— Товарищ комиссар, видите ли, я люблю его. А он болен. Вы знаете, что это за болезнь? Она съедает организм изнутри, постепенно, и вскоре уже ничего нельзя сделать. А потом он умрет. Но пока его жизнь… его жизнь зависит от нескольких слов и листка бумаги — это же очень просто, если увидеть это так, как оно есть — это всего лишь слова и бумага; это то, что создали мы сами, создали для себя; неважно, правы мы или нет, но мы ужасно зависим от слов на бумаге, правда же? Его не посылают в санаторий, потому что никто не вписал его имя в листок бумаги среди других имен, что называется членство в профсоюзе. Ведь это всего лишь чернила, бумага и то, что мы думаем. Эту бумагу можно написать и порвать ее, и снова написать. Но его болезнь не остановить словами, не остановить вопросами. Товарищ комиссар, я понимаю, что деньги, и профсоюз, и бумаги — все это очень важно. И если кто-то должен ради них страдать и мучиться, я не возражаю. Я согласна работать круглые сутки. Я согласна ходить в старье — не смотрите на мое платье, товарищ комиссар, я знаю, что оно безобразно, но мне все равно. Может быть, я не всегда понимала вас и ваши порядки, но я умею быть послушной, я научусь… Но, когда это касается самой жизни, товарищ комиссар, мы должны быть серьезны, разве нет? Мы не можем позволить всем этим придуманным вещам отнять чью-либо жизнь. Один росчерк вашего пера — и он сможет поехать в санаторий, и ему не придется умирать. Товарищ комиссар, если мы спокойно и просто подумаем над всем этим — как оно есть — можем ли мы знать, что такое смерть? Ведь это конец всему, навсегда, никогда снова, никогда, независимо от того, хотим мы этого или нет. Разве вы не видите, почему он не может умереть? Потому, что я люблю его. Нам всем приходится страдать. Мы все чего-то добиваемся и что-то теряем. Это все неважно. Но, потому что мы — живые, в каждом из нас есть что-то, что… что как… основа нашего существования — и этого нельзя касаться. Вы понимаете меня?
© "Мы живые", Айн Рэнд

@темы: цитаты

---

04.08.2014 в 19:28

Пишет  Графит:

Персонаж, который погибнет через минуту,
Отдает приказ всем пилотам: сомкнуть ряды!
Рядом взрывы гремят, как праздничные салюты,
И прицел застилает клубящийся плотный дым.
Тот, чья жизнь - эпизод, до счастья не доберется,
Но пока со своими людьми храбро держит строй.
Он совсем не похож на древнего полководца.
Он не главный герой. Он уверен, что не герой.
Просто отдан приказ и могут погибнуть люди,
Те, что в кадр не попали, но важные для него,
Их забудут в финале (да и его забудут)
За секунду до титров. Ни имени, ничего.
Из породы упрямцев, что не умеют гнуться,
Только с треском ломаться или сгорать на костре,
Он даст время герою - собраться и подтянуться,
Расчехлить супер-пушку, поставить любимый трек.
Зритель твердо уверен: скоро, силен и светел,
Выйдет главный герой и злодею пробьет с ноги.
Только после, а в эпизоде, что перед этим,
Персонаж умирает, не зная, что ждет других.
А в конце объятия, смех и парад эскадры.
Зло повержено (и какое! Нигде нет злей!)
Не увидит никто оставшиеся за кадром
Размозженные крылья разбившихся кораблей.

Все нормальные люди смотрят "Стражей Галактики" и весело упарываются, а я еще и успеваю хлюпать носом на смерти проходного персонажа. Ну почему герои моего любимого типажа постоянно умирают?!

@темы: поэзия

---

Кусочек лета для братишки. Прости, что так долго не могла его написать.

Луг тянулся под солнцем до самого горизонта, пропадая за узкой, размытой в воздухе полосой, а небо обнимало его чистыми, ясно-голубыми объятиями.
Это была зыбкая, недолгая граница между утренней прохладой и слепящим жаром дня. Солнце ещё не обжигало, лишь мягко закутывая в тепло цветы и травы. Тихой поступью шёл по лугу ветерок и пригибал к земле верхушки тонких, шепчущих стеблей. Ему ещё можно было в этот час играть вместе с лугом, пока не набросилась на него и не прогнала тяжелая дневная духота. И ветерок играл, пролетая над бесконечностью трав, как над морем, резво тянул за собой весь луг, а потом отпускал, путаясь в нём, смеясь вместе с ним.
Воздух был чист и прозрачен, как вода, бьющая из живого источника. Воздух был наполнен звенящим ветром и тёплым, сладким запахом всех обитателей луга сразу. Ноты их ароматов мешались в один тонкий и лёгкий аромат. Тихие шёпоты, мягкие шорохи, звоны, трески пробегали по лугу - он никогда не оставался спокоен, если в нём бродил весёлый ветерок той границы между днём и утром.
Над лугом, оберегая его в объятиях, так же до самой линии далёкого горизонта, поднималось небо. Умытое недавно прошедшим дождём, согретое солнцем, небо не имело конца ни с какой стороны, огромное, беспредельное. Редкие росчерки облаков тихо двигались по нему, никуда не торопясь. Луг, небо, ветер только потягивались, очнувшись от сна, и были свежими, чистыми, как никогда в другую пору суток.
Если придёшь к ним и осторожно ляжешь на землю, среди трав, закинув за голову руки, солнце будет прямо над тобой, не слепяще яркое, но лишь тёплое и спокойное. Прикроешь глаза ладонью - тонкие лучи пройдут сквозь пальцы, танцуя на сомкнутых веках. Когда опустишь на мягкий покров возле себя руки, под ними тысяча стеблей и цветов пружинисто наклонит голову вниз. Когда сожмёшь губами тонкую травинку, в рот брызнет влага с горько-сладким вкусом. Когда отпустишь всё на свете, все мысли и чувства, все проблемы, что прежде тревожили тебя, когда услышишь тихий шёпот, мягкий шелест, всю бесконечность звуков вокруг, тогда ничего не будет здесь, во всём мире, лишь солнце, небо, луг и ветер.

