carpe diem
— Человеческие существа и эльфы — прекрасная классификация, не правда ли? — Она нагнулась, приближая к нему лицо и грудь. — Не правда ли? — повторила она риторический вопрос.
— Пожалуй. —Барлеп не любил, когда его прерывали.
— Обычные люди — да; пусть будет так — все слишком человеческие существа с одной стороны. И стихийные духи — с другой. Одни —способные привязываться к людям и переживать и быть сентиментальными. Должна сказать, я ужасно сентиментальна. — («Вы почти так же сентиментальны, как сирены в „Одиссее“», —последовал заимствованный из классической древности комментарий барона Бенито.) — Другие, стихийные духи — свободные,стоящие в стороне от всего; они приходят и уходят — уходят с таким же лёгким сердцем, как приходят; пленительные, но никогда не пленяемые; доставляющие другим людям переживания, но сами ничего не переживающие. Как я завидую их воздушной лёгкости!
— С таким же успехом вы можете завидовать воздушному шару, — серьёзно сказал Барлеп. Он всегда стоял за сердце.
— Но им так весело!
— Я бы сказал, что они не способны чувствовать себя весело: для этого нужно уметь чувствовать, а они не умеют.
— Они умеют чувствовать ровно настолько, чтобы им было весело, —возразила она, — но, пожалуй, не настолько, чтобы быть счастливыми. © "Контрапункт", Олдос Хаксли
— Пожалуй. —Барлеп не любил, когда его прерывали.
— Обычные люди — да; пусть будет так — все слишком человеческие существа с одной стороны. И стихийные духи — с другой. Одни —способные привязываться к людям и переживать и быть сентиментальными. Должна сказать, я ужасно сентиментальна. — («Вы почти так же сентиментальны, как сирены в „Одиссее“», —последовал заимствованный из классической древности комментарий барона Бенито.) — Другие, стихийные духи — свободные,стоящие в стороне от всего; они приходят и уходят — уходят с таким же лёгким сердцем, как приходят; пленительные, но никогда не пленяемые; доставляющие другим людям переживания, но сами ничего не переживающие. Как я завидую их воздушной лёгкости!
— С таким же успехом вы можете завидовать воздушному шару, — серьёзно сказал Барлеп. Он всегда стоял за сердце.
— Но им так весело!
— Я бы сказал, что они не способны чувствовать себя весело: для этого нужно уметь чувствовать, а они не умеют.
— Они умеют чувствовать ровно настолько, чтобы им было весело, —возразила она, — но, пожалуй, не настолько, чтобы быть счастливыми. © "Контрапункт", Олдос Хаксли