скамейку. — Разворачивай же!
— А...
— Без «А», просто разворачивай, это же любовная записка, дурень!
Да, это была любовная записка. Первая в жизни Оливера. Девочка с Хаффлпаффа (с третьего курса, а не с первого) по имени Лора путано и горячо писала ему о своих чувствах: как влюбилась, увидев его раз на квиддичном поле, как втайне болела за него, а не за свой факультет, как... Оливер подумал, что, наверное, должен бы радоваться признанию в любви, но был он скорее растерян, чем доволен — или счастлив, или польщён, или что там полагается в таких случаях?
— Ну?
Уизли смотрели на него и ждали.
— Ну, это... мило, — выдал Оливер.
Фред закрыл лицо ладонью.
— Ладно, попробуем иначе...

На совместном с Рэйвенкло занятии по трансфигурации к Вуду подсела незнакомая девушка. Незнакомая — и очень наглая. Она без всяких церемоний подвинула локтем Перси, который уже почти сел с Оливером (а они всегда сидели вместе), прошипела «Не сегодня, Уизли!» и плюхнулась на соседний стул.
— Привет! Меня зовут Сара! Ты этого не знал, а теперь знаешь.
Оливер от такого начала немного оторопел и даже слова вставить не смог — Сара понеслась дальше.
— Мне нравится, как ты играешь. О, я хожу на все матчи Гриффиндора... и смотрю только на тебя одного...
При этих словах Сара улыбнулась — жуткой, во весь рот улыбкой. Оливер поёжился. Не то, чтобы Сара была уродлива, нет, она, должно быть, пользовалась популярностью у парней: кудрявые волосы, глаза необычного зелёного цвета... Просто, согласно представлениям Вуда, так улыбаются либо тёмные маги, либо очень буйные пациенты Святого Мунго.
Он оглянулся в поисках пути к спасению.
Но в класс уже вошла профессор Макгонагалл и бежать было поздно. Целый урок — долгий, долгий урок — Оливер сидел рядом с Сарой и каждые секунд десять получал либо улыбку, либо толчок в бок, либо многозначительный взгляд, либо записочку со словами вроде «Ты такой красивый, Олли». От этого «Олли» его передёрнуло. Да и вообще он чувствовал себя неуютно; ему пришлось забыть про трансфигурацию и думать только о личной безопасности: Сара придвигалась всё ближе, смотрела всё более многозначительно и пожирала Оливера глазами, как будто хотела съесть.
Оливер едва дождался конца урока и вылетел из кабинета раньше, чем Сара успела открыть рот.
— Что за монстра вы ко мне подослали?! — тем же вечером вопил он на близнецов.
— Что, не понравилась Сара Крестон?
— Нет! Да как она может... Она же меня чуть не убила!
— Чем? Своим неземным очарованием?
— Может, хватит уже, а? Все эти девчонки... откуда вы их берёте?
— Ниоткуда, Ол. Они всегда были. Просто ты не умеешь смотреть по сторонам. Да за тобой же полшколы ходит!
— Да ну...

После урока зелий в коридоре на Вуда натолкнулась симпатичная гриффиндорка. Курса с четвёртого, судя по всему. Девочка ойкнула, выронила сумку, из которой на пол посыпались перья, учебники и свитки, а потом присела на корточки и выразительно поглядела на Оливера: ты разве не поможешь мне?
Он, конечно, помог, а после обнаружил в кармане мантии клочок пергамента со словами: «Гостиная. Вечер. Я буду ждать» И внизу аккуратная подпись: «Розмари»
— Ол! — Фред Уизли каким-то образом очутился рядом, хотя, Оливер мог поклясться, что секунду назад его тут вообще не было. — Тебя пригласили на свидание!
— Да с чего она взяла, что я приду? Мы же почти не знакомы, так, видел её пару раз, а она...
— Оливер, — назидательно проговорил Фред. — Это же девушки. Их не понять. Они странные и вытворяют порой жуткие вещи. Но потому с ними и весело!
— И почему же я не чувствую веселья?
— Потому что ты — идиот.
