Название: "Светлое пятно на темном сердце"
Автор: rainbow
Фэндом: Однажды в сказке
Пейринг: Румпельштильцхен/Белль
Размер: драббл
Статус: закончен

Белль всегда возвращалась к нему. Что бы он ни делал. Как бы мерзко ни поступал. Как бы далеко не заходил в своём... эгоизме, наверное. Неуёмной жажде власти. Стремлении к могуществу, к обладанию такими силами, о которых смертный и помыслить не может. Сама Белль ни раз обвиняла Румпельштильцхена в эгоизме. И, разумеется, была права, но даже Белль, так хорошо знавшая его — лучше всех в двух мирах — не понимала, что лежит за всеми дурными поступками Румпеля. А лежал там самый простой и глупый страх, мысль, не вяжущаяся с образом Темного, с его гадкой усмешкой и манерой тянуть приторно-ласково «дорогуша» в адрес всех подряд. Темный, кто бы мог подумать, боялся, что его не будут любить. И, кроме того, уже был твердо убежден, что никто и не полюбит, несмотря на все неопровержимые доказательства обратного — а их было предостаточно. Никто не полюбит. За что же, в конце концов, любить Румпельштильцхена? За лживую, насквозь груховную натуру? За привычку хитрить и обманывать на каждом шагу? Не то что бы это было всегда необходимо, просто он уже разучился обходиться без этого... За безнадежное равнодушие к людям? За вечные планы по захвату власти, неустанно зреющие у него в голове? За что любить Румпельштильцхена? За что Белль его любит?
Да и не любит вовсе. Ей только кажется, она... испытывает к нему жалость, вероятно, какое-то странное, непостижимое для всех прочих людей и самого Румпеля сочувствие. Белль, с ее чистой душой и безгранично отзывчивым сердцем, просто вообразила себе, что спасет заблудшего злодея, ухватит тонкую ниточку доброты в его собственной душе, темной, прогнившей насквозь. А ведь нет у Румпеля никакой доброты. Никаких светлых пятен на черном сердце. Белль ошибается в нем... и как бы он сам ни хотел верить, что душа его не погибла безвозвратно, как бы он ни хотел забыть грехи и ошибки прошлого и начать новую, более светлую жизнь... этому никогда не бывать. Грехи и ошибки не уйдут так, словно их вовсе не было. Они останутся страшным грузом на его плечах, пригибая к земле непомерной тяжестью. Румпель никогда не смоет с себя всех своих грехов и ошибок. Так, может, не стоит и пробовать?
Белль всегда возвращалась к нему. Вопреки доводам разума, вопреки простейшим границам терпения и прощения. Он совершил множество вещей сверх того, что любой человек мог бы простить. Он вернул ей в ответ на заботу и веру обманы, хитрости, недоговоренности, - на что только и был способен. Последний раз переполнил чашу терпения даже Белль, и, конечно, ни за что на свете она не сумела бы простить его. Не должна была прощать... не должна была возвращаться. Но Белль вернулась. И тогда Румпель вдруг с содроганием понял, что, не отдавая себе отчета в причине своих поступков, как-то ненамеренно делал все, чтобы оттолкнуть от себя Белль. С её вечным терпением, прощением, сочувствием, чтобы она, наконец, поняла, с каким чудовищем связала свою судьбу, и без колебаний порвала эти странные, невозможные нити. Так не бывает! Так просто не бывает! Румпельштильцхена не за что любить... После всего, что он сделал, после всех обманов и подлостей — не за что...
А Белль возвращалась каждый раз, Белль любила, она пришла к нему и теперь, хотя он вовсе этого не ждал... конечно, ждал. Он всегда хранил в себе безумную, не имеющую оснований и уж точно не заслуженную им надежду, что Белль вернется... и примет его любым, со всеми его обманами и подлостями. Придет к нему, прижмется щекой к его щеке и тихо, ласково скажет — я верю в светлый огонь в твоем сердце, Румпель. Он надеялся услышать от неё эти слова... ему нужно было их слышать, чтобы верить — да, он еще не пропал, да, он еще не безнадежен, да, в нем есть что любить, и она не заблуждается, говоря, что любит его.
Белль по всем законам всех известных Румпелю сказок должна была оставить его. И он был уверен, что оставила, глядя на её сияющие глаза, когда она смотрит на этого паршивого воришку Уилла, слыша её радостный, беспечный смех, ненавидя Уилла и понимая, что этот не пойми откуда возникший парень даёт Белль то, что он, Румпель, никогда ей не давал. Честность. Надежность. Она не ждет от этого парня подвоха, она уверена в нем, она знает, что нет обмана и хитрости за каждым его словом, каждой улыбкой... А в Румпельштильцхене она быть уверена не могла. Он ни разу еще не оправдал ее ожиданий. И все-таки он ждал — зная, что не заслуживает, - ждал, когда Белль вернется к нему и снова скажет, что есть в нем доброта и любовь, есть какая-то светлая искорка, которую надо лишь раздуть, чтобы он полностью переменился. Наверное, эта надежда и была тем слабым, едва горящим красным пятнышком на глубокой черноте его сердца. Надежда, что Белль вернется к нему. Вера в нечто доброе в себе... пусть даже это доброе придумала Белль из дурацкого, необъяснимого сочувствия к нему.
Она вернулась. В который раз. Она с доброй, нежной лаской, как раньше, держит его голову у себя на коленях и смотрит ему в глаза. А Румпель хочет безысходно закричать ей в лицо — почему?! Почему ты всегда возвращаешься?! Он знал ответ. Он знал, что она не заблуждается, а видит ту единственную правду, от которой он сам бежал, боясь, что это будет правдой. Почему так трудно оказалось поверить в лучик света в себе, как верила она? Почему так трудно оказалось не придумывать многоступенчатые планы, не делать глупостей, пытаясь найти для себя счастливый конец, а просто... сделать его? Просто быть счастливым? Почему оказалось проще быть добрым и светлым в мечтах, чем в жизни? Почему он не мог просто взять и поверить, что Белль любит его — любит всей душой, со всеми обманами и подлостями из прошлого?
Сердце его умирает — он это чувствовал. Все живое с каждой секундой угасает в нем. Черное, черное сердце, тяжко бьющееся в груди, и одна только красная точка есть в этой черноте — способность любить. Надежда. Вера. А если облечь все это одним словом — Белль. Она еще заставляла его прогнившее сердце стучать, она еще удерживала его здесь, за гранью абсолютного зла, не давая тьме поглотить его слабую душу. Смутные образы прежних грехов и ошибок проносятся перед глазами, туманя взгляд. Почему он был так глуп? Почему запутывал все больше и больше — запутывал себя и её, почему искал пути к счастью, вместо того чтобы просто быть счастливым?
Путаные, рваные мысли мечутся в голове у Румпельштильцхена в эти, он знает, последние мгновения его жизни. В этих мыслях — та самая безумная надежда. Опять он надеется, хоть знает, что вовсе не заслужил, но вдруг... если вдруг случится чудо... какая-то древняя, тайная магия придет к нему на помощь... «Я обещаю, Белль, - думает Румпель, погружаясь во тьму. - Если мне выпадет еще один шанс, я обещаю... твоя вера в меня не будет напрасной. Я все исправлю, я все сделаю, только будь со мной, только возвращайся ко мне всегда, что бы ни случилось. Я обещаю, Белль... если...»

@темы: once upon a time, творчество, фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Когда-нибудь я научусь делать транскрипцию слов этим научным способом, а не «как в школе». Наверное, это будет уже после экзамена. Осознание истины часто приходит уже потом, когда не надо. В любом случае я научусь и буду безмерно собой гордиться. А пока гордиться нечем. То есть, как, я горжусь каждым верно поставленным диакритиком – просто визжу от восторга, сверяя и понимая, что ОБОГИДАЯЦАРЬФОНЕТИКИ. Ох, если бы. Но которое уже слово транскрибирую - а до сих пор меня бесконечно удивляет, что звуки "о" и "а" в транскрипции могут быть твердым и мягким знаком. Вот правда. Ломает все мои прежние представления о фонетике.
Вывод… я не представляю, как буду сдавать этот экзамен. Как мы все будем. Очень верно заметила староста: «Языкознание – интересно, пока понятно. Когда не понятно, хочется умереть». Вот мне сейчас хочется умереть. И одно хорошее в этом – языкознание у нас не первый экзамен, а второй хотя перед смертью не надышишься

@темы: жизнь студента

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

- Знаешь, Дарэл... Когда я увидел, как ты привязан к этому подростку, как беспокоишься о нем, когда узнал, что ради человека, ради ребенка, ты готов пожертвовать собой, мной, своим кланом, всем миром, я понял, что для нас еще не все потеряно. Если на всей этой плесени, бледной немощи может вырасти такое глубокое, человеческое чувство... Мы со своей многовековой грызней за власть, интригами и жаждой крови просто ничто перед ним. © "Кровные братья", Алексей Пехов

@темы: вампиры, цитаты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Унесенные ветром", Маргарет Митчелл

