carpe diem
Давно хожу вокруг лекций Набокова о зарубежной литературе. И не зря хожу. Вещь такая необычная... и мне ее вдвойне необычно было читать, потому что из всех книг, которые обсуждает со студентами Набоков, я знаю одну - о Джекиле и Хайде. Другие либо в планах, либо вообще неизвестны. А личность Набокова меня интересует со времен "Лолиты"... вот же не понравился роман, в общем совершенно не понравился, но так изящно и красиво он написан, таким особенным языком, что ради одного языка можно читать... смаковать каждое слово и получать эстетическое удовольствие. И даже в своей "Лолите" Набоков кажется очень умным и знающим человеком. Не просто так эта история написана... я даже готова признать, что нечто важное и глубокое в ней от меня ускользнуло. Хотелось прочесть еще несколько его книг, а уж лекции - тем более. Потому что лекции и потому что лекции набоковские.
Конечно, чтобы их понять как следует, надо бы ознакомиться с книгами, о которых говорит Набоков. А так скорее беглый экскурс по сюжету и композиции вышел - и все равно я об этом не жалею. Джейн Остин благодаря Набокову исчезла из моего списка, зато Кафка, с опасением избегаемый прежде, добавился, и даже Флобер, о котором до "Лекций" вообще не думала.
Не хватило в книге разговора об идеях - судя по всему, Набоков не считает их самым важным в произведении. Он говорит про стиль и композицию - что, конечно, тоже очень важные составляющие... может быть, он полагает, что хитрости писателя с языком и структурой мы не всегда способны разглядеть без наводки, а вот уловить идею сумеем без труда. Набоков разбирает, да еще очень подробно разбирает литературу с точки зрения механики. Как история работает, как она выстроена автором, с помощью каких особенных приемов в языке, структуре, портретах персонажей она живет и дышит. Это очень хороший подход. И даже мне, не читавшей почти ни одного произведения, было возможно представить этот механизм с тысячью разных шестеренок - книгу. Диккенс. Я теперь вдвойне хочу взяться за Диккенса. Его литературные приемы восхищают бесконечно. Настоящий мастер.
Но вот самая важная идея Набокова, по-моему, - это отрицание связи книг с жизнью. Они совсем не обязательно должны иметь отношение к жизни, говорит он. Имеет значение лишь внутренний мир произведения, его личная реальность, художественная, а не внешняя. И ведь это объясняет очень многие вещи, которые мне казались раньше странными и нелепыми. Например, эти неправдоподобные совпадения и встречи у героев - всегда выходит так, как надо сюжету, а в жизни наверняка такого не произошло бы, скорее, с точностью до наоборот. Но ведь в том же и суть. Писатель не жизнь копирует, он создает книгу. Особый, отграниченный от нашей обычной жизни мир. И пусть в нем герои - такие же люди, как мы, живут в таких же условиях, как мы, они существуют по тем законам, которые для них создал автор. Ведь все в литературном произведении так или иначе собирается вокруг большой идеи. И раз уж для воплощения этой идеи нужно, чтобы герои внезапно и якобы неправдоподобно встретились, так и произойдет. И это правильно. Показательный пример - с самовозгоранием злодея в "Холодном доме" Диккенса. Часто в реальной жизни люди умирают, загоревшись в пьяном сне от огня? Едва ли. Но Диккенсу была нужна именно такая смерть. Лишь в таком виде она как следует играет на идею, на образ героя, на общий тон всей книги. И с точки зрения реальности она в общем и целом возможна, здравому смыслу не противоречит.
Часто слышу в адрес книг такую критику - сюжет будто не соответствует жизни, не реалистичен. И то же самое в обратном направлении - книга хороша, потому что реалистична. Но если я захочу увидеть реальную картину какой-то эпохи, я возьму учебник по истории. Между прочим, у меня самой был такой предрассудок - книга хорошая, раз она отражает "быт и нравы" той эпохи, она вообще обязана отражать эти быт с нравами, это её святой долг. Набоков очень убедительно показывает, что картина эпохи у писателя может быть вовсе и не реалистичной. Пасторальные пейзажи Джейн Остен, например. Это картина не эпохи, в которую жил автор, это его личная эпоха, существующая только в рамках произведения. Потому он и писатель, художник, творец. Он создает новую реальность. Его задача - "заново изобрести мир".