— Да, это многое объясняет, — подал голос Джордж с другого конца гостиной. И как только услышал?

За следующую неделю на Оливера натолкнулись три девушки, заговорили с ним в коридоре две, подсели на занятиях тоже две, помахали рукой и улыбнулись четыре, и, кажется, эти девушки каждый раз были разными и всё время подкарауливали его в самых неожиданных местах. Однажды, уже собираясь начать тренировку, Оливер с ужасом увидел на трибунах двух девчонок: они смеялись и кричали ему что-то в духе: «Давай, Олли, ты лучший!»
— Они назвали меня Олли, представляешь?! — жаловался он потом Перси. Перси фыркнул и хлопнул друга по плечу, мол, это ещё не самое страшное, что могло случиться.
Самое страшное произошло пару дней спустя — за обедом Оливер обнаружил, что на него пялится слизеринка.
— Неужели и слизеринки...
— А ты не знал? Та, что дырку в тебе просмотреть хотела за завтраком, Мэри. С какого там она курса, Фред?
— С седьмого, Джордж.
— Ну вот. Она старше, Ол, и опытнее, так почему бы тебе...
— НЕТ!
— Ладно-ладно, успокойся. Оставим слизеринок. Но по нашей информации одна девушка с Хаффлпаффа...
— Ребята, — в отчаянии пискнул Оливер. — Может, хватит, а?
Уже три недели Вуду не давали покоя эти девушки. Толпы девушек, он даже не знал, что в Хогвартсе есть столько! Они ходили за ним, подсаживались к нему, посылали любовные записочки, улыбались, подмигивали, мешали тренироваться... и вообще всячески портили жизнь. Как хорошо было раньше, без них, как спокойно! Квиддич, полёт, небо, ветер, свобода... А сейчас он не мог ступить шагу, чтобы какая-нибудь девушка не сунулась к нему с комплиментами, восторгами, признаниями, приглашениями... а те, что не совались, смотрели издалека, вздыхали и посылали робкие улыбки и томные взгляды.
Раньше такого не было. С какой-то радости вся женская часть Хогвартса решила, что Оливер Вуд ищет себе половинку, хотя он сам чувствовал себя вполне целым и никаких половинок не хотел. Впрочем, с какой именно радости девушки чокнулись, Оливер прекрасно знал. Таких радостей было даже две. Рыжие, наглые и совершенно непредсказуемые.
— Нет, Ол. Терпи. Сейчас ты оглянешься, увидишь девочку, которая мечтает о тебе уже несколько месяцев, а потом подойдёшь к ней и...
— Ну ребята, — жалобным голосом протянул Оливер. Сил спорить у него больше не было, он просто хотел оказаться как можно дальше и от этой девушки, которая мечтала о нём несколько месяцев, и от рыжих, и от всего на свете. — Забудем о девушках, а? Можно я уже пойду играть в квиддич?
Близнецы переглянулись. И долго молчали, пока Фред не махнул рукой и не бросил:
— А, ладно, соплохвост с тобой, иди.
И Оливер пошёл — да что там, полетел! — на квиддичное поле, чувствуя, как тяжёлый груз спадает у него с плеч. Настроение сразу подскочило до неба, а сердце забилось в предвкушении полёта, ветра, свободы... и полного отсутствия девчонок на много миль вокруг!

В тот же день близнецы Уизли забрали назад свои слова о том, что Оливер Вуд готов завести отношения, и объявили: отныне и навек он встречается только с квиддичем. «Этот ненормальный безнадёжен!»

Название: Очень плохой день
Автор:  .rainbow.
Бета:  Sputnik29
Размер: мини, 2259 слов
Пейринг/Персонажи: Минерва Макгонагалл, Филиус Флитвик, Роланда Хуч, Ремус Люпин, Северус Снейп, Альбус Дамблдор
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: У преподавателей тоже бывают плохие дни.
Примечание/Предупреждения: По заявке: "что-нибудь про преподавательские будни"

— Ненавижу детей!
Минерва Макгонагалл всегда ходила, как велел её статус, — неспешно и грациозно, а сейчас влетела в учительскую и с размаху опустилась в кресло.