@темы: творчество

---

Одна из самых невероятных вещей, что я видела в жизни, - ночное море. Не могла не написать про это.

Ночью небо втекает в море всей бесконечностью своих звёзд, и оба они сливаются вместе тёмным, непроницаемо синим цветом. Искры серебристого пламени так близко к воде, будто бы хотят утонуть в ней. Мягкий, тусклый свет льётся на воду с этих искр, ложась по тихо бегущей волне. Луны над морем нет. Только звёзды, вечная вереница рассыпанных по небу осколков света.
Они медленно плывут в далёкой вышине. Их движение почти не заметишь, и всё-таки они движутся, танцуя свой, никому не ведомый танец. Звёзды, кружась, мигают над морем, у которого тоже, как у них, нет конца, чьи волны, как они, танцуют, не останавливаясь ни на мгновение.
Море швыряет волну за волной на берег. Они бьются о камни, уползая обратно в глубину, оставив после себя пену и брызги, белые в темноте. Они взлетают высоко над берегом и падают на него, грохоча одним общим звучным голосом. А море катит за ними новые волны, будто забирая их у неба, у звёзд, готовых окунуться в водную бесконечность.
За полотнами синего цвета вдалеке сверкают быстрые всполохи молний. Вспыхнув на миг, они долго прячутся там, в небе, как за занавесом, а потом загораются снова, то ближе, то дальше. Огонь среди звёзд и темноты горит бесшумно. Его смутные отблески бродят по берегу, выхватывая из тьмы камень, острую ветку дерева, гребень разбившейся насмерть волны.
Море и небо сотканы из ночи. Узор звёзд бежит по тёмному полотну тонкой, изменчивой нитью танца, который не кончится до утра. И если случайно сюда придёт человек, ему доступно лишь смотреть, затаив дыхание, в глубь этой близкой, но навечно недостижимой для него бесконечности.

@темы: творчество

---

Не знаю, как назвать эти зарисовки, но это первый раз после долгих месяцев, когда я пишу не фанфик. Я снова могу плести узор из слов. А всё потому, что море. Море, море, море.

Маленький человек сидит на камне в море. Волны тихо плещут вокруг него.
Он оставил свой мир позади. Если бы обернулся на мгновение, шумный город огнями и звуками вторгся бы в него, возвращая к себе. Нельзя было уйти от города надолго. Слишком прочные узы приковывали к нему. Там друзья, работа, проблемы. Там время, неумолимое и никогда не замедляющее бег, как бы ты ни хотел удержать его. В летящих прочь обрывках времени проходила вся его жизнь - бежать, успеть, спешить, вырвать у потока хоть одну лишнюю минуту... и борьба была вечной, и ни разу человек не выходил из неё победителем. Время течёт. Время струйкой песка исчезает сквозь пальцы. И его так мало у человека, такой жалкий кусочек ему отпущен, чтобы сделать что-то большое и важное в этом мире.
Но мира не было здесь. Город, бросая на воду тысячи своих острых огней, не мог подобраться сюда, не мог пересечь колдовскую линию, где волна с пеной бились о берег. Город отступил, и даже беспощадная ноша времени падала с плеч маленького человека, сидящего на камне в море.
Волны плещут вокруг него. Ни одна из них не похожа на другую. Они не бывают одинаковы, бесконечно извиваясь, меняясь, сталкиваясь друг с другом. Танец волн не кончается, какое бы спокойствие не царило на море. Сейчас они пляшут, беспечные, и охватывают камень у ног человека - окатив его собой, сползают обратно в глубь, а за ними тут же идут другие, и снова, и снова... Танец не кончается.
Человек приходит сюда говорить с морем. У моря нет языка, понятного человеку, но есть голос, непостижимо глубокий и разный. Этот голос нашёптывает в тайнах, скрытых в морской глубине, о магии, что разлита в воде с тысячью оттенков цвета, о чём-то древнем и могучем, лежащем на дне под огромными толщами. Море бормочет, брызгая пеной, море гремит, сталкивая волну с волной, море тихо шепчет на ухо человеку, и тому кажется, что он понял всё... почти, почти понял всё, дотянувшись до самых вечных тайн. И всё же, он знает, эти тайны всегда будут там, в искрах света между волн, в полоске яркой синевы, где сливаются море и небо. Никому не постичь их. Человек на камне, со всех сторон окружённый морем, слишком мал, - он может лишь смотреть и слушать, надеясь понять.
Беспредельный простор движется вокруг него, не начинаясь и не кончаясь нигде. А наверху - такое же огромное и далёкое небо. Маленький человек жадно смотрит до боли в глазах, пытается охватить бесконечность взглядом. Он хотел бы обнять море полностью, до самого горизонта. Он хотел бы оплести его словами и красками, запечатлев на листе бумаги каждую изменчивую волну. Но как заставишь замереть это вечное движение, этот искрящийся танец? Нет таких красок и слов.
Город за спиной человека живёт другую жизнь. Суета, спешка, люди, часы - там. А здесь, в плавно бегущей бесконечности, даже время замирает, пропав в тишине и ровном, мягком ритме. Морю незачем торопиться. Морю некуда спешить. И человек берёт у моря это тихое движение. Бесконечность проникла в него, плескаясь внутри тёплым спокойствием. И пускай он потеряет её в городе, окунувшись обратно в свой мир, сейчас море - с ним. Море - в нём.