Кто же не знает об "Унесенных ветром". Образ этой знаменитой Скарлетт О'Хара как-то заранее сложился у меня в голове, и, может быть, поэтому я так разочарована. Просто я ждала, что она понравится мне больше. Гораздо больше. Знаю, что есть много разных и противоречивых мнений - любят, ненавидят, осуждают, одобряют, а у меня однозначной оценки нет, хотя, конечно, в сторону неприязни тянет сильнее. Неприятная девушка. Очень неприятная. Даже при всех её безусловных достоинствах.
Вроде бы я понимаю, что должна уважать Скарлетт за определенные поступки, за то, что она, вопреки всем предрассудкам общества насчет женщин, порвала эти предрассудки в клочья, и работала как мужчина, а то и десяток мужчин, и помогала всем близким, и содержала их, по сути, в своем доме и за свой счет. Она храбрая, решительная и бесконечно упорная, когда идет к цели. И сильная духом. Этого у неё, конечно, не отнимешь. Я должна ее уважать за такие качества - и в каких-то моментах я еще уважала, где-то моё отношение к ней колебалось, но под конец уже ни уважения не было, ни даже презрения с ненавистью, которых она, наверное, тоже заслуживает. Мне просто жаль Скарлетт. Она неприятная личность в моих глазах, очень неприятная, и все её грехи в моральном плане серьезно перевешивают хорошие поступки в плане, скажем так, материальном. Да, она заработала уйму денег благодаря своей находчивости и смелости, она цепко хватала любой случай, используя его на благо себе, она встретила войну с высоко поднятой головой, она обеспечила, кроме себя, еще многих людей, но...
Цель не оправдывает средства. Никогда, ни за что, ни в коем случае. Скарлетт совершила резкий, быстрый, трудный и почти невозможный рывок наверх, да только какой ценой? Пусть приносит в жертву себя и свои удобства, это целиком и полностью её право, её выбор. Но кто же позволил ей решать за других? Кто позволил отбирать любимого жениха у сестры - ради денег, мучить работников, точней, смотреть сквозь пальцы, как их мучают, - ради денег, сурово и равнодушно обращаться со своими же детьми, взращивая в них страх и недоверие к матери, - ради денег... И так далее, и так далее. Она прошла свой путь наверх по чужим головам, а это не может быть оправдано никакой нуждой, никакими трудностями. Цель НЕ оправдывает средства. Скарлетт, цепко хватая все, что только можно, и пользуясь всеми, кем можно (то есть нельзя), добралась до верхней ступеньки, нищета и голод ей не грозят больше. Но стала она счастливой благодаря этому? Сделала счастливым кого-нибудь другого?
Но позже о Скарлетт. Сама-то книга не только про неё. И, вопреки ожиданиям, вовсе не любовный роман. Любовь есть, таких линий несколько, но любовь странная, ненастоящая, и не забивает собой других важных тем, а именно - война и люди на войне.
Война. Страшное это слово. От него тянет холодом, болью, нищетой - и бесконечными, не имеющими смысла страданиями. Страшное это дело - война, и лучше бы ее никогда не было, но глупые люди не перестанут воевать, как бы тяжко им не приходилось во время войны и после войны. Война с внешним противником - страшно. Война гражданская - в тысячу раз страшней. Когда твою родную страну, твою землю, где ты родился и жил, раздирает на кусочки изнутри, когда не какой-то чужестранец вторгся в твои владения, а те, кто живут пусть и в другом конце страны, а все-таки в ней же. Как можно творить такое безумие? Эта книга прежде всего о войне, о том, как война безжалостно и неумолимо идет все ближе и ближе, захватывая все больше и больше территорий, и, может, по началу еще легко было говорить: все будет хорошо, уж дальше они не продвинутся, нас спасут, нас защитят... По началу еще легко было вести ту прежнюю, неспешную и беспечную жизнь, пусть с какими-то ограничениями, пусть чуть менее беспечную, чем прежде.
Веселый мирок Скарлетт - это танцы, платья и красивые юноши. Она ничего другого не знает и не хочет знать. Но скоро взамен балов и юношей пришли бинты, раны и кровь, взамен вкусной еды - скудный паек, и этот веселый мирок, где живет она и все ее родные и знакомые, обратился в сущий ад. Люди умирают. Янки рыщут по городам, разоряя и поджигая всё. Смерть, боль, голод, лишения - резкая смена перспективы, полный крах мира роскоши и довольства. Мир рушится. И на обломках этого мира - Скарлетт, храбрая, упрямая и очень сильная духом. Одна против смерти, боли, голода и лишений. Мать, ее единственная опора, умерла. Скарлетт была совсем одна в этом новом, страшном мире, и, не будь она Скарлетт, она сидела бы в уголке и тихо плакала над обломками, плакала и причитала - что делать, как быть, куда бежать... Скарлетт - не та, кто плачет и причитает. Она засучила рукава и с головой кинулась в поток этой новой жизни - пусть страшной, пусть жестокой, но ее никак уже не изменить, не повернуть время назад, и, значит, нужно идти вперед, высоко подняв голову, как-то устраиваться в новой, непривычной ситуации.
Здесь Скарлетт еще мне очень нравится. Ее крепкий, упрямый, не сгибаемый ни под какими бурями характер не может не восхищать. Мы ведь знаем, как она жила прежде, знаем ее веселый и беспечный мирок, - с какой поразительной скоростью она сумела скинуть с себя старые привычки и стать совсем другой. Не девочкой-вертихвосткой, которая ловит мужчин своими зелеными-зелеными глазами и румяными щечками, а женщина - твердая, как камень, упорно идущая к цели. Это тем более невероятно, если поглядеть на всех прочих женщин. Они ждут помощи от мужчин. Как и прежде. Будто ничего в мире не изменилось. Они ждут, что крепкая рука снимет груз забот с их плеч и кто-нибудь сильный, храбрый, знающий, что делать, будет ухаживать за ними и хранить их душевный и физический комфорт. Скарлетт же взяла на себя роль не того, кого оберегают, а того, кто оберегает сам. Она взяла на себя заботу о тех людях, которые никак не могут понять, что прежний мир исчез и больше его никогда не будет. Она, изо всех сил работая руками, выплывала на поверхность, таща за собой и других.
Эта книга о войне и о людях на войне. Что война делает с людьми? Кто-то, как Скарлетт, хоть и не сразу, хоть с болью и мучениями, но меняет себя и свои привычки, берет в руки свою жизнь и сам устраивает её, как ему хочется, вопреки всему и всем на свете. А кто-то ошарашен тем, что вот она, суровая реальность, а прежний мир рухнул безвозвратно, и они к этому совсем не готовы, они для нового мира не приспособлены. Таков Эшли, например. Эшли - и еще много других несчастных людей, чей дух не так силен и гибок, как у Скарлетт. Они ничего не делают, чтобы найти место в новом мире, - а если делают, то неуклюже и без успеха. Почему так происходит? Почему одни живут в настоящем, а другие навсегда остались в прошлом?
Пока была война, я очень уважала Скарлетт, но когда война кончилась и такие серьезные меры уже стали совсем ни к чему, я увидела ее в другом свете. Она помешалась на деньгах. Она так вскружила себе голову видением роскошной, богатой жизни, что все прочее, включая моральные принципы и любовь к людям, отошло куда-то на задний план ее сознания. Туда, где хранятся все мысли с пометкой "я подумаю об этом завтра". И вот она, пожалуй, та черта, за которую я просто не могу любить Скарлетт, из-за которой даже моё первичное уважение к ней исчезло. Она не думает ни о чем. Все неприятное, постыдное, откровенно плохое, что она делает, забывается тут же, ведь это самое завтра, когда она подумает про это, не наступает ни завтра, ни через месяц. Совесть и доброе начало в душе Скарлетт порой еще подают признаки жизни. Тем самым неуютным чувством, которое она сует подальше, чтоб забыть навсегда. Она несется, не разбирая дороги, с головой кидается во все дурные поступки и затеи, а угрызения совести, еще все-таки не уснувшей до конца, привычно отодвигает на задний план. Я подумаю об этом завтра. То есть не подумаю вообще.
Со своего сомнительного пути Скарлетт не сошла, даже когда необходимость в деньгах исчезла, когда уже мир не был так ненадежен и шаток. Она просто не смогла остановиться. Может быть, воспоминания о голоде и лишениях были слишком сильны в ее памяти. Но я не хочу оправдывать ее этим. Не одна Скарлетт пережила войну со всеми ее ужасами. Не одна Скарлетт голодала и нуждалась. Страх снова упасть, снова лечь спать голодной - я понимаю, конечно, но это совсем не повод переступать через все моральные принципы, через все понятия о хорошем и добром. Я вообще не вижу доброго в Скарлетт - кажется, она никогда и не испытывала теплых чувств даже к тем, кого спасала от голодной смерти. Люди вызывают у нее лишь злость и раздражение, и чем добрее и светлее человек, тем сильней эти черные чувства. О людях она думает как о лишних ртах, Мелани вечно желает смерти, внутренний свет становится у нее причиной для насмешек и грубости, и вообще все настоящее, доброе, светлое, что есть в этом поулмертвом после войны мире, обходит ее стороной. Она и в хорошие времена не была доброй. В начале ее занимали удовольствия и юноши, потом - деньги, деньги, деньги. И никогда она не любила мир и людей, как Мелани и Эллин, никогда не стремилась к чему-то высокому... настоящему. Даже ее вроде бы такая светлая и чистая любовь к Эшли была не настоящей. В целом Скарлетт - ходячее противоречие. Эшли она так нежно и преданно любит, а весь мир и всех людей ненавидит, презирает, смеется над ними, ставит себя намного выше их. Неприятная девушка. Вот просто очень неприятная. Ее бесконечный эгоизм меня ошарашивает. И я не могу больше уважать ее за храбрость и стойкость - да, конечно, она храбрая и стойкая, да только вот доброта и душевность того же Эшли меня куда больше привлекают.