Мадам Хуч и Флитвик поглядели на неё с изумлением. Хогвартс не знал более сдержанного человека, чем профессор Макгонагалл, разве что Альбус Дамблдор мог потягаться с ней в спокойствии и железной выдержке. Минерва работала в школе не первый год, она видела многое, и, кажется, ничем нельзя было вывести её из себя. Нерадивые ученики, хулиганы, грубияны, лентяи, наглецы... кого только не знала она за годы преподавания в Хогвартсе! Да что там, она пережила эпоху Мародёров, а это закаляет нервы даже лучше Первой Магической Войны.
Конечно, Минерва ругала школьников. Но делала это в своей особой манере — ровным, холодным голосом. Она не кричала, не пугала, просто испепеляла нарушителей на месте. Её острого взгляда сквозь стёкла очков боялись все студенты и твёрдо знали, что с профессором Макгонагалл связываться не стоит. Для своей же личной безопасности.
Впрочем, находились и особо глупые (или особо смелые). Раньше — Джеймс Поттер и компания, сейчас — близнецы Уизли, достойные преемники Мародёров. Но даже на них Минерва не повышала голоса. Не выходила из себя. Не злилась.
И уж точно никто ни разу не слышал, чтобы она заявляла: «Ненавижу детей!»
— Э-э-э... что случилось, Минерва? — осторожно спросил Флитвик.
А у Минервы просто был плохой день. Очень плохой день. Не заладилось с самого утра... и даже раньше. Снейп поднял её с кровати часа в два: не слишком вежливо постучал в дверь комнаты и предъявил близнецов Уизли, лохматых, хихикающих и совсем не пристыженных. Они, оказывается, бродили по Хогвартсу и почти залезли в Запретную секцию. Если бы не бдительность профессора Снейпа... Минерва едва удержалась, чтобы не спросить, а что сам профессор делал в коридорах школы так поздно, и высказала близнецам всё, что думала о ночных прогулках. «И что, позвольте спросить, вам понадобилось в Запретной секции? Прежде я не замечала у вас тяги к знаниям!»
Выспаться потом тоже не удалось. Кто-то из студентов встал рано, даже слишком рано, и с грохотом протопал мимо комнаты Минервы сначала в одну, а после в другую сторону. Минерва подавила в себе желание поймать эту раннюю пташку и проучить хорошенько, и попыталась заснуть снова, но ничего не вышло. Собираясь на первый урок, она мельком пожалела, что уже не студентка — занятие не прогуляешь, если ты учитель, а ведь так хочется...
Это были совсем уж недостойные мысли, и она скорее прогнала их. Просто неудачное утро. Бывает. Дальше всё наладится.
Не наладилось. Когда Минерва проходила к учительскому столу в Большом зале, какой-то неловкий первокурсник смахнул кубок с тыквенным соком... прямо ей на мантию. Он жутко перепугался, втянул голову в плечи и едва ли не заплакал, но Минерва и на этот раз сдержалась, только бросила на него злой взгляд.
Первый урок в этот день она вела у второго курса. И это, кажется, были самые глупые второкурсники за всю историю Хогвартса. Вместо того чтобы исполнить простейшее заклинание и превратить животных в сосуды для жидкостей, они устроили какой-то бедлам, ещё хуже, чем в своё время Рон Уизли. По классу бегали чашки с крысиными хвостами, прыгали кубки-жабы, а студенты носились взад-вперед, ловя их. Минерва смотрела на этот кавардак, чувствуя, как внутри неё поднимается гнев, но держала себя в руках. Она же профессор... а дети всему научатся со временем... просто надо ещё раз им объяснить... они же дети, нельзя так...
Она объясняла много раз, но к концу урока никто не справился с этим лёгким заклинанием. Никто. Ни один человек. Среди первокурсников явно перевелись Гермионы Грейнджер...