Тыкнуть на картинку.

@темы: творчество

---

Был Крым. Был волшебный, дикий, тёплый и разный Крым. Горы, пещеры, море, солнце... Я буду скучать. И я вернусь к ним когда-нибудь снова, как домой.

Большой отчёт

9 августа. Три часа сна. И после этого в пять утра танцевала под лихую песню из "Стражей галактики". Ощущения немного непривычные, но энергия плещет наружу. Предвкушение чудес.
Небо чуть позже рассвета - волшебное. Бледно-голубой простор с узкой полоской золотистого цвета. Смотреть на него из машины, когда едешь по тихим, ещё спящим улицам, а в наушниках играют безумные песенки "Стражей" - потрясающе.
Увидела, что такое аэропорт. Куча людей и чемоданов, диктор, объявляющий рейсы на английском. Два часа в зале ожидания, потому что всё моё семейство - паникёры, вечно боятся опоздать. "Искусство беллетристики" Айн Рэнд, наблюдение за пассажирами, попытки угадать, кто куда летит. Огромное взлётное поле, на котором стоят очень маленькие и ничуть ненадёжные с виду самолёты.
И небо над ними. Мы были в небе. Первый в жизни полёт. Мужчина с соседнего кресла закрывал от страха глаза, а мне просто не верилось, что мир сейчас подо мной, в десятках километров, что эта тяжелая штука летит и вообще может лететь! Внутри ничуть не ощущаешь движения. Ёкнуло в животе, как на аттракционах, когда самолёт взлетел, и больше ничего. Будто застыл на месте, а сбоку его толкают, чтобы пассажиров слегка потряхивало. Лишь за ужасно узким окошком бегут узоры городов и полей, такие маленькие, странные с высоты, как модель мира в миниатюре. Тысячи тонких линий пересекают поля, круги разных оттенков синего цвета - озёра, синие ленты - реки, огромные пространства пустых территорий зеленого, желтого, коричневого, островки домов, которые просто теряются на фоне гигантской бесконечности... Без конца можно наблюдать за этими узорами. И, как безумная, фотографировала всё из окошка, ведь это непостижимо - я лечу над миром, крошечный мир подо мной.
Тихо плыли, быстро бежали навстречу облака. А ещё снизу, сверху, иногда так близко, что можно было увидеть это невесомое белое что-то, из которого они сотканы, а сквозь них даже видно землю, в просветах этого огромного изменчивого полотна. Небо - странно синего цвета, чем выше, тем синей, а под синевой узкая белая полоска.
Не в восторге от самолётов. Ощущения бесподобны, когда смотришь на мир внизу и пытаешься вообразить, как это ты вдруг над ним, как это тяжелая штука из алюминия летит и не падает, а чувство одновременно неподвижности и полёта - от него захватывает дух. Очертания берегов Крыма в огромном море с высоты прекрасны. Но я не в восторге. Всю дорогу со всех сторон давит, закладывает уши, голова тяжелая, внутри неприятное чувство вроде тошноты. Лучшие моменты - когда самолёт взлетает, приземляется и едет по полосе. Всё.
В аэропорту нас встретили. Л. В. принял меня как родную, а ведь прошло лет семь с прошлого раза. Бешеная гонка к Симеизу через Севастополь и Бахчисарай. Ветер бил в лицо через открытые окна, и только ветер, только горы вокруг, бесконечная громада гор. Далёкие, размытые туманом, а порой так близко, почти рукой дотронуться можно. Тысячи неприступных гигантов. Смотрела на них, хотела покорить их все, взойти на эту близкую к облакам вершину и кричать оттуда в мир, раскинув руки. Мелкий дождь настиг в пути два раза, но мы сбежали от него.
Домик стал совсем другой. Куча пристроек со всех сторон, он разросся и ничуть не похож на то, что я помню. Живём теперь в другой комнате, к сожалению, без той волшебной открытой веранды и речки под окнами, но здесь почти целая квартира, даже с кухней, с гигантской кроватью, диваном, столом, двумя кондиционерами, и вся наша. Второй этаж, вид на верхушки деревьев и неясные очертания моря за ними.
Море. Моё море. Волшебное море. Тёплая, чистая вода, прозрачная до невероятности. Видишь каждый камешек на дне. Камни, камни, большие и маленькие, весь пляж каменный, а чтобы залезть в воду, нужно проделать хитрый путь по камням. Как и раньше, почти совсем пустое место, никаких толп, тишина и ярко слышимый плеск моря о прибрежные камни. Волны обрушиваются на берег, шипя пеной. И шелестят тысячью разных оттенков.
Под водой - целый мир. Л.В. дал мне маску и трубку - начала осваивать навык подводного плавания. Юный дайвер-неумеха. Не могу научиться дышать ртом в эту жуткую трубку, но короткие вылазки под воду - прекрасны, там всё зелёноватого цвета и кажется глубже, шире, чем если смотришь сверху, и прямо вокруг нас плавают рыбы, ползают крабы и ещё какая-то черть. Совсем особый мир. Хочу так поплавать ещё.
Страшный ливень пришёл не пойми откуда. Спрятались от него в тёплом доме. Мама после бессонной ночи ушла спать, а у меня - чудное и только моё время, как я и представляла его себе. Тихий вечер с Айн Рэнд и моими волшебниками. Цикады за окном. Тёмное небо и слепяще яркая луна. После самолёта было плохо, но я так старалась уберечь в душе этот волшебный покой. Эпоха Крыма обязательно будет прекрасной. Не упущу ни мгновения.