Об Эшли, между прочим, не хочу говорить ничего плохого, и не очень понимаю тех, кто обвиняет его в слабости и бездействии. Это Эшли бездействовал? Да, он не храбрый и не стойкий, как Скарлетт. Он не смог освоиться в новом, непривычном мире, он непрактичен и создан для любования небом, а не для тяжелой работы, и, да, без Скарлетт он пропал бы. Он не очень много может сделать для себя и своей семьи, но говорить, что он вообще ничего не делает, как-то странно. Я уважаю Эшли. Правда, все же немного уважаю его. Он, зная о своих слабостях, зная, что никогда не сумеет быть таким, как Скарлетт, все же пытался быть, пытался побороть сам себя. Такой хрупкий, слабый, мечтательный Эшли входил в ку-клукс-клан и хотел убить негра, который плохо обошелся с женщиной. Этого хрупкого и слабого Эшли чуть не убили - не потому, что он случайно угодил в переделку, а потому, что он сам, добровольно, пошел на риск, пошел вместе с другими мужчинами. Эшли, наверное, никогда не сможет по-настоящему измениться, но он не стоит на месте и не бездействует, это точно.
Так что я люблю Эшли. В нем, кстати, есть еще кое-что, чего нет и не будет у Скарлетт - кроме внутреннего света и доброты. Глубина. Скарлетт в прошлом и в настоящем - совершенно поверхностная особа. Она не понимает музыку и литературу и даже не пытается понять. Она слишком сухая, слишком практичная и расчетливая. Слишком эгоистичная. Пусть благодаря этому она совершила много хороших поступков... плохих она совершила тоже много, и они вдвойне ужасны потому, что затрагивают основы мира и добра, основы всего высокого и настоящего. Цель не оправдывает средства. И тем более нельзя как средства использовать других людей. Скарлетт любит Эшли, но она сухая и эгоистичная, что очень ясно видно хотя бы на Уэйде. Она была так занята собой и своими нуждами, что забыла про ребенка. Ребенок не должен бояться свою мать. Чужие люди ему ближе, чем она, он больше доверяет им, чем ей... не будь их, страшно представить, как вообще рос бы этот мальчик. Он не знал бы ни любви, ни заботы, ни нежности с такой матерью, как Скарлетт. И отчаянное положение ее нисколько не оправдывает. Все были в отчаянном положении. Но никто не был таким эгоистом, как она.
А вот Ретт, хотя он, кажется, почти такой же на первый взгляд, как Скарлетт, мне понравился. Ведь это образ развивающийся. Он, конечно, не стал добрым и мягким, не изменил своего отношения к людям, он тот же эгоист, но, по крайней мере, есть в нем что-то настоящее, что-то подлинно человеческое. Он вообще очень запоминается, этот Ретт Батлер, даже в то первое время, когда совсем не любишь его. Запоминается потому, что яркий, сильный, дерзкий, всем говорит правду и плевать хотел на все предрассудки и правила общества. Он живет, как хочет, и этот дух бунтарства в нем - а еще абсолютная честность перед собой и другими - очень подкупают, хотя мне вовсе не по душе его вечная насмешка над всем и вся, пренебрежение даже к самому святому, бесконечный эгоизм и речи, прямо таки сочащиеся ядом. Не по душе мне и их отношения со Скарлетт - ровно до тех пор, пока он не стал вести себя как нормальный любящий человек. Грубость, насмешки, попытки как можно больней уколоть другого, унизить, оскорбить, поставить в неловкое положение... не понимаю таких отношений, правда, совсем не понимаю. Вообще по началу казалось, что нет между ними ничего душевного и настоящего. Довольно грязные, нехорошие отношения. Но Ретт любил Скарлетт всей душой, просто не умел выражать это иначе, да с ней, наверное, иначе и нельзя. Он мог быть нежным и заботливым. Он и был в редкие моменты, когда Скарлетт не выводила его из себя. Впрочем, не мне его судить, это человек необычный, с тяжелой судьбой и не менее тяжелым характером. Любовь у него тоже специфическая, как и ее выражение. Мне нравится Ретт, держащий на руках свою любимую дочурку. Мне нравится Ретт, в слезах изливающий душу Мелани. Тогда он настоящий. Тогда он и правда человек, а не наглый и беспринципный пират.
Но больше всех я люблю Мелани, и никто в романе не стоит даже близко к ней, ведь это не женщина, это ангел, это поразительно чистый и светлый образ, который, как идеал добра и света, проходит через всю книгу. "... необычайную силу этой слабой, мягкой, нежной женщины". Скарлетт так едко и часто звала Мелани простодушной дурочкой, которая слишком нежна для жизни, да к тому же слепа и не видит правды, что я чуть было не поверила ей, но, слава богу, не поверила. Вот таким должен быть человек. Вот таким он должен быть даже в суровую пору войны. Скарлетт ставит в вину Мелани, что та ничуть не изменилась под влиянием войны, но ведь это и есть самое важное её достоинство. Она не изменилась. Она любит людей и мир, хотя все вокруг разлетается на кусочки, хотя прошлое не вернуть, а будущее мрачно и зыбко. Даже самые трудные обстоятельства не сломили ее внутренний стержень, а именно любовь и свет, добро и желание помогать людям. Она любит людей. Она верит в самое лучшее в них. И пусть она порой заблуждается... глупая дурочка Мелани, не видевшая, что лучшая подруга, сестра, почти в открытую любит ее мужа, спасла больше людей, чем Скарлетт даже присниться может. Да, она не живет в роскоши, да, у нее некрасивый дом и старая мебель, но ее душа так прекрасна, что я ревела без остановки, когда Мелани умерла, просто не могла поверить, что это правда. Почему такие прекрасные души должны погибать?
А еще хрупкая и слабая с виду Мелани - боец. Она не только невероятно красива душой, но и невероятно сильна духом. И, кроме всего прочего, кроме готовности спасти близких ценой своей жизни, эта сила проявляется в том, что она не потеряла веры в добро и свет в ужасах войны. И куда уж тут Скарлетт с её жадностью и эгоизмом. Пусть изменения Скарлетт объяснимы, но Мелани тоже терпела голод и холод, а ведь не стала эгоисткой, не зачерствела душой. Это ангел. Я бесконечно её люблю и восхищаюсь ей.
В общем, я всех тут хотя бы немножко люблю, все мне нравятся, кроме Скарлетт. Вот она мне просто очень неприятна. А в конце её жаль. Скарлетт О'Хара дала мне один бесценный завет на будущее - никогда не быть похожей на Скарлетт О'Хара. Да, ее принцип "не рассчитывай ни на кого, кроме себя", очень полезен, это верная позиция, но пробиваться наверх ценой потери всего настоящего и доброго в себе - нет, ни за что на свете. И я совсем не хочу, как Скарлетт, не задумываться о тяжелых и неприятных вещах. Возможно, на войне эта привычка отодвигать в мифическое завтра тяжкие мысли помогла ей не сойти с ума, как-то смириться со смертью родителей, но, по-моему, именно из-за того, что она никогда ни о чем подолгу не думает, никогда не анализирует свои чувства, так все и вышло. Именно поэтому она двенадцать лет ошибочно считала, что любит одного человека, не замечая настоящей своей любви к другому. И опомнилась уже слишком поздно. Не хочу так... однажды открыть глаза и все понять, но поздно, слишком поздно, когда все уже пропало, когда прежнего счастья не вернешь. Ретт устал и больше не любит ее. Я его понимаю. И не вижу ничего хорошего для Скарлетт за границей книги - во всяком случае, в отношениях с Реттом. Ведь и в конце она думает, что может легко завлечь его обратно в сети с помощью своих чар. Она, кажется, все еще не понимает, почему он ее разлюбил. Так сохранит ли она в себе своё озарение? Изменится ли хоть немного? Сомневаюсь в этом.
Общее впечатление от "Унесенных ветром" - это серьезная, страшная книга о серьезных вещах, а вовсе не любовный романчик, и хорошо, что я все-таки оценила её по достоинству. Книга о войне. О том, как развивается и меняется характер человека. О заблуждениях и ошибках, о роковой слепоте. Очень достоверно здесь нарисована картинка эпохи, ужас войны, жизнь людей в то время. Очень яркие и тщательно выверенные характеры. Ну и, конечно, дивная неспешность и подробность описаний - я так скучала по классике, по таким описания, жаль, что их почти не встретишь в современной литературе.

