carpe diem
"Всё смешалось в доме Облонских". Эта фраза преследует меня, пожалуй, лет с двенадцати - книги Толстого стояли на полке у мамы, и я с трепетом пробегала глазами первую страницу, надеясь, что однажды, когда-нибудь, дорасту до возраста, в котором уже понимаешь классических писателей. Мне запрещали читать "Анну Каренину" раньше - не пойму, не оценю, не разгляжу всего величия и масштаба. Историю этой женщины страшно хотелось узнать. А позже, откуда-то прознав, что она покончит жизнь самоубийством, я загорелась ещё большим любопытством - смогу ли найти оправдание такому поступку хотя бы у великого классика?
Говорить о классической литературе непросто. У меня, к сожалению, всё ещё жив стереотип, что, если литература классическая, значит, в ней обязательно есть смысл. Большой. Непостижимый с первого прочтения. В принципе, всё, что я прочитала из классики сознательным усилием, только подтверждает - Достоевский с его жуткими путешествиями в мир тёмной человеческой души, Чехов с глубоким и даже страшным смыслом за кажущейся простотой... "Война и мир" мне тоже очень понравилась. Становление души человека, путь исканий и сомнений, борьба за душевный покой и гармонию - на фоне реалистичного военного полотна. Что-то подобное по размаху, по значительности я хотела бы получить в "Анне Карениной" - но, кроме убаюкивающего в хорошем смысле языка, таких длинных, сочных, приятных на вкус предложений (люблю язык Толстого, про что бы он им не писал) мне почти ничего и не досталось от романа.
Анна Каренина - отвратительная пародия на "типичную женщину". Если Толстой думал изобразить портрет какой-то стандартной женщины, то очень ошибся - далеко не весь женский пол таков, а именно: истеричен, эгоистичен, противоречив, склонен к пустым скандалам и необдуманным поступкам. Говорят ещё, что в Анне Карениной следовало бы узнать себя. Я не узнала. И любовь, ради которой забыт весь окружающий мир, любовь-одержимость, затмившая всё на свете, кроме объекта любви, не вызывает у меня никакого восхищения. Любовь - светлое чувство. Если мы говорим о настоящей любви. Она должна открывать человека миру, а не ограничивать его помыслы только возлюбленным (ой). Она должна давать заряд душевных сил, чтобы человек, который любит, мог перевернуть мир, сделать тысячу открытий, сделать счастливыми тысячу людей. То, что вынуждает отказаться от семьи, друзей, увлечений, закрыться дома и чахнуть в замкнутом пространстве - не любовь. И уж тем более не любовь - то, что заставляло Анну Каренину изводить себя, Вронского, мужа, всех вокруг. Да, любовь не бывает сразу безоблачной, идеальной, люди не могут сразу понять и принять друг друга. Но Кити и Левин ничуть не похожи на Анну с Вронским. Пройдя через тот же лабиринт упрёков и ссор, ревности и обиды, они сумели наладить хорошие, добрые отношения, внутри которых есть ещё что-то, помимо слепого обожания, какая-то глубина, смысл, цель.
Анна Каренина - чертовски противоречивая женщина. Якобы её нисколько не останавливают разные преграды, мешающие соединиться с Вронским. Она без особых колебаний оставила супруга и сына, отказалась от круга знакомств. И всё же общественное мнение душит Анну. От ребёнка отречься ей оказалось гораздо проще, чем не обращать внимание на людей ради своей великой, непостижимой любви. Нет, никогда, никогда не понять мне, почему этот эфемерный призрак "общество" ломает судьбы, даже когда есть у человека что-то выше, неизмеримо выше, чем общественное осуждение - любовь, творчество, индивидуальность... Впрочем, это уже не в упрёк самому роману - скорей, мне, потому что я не научилась до конца усмирять свои взгляды и возмущения, когда читаю литературу о других эпохах. Но Анна Каренина, без оглядки даже на её безмерный страх перед обществом, - она противоречит сама себе и вообще-то не знает, чего хочет от жизни. Отказалась разводиться с мужем - и плачет, что общество видит её падшей женщиной. Почему было не развестись? Из-за сына? Ей и так не позволяли видеться с ним. А что такого страшного Анна обнаружила в Каренине, обвиняя именно его во всех своих несчастьях? Он и тиран, и деспот, и подавлял в ней жизнь, и свободу ограничивал - а стала ли Анна счастливей, оказавшись уже рядом с любящим по-настоящему, добрым, хорошим, ничуть не тиранящим её Вронским? Нет. Скандалы, упрёки на пустом месте, истеричные выпады. Я нисколько не удивилась, дочитав до строчки, в которой говорится - Вронский начал меньше любить Анну. А что, разве обязан он был терпеть её истерики и требования? Разве обязан был он, он один, работать над отношениями, тогда как Анна хочет лишь сидеть и ждать, пока вечная идеальная любовь упадёт к ней в руки, а если не падает - устроим очередной скандал. Именно истеричная натура Анны испортила их с Вронским отношениями, которые, несмотря на спорную ситуацию, могли бы стать настоящей, крепкой любовью. Развелась бы Анна, усмирила бы свой истеричный характер... Ни на мгновение я не поверила, когда в середине книги резко и без каких-либо причин возник монолог Анны, посвящённый гадкому Каренину. В нём, может, и не было особой любви по началу, может, он и не любил Анну (все жалеют её, что она вышла замуж не по доброй воли, а сам Каренин что, очень стремился быть с ней?) - но и грубости, жестокого обращения тоже не было. С Карениным Анна так же не работала над созданием отношений, как и с Вронским. Никто не виноват в её несчастьях, кроме самой Анны.