10 августа. Искали дикий пляж у подножия горы, которую видно от нашего домика. Гору хоть и видно, а путь к ней ужасающе долог, по дороге, идущей вверх, вверх, вверх, а солнце так жарит с неба, что никакой воды не хватит. Вода и кончилась быстро. Солнца за полтора дня во мне уже столько, что больше и не надо бы.
Куда идти, не имели ни малейшего понятия. Узкими тропами между камней покоряли спуск. Камни, огромные камни повсюду, тропы как таковой там вообще нет, - почувствуй себя неутомимым альпинистом. Карабкались через огромные глыбы, не видя даже, куда спускаемся, карабкались долго и упрямо и всё-таки вышли к тому пляжу. Он ничуть не похож на пляж. Скалистый берег с гигантскими камнями, лабиринтом камней, где даже нет толком прохода к морю - чтобы попасть к воде, надо карабкаться снова, с камня на камень, бросаясь с одного из них сразу в глубину.
Дикое, дикое место. Хотя люди есть, при том наполовину одетые, наполовину раздетые. Ну, мы знали, что этот недопляж освоен нудистами, ничего, слава богу, смертельного, они сами по себе, потом уже не обращаешь на них внимания. Люди в таких огромных скалах кажутся маленькими, их полностью подавляет этот беспредельный простор моря до горизонта.
Место чудное. Не только камни, но и почти целые скалы, - стоят так плотно и густо, что ты отгорожен от других людей совершенно, даже не видишь их, все, что вокруг, твоё, ничьё больше. Стоит убить все ноги об камни и хитрыми путями не войти, а выпасть в море, чтобы обнять весь этот волшебный простор. На глубине был большой и длинный обломок скалы, взбиралась на него и долго сидела, слушая плеск волн и чувствуя, как они окружают меня со всех сторон, бьются вокруг об этот камень, обдают брызгами. Сидеть бы там вечно.
На берегу окутывает морской бриз, вдали горы и море, горы и море, города (посёлка городского типа, но пусть будет город) совсем не видно. Затерянное и потерянное место. В круге больших скал - что-то вроде укромной лагуны, а с камней здорово бросаться в воду, вода прозрачная до самого дна, где-то там плавают медузки, волны несут и держат, можно почти не двигать ногами и руками. Отдаться воде. Покой и свобода.
На пути обратно выпили литра два минеральной воды сразу. Весь день мечтала о варёной кукурузке с солью, и вдруг ее дали на обед. Слишком много кормят, огромные порции, не могу столько есть! Мышцы возмущены долгими пешими прогулками, да ещё по горам. Нет сил. Усталость, правда, очень и очень приятная.
Часов в восемь пошли уже на наш родной пляж. Ничего нет прекрасней вечернего моря. И неба. Голубой цвет к горизонту мягко переходит в нежно-розовый, а ниже - в фиолетовый, и вода тоже совсем меняется, а гора, которую видно с пляжа, в этих спокойных цветах не похожа на себя. Волшебно. Не случилось, к сожалению, того прекрасного заката, когда солнце тонет в море, ибо солнце ушло сбоку от моря за гору, но красота такая, что и ладно. Всё окутали сумерки. Становилось темней и темней. Луна вышла с другой стороны, в девять-то часов, маленькая и жёлтая, на воде от неё та самая колдовская лунная дорожка.
Сражалась на камне с волнами, не давай им сбросить меня оттуда. Потом на берегу долго смотрела, как движется море. Бесконечно изменчивое. Огромное. Обнять бы весь этот фантастический простор, он никому не принадлежит, там нет людей, там свой особый мир, прекрасный мир... Смотреть, как волны плавно бегут и рушатся на камни, можно без конца.
Я снова могу читать Пратчетта. До чего же прекрасен! Не остановиться, так затягивает искрящийся юмор и безумный, безумно интересный сюжет. Мне хорошо и спокойно. Пока ещё пустота в голове, хаос мыслей, не могу думать и уж тем более обдумывать, но ведь это потому, что в мире покоя и природы я лишь второй день. Всё будет. Всё придет. И процесс размышлений над творчеством тоже - кажется, у волшебников станет больше на одну новую сюжетную линию, надо поработать над ней, когда смогу, а я непременно смогу.