Я очень хотела бы услышать эти лекции вживую. Слушать и видеть, как их читает Набоков, с какой интонацией и выражением лица он говорит, какими жестами сопровождает свою речь. А ведь нельзя было учесть в этом письменном изложении лекций все отступления, дополнения, спонтанные идеи... Все равно книга очень хорошая. Буду ни раз обращаться к ней в процессе общения с Кафкой, Флобером и Джойсом - а оно будет теперь точно, это общение.
Конечно, чтобы их понять как следует, надо бы ознакомиться с книгами, о которых говорит Набоков. А так скорее беглый экскурс по сюжету и композиции вышел - и все равно я об этом не жалею. Джейн Остин благодаря Набокову исчезла из моего списка, зато Кафка, с опасением избегаемый прежде, добавился, и даже Флобер, о котором до "Лекций" вообще не думала.
Не хватило в книге разговора об идеях - судя по всему, Набоков не считает их самым важным в произведении. Он говорит про стиль и композицию - что, конечно, тоже очень важные составляющие... может быть, он полагает, что хитрости писателя с языком и структурой мы не всегда способны разглядеть без наводки, а вот уловить идею сумеем без труда. Набоков разбирает, да еще очень подробно разбирает литературу с точки зрения механики. Как история работает, как она выстроена автором, с помощью каких особенных приемов в языке, структуре, портретах персонажей она живет и дышит. Это очень хороший подход. И даже мне, не читавшей почти ни одного произведения, было возможно представить этот механизм с тысячью разных шестеренок - книгу. Диккенс. Я теперь вдвойне хочу взяться за Диккенса. Его литературные приемы восхищают бесконечно. Настоящий мастер.
Но вот самая важная идея Набокова, по-моему, - это отрицание связи книг с жизнью. Они совсем не обязательно должны иметь отношение к жизни, говорит он. Имеет значение лишь внутренний мир произведения, его личная реальность, художественная, а не внешняя. И ведь это объясняет очень многие вещи, которые мне казались раньше странными и нелепыми. Например, эти неправдоподобные совпадения и встречи у героев - всегда выходит так, как надо сюжету, а в жизни наверняка такого не произошло бы, скорее, с точностью до наоборот. Но ведь в том же и суть. Писатель не жизнь копирует, он создает книгу. Особый, отграниченный от нашей обычной жизни мир. И пусть в нем герои - такие же люди, как мы, живут в таких же условиях, как мы, они существуют по тем законам, которые для них создал автор. Ведь все в литературном произведении так или иначе собирается вокруг большой идеи. И раз уж для воплощения этой идеи нужно, чтобы герои внезапно и якобы неправдоподобно встретились, так и произойдет. И это правильно. Показательный пример - с самовозгоранием злодея в "Холодном доме" Диккенса. Часто в реальной жизни люди умирают, загоревшись в пьяном сне от огня? Едва ли. Но Диккенсу была нужна именно такая смерть. Лишь в таком виде она как следует играет на идею, на образ героя, на общий тон всей книги. И с точки зрения реальности она в общем и целом возможна, здравому смыслу не противоречит.
Часто слышу в адрес книг такую критику - сюжет будто не соответствует жизни, не реалистичен. И то же самое в обратном направлении - книга хороша, потому что реалистична. Но если я захочу увидеть реальную картину какой-то эпохи, я возьму учебник по истории. Между прочим, у меня самой был такой предрассудок - книга хорошая, раз она отражает "быт и нравы" той эпохи, она вообще обязана отражать эти быт с нравами, это её святой долг. Набоков очень убедительно показывает, что картина эпохи у писателя может быть вовсе и не реалистичной. Пасторальные пейзажи Джейн Остен, например. Это картина не эпохи, в которую жил автор, это его личная эпоха, существующая только в рамках произведения. Потому он и писатель, художник, творец. Он создает новую реальность. Его задача - "заново изобрести мир".
Я очень хотела бы услышать эти лекции вживую. Слушать и видеть, как их читает Набоков, с какой интонацией и выражением лица он говорит, какими жестами сопровождает свою речь. А ведь нельзя было учесть в этом письменном изложении лекций все отступления, дополнения, спонтанные идеи... Все равно книга очень хорошая. Буду ни раз обращаться к ней в процессе общения с Кафкой, Флобером и Джойсом - а оно будет теперь точно, это общение.