Пятому курсу «Эванеско» далось ещё хуже, чем «Фера Верто» — второму. А ведь эти неумехи скоро сдают СОВ! Наблюдая за тщетными попытками студентов заставить исчезнуть мышь, Минерва уже проговаривала про себя обычные утешения как заклятие: «Не злиться... сложная магия... а они просто дети... не злиться...» Это мало работало, и в конце урока она не сдержалась — отчитала при всех самого неумелого пятикурсника из всей ватаги. Бедный мальчик опустил глаза в пол и даже слова сказать не смог.
Терпению Минервы пришёл конец, когда она шла по коридору к учительской. Из-за поворота выскочил Оливер Вуд с горящими глазами и фанатичным видом; он думал о квиддиче (а о чём же ещё может думать Вуд?) и не смотрел, куда бежит, поэтому влетел в профессора Макгонагалл и почти уронил её вместе с собой на пол. Минерва хорошо относилась к Вуду. Он был прекрасным капитаном команды и имел все шансы показать Слизерину, кто заслужил Кубок квиддича. И о манере Вуда ходить как лунатик, ничего вокруг не замечая, Минерве тоже было известно; в любой другой день она бы просто сказала «осторожней, Вуд!» и пошла дальше, но... Пустячное происшествие вывело её из себя совсем.
Вуд испуганно пискнул, увидев злые глаза декана.
— Странно, что вы мячи не пропускаете, Вуд, с вашей-то врождённой слепотой! Пять баллов с Гриффиндора, чтоб вы смотрели, куда идёте, а не витали в других вселенных!
Минерва редко снимала баллы со своего факультета. Гриффиндор слишком много терпел от Снейпа, чтобы и от неё страдать. Она сама не ожидала, что накричит на Вуда... И Вуд не ожидал, поэтому тут же кинулся прочь, втянув голову в плечи; в таком гневе профессора Макгонагалл он ни разу не видел.
— Надо же, — протянул ленивый голос. — А мне вы говорили, Минерва, что так делать нельзя.
Снейп взялся не пойми откуда и смотрел на Минерву с едкой улыбочкой на лице.
— Что нельзя делать?
— Ну как же. Баллы снимать с учеников «ни за что». Штрафовать их за то, что они «не нравятся». Вы разве сейчас не так поступили, Минерва?
Она ничего не успела ему ответить. Снейп уплыл куда-то, шурша мантией, как летучая мышь.
В общем, настроение у Минервы было самое паршивое, когда она, наконец, добралась до учительской и рухнула в кресло. На вопрос Флитвика она не ответила — лишь выразительно посмотрела.
— Дети, — хмыкнула мадам Хуч. Они с Флитвиком сидели в креслах у камина; перед Флитвиком на столике громоздилась гора пергаментных свитков, и бедняга Филиус с тоской поглядывал на неё.
— Что они учудили на этот раз? — продолжала мадам Хуч. В её голосе тоже особого веселья не слышалось.
— Как обычно, — пожала плечами Минерва. — Простейшие заклинания для них — тёмный лес. Ну, а у тебя что, Роланда? Тоже плохой день?
— Ужасный! — почти с яростью ответила та. — Наши ту... глупые школьники целый час не могли заставить метлу взлететь. Мало того, один мальчик...
И Роланда рассказала смешную, не будь она такой грустной, историю о мальчике по фамилии Ленби, довольно крупном («с широкой костью, да», который решил, что уже умеет летать. Ленби оседлал метлу, как заправский игрок в квиддич, и взвился на ней под небеса. Остальные первокурсники задрали головы и с восхищением глядели, как он порхает над деревьями и весь пыжится от гордости; правда, полёт его длился недолго. Безмерно гордясь собой, Ленби совсем забыл про метлу, и она начала выделывать под ним невероятные фокусы: крутилась, вертелась, брыкалась и летела вовсе не в ту сторону, куда изо всех сил пытался направить её наездник.
В конце концов горе-летун пересчитал метлой все деревья вокруг Хогвартса и рухнул на лужайку.
— Мальчик в порядке?
— Да что сделается этому мальчику? А вот метла переломилась ровнёхонько пополам. И ещё раз пополам. И ещё раз. Вот где, Мерлин возьми этого Ленби, я достану теперь другую метлу? Альбус уже много лет не предоставляет школе новые мётлы!
Своими мётлами Роланда Хуч дорожила как детьми (а порой казалось, что они ей дороже детей), и эта история возмутила её до глубины души. И хорошо бы это была одна такая история... Школьники вечно ломали мётлы; какие-то удалось починить, а какие-то погибли без возврата.
Несколько минут профессора помолчали, занятые мыслями о глупости, нерадивости и наглости некоторых (почти всех) студентов Хогвартса.
В тишине очень громко прозвучал тяжёлый вздох Флитвика.
— Ну, а с вами что, Филиус? — спросила Минерва. Случай тоже был исключительный — в отличие от неё самой или Снейпа, Флитвик очень редко бывал недоволен своими учениками. Не потому, что они работали на «превосходно» или показывали редкий талант в заклинаниях, просто таков уж он был — добрейшей души человек, да ещё обожавший детей и свою профессию. — И вас доконали дети?
— Ну что вы, Минерва, нет! — почти испугался Филиус такому предположению. — С детьми работать — одно удовольствие, а вот с ними...
Под «ними» имелись в виду свитки пергамента — Флитвик печально махнул на них рукой, едва не сбросив шаткую горку со стола.
— Сочинения? — понимающе протянула Минерва.
— Да! — простонал Флитвик. — Их так много... и они такие длинные...
Всем своим видом профессор показывал полное нежелание проверять эти свитки и ставить за них какие-то оценки.
Дверь учительской скрипнула — вошёл профессор Люпин. Он тут же зацепился взглядом за пергаменты, над которыми мучился Флитвик, и улыбнулся с пониманием. В руках у самого Люпина была точно такая же охапка, если не больших размеров; поразительно, что он не выронил её, а как-то дотащил из кабинета.
— Леветировать не пробовали, Ремус?
— Хотел. Но палочка... куда-то делась. Пришлось вот так, руками.
Ремус шлёпнул работы студентов на ближайший столик и с тихим стоном наслаждения вытянул уставшие руки.
— Груз знаний, — пошутил он.
— А нам этот груз проверять! — почти взвыл Флитвик. — Ладно... надо собраться с духом...
Он закатал рукава мантии и легонько постучал по пергаментам палочкой, чтобы выровнять кучу, ведь студенты по своей дурной привычке накидали работы как попало.
Случилось неожиданное. Вместо того чтобы лечь аккуратной горкой друг на друга, пергаменты вспыхнули. Никто даже удивиться не успел, а весёлый огонёк уже пожрал все листы до одного, и на их месте задымилась грустная горстка пепла.
Флитвик смотрел с ужасом то на неё, то на свои руки, сотворившие такое.
— Филиус, — проговорила Минерва, изо всех сил стараясь, чтоб её губы не дрогнули в улыбке. Да что там улыбка — страшно хотелось рассмеяться, но ведь учителям такое поведение не подобает? — С каких пор у вас стихийные выплески магии?
— Стихийные... что?
— А я думаю, — заявил Ремус, даже не пробуя скрыть своё веселье, — что вы, коллега, просто не уследили за мыслью. Собирались сказать одно заклинание — а сказали другое. Потому что на самом деле вам же хотелось испепелить эти работы?
Флитвик покраснел, отвёл глаза в сторону и смущённо признался:
— Ну, честно сказать, я подумывал об этом.
И тут Ремус громко расхохотался, заглушив смешок, который всё же вырвался у Минервы.
— Будьте осторожны с магией, Филиус! Магия — опасная штука!
— Что ж, хотя бы у вас, профессор Люпин, хорошее настроение.
Этот ледяной голос ни с чем перепутать было нельзя. В учительскую вошёл Северус Снейп. Точнее, это любой учитель на месте Снейпа вошёл бы, а Снейп прошуршал своей мантией и вплыл в комнату, или вполз, как змея, кому какие сравнения больше нравились. Ремус тут же оборвал смех. Ну конечно, смеяться рядом со Снейпом ни у кого не получалось — мрачный взгляд его чёрных глаз убивал даже самую малую толику веселья.
— А вы, как всегда, в недобром состоянии духа, профессор Снейп.