11 августа. Ни Пратчетта, ни волшебников. На весь день ушли в горы. Правда, утром ещё был пляж, а эта экскурсия, как туманно было нам сказано в бюро заказов, кончится вечером. Вечер - это двенадцать часов. Ушли в горы совсем.
До места - почти два часа на автобусе. Крымские водители точно все одурели от пустых дорог. Опять бешеная гонка между городами и скалами - в Бахчисарай. Какие-то новые, незнакомые горы чудных форм - лягушка, дракон, а еще виноградные плантации и фермы по разведению осликов.
Отличный был у нас экскурсовод. Милая женщина, называла нас всех, независимо от возраста, "ласточки" и "солнышки", по дороге рассказала уйму интересных вещей про старый Крым, племена, которые раньше обитали в горах. Первая остановка - ханский дворец, я вообще-то не люблю экскурсии по музеям, но здесь объяснения экскурсовода были очень даже нужны. Чтобы не только увидеть, но и понять это почти восточное великолепие. Экскурсовод уже другой, не та милая женщина. Стремительный экскурсовод. Бегала между залами, а мы - за ней, услышать всё смогли только шустрые люди, не отстававшие от неё ни на шаг. Но даже и те обрывки, что мне удалось схватить, очень интересны. Архитектура. Как я люблю архитектуру. А здесь - праздник, дома необычной формы с садом роз вокруг.
Потом уже были горы. Монастырь, затерянный в горах. Равнодушна к религии, но эта маленькая церковь, вырубленная прямо в скале, высоко-высоко... Невероятно. И ведь есть люди, которые отказались от суеты мира и пришли сюда, и живут там. Никого вокруг. Тишина и громады гор.
Потом мы всходили в пещерный город Чуфут-Кале. Всходили долго и упрямо, на высоту около шестисот метров, по старой, почти со времён создания этого города дороге. Дорога из камней, больших, разбитых, с кучей трещин между ними, склон - крутой и страшный, и так мы поднимались упорно, вопреки гудящим ногам. С нами шел уже третий за день экскурсовод, заботливо позволяя нам отдохнуть после каждого броска.
Остатки древнего города. Дороги из камней, разбитые, узкие, тротуары по краям, домики, дворики с арками - всё сохранилось очень хорошо, хотя прошло сколько-то там сотен лет. И пещеры. Тысячи пещер. Повсюду. Самые разные пещеры, от оборонительных до жилых. Скала изрезана этими дырками, на разных уровнях, есть и пещеры глубоко внизу, как бы подвальные. Там тихо и сумрачно. Бледный свет падает через отверстия в стенах. В одной из таких пещер был музыкант. С флейтой. Играл что-то волшебное из кельтских мелодий, что-то из Элизбара, я успела его тайно сфотографировать, хотя он не хотел.
Город с другой стороны кончается обрывами. Жуткими, почти отвесными. Огромная высота, потрясающий вид. Облака и горы напротив будто бы очень близко. Облака лежат на горах, как одеяло. На земле - бесконечное пространство лесов и полей, изрезано узкими полосками тропинок. Я так хотела заглянуть туда, вниз, подойдя к самому краю, ощутить высоту и себя на этой высоте, но мама, к сожалению, боится всего и вся и не пустила.
Горы вечером нездешни. Волшебный мир. Солнце опускается, бросая на них легкий рыжий цвет, где-то его пересекают тени, рыжина сидит в оврагах, а лучи наконец-то не жарят, а лишь мягко светят между ветвями деревьев в глаза.
Мы одурели от жары. Поэтому обратный путь был намного легче, хотя эта разбитая дорога, когда идешь вниз, ещё опасней. Нас почти несло само по себе. Пару раз за день у меня портилось настроение, но спуск подарил какую-то внезапную энергию, вообще не заметила этого спуска, так легко и свободно было. Город остался позади со своими тайнами.
Всех нас завели в кафе крымской кухни на ужин. Чебурек (куда же без него) с сыром и некое блюдо ханов - мелкие пельмешки в бульоне. Обратный путь до дома был прекрасен. Жары нет, в автобусе прохладно, ночной ветерок задувает в окна. Водитель выключил свет и поставил подборку чудесной инструментальной музыки, под которую так здорово было думать о моих волшебниках. Почти заснули. Но потом была лунная дорожка, и я вопреки сну глядела в окно, боже мой, это такое волшебство, кто же знал-то... Круглая, серебристо-жёлтая луна в чёрном небе. И свет от неё льётся по морю, не дорожка, а настоящий, по словам мамы, лунный тракт. Крым ночью совсем не похож на себя. Море и небо не отличимы друг от друга густым, глубоко синим цветом, по всему побережью горят тысячи огоньков, горы в темноте уж точно напоминают огромных исполинов - драконов, крокодилов, уйма разных форм, - которые застыли и чего-то ждут.
Милый экскурсовод подарил каждому на прощание конфетку. Домой шли по тихим - нет, не просто тихим, безмолвным - улицам, слушая, как громко стрекочут цикады. Дома никто нас не ждал. Может, они были уверены, что мы знаем комбинацию от замка на калитке, но мы её не знали, а калитка большая и железная. Пришлось на месте осваивать навык паркура. Лезть через забор и открывать замок с другой стороны. Упали спать тут же. А я принесла из гор пару задумок для творчества и кое-что о моих волшебниках.