@темы: книги

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Так здорово писать о них. Спустя два года они все еще живут во мне - и будут жить всегда. Мои любимые ребятки... просто сил нет, до чего любимые и родные.

Наш мир

Ян любил, чуть отведя в сторону занавес, наблюдать, как зал неспешно заполняет публика. Они заходят из холла в сумрачное, с мягким, приглушенным светом помещение, ищут свои места, оглядываясь вокруг, - кто-то пришел сюда в первый раз, а кто-то, напротив, все уже знает и смотрит на привычную обстановку с улыбкой. Зрители начинают заходить в зал в разное время – в начале их мало, но, чем ближе спектакль, чем больше звенит звонков, тем более густым потоком они заполняют ряды красных кресел. А Ян стоит, прислонясь к стене и держа рукой край занавеса, остается незамеченным для публики и наблюдает. Какое-то очень приятное и теплое чувство поднимается в нем. Зарождаясь в груди, с одного стука сердца, оно ползет по всему телу, мурашками колется на кончиках пальцев. Ян и наблюдает за публикой ради этого чувств. В театре он испытывает столько разных чувств, не возможных нигде больше, и это – почти самое прекрасное. Видеть, как один за другим люди входят под сумрачные своды их театра, садятся в кресла, глядят вокруг себя, что-то одобрительно шепчут друзьям, с которыми пришли. Вот женщина в темном платье, повернувшись к мужу, с восторгом обводит зал рукой. Вот шумные подростки, еще секунду назад ругавшие родителей за то, что притащили их в это «дурацкое место», замолкают и бросают вокруг себя любопытные взгляды. Вот пожилой мужчина, совсем уже старик, положив руки на подлокотники кресла, откидывает голову назад и с легкой улыбкой прикрывает глаза.
Ян знал почти всех. И мужчину с женщиной, и старика, и многих, многих других. Везде мелькают знакомые лица. Знакомых лиц куда больше, чем тех, кого Ян видел в первый раз в жизни. Конечно, он не знал имен, но внешний облик постоянных гостей театра хорошо сохранился в его памяти, какие-то особые, яркие черты каждого из этих гостей. Кто-то не пропускает ни одного спектакля. Кто-то ходит на какую-нибудь одну категорию постановок. Кто-то заглядывает время от времени. Кто-то, теряясь надолго, в конце концов снова сидит в зале. Кто-то, показавшись раз, пропадает совсем – но таких, к счастью, меньше. Обычно люди приходят сюда, чтобы потом непременно вернуться.
За спиной Яна кипит активная, но почти бесшумная подготовка к спектаклю. Ребята расхаживают туда-сюда за кулисами, шепча себе под нос слова реплик. Андрей беспечно весел, как всегда, Седрик, опять же по обыкновению своему, хранит невозмутимое спокойствие, Феликс, как безумный, мечется от одной стены к другой, а в углу Ренат с улыбкой от уха до уха хохочет над ним. Лерка, витая в своих фантазиях, что-то рисует на мятой салфетке, братья с неподражаемым увлечением повторяют свои парные диалоги, Лёна с Линой тихо обсуждают что-то, подбадривая друг друга, ведь явно очень волнуются обе. Вика, углубившись в листок со сценарием, пробует на лице разные выражения – какое все-таки подойдет больше? Кира с Ником, кажется, вообще не думают о спектакле, так они заняты обществом друг друга, хотя, конечно, это совсем не так. Дина мечтательно глядит на декорации и что-то едва слышно напевает, а ее брат юркой молнией возникает то здесь, то там. И между всеми ребятами, как неусыпный страж, ходит своим резким шагом Наташа, отдавая последние распоряжения, будто на кону не очередной спектакль, а судьба мира.
Ян с улыбкой слушал эти привычные звуки, и ему не надо было оборачиваться, чтобы понять, как ведут себя ребята, ведь он знал их как себя самого. Ян слушал и смотрел через щелку в занавесе, как последняя публика занимает свои места, смотрел и ловил среди них знакомые лица, а их было много, очень много. Его взгляд скользил по ним, таким знакомым, почти родным… да что там – действительно родным. Они все приходили сюда не как первооткрыватели маленького, мало кому известного театра, не как случайные искатели новых впечатлений. Они приходили сюда как домой. Ян, часто прислушиваясь к разговорам публики, знал, что многие и правда называют их театр Домом. С большой буквы. И, он был уверен, говоря так, они не просто сокращали название театра. Это был еще один их дом. Уютное, теплое место, где им всегда рады, а именно этого, в сущности, и хотели добиться ребята, начиная играть на публику.
Взгляд Яна, изучая зрителей, скользил по креслам, которые теперь стояли совсем рядом со сценой. Но сцены как таковой здесь больше не было. Это был все тот же театр, старое, запущенное здание с высокими потолками, в котором они начали свой путь, но за несколько лет он все же немного изменился. Команда мечтателей решила убрать сценические подмостки. Они играли теперь рядом с креслами, и не было между ними и публикой никаких преград. Все кресла стояли полукругом, поднимаясь вверх, и было их не так уж много, сам зрительный зал стал меньше, чем прежде, и театр ничуть не пострадал от этого, - совсем наоборот. Мечтатели, проводя эти изменения, и сами не знали, как они перевернут все. Теперь они и зрители не были двумя разными полюсами. Теперь не было между ними таких отношений, что одни играют, а другие смотрят. Перестановка в зале как-то резко изменила и суть всего. Зрители становились полноправными участниками спектакля. Мечтатели, пересекая границу, уже не боялись взаимодействовать с ними. Всем надолго запал в память эпизод из «Дон Кихота», когда Санчо Панса в блестящем исполнении Феликса уронил коня Росинанта на зрителей в первом ряду.
Такой прямой контакт был бы невозможен, возвышайся подмостки над залом. И это было так редко в театрах, что публика, изрядно удивленная в первый раз, с таким восторгом приняла общение с актерами – оно самым быстрым и естественным образом стало изюминкой театра безнадежных мечтателей. Как и многое другое. Какие-то мелочи, легкие штрихи, подчас будто и совсем не важные, сделали их театр особенным среди других. Поэтому в зале было так много знакомых лиц. Поэтому многие приходили сюда раз за разом. Да, маленький «самодеятельный театр», как звали его серьезные издания и серьезные театры, не получил очень уж большую известность. Но мечтателям, в сущности, она никогда и не была нужна. Они были бы рады увидеть в зале хоть одного человека, который пришел, чтобы разделить с ними какой-то новый, прекрасный мир. Они играли бы даже для одного.
Ян стоял и смотрел до тех пор, пока не раздался в недрах холла последний звонок. Все места, окружавшие свободное пространство-сцену прямо перед ними, были заполнены. Этот последний звонок, как всегда, сильно и мощно отозвался в груди Яна, рождая совсем уж бешеную стайку мурашек по спине. Он бросил сияющий, полный радости и любви к Дому взгляд себе за спину, где ребята готовились выходить и играть, и поймал взгляд Лины. Такой же сияющий и полный любви. Да, театр изменился, они изменились, они через многое прошли, чтобы попасть в этот день и показать зрителям этот спектакль. Но что-то не менялось. Перед спектаклем Ян всегда ловил такой взгляд Лины – и неизменное отражение той же любви в глазах всех ребят. Путь театра безнадежных мечтателей не был легким, они много раз стояли на грани того, чтобы опустить руки, да только не опускали, и никто не хотел выбрать себе другую жизнь, потому что для всех них жизнь была возможна только здесь. Игра в театре на досуге стало делом всей жизни, самой жизнью.
И, глядя на своих мечтателей, на Лину, зная, что в зале сейчас гаснет свет и зрители замирают в ожидании, Ян ощущал в своем сердце рождение еще одного чувства, пожалуй, самого прекрасного из всех на свете. Он на своем месте. Это – его жизнь. Это – его мир. Их мир. И никогда, что бы ни случилось, другой мир не будет ему – им – нужен.

@темы: творчество, театр, мечтатели

---

Дон Кихот

Все еще не пишу о театре, хотя он был неделю назад. Как-то очень непросто о нем писать, слишком хорошо и по-настоящему мне там - более хорошо и по-настоящему, чем в любом другом месте. На этот раз, кроме спектакля и любимой малой сцены, я нашла еще одно невероятное ощущение - писать. Прямо там и писать, в антракте, в блокнот, который теперь всегда с собой ношу в сумке, блокнот с пожелтевшими страницами, где уже и волшебники, и книжный магазин в набросках. Писать весь поток мыслей без разбору - к будущей зарисовке о мечтателях, спустя несколько лет, они все играют там же, в своем Доме, и всё у них хорошо. Писать кривым почерком, ведь на весу не удобно, и краем глаза ловить подозрительные взгляды соседей. И как-то сама по себе эта зарисовка отразила мой любимый театр - и сцену маленькую, и атмосферу уютную, потому что я там как дома, я уже знаю и все помещения, и актеров. Вот правда, если в следующем спектакле опять будет этот прекрасный юноша, я все-таки подарю ему цветы. Всегда хотела подарить актеру цвету, чем не повод.
А спектакль - "Дох Кихот", и это соединение приятного с полезным. Мне все равно надо прочесть его для экзамена по литературе. И вообще давно хочу прочесть, узнать, о чем эта история, которую все зовут странной и абсурдной. Абсурда и странности хватает, конечно, но, может, заслуга невероятной актерской игры такая, а ни разу у меня не возникало чувства "что за чепуха тут происходит?". И ни разу не хотелось назвать Дон Кихота безумцем. Он не безумец, он... мечтатель. И история эта - хоть веселая, я не помню, когда вообще смеялась так, до боли в ребрах, хоть странных и даже глупых происшествий очень много, хоть на фоне разумных людей Дон Кихот выглядит и правда сумасшедшим... история эта - очень грустная. О человеке, у которого отняли мечту. Светлую, добрую, пусть и принявшую странные формы мечту о том, чтобы сделать мир немного лучше. Он такой хороший и светлый человек, Дон Кихот. Не знаю, что там у Сервантеса, но здесь, благодаря просто неподражаемой игре актера, герой этот вызывает сразу симпатию и сочувствие. Намного больше, чем те самые разумные люди. И очень жаль его. Безмерно жаль. Они отняли у него воображение, способность мечтать и смотреть на вещи под иным углом, и без этого он, конечно, не может жить дальше. Они убили его. Разумные, "нормальные" люди. Почему-то никакой радости нет в том, чтобы видеть Дон Кихота уже не Дон Кихотом. Совсем никакой.