— Непременно стану добр, если повод появится, — заверил Снейп ледяным тоном.
— Что, и вас школьники утомили, Северус? — поинтересовалась мадам Хуч.
Снейп смерил её таким взглядом, будто одна лишь мысль о том, что какие-то школьники могут утомить его или расстроить, или вообще как-то повлиять на него, была глупа и в высшей степени возмутительна. Но, наверное, и у профессора Снейпа случались плохие дни, потому что он не стал цедить злые словечки и отвечать грубостью, а прошёл вглубь комнаты и упал в кресло.
— Глупцы, — бросил он. — Что может быть проще — сварить Дыбоволосное зелье! Любой, если он не идиот, справится. Но, видимо, у нас учатся одни идиоты. Какая-то жижа вместо зелий!
Снейп был единственным из всех учителей, кто не скупился на выражения в адрес студентов. Но бывали такие дни — сегодня, например, — когда даже самые тактичные преподаватели молча соглашались с ним. Что может быть проще, чем сварить зелье, взлететь на метле, превратить крысу в чашку... Но студенты поражали профессоров своей редкой... нерадивостью. Профессора вполне разделяли мнение Снейпа, хотя, конечно, ни за что не сказали бы об этом вслух.
Пользуясь заслуженным перерывом, Минерва, Ремус, Филиус и Роланда удобно устроились в креслах и начали обсуждать свой тяжёлый день. Снейп сидел в углу и хмуро молчал, а впрочем, порой и вставлял пару-тройку ядовитых комментариев.
— И вот что теперь делать с этими сочинениями? Как я смогу поставить второкурсникам оценки?
— Да ставьте всем «выше ожидаемого», Филиус... хотя нет, лучше «удовлетворительно», с припиской «краткость — сестра таланта». Может, в другой раз сочинения будут короче.
— Не напоминай о сочинениях, Ремус. Меня ждёт целая гора вечером.
— Ох, скорей бы отпуск...
— Только зима, Роланда, а ты думаешь об отпуске?
— Я всегда думаю об отпуске. Кончается он — и я уже мечтаю о следующем.
— О, а я-то думал, что один такой.
— Все мы такие, Ремус.
— И как вы проработали тут столько лет? Это мой первый год, и я уже...
— В отчаянии?
— В ужасе?
— Напуганы количеством бумаг?
— Поражены глупостью студентов?
— Всё сразу, и это страшно.
— Скажу вам по секрету, Ремус: нам всем страшно.
Лёгкий шорох заставил учителей на секунду отвлечься от беседы. Они заметили профессора Бинса: призрак тихо вплыл через стену учительской и расположился за столиком у камина. Лицо у него было умиротворённое и дышащее покоем.
— Вот уж кого не коснулись школьные заботы, — хмыкнула Минерва.
— Он всё равно уже мёртв, что ему какие-то студенты и трудные дни?
Профессор Бинс, который, конечно, всё слышал, улыбнулся довольной улыбкой — мол, да, в некоторых ситуациях быть мёртвым очень даже неплохо.
Профессора сидели бы так целую вечность: мирно беседуя, греясь у камина, не думая о работах, которые нужно проверять, и об уроках, которые нужно вести, но затишье не могло длиться долго, и напомнил об этом Дамблдор. Он вошёл пружинистым шагом в учительскую и весело оглядел собравшихся.
— Мои дорогие коллеги! А не пора ли по классам? Вас, Минерва, уже третьекурсники заждались, а вас, Ремус, пятый курс... Кажется, в муках ожидания Уизли пускают шутихи в коридоре.
— Опять Уизли?! Да сколько можно, Мерлин их...
Не закончив фразу, профессор Люпин выскочил из учительской.
— А сам-то с Мародёрами... — пробормотала вслед ему Минерва.
Снейп, взметнув края мантии, просочился через дверь за Люпином и исчез, за ним — Флитвик; Минерва и Роланда уходили последними.
— Как вы думаете, Минерва, почему наш директор всегда такой бодрый? Неужели у него не бывает плохих дней?
— Да просто он студентов не учит!

@темы: magic world, творчество, фанфики, фандомные баталии