12 августа. На третий день всяких взбираний в горы мама отказалась лезть на высоту. Пошла одна. У ещё одной горы, что видна от нашего домика, есть длинная лестница до самой вершины. Лестница в бесконечность. Кажется, тоже очень древняя - ступеньки разбиты, где-то их вовсе нет, страшно карабкаться по ним, поэтому хватаешься за перила, но если их отпустить и почти бежать вверх, ощущение потрясающее. Длинная, длинная лестница, вьется вокруг скалы с красивым названием "Дива". Самоубийц, как говорит мама, было немного, площадка на высоте почти пустая, немаленькой высоте, там весь мир принадлежит тебе. Пляж, город, горы, горы, горы, море, небо. Беспредельный простор моря. И я над ним. Хочется обнять его, охватить полностью, и еще покричать с этой высоты в мир какую-нибудь безумную от радости чепуху.
С этой же Дивы, на выступе чуть ниже обзорной площадки, бросают людей на верёвочке в море. То есть вполне крепкие тросы, но такое жуткое чувство, что маленького человечка швырнули вниз на одном лишь слабом шнурке, сейчас он порвется, и человечек рухнет в воду с огромной высоты. Я завидую страшной завистью. Люди летают над морем, раскинув руки и вопя от восторга, почти свободное падение, с кувырканием в воздухе. А потом внизу их снимают на лодке и отвозят к берегу. Если б мама у меня не была таким паникёром, я бы полетала, может, и не раз, ведь это как мой любимый аттракцион-иголка, только лучше!
Очень много подъёмов. Чтобы дойти до лестницы в бесконечность, нужно лезть через камни и склоны - наверное, это уж слишком, так мучить ноги третий день подряд. Упали без сил на городском пляже. Городской пляж. Куча народу, продавцы всякой всячины, кричащие дети, мутная вода. Хоть к воде не надо карабкаться через камни, как на пляже рядом с домом, но я не люблю такие людные места, мне бы уединение и тихий покой. Впрочем, тут снова исполнили мою мечту - съесть горячей варёной кукурузы с солью. Но предел солнца во мне, кажется, исчерпан, эта страшная жара сжигает, какое бы ни было время суток, даже после дождя, а дождь здесь был уже пару раз, ничуть не легче. Лишь поздний вечер прекрасен.
Наш городок мне очень нравится. Я бы жила тут. На большие города не похож - ряды маленьких домиков с кучей пристроек, с запущенными садами, с деревьями, которые растут прямо из крыши. Тайные тропки к морю. Повсюду запах хвои и воды. Ни магазинов, ни кафе, один рынок, до него минут тридцать идти. Что-то вроде большой деревни. Такие места - самые лучшие на свете.
Вокруг много всего украинского. А мне казалось, уже не будет, раз Крым теперь вошел в Россию. Из русских каналов по телевизору только СТС, остальные - местные, на украинском языке, а там, где язык русский, пишут украинские субтитры (зато на канале Украина показывают "Интернов", и почти без рекламы). Все продукты называются по-украински. Каждый день покупаем морозиво, то бишь мороженое, и меня почему-то очень веселит такое название. Люблю этот язык. Он смешной.