@темы: театр

---

"Шестое правило волшебника. Вера падших", Терри Гудкайнд

Почему я все еще читаю про этих дурных волшебников? Отчаянный, прежде не очень разрешимый вопрос. Ведь правда, почему? Шестая часть цикла. А я вообще на дух не переношу бесконечные циклы, вот как у Мартина, и ведь он быстро надоел мне, точней, я устала от него. Просто потому, что исписался Мартин, потому, что эпопея с игрой престолов в Семи Королевствах была хороша, пока несла в себе какой-то смысл. Только смысл в моих глазах оправдывает длину цикла. Есть что-то в нем, общая на все части идея, такая большая и трудная, что нужны сотни и сотни страниц, чтобы ее раскрыть, - пожалуйста. Я буду только рада. Но чаще всего большие циклы изживают себя где-то на третьей части. Идея кончилась, сюжетные ходы вроде как тоже, но автор, не пойми зачем, продолжает выдумывать что-то, тянуть, тащить свой сюжет за счет унылых и лишних описаний пути из пункта А в пункт Б. Со всеми подробностями. Это очень любит Мартин. Благодаря ему я как-то вообще зареклась читать длинные циклы. А здесь аж одиннадцать частей, не считая всяких приквелов-сиквелов с уходом в наше время, во время первых Исповедниц... В общем, много. Слишком много. Я с большим подозрением начинала это предприятие и всё жду подвоха от Гудкайнда - когда там уже станет ясно, что не нужны одиннадцать частей, что и трех-четырех хватило бы, что все тянется и тащится количества ради. Но вот уже шестое правило, а я здесь, я не ухожу от волшебников, и, что самое важное, как-то и вовсе не хочу уходить. Читаю не потому, что вроде как жаль потраченного прежде времени и надо бы узнать, к чему всё придет. Нет. Я читаю, потому что мне нравится.
Неужто я нашла свой идеальный цикл? Цикл, который оправдан целиком и полностью? Гудкайнд - молодец. После всех моих сомнений и возмущения скачущим туда-сюда языком я могу сказать это. Он знает, что делает. У него есть настоящая история. Настоящая, ведь она движется своим неспешным, размеренным ходом, и так нужно, она может идти так и только так. Сейчас я вижу в её сердце, с одной стороны, личность нашего славного Ричарда, а с другой - мир, со всеми потрясениями, переворотами и войнами. При том первое очень тесно связано со вторым. Ричард повязан с судьбой мира. Эта судьба зависит от Ричарда. Ричард с каждой частью все больше меняется, обретает всё больше твердости, храбрости... цельности. Он знает, чего хочет. Он уже не мечется между одним и другим. Не испытывает тревоги, страха, сомнения, что его путь - верен. То есть он, конечно, всегда в тревоге и страхе за свой мир, за свой народ и за близких ему людей, эта тревога, рожденная из любви, помогает ему двигаться вперед, но это все внешнее, это хорошие тревога и страх, а сам с собой он не спорит, не давит себя, не ищет, как Никки, свой путь. Он уже нашел. Он обрел в себе тихий, ровный, уверенный островок спокойствия. В душе он совершенный, цельный человек, который раз и навсегда утвердился в своих установках на жизнь и следует за ними. Пытки, злые слова, толпы ораторов, которые хотят уверить его, что он ошибается, ничего не сделают с ним. Просто не могут. В нем есть то, чего не сломить Джеганю и легионам солдат Ордена. Ричард меняется, а с ним меняется мир. Вот как простой лесной проводник умудрился стать главной фигурой всего мира? И как он несет на себе эту страшную, безумно тяжкую ношу?
Процесс изменений Ричарда, конечно, не мог свершиться за одну часть. И даже за две. Ричард меняется, с ним меняется мир, и теперь я вижу курс, который примет история с миром, я вижу, к чему хочет придти в конце Гудкайнд, какую идею хочет провести через весь свой цикл. И, надеюсь, так оно и будет, ведь это очень хорошая идея, и она должна развиваться неспешно и долго. Алтур-Ранг - один город, а сколько в обоих мирах, Древнем и Новом, таких городов? Сколько таких людей, которые предпочитают вести унылый, пассивный образ жизни, слепо внимая вождям, идя туда, куда скажут идти? Разум — это наш единственный способ понимания реальности, наш основной инструмент выживания. Сколько таких людей, которые отказываются от разума? Отказываются думать? А думать - значит жить, то есть они отказываются жить, превращая жизнь свою, такую прекрасную, одну, ведь другой больше не будет, в тупое, пассивное существование. Все решения принимает кто-то другой. Не надо утруждать себя. Не надо прилагать усилий. Подумают другие, и работать тоже будут они, и куда проще кричать о благе общества и человечества, чем пойти и самому починить ступеньку в доме.
Ричард всегда был на стороне разума. Теперь я вижу это. Он всегда жил по тем законам, что проповедует здесь. Думать, действовать, самому быть хозяином своей жизни. Ни у кого не просить помощи. Никому не давать право распоряжаться своей жизнью. Ричард всегда жил по шестому правилу волшебника, и поэтому он - Ричард, он - магистр Рал, он - символ свободы этого мира. И он полностью прав, отказываясь бороться за людей, которым не нужна такая свобода. За людей, которые не умеют думать. Которые хотят, чтобы пришел великий Рал и стер с лица земли Орден. Даже те, кто хотят поражения Ордена, на самом деле хотят, чтобы благодаря усилиям Ричарда их жизнь стала лучше. Благодаря его усилиям, а сами они и пальцем не шевельнут, чтобы приблизить желанную свободу. И только когда они скажут: "Мы хотим, чтобы ты возглавил нас, но пойдем на битву и без тебя" - только тогда они действительно будут достойны свободы.
Единственная власть, которой ты можешь подчиняться, это власть разума. Любой разумный человек, увидев, что творится в Алтур-Ранге, взвоет от абсурда происходящего. Любому разумному человеку очевидны все противоречия и безумства Ордена. Что должен был чувствовать Ричард, видя все это, понимая, в какой рабской бездне апатии и тупого подчинения живут эти люди, видя, как нарушаются все очевидные законы логики и разума? То, что творится в Алтур-Ранге - безумие. Безумие очевидное и ясное любому... разумному человеку. А разумных там крайне мало, и они боятся заявить о себе. Так что же чувствовал Ричард? Как вообще находил в себе силы спорить с Никки, доказывать свою правоту, как у него не опустились руки, когда он понял, что эти люди отрицают разум и безнадежно упорны в своем отрицании?
Поразительно цельная натура. Не боясь смерти, не боясь ничего, твердо зная, во что верит, Ричард воплотил свою философию в камне. Как Говард Рорк воплощал в своих зданиях. И это творение было таким совершенным, таким говорящим - лучше всяких слов, - что даже глухие и слепые наконец прозрели и услышали. По сути, Ричард не поднимал серьезных восстаний, не заявлял на весь мир о своих взглядах, он просто... был собой. Был собой и под пытками, и среди страшных лишений, и в обществе глухих и слепых людей. Ни на шаг не отступая от себя, он делал то, что должен делать Ричард Рал, каковым он является. Ричард Рал не мог не возвести эту статую. Ричард Рал не мог признаться в том, чего не совершал. Ричард был собой, и этим в который раз изменил мир. Он меняет людей просто тем, что не сходит со своего пути. Каким-то загадочным образом - хотя, в сущности, очень даже закономерным, - его цельность притягивает к себе людей, и, глядя на него, наблюдая за ним, просто находясь рядом, люди меняются. Он может ничего не говорить. Ему достаточно быть собой и делать то, что он делает. Что тут скажешь? Поразительный человек. Я не помню, когда еще так восхищалась книжным героем, особенно в фэнтези. Говард Рорк - мой идеал, вообще герои Айн Рэнд, но Гудкайнд в этой части так близко подошел к ее философии, что я тихо сижу и внемлю истине того, о чем они оба пишут.
Шестое Правило — это ось, вокруг которой вращаются все остальные правила. Да, ось. И основа всех основ. А шестая книга - ровно центр "Меча истины". Если теперь вокруг этой идеи про самостоятельность мышления, про ответственность каждого за свою жизнь будет складываться весь остаток цикла... это и в самом деле выйдет мой идеальный цикл. Ричарду предстоит еще много трудов и забот. Очень много... слишком много. Здесь я даже ничего не буду гневно говорить насчет Ричард-Кэлен - всё плохо, всё крайне плохо, и пусть, как обычно, конец хороший, счастливое воссоединение всех разлученных, я не знаю, как Ричард осилит то, что ждет его впереди. Как он изменит мир. Исключительная личность... да, наверное, лишь он и способен на такой невообразимый подвиг. Однажды он возьмет и перевернет всё с ног на голову. Он сможет. То, что он сможет, - без сомнений, но какой ценой? Вы меня очень пугаете, мистер Гудкайнд.

@темы: книги, меч истины

---

Смотреть на даче ночью кино - это уже традиция. В этом году, правда, раньше лета началась, и это дает ощущение, что лето вот уже совсем близко. Посмотрела две разные, но в равной мере красивые и чудесные истории. Первая - "Август Раш", фильм, песня из которого во мне звучит уже который месяц. Я как бы заранее знакома с этим фильмом, я знала, что будет что-то о музыке, что-то доброе, теплое и очень-очень светлое. Так и вышло. И мне так странно читать, что "Августа" называют наивным. А что, в жизни люди не любят друг друга? А что, в жизни не бывает судьбоносных встреч? Положим, я не очень согласна с этой внезапной любовью между родителями Августа. И вроде все так здорово, так хорошо, одиннадцать лет они помнили и любили, но, ребята, вы ведь знакомы были одну ночь, да и ночь вытекла из какой-то пары-тройки минут разговора. Я давно не верю в эту киношную любовь с первого взгляда, так что мне очень не хватило времени - ну, пусть бы день, два, три, хоть что-нибудь, чтобы показать связь душ этих людей, музыку, которая звучит в сердце обоих, ведь Август так красиво говорит о ней. Не хватило времени, но это, пожалуй, все, дальше - чудеса и музыка, музыка, музыка, музыка во всем, что окружает мальчика, музыка как дыхание мира. Он прав. Она везде. Во всем. В самых обычных и привычных нам звуках. Надо только слушать...
До чего талантлив этот мальчик. До чего добрая, чистая, светлая у него душа. И как он верит в свою путеводную музыку, которая однажды непременно приведет его к маме с папой. Вот откуда в нем эта вера? Откуда он сам такой сильный и спокойный, такой добрый и ничуть не кичащийся своим талантом? В приюте мальчик рос. Но даже один, без семьи, без любви и заботы, шел за музыкой вопреки тем, кто говорил, что ничего-то он не слышит, не может слышать. Он как будто родился от союза музыки с музыкой и потому везде живет с ней, дышит ею, поэтому весь мир для него и есть музыка, сплетение самых разных звуков, сочетание самых разных мелодий.
Музыка соединила троих - мать, отца и сына. У меня просто сердце замирало на секунду, когда я видела, как они стоят и смотрят друг на друга, безошибочно узнавая. А от музыки Августа хотелось реветь в голос. Что на площади с гитарой, что перед оркестром с дирижерской палочкой в руке - он прекрасен. Он такой настоящий и теплый. Просто сияет весь, стоит ему лишь тронуть струны пальцами, лишь один звук музыки услышать, вообще любой звук. Ты прекрасен, Август Раш. Ты учишь верить... и слушать мир.
Вторая история уже аниме - "Ловцы забытых голосов", еще с прошлого лета лежит. Меня вдруг потянуло к ней, в связи с фильмом, ведь тоже о звуках вроде бы речь, о какой-то музыке. Там, правда, совсем про другое, но Макото Синкай - волшебник, и я просто не знаю, как он это делает. Красота невероятная. Красота дивная и волшебная. Я хочу жить в его мирах. Что в настоящем из "Сада изящных слов", что в здешнем сказочном - такие пейзажи, бог мой, такие мягкие, насыщенные краски, такое небо... бесконечное, изменчивое, всегда разное, сидеть бы да и смотреть на это небо, как сидят герои. Редкий случай, когда мне так сильно хочется попасть за экран и просто побыть там немного, сесть на краю скалы, как Асуна и Сюн, и щурить глаза на закатное солнце. И ведь это аниме - родина моей самой любимой картинки, где как раз те горы, чуть сиреневое небо вдалеке, последний луч солнца, бьющий в лица... Волшебник. Одно слово. Опять творит волшебную историю на фоне волшебного мира - и такого живого, такого настоящего, что погружение абсолютное. И сама история, как мир, где она происходит, - грустная, горькая, но все же со светлой грустью и горечью, с улыбкой в конце, история о том, что надо отпустить прошлое и жить дальше, что живые важнее мертвых, как бы эти мертвые ни были нам дороги. Надо сказать "прощай". Улыбнуться на прощание. И жить дальше. Открыть своё сердце кому-то другому. Не останавливаться, не замирать на месте, не искать путь в подземную Агарту, чтобы воскресить своего любимого. Он ушел. И это конечно. Он ушел, но оставил после себя теплые воспоминаний и теплый след в твоей душе. Нужно хранить этот след - и все же идти дальше.

@темы: кино, аниме

---

о Мстителях со спойлерами

Давно что-то здесь не было нежных постов о моих авэнджерах. Самое время, ведь я узрела наконец это дивное возвращение - да что там, не только Мстителей, они с людьми-крестиками вперемешку, а в конце ребятки из Marvel, хитрые лисы, умудрились притянуть и Таноса из Стражей галактики. Да уж, пути Marvel всегда были неисповедимы до ужаса. И это еще, наверное, хорошо, что прямо по комиксам не снимают. Такие дикие связи между всеми героями и ветками... в одной статье из Википедии тысяча и одна ссылка на другие статьи. Что называется - зайдешь почитать про Магнето и узнаешь, что у него есть дети, да еще они в новом поколении Мстителей, но прежде гуляли на стороне зла, а потом... Всё. Это просто всё. Мой разум отказывается обрабатывать такое количество информации за раз. Так что фильмы хороши еще тем, что они проще и доступней.
Вторая часть, как со вторыми частями бывает часто, чуть хуже первой. Там я сидела, открыв рот, все два с половиной часа, и опомнилась только на титрах, а здесь порой казалось, что все как-то затянуто и даже надумано. Однако. Это Мстители. А значит, быть вообще плохо не может по определению. Даже если мы опустим сюжет с Альтроном и его мутной мотивацией... хотя, например, меня очень интересует, откуда взялось его имя. Ведь все с чистым пониманием сразу выдавали: "Альтрон? О, так это же Альтрон!", но кто, кто придумал ему имя, почему все его знают, а я - нет? Ладно, оставим сюжет. Альтрон-два очень хорош, смута в рядах Мстителей и их соединение обратно - хороши. Но главное здесь, конечно, ОНИ. Команда дурных на голову супергероев, которые опять собрались бить зло, а это значит - цитаты-цитаты-цитаты, тьма веселых цитат, разговоры о молоте Тора и о том, достоен ли звания бога лифт, раз может его поднять, вечные шуточки над Халком (в том числе самого Халка), Тони с его специфическим юмором и манией экспериментов, Тор в костюме!!1, скипетр Локи, но без Локи, кэп с любовью к чистой речи и шутки по поводу этого всех, кому не лень... А еще мы здесь наконец увидели личную жизнь Хоукая, личную-вдруг-активную жизнь Наташи и Брюса, прошлое, о котором не знали до сих пор... и узрели Ртуть. Который тут вообще не Ртуть из людей-крестиков. Сидим с Даней и обсуждаем - не родственник ли этот парень, который движется с огромной скоростью, Ртути, ведь одинаковых мутаций иначе не бывает... Школьники за нашей спиной кричат - Ртуть, смотрите, Ртуть! Нет, говорит Даня, не может быть, ведь у того Ртути не было сестры. Да просто Marvel - странные люди. Один герой у них в двух историях разный. И зовут по-разному (хоть прозвище одно, спасибо), и актер разный, и сестра тут есть, а там нет. В любом случае этот новый Ртуть прекрасен. О, как он прекрасен... и какие чудесные у них отношения с сестрой. Без слов. Взгляды красноречивы так, что говорить не нужно. И как в конце Ванда падает на колени с беззвучным криком... Я весь фильм дрожала от страха за Хоукая - ну как же не разбить счастливую семью, они могут, они все могут... разбили. Не ту семью, но разбили.
Ну и Танос. Бог ты мой, что там делает Танос? Камушки - ладно, мы всегда знали, еще в Стражах, что их так просто не оставят в покое, что-то будет с ними, раз они такие могучие. Но это было внезапно, правда. И новое поколение Мстителей - тоже. Грустное чувство оставил после себя фильм. Любимые Мстители уходят. Неужто не будет больше дивных шуток Тони, зеленого обаяния Халка, вообще всей их дурной компании? Но что-то другое будет точно, вот уже обещают аж две части Войны Бесконечности. Ждем, ждем, и еще людей-крестиков бы, пожа-а-алуйста!

цитатки

- Убить что ли его по-тихому. Мол пал смертью храбрых — сам видел. Вечная слава, ушел в рассвете...

- А если молот будет в лифте?
- Он поднимется.
- Но он не достоин.

- Короче, город летит в космос, а мы сражаемся с роботами. А у меня лук да стрелы. Послушать, так бред...

- Если не помрем. Я еще жениться хочу.
- Выживем — я на тебе женюсь.

- Какая-нибудь спец-агентесса.
...
- А это спец-агентята.

- У этого парня ноль почтения к труду садовников.

- Я буду скучать по нему, а ты по мне — прольем скупую мужскую слезу.

- Ты исповедаться пришел?
- Что-то нет. На это не хватит жизни.

- Не по зубам он тебе.
- И я в тебя верю.

@темы: кино, marvel

---

Так интересно пускать аудиозаписи в контакте на случайный порядок. Из каких-то вообще давних-давних дебрей ко мне приходят песни, которые я до сих пор четко помню. Помню, как слушала их, где, когда, почему. И даже с самой дурацкой музыкой связано так много. Вот ни за что не стала бы слушать ее просто так. Не очень-то моя она, не моя по духу. А вот ведь... Помню, как в лагере на ежедневных флешмобах плясала с детьми под Baila Baila Conmigo. Как летними ночами что-то смотрела в интернете, подпевая песням про бороды и звезд с Евровидения. Как ехала в Крым с безумной смесью бодрых песенок из Стражей. По музыке можно всю мою жизнь прочитать, вот правда.

@темы: музыка

---

Все больше поражаюсь, до чего Гудкайнд похож на Рэнд. Ну как такое может быть вообще? Порой почти дословно совпадают.

— Жестоко говорить, что я не стану радостно жертвовать собой ради этого бандита Гейди? Или ради других неизвестных мне бандюков? Жестоко не жертвовать добровольно то, что принадлежит мне, всякой алчной твари, жаждущей, даже ценой крови жертв, обладать краденым, не заработанным добром?
Жертвовать собой ради чего-то дорогого, ради чьей-то дорогой для тебя жизни, ради свободы и свободы тех, кого уважаешь — как я пожертвовал собой ради жизни Кэлен, — вот единственная разумная причина для такой жертвы.
Отречение от себя означает, что ты раб, который должен отдать самое ценное, что у тебя есть — жизнь, — любому наглому ворюге, который потребует её.
Жертвовать собой — ни что иное, как требование, навязываемое хозяином рабу. Поскольку к моей шее приставлен нож, то это вовсе не мне на пользу, что у меня отнимают то, что я зарабатываю своими руками и умом.
Это на пользу лишь тому, кто держит нож и тем, кто числом, а не разумом диктует, что хорошо, что плохо для всех, — тем, кто подхалимничает перед хозяином, чтобы иметь возможность подлизать каждую каплю крови, что он упустит.
Жизнь бесценна. Поэтому жертвы ради свободы оправданны. Потому что ты идешь на это ради самой жизни и возможности прожить её, поскольку жизнь без свободы — ничто иное, как медленная, неизбежная смерть, принесение себя в жертву во «благо» человечества.
Причём, это самое человечество включает в себя кого угодно, кроме тебя. Человечество — это всего лишь сборище индивидуумов. Почему чья-то жизнь должна быть более ценной, более важной, чем твоя собственная? Безрассудное принудительное самопожертвование — это бред.

@темы: меч истины

---

- Шестое Правило - это ось, вокруг которой вращаются все остальные правила. Это не только самое важное из них, но и самое простое. И тем не менее именно его чаще всего нарушают или игнорируют, и именно оно - наиболее презираемое. Но им необходимо овладеть, невзирая на извечное возмущение бесчисленных глупцов.
Ничтожность, несправедливость и саморазрушение поджидают тех, кто его игнорирует, ибо полуправда гибельна даже для верных учеников, глубоко верующих и бескорыстных последователей.
Вера и чувства - ласковая основа зла. В отличие от разума вера и чувства не устанавливают границ для любого заблуждения, любого чаяния. Это - сильный яд, дающий одурманивающую иллюзию морального права на любое преступление.
Вера и чувства - это тьма в сравнении со светочем разума.
Разум - это квинтэссенция истины. И полностью понять и оценить жизнь можно только с помощью разума, подчиняясь лишь его власти. И отказываясь от власти разума, отторгая самостоятельное мышление, человек обрекает себя на смерть. © "Шестое правило волшебника", Терри Гудкайнд

@темы: меч истины, цитаты

---

"Декамерон", Джованни Боккаччо

Как-то я совсем не ожидала, что мне будет с этой книгой так тяжко. Я, конечно, привычна к пышным и цветистым фразам из классической литературы, но здесь, по-моему, переводчик хватил через край. Это почти невозможно читать. К концу предложения часто забываешь о том, что было в его начале. Да проблема ведь не в этом только. Что-то не так с языком. Выбраны какие-то уж чересчур вычурные обороты, громоздкие слова, странные сочетания оборотов и слов. В итоге я очень устала от такого языка странице, пожалуй, сразу на первой. Дальше - легче. Привыкла, смирилась. И все-таки, господа переводчики, нельзя так делать. Нельзя усложнять и без того непростой текст. Да, другая эпоха, да, другая страна, но можно ведь как-то доступней сделать для читающей публики. Не потеряв при этом ни изящности, ни красоты. Впрочем, ладно, язык в сторону, даже с таким переводом порой было очень красиво и сочно, приятно на слух. Все же я безмерно люблю манеру людей прошлых веков изъясняться. Так тягуче, неспешно, во всех подробностях. Это не утомляет, а занимает и дает некий стимул и своей речью озаботиться. Чтобы она была пусть не такая пышная, зато правильная и красивая.
Вообще мой путь к "Декамерону" был тернист и долог. Пару лет назад я узнала об этой книге на уроках литературы. И еще год она стояла на полке и ждала, когда наступит ее час, который наступил как-то вынужденно - экзамен по той же литературе. Книга очень привлекала и названием своим, и сюжетом, и тем, что как-то раз А.Г. сказал о героях новелл. "Они - игроки". С этой позиции я и бралась за чтение. Не обошлось, к сожалению, без разочарования, я, видимо, зря нарисовала себе то большое и великое, что увижу, и обычный сборник историй про все на свете с уклоном в любовь немного не оправдал надежд. А сборник странный. Я все думала, с какой целью Боккаччо пишет все эти истории, такие разные, хоть и похожие друг на друга. Научить чему-то? Высмеять что-то? Он вроде бы и учит, и высмеивает, но, кажется, главная цель этого карнавала обманов, измен, убийств и прочих радостей - развлечь публику. Просто развлечь публику. Пир во время чумы, вот уж точно. Герои тешат себя забавными историями, а автор тешит этими же историями читателя. Юноши и девушки, решившие переждать болезнь в уюте и роскоши, не особо хотят чему-то учиться, как-то менять свой характер, они вполне довольны собой, друг другом и миром вокруг. Они статичны, они здесь в принципе играют одну роль - рассказчиков. А намеки на их личную жизнь и какие-то драмы в ней проходят мимо, потому что и характер каждого из них не ясен. Для меня, пожалуй, один юноша с его несчастной любовью чем-то выделяется (не помню имени...), а прочих я и не запомнила особо, и не могла различить.
Что касается самих историй... Ох уж эта цензура, ох уж эти изящные выражения, которые прячут то, о чем сейчас говорят прямо и просто. Постель... постель, постель, постель, все отношения героев здесь очень быстро приходят к постели. А любовь, конечно, берется из ниоткуда. Из воздуха. Ведь у нее такая дивная улыбка, а он так хорош собой... Как же иначе. Любовь из воздуха - но до гробовой доски. И влюбленные, конечно, проходят уйму испытаний, теряют друг друга, обретают вновь, но я не могу сочувствовать им и радоваться за них, потому что великая и вечная, за которую они борются, - из воздуха. Вот и все. Никаких оснований, кроме внешности, а я такое не приемлю, и не надо говорить, мол, другая эпоха. Без разницы, какая. Все равно не понимаю таких странных чувств.
Так вот, постель. Сплошная постель, и все спят со всеми, независимо от степени знакомства и наличия мужей/других возлюбленных. Конкретики, конечно, нет, но суть ясна, и более приятной от изящных фраз не становится. Постель всюду, а еще - много-много-много разных гадостей. Обман. Предательство. Измена. Грабеж. Убийство. Чего только не, и слишком велико засилье этого на одну страницу текста. Каждая история просто доверху насыщена событиями, яркими-преяркими чувствами, но, простите, я не сумела как следует проникнуться этим. Да, были новеллы забавные. Были даже интересные. Хорошо высмеяны священники с их якобы святостью. И, наверное, не так плохо представлена картинка быта и нравов той эпохи, только вот слишком люди увлечены любовными страстями - так, что ничем другим, в сущности, не занимаются.
Нейтральная оценка. И отторжения не вызвало, и впечатлений особых не оставило.

@темы: книги

---

День рождения был. Не чувствую себя на двадцать лет. Хотя так у меня уже давно начинаются все записи про день рождения. Чувствую себя... собой. Независимо от возраста старше, чуть мудрее, чуть другой, но даже и чуть более ребенком, чем раньше. Это так здорово, на самом деле, что я не теряю своих миров даже в двадцать. И они ничуть не мешают мне обретать серьезность, ответственность, глубину... Глубина. Вот, пожалуй, чем я могу уже сейчас гордиться в своих изменениях. Я наконец-то не бреду по жизни просто так, может, и любя что-то, но поверхностно, вскользь, и уж тем более на задумываясь ни о чем философском. Сейчас я вдумчиво отношусь ко всему вокруг меня. Я живу внутри всего этого, я ищу там краски и смыслы, я наконец могу разделять все на мое и не мое, наконец могу и правда делать только то, что есть я. Наконец-то я приближаюсь к цельному образу Рорка. В один прекрасный день я буду стоять на вершине какой-нибудь горы, щурить глаза на солнце, дышать дивным воздухом и четко, ясно, в каждом нерве ощущать, что вот я, Рэйн, вот я, и то, где я сейчас, то, что я сейчас делаю, - это единственно верное место и действие, что возможны для меня. В этот миг и будет полноценное carpe diem.
Сейчас еще есть большие проблемы с ощущением себя в моменте, да что там - с ощущением себя вообще. Иногда не чувствую, наблюдаю за собой как бы со стороны, отстраненно, и мне совсем не нравится так. Как будто я не здесь, а где-то, как будто мне плохо в себе и я не хочу иметь с собой ничего общего. А ведь правда, порой не хочу. Когда делаю глупости, иду опять по старым схемам, и особенно когда знаю, как надо и правильно сделать, но делаю ровно наоборот, и очень стыдно, тошно, а вернуть назад ничего нельзя. В такие моменты обнаруживаю свою пока что огромную беспомощность во многих ситуациях жизни. Даже простых. А еще обнаруживаю, что у меня редко выходит показать себя с другими людьми такой, какая я есть, - показываю совсем не такой, гораздо хуже, проще, обычней.
Надо распутывать этот клубок поскорее. Без крепкой основы моих путешествий, книг и волшебников-философов никогда не будет. А я хочу, чтоб они были, я почти вижу, что они уже мои.
Я вообще-то молодец, не жалею себя, много пишу в блокноте с лицом Фрейда, смотрю в свои дебри, нахожу там очень много неприятного... но пишу без всякого умалчивания обо всем, и это - огромный шаг вперед. Активно, поразительно даже активно работаю над семейкой - записи в цветном блокноте растут вширь и вдаль, а между тем в голове новый рассказ, даже два рассказа, соединенные вместе, одному из них уже больше года. Каждой истории свое время. Убеждаюсь опять.
Так вот, день рождения был. Очень хорошо и душевно с тетей и мамой посидели в суши. А на работе, несмотря на общий бардак и ужас, порадовали воспитатели открыткой с кучей подписей и теплыми пожеланиями, и, конечно, дети. Мои в этот день дежурили, я шла наверх по лестнице, и как будто дорога почета - каждый ребятенок поздравляет, кидается с обнимашками... Ну что за чудо эти дети :3 Я с чужим классом вообще сидела. Так меня и в чужом одна девочка одарила. Подарки прекрасны все, но больше всего я рада посылке от Реньи - прямо на дом ведь доставили, в девять утра! Книга и письмо, урурур :3 А мама подарила аппарат для выжигания! Наконец-то! Давно изнываю от желания вернуться к этому делу. Много лет прошло с лагеря, где я училась выжигать, вспоминается с трудом и не сразу, но уже две картинки и пасхальное яйцо, в комнате пахнет жженым деревом, и я просто счастлива *-*
Завершена эпопея с детским Голосом. Это было очень весело, упорото, смешно, грустно, радостно, красиво... детки как родные, как и в тот раз, фавориты, за которых мы болели всей душой, крики, вопли, песни, которым здорово подпевать на всю квартиру, ну и вообще - это Голос, это дети, это такая теплая, душевная, настоящая передача, целый мир, и как хорошо, что у нас на телевидении такое есть. В этот раз волшебство было еще волшебней, потому что я делила его с человеком, который вдруг проникся с той же силой, что и я. Так что мы кричали, пели и упарывались вместе. Парад дивных пятниц. Спасибо, Ренья! И отдельное, конечно, - за звонки, первый застал меня врасплох, и поэтому еще приятнее :3 Когда-нибудь надеюсь посмотреть Голос вместе. Ну и пусть результаты нас сильно, ОЧЕНЬ сильно разочаровали. Все равно был парад этих чудесных пятниц. Отдых для души и заряд невероятной энергии. Только Голос действует на меня так.
В общем и целом все... хорошо. Не так чтобы очень, но я иду, вот что главное, не стою на месте, и это движение, хоть удачное, хоть нет, искупает все. В нем и есть смысл всего.

@темы: мысли вслух, моменты

---

"Цветы на чердаке", Вирджиния Эндрюс

Эта книга, как все, в которых героя где-то держат, не пуская на волю, вызывает у меня много разных чувств. Но одно чувство - самое сильное. Удушье. Мне тяжело дышать, когда я читаю что-нибудь в этом роде. "Коллекционер" Фаулза и "Цветы на чердаке" Эндрюс - такие разные вещи, но и в той, и в другой человека прячут в каком-то замкнутом пространстве и выйти не дают. Удушье. Та самая не-свобода. И вроде как страдают они, запертые, отрезанные от мира, это им должно быть тяжко и душно, а я как будто там, с ними, я тоже задыхаюсь в клетке и хочу до безумия расправить крылья и улететь подальше отсюда. Разбить клетку. Хоть и золотую. Да, конечно, у детей Доллангенджеров было все - игрушки, книги, еда, но неужто ты, дурная женщина, якобы мать, всерьез можешь спрашивать, чего же вам, дети, не хватает. Свободы. Воздуха. Возможности просто выйти на крыльцо дома и вдохнуть полной грудью. Ощутить дуновение ветра на своем лице. Ступить на твердую землю, в конце концов. И увидеть перед собой мир, где ты волен идти, бежать, лететь, куда хочешь, где, может, у тебя куча проблем и депрессия, но ты просто волен делать эти обычные вещи. Никто не держит тебя на чердаке. И это, между прочим, самое большое в жизни счастье.
Может, потому я и читаю книги об этом. О не-свободе, которые давят на меня, душат, лишают сил. Я не получаю удовольствия от мук бедных запертых людей, боже упаси. Нет. Такие книги, лишая сил, тут же дают их обратно, да еще в тысячекратном размере - одной лишь простой истиной. Быть свободным - счастье. Всякую несвободу, кроме той, когда тебя запирают и не дают уйти, люди выдумывают себе сами. Правила, запреты, семья, друзья, которые якобы мешают, запрещают - чепуха. Ты свободен. Ты можешь пойти утром в парк, в кино, куда угодно. И, значит, в твоих руках сделать со своей жизнью все. Просто все. Такая бесконечность возможностей есть у нас - а у детей Доллангенджеров нет, но они не сдаются, не прожигают свое время в унынии и бездействии. Они даже там, на чердаке, делают что-то. Читают, рисуют, танцуют, учатся. Смеются, улыбаются и любят друг друга. Так почему же мы, люди свободные и вольные делать что хотим, не делаем ничего? Сидим, хнычем, жалуемся на что-то. Ищем какие-то препятствия для своих желаний. Вот если бы не то-то и то-то, я бы... Да мы можем все. Абсолютно все. И даже если наша жизнь в какой-то момент полна лишений и несчастий, стоит найти повод для радости хоть в том, что можно спокойно выйти из дома в кино. И вдыхать свежий воздух каждый день. Мы живем не на чердаке, и это - наше главное счастье.
Я всей душой люблю этих прекрасных деток. И пусть там дальше, знаю, Кэти начнет творить глупости, а хороший цикл перейдет не пойми во что. Я очень их люблю. Не ожидала особой глубины характеров от Эндрюс - даже без нее книга была бы страшная. Но автор не оставляет своих героев просто куколками - нет, на этом пыльном, старом и душном чердаке заперты настоящие цветы. Живые, яркие, тянущиеся к свету. И каждый цветок - особенный. Добрая, проницательная Кэти, которая танцует волшебно и хочет покорить сцену. Добрый, умный, знающий все на свете Кристофер, который хочет быть врачом и спасать людей. Чудо-близняшки, которые накрепко привязаны друг к другу, чьи таланты еще спят, но скоро, конечно, проснутся. Это характеры не статичные. Они меняются. Они растут и меняются, не только физически, даже на этом ужасном чердаке. Кэти, еще совсем девчонке, надо быстро взрослеть. И принимать на себя роль матери - раз уж настоящая мама больше не хочет знать своих детей. А на плечах Криса вообще они все, его любимые сестры и брат, и он не плачет, не ноет, не срывает усталость и гнев на них, он несет свою ответственность с улыбкой. Улыбка. Они все умеют улыбаться. Вопреки всему. Они не теряют волю к жизни. Они могут с упоением делать подарок для злобной бабушки и украшать пыльный чердак бумажными цветами. И совершенно естественной и красивой, теплой и правильной выглядит в таких обстоятельствах любовь Криса и Кэти. Брат и сестра, ну и что? И не одно взросление сыграло здесь свою роль. Они ведь самые близкие существа в мире. Они всегда помогают друг другу, поддерживают. Понимают с половинки слова. Крис дополняет характером Кэти, а Кэти - Криса. Их любовь такая нежная, светлая, такая прекрасная, что я просто не знаю, как это можно не одобрять.
И так горько, так больно видеть, как вянут и чахнут эти живые цветы в бумажном саду, а мать им врет, выдумывая тысячу отговорок, только вот и я знаю, и дети знают, что она не по вине обстоятельств все реже ходит к ним. Она просто не любит их больше. По неясной причине. Не любит больше своих детей. Деньги вдруг стали важней, чем дети, а дети - лишь препятствие к деньгам.
Конечно, путь изменений Корин понять можно. Понять - да, а вот принять и тем более оправдать - никогда. Женщина, очнись, это твои дети! Твоя кровь и плоть! Я бы хоть как-то поняла, не люби она их вообще, но ведь любила... ведь лелеяла, растила, почти дышала с ними в унисон! Там, в начале, когда отец еще жив, они выглядят как самая лучшая семья на свете. Корин была счастлива. Она любила мужа и детей. Я не мать, конечно, но я считала и буду считать, что любовь к детям - это непреложная константа. Не представляю, как можно вдруг стать к ним равнодушной, да что там - сделать попытку избавиться от них. Женщина, что же ты делаешь... Я бы, честно, убивала таких людей. Мерзкая, глупая, жадная женщина, ради денег готовая на все. А ведь она знала, каково там ее малюткам - на чердаке, среди старых вещей, в духоте и тишине... Как она могла спокойно сидеть на званом ужине и щебетать со своим Бартом, зная, что над ее головой мечется в жару малыш Кори? Убивала бы, правда. Как так можно. Хотя я знаю, конечно, как. С детства Корин, как тепличный цветок, росла в достатке и роскоши. Все желания тут же исполняются. Деньги считать не надо. Слабое, безвольное существо, привыкшее к праздной жизни - если б не Кристофер, она бы никогда не нашла в себе сил бежать. И даже с Кристофером она легко тратила его деньги, ничуть не заботясь о счетах, кредитах и тому подобном. Ведь есть муж, он встанет на ее защиту в любой момент, он возьмет на свои плечи бремя житейских трудностей. Да, Корин всегда был нужен защитник, кто-то, кто любил и оберегал бы ее. Сама по себе она ни на что не способна. Вариант устроиться на работу даже близко не подходил ей просто потому, что она работать не умеет. И, честно говоря, не хочет уметь. Этот водоворот легкой жизни снова закружил ее, деньги, наряды, балы, и вдруг она поняла, что, собственно, может до конца дней своих как сыр в масле кататься. Если бы не дети... но детей можно упрятать на чердак. А позже - убить. И все будет хорошо. И богатая жизнь будет у нее всегда.
Мерзкая, мерзкая женщина. Ее вечные отговорки и бегающие глаза - отвратительны. Поэтому она и боится Кэти. Поэтому и любит Криса больше. Кэти видит ее насквозь и очень скоро теряет веру в неё - тогда как Крис отчаянно верит, заставляет себя верить, ведь это же мама, мамочка, она любит нас, она скоро придет и заберет нас отсюда... Бедные, бедные цветы, как вы ошибались. И остатки веры и любви стали причиной смерти одного из вас. Как больно, как горько. Но у оставшихся Доллангенджеров есть самое главное, что только может быть - семья. Настоящая. Один за всех и все за одного. Где даже мысль такая не возникнет - бросить, обменять на что-то, предать, обмануть... Никогда. Они будут стоять горой друг за дружку. Я не буду читать дальше, печально наслышана о глупых играх Кэти в месть и мужчин, но я просто верю, что в конце концов эти чудесные ребята, любя друг друга, найдут свое место под солнцем. И будут жить спокойно и счастливо. Они талантливые и светлые, они смогут, у них все получится, а Корин пускай всю жизнь мучают угрызения совести. Мне так нравится мысль Кэти и Криса забыть про нее, оставить жажду мести... Я знаю, что не оставят, но лучше бы так. Пускай Корин живет. Она в любом случае получит свое заслуженное возмездие.

@темы: книги