Конечно, она и не могла выбрать иного решения проблем, кроме самоубийства. У неё нет внутри никакого стержня, никакой душевной силы, чтобы собраться с духом и пойти разбирать ворох неприятностей, который сама же и породила. Мне жалко Вронского, убитого горем. Мне жалко тех людей, которые были к ней привязаны. Но не саму Анну. Её поступок ещё менее мотивирован, чем у Катерины из "Грозы". Не понимаю, почему именно Анна Каренина попала в заголовок романа.
Линия с Константином Левиным куда больше понравилась мне. Она, слава богу, имеет какой-то смысл выше, больше, чем любовные страдания. Левин, приятно напоминая об Андрее Балконском и Пьере Безуховом, тоже мечется, сомневается, тоже ищет ответы на самые главные вопросы жизни, не задаваться которыми просто не может человек по-настоящему думающий, чувствующий, живой. Правда, меня разочаровала очередная порция христианской морали в конце - мол, суть только в Боге, только Бог придаёт нашему существованию смысл, но, впрочем, русская классика редко обходится без христианства. С этим надо бы смириться, никуда не денешься ведь. Роман стоило бы назвать именем Левина. Я восхищена его долгими, упорными усилиями мысли, в попытках добраться до самой глубины, до заветного источника, который оправдал бы бессмысленность и жестокость в нашем мире. Внутренняя работа. Колоссальная. Не инертное существование, сосредоточенное исключительно на личных эгоистических переживаниях, как у Анны, а желание что-то сделать для мира, что-то большое, важное, что-то, что изменит, быть может, наш мир немного к лучшему. Вообще-то классическая литература, в независимости от страны, учит меня анализировать собственные чувства. Не отворачиваться, не проходить мимо, принимая всё как бешеную, не подчинённую мне смену настроений, в которой и разбираться не надо - а именно, углубившись, давать определения своим чувствам, видеть причины их, тянуть за ниточки, чтобы размотать клубок. Такое пристальное внимание к себе. К своей душе. Чуткость и гармония. Спасибо, классика, за этот стимул к внутренней работе - и особенно такие люди, как Левин, побуждают меня действовать.
Трудно говорить о классических произведений. Потому что вроде бы классика - а значит, если ты не понял, причина в тебе самом. Не дорос, не был внимателен, не хватило жизненного опыта. Не спорю. Быть может, в каких-то случаях бывает так. У меня есть несколько примеров, когда книга становилась понятна лишь в определённом возрасте. Но, поговорив с папой об "Анне Карениной", я испытала огромное облегчение - он, взрослый человек с опытом личной и семейной жизни, так же считает это произведение романом о любви, довольно стандартным, и ничего больше. Я могу признаться без страха не соответствовать каким-то общим понятиям - да, "Анна Каренина" не понравилась мне. Я не люблю обобщения вроде образа типичной женщины, тем более, когда этот образ хочет нарисовать мужчина. Говорят, что Толстой понял женщину так, как не поняла бы и сама женщина. Не согласна. Понятие о том, что женская особь обязательно истерична и помешана на любви, не имеет никаких оснований. Есть такие женщины, разумеется, но есть и другие - так вот, я бы предпочла читать о других. Характер любого человека сложен, неоднозначен, и глупо ограничивать его половой принадлежностью.