13 августа. Долгое утро на пляже. Одурели от жары так, что лучше было и вообще не вылезать на берег. А вот в воде хорошо. Плыть в сторону горизонта или качаться на волнах, цепляясь за камень, у самого берега.
Занялись изучением подводного мира. Через поверхность воды - она такая прозрачная, что видно даже мелкие камешки на дне. Оказывается, и там, где мы плаваем, и везде у нас под ногами живут рыбы, уйма рыб, а ещё медузы, крабы и другая черть. Следили за ними. На пляж заглянул Л.В. и дал нам поиграть с маской и трубкой - впервые после того дня.
Навык дайвинга почти освоен. Теперь могу спокойно дышать ртом, не впадая в панику, и долго смотреть, что там происходит под водой. Потрясающе. Зелёный мир со множеством обитателей, которые бегут от меня, когда я дрейфую над ними.
Дальше была спонтанная поездка. Все наши поездки спонтанны - перед Крымом мы даже не выбирали, что за места хотим посмотреть. На двух автобусах до Никитского ботанического сада. Люблю такие сады со времён Москвы. Этот не похож на московский ничуть. Большой, неохватимый за один раз лабиринт из аллей и рощиц, из садиков и лестниц, дорога петляет и вьётся в разные стороны, заходишь в глубь сада - и как будто уже в ином мире. Люди, сколько бы их там ни было, теряются на таком огромном пространстве. Бродили почти в одиночку.
Очень много всяких видов растений. Без выставок, они просто растут повсюду, смешиваясь друг с другом. Была там бамбуковая роща. Аллея из пальм. Заросли банановых деревьев. Дубы, кипарисы, кедры до неба с путаным переплетением ветвей.
Утащила маму в лабиринт из живой изгороди. Она долго и упрямо сопротивлялась, но ведь это же лабиринт в лучших традициях "Гарри Поттера"! Нужно было найти три пруда, две обзорные площадки и фонтан в центре, а потом ещё дорогу обратно. По звукам воды и с помощью случайного тыка всё нашли, даже тайную комнату (ГП!) - полянку, где стоял сундук с камешками и записками от других жертв лабиринта. Мне досталось пожелание здоровья и счастья :3
Хитрый лабиринт. Нас вечно путали и отправляли не в ту сторону. Таблички были все неправильные, да ещё в непредсказуемых местах вопила сирена или хохотал мерзкий гном. Мы бегали по коридорчикам, тыкаясь в стены, сталкиваясь с другими смельчаками, все нашли, а вот потом, когда надо было искать обратную дорогу, нас охватила паника. Страшная паника. Ни одного поворота не запомнили! Это был жуткий и долгий путь с отчаянными попытками ткнуться куда угодно, во все кусты подряд, лишь бы нас выпустили отсюда. У мамы - ужас. Мне - весело. И всё-таки потом страшно, когда мы напрочь заблудились. После долгих шатаний наконец-то включили логику, стали искать скульптуры и скамейки, которые видели в самом начале пути.
Из лабиринта вылетали с криком облегчения. Мужчина, запускавший туда людей, был, конечно, очень вежлив и добр, но мы заподозрили, что у него есть экран с лабиринтом, и он, хихикая в кулачок, наблюдает за придурками, мечущимися там внутри.
Домой вернулись поздно. Пратчетт кончается.

14 августа. Никуда решили не ходить. День отдыха. Пляж, книги, творчество. Море - беспокойное, большие волны и сильный ветер. Не рискнули заплывать далеко, зато качались на волнах возле берега, соревнуясь, кого дольше не собьёт с камня и не утащит в глубь. А самое лучшее время здесь - всё-таки вечер. Солнце уходит за горы, приятный ветерок обдувает со всех сторон, небо - трех цветов, полоска синего, жёлтого, красного, лёгкие сумерки, чистый и свежий запах в воздухе... Во мне уже слишком много солнца. Слишком. Не люблю жару. От неё в мыслях вязкая пустота.
Познакомились со всеми местными котами. Один соседский, по-нашему Василий, приходит на пляж каждый вечер и ложится рядом на подстилку, как дома. Спасали его от злой собаки, которая тоже вдруг забрела туда.
Кончился Пратчетт. Я люблю Пратчетта. Я люблю Стражу. Как здорово опять вернуться к лениво-изящному величию Ветинари, грубой и часто пьяной правильности Ваймса, всем уже любимым с одной книги стражникам - Колон, Шноббс, Моркоу... Совсем другие времена для Стражи. Но Стража всегда будет Стражей. Кто ещё мог бы попросить в награду за свержение дракона чайник и мишень для дротиков? А книга безумная порой до абсурда. Жутко интересная. Искрится юмором Пратчетта. Этот юмор прекрасен. Так смешно и весело, а за смехом, когда вглядишься, есть очень даже серьёзные вещи.
Завтра начнётся эпоха слепяще-тёплого солнца с Брэдбери.
Я снова пишу. Я пишу море и небо. Я снова могу плести узоры из слов.

15 августа. Что-то мешает мне ловить мгновение и впускать в себя каждую секунду жизни в Крыму. Тревога? Беспокойство? Как будто ожидание чего-то страшного холодит сердце. Уже несколько дней. Оно исчезает под вечер, это противное чувство, а ещё когда я читаю Пратчетта, когда мы заняты чем-то... но всё же оно стережёт меня бесконечно, я боюсь его. Что же делать? Как прогнать? Пожалуй, это страх перед работой, а в большом смысле - перед будущим.
Но здесь нет ни работы, ни будущего. Есть только "сейчас". Carpe diem. Слушать музыку моря, смотреть, как движутся волны, и быть полностью тут. Быть с волшебниками. Но пустота в голове, чаще пустота, хотя бывает и хаос, - они мешают мне, сбивают с нужного пути.
Ничего. Всё будет в порядке. Не допущу, чтобы это время пропало.
Во второй - и в последний - раз пошли на городской пляж. Не очень нравится мне это место. Слишком много людей. Зато здесь весело наблюдать, как кого-то бросают с горы на верёвочке и с лодки в море. Испробовала, что такое банан. Та штука, которая дурными зигзагами носится в море, а потом люди прыгают с неё в воду. Было страшно! Дети, что ехали со мной, визжали и вопили, от того ещё страшней. Банан извивался, как мог, наклоняясь то на один бок, то на другой, а за хлипкую ручечку почти без толку держаться - всё равно едва-едва не падаешь. Жуткие повороты. Простор открытого моря вокруг. Ветер хлещет и солёные брызги летят в лицо. Банан утащил нас далеко от берега, и там мы прыгали с борта в воду. Подо мной была бесконечность. И со всех сторон от меня. Правда, с жилетом не поплаваешь, он сковывает движения, но так здорово дрейфовать возле банана, глядя в небо.
К вечеру море взбесилось. Вчера волны были большие, сегодня они огромные. Вставали над бетонной площадкой берега и рушились в брызгах пены. На несколько метров дальше, чем обычно. Вся вода в глубоких складках, эти волны огромны, сбивают с ног, утаскивают под себя, так что мы и в море не стали заходить. Купание на берегу. Сидишь у края площадки, а волна окатывает тебя с ног до головы. Я визжала от восторга на весь пляж. Это было потрясающе.
Люблю большую кровать в нашей комнате. В первый день там спала мама, но я, попробовав интереса ради, каково это - спать на такой громадине, забрала её себе. Огромная, огромная кровать на две-три штуки меня. Сейчас она похожа на общую кровать ребят из Дома - куча вещей со всех сторон от меня, тетради, книги, ручки, фотоаппарат, телефон, блокнот, я сплю рядом со всем этим, и это очень здорово.

16 августа. Горы и пещеры. Вот из-за чего так люблю Крым. В прошлый раз их было совсем немного, а теперь как следует наверстали всё упущенное. Экскурсия по пещерам. Почти на весь день, с семи часов утра. Встать в семь - огромный подвиг. Зато погода ранним утром чудесная, ради такого всегда бы начинать день рано-рано. Лёгкий ветер, чистый и прохладный воздух, солнце мягко греет, а не одуряюще печёт в голову.
Эта экскурсия была уже от другой фирмы, мне очень не хватало того милого экскурсовода. Вроде бы ода крымским водителям была, будет ещё. Они все бешеные. Несутся с дикой скоростью по дорогам, а дороги ведь с поворотами и спусками, - никогда меня не укачивает в транспорте, а тут ужасная пустошь в голове и тошнота в горле. Узкая трясучая тропинка в гору - мотив для другой оды. Не знаю, как мне удалось пережить это.
Экскурсии мы как-то наугад выбираем дальние, опять два часа на автобусе вдоль городов и плантаций винограда. Я не люблю вообще-то экскурсии, но Крым - такое дивное, дивное место, готова слушать о нём без конца. До чего же здесь волшебные названия! Айя, Демерджи, Чуфут-Кале, Деликли-Кай, Джур-Джур... музыка, чудная музыка. И столько легенд ходит обо всех этих местах. Который день по всем магазинам охочусь за книгой "Легенды и сказки Крыма" - видела её на первой экскурсии, но денег тогда с собой не было.
Были в двух пещерах. Это уже не обычные углубления в скалах, отчасти вырубленные человеком, как в Чуфут-Кале, а настоящие природные пещеры. В пещерном городе было неглубоко, тут - огромная глубина. И холодно. В Мраморной пещере - минус девять, в Эмине-Баир-Хасар - в два раза меньше. А мы в шортах. Взяли на прокат тёплые куртки, я была похожа на юного спелеолога, завернувшись в неё, ибо она вмещала в себя двух-трёх Насть сразу.
Под землёй - целый мир, который возник без всякого участия человека. Эти пещеры обнаружены не так давно, а ведь мир был там, может, тысячи и тысячи лет, и люди не знали о нём. В пещере Эмине есть остатки мамонтёнка и других животных, упавших туда через глубокий колодец. Давным-давно... Пещеры живут своей жизнью, а мы - так, случайные гости, которым никогда не постичь всего.
Сталактиты, сталагмиты, сталагнаты. Образования самых странных форм. В них можно увидеть что угодно, когда подойдёшь с одной стороны - одно, с другой - другое. Тёмный, холодный, огромный мир. Вода капает с высоты. Туннели ведут не пойми куда. Гроты, колодцы, глубокие озёра с прозрачной водой. А внешнего мира тут нет. Ни звука, ни луча солнца. Замкнутое, закрытое в себе пространство. Особый мир. Мы туда вторглись ненадолго, но мир этот живет независимо от нас. Все эти странные фигуры, которые образуют вода и камень, тела, лица... как будто жители древних подземелий, застывшие, пока мы смотрим на них. Здесь может происходить что угодно. Вообще всё, что угодно.
Горы и пещеры. Дикие пляжи. Море. Ради этого я хотела попасть в Крым. Каково это, интересно, - жить рядом с природой, рядом с другими мирами, где нет людей?

17 августа. Чем-то отравилась. Скорей всего, это был арбуз. Очень зря мы его купили. Чёрная страница среди всех этих волшебных дней крымского отдыха. Началось ещё вчера вечером, на пляже, едва добежали оттуда домой, как меня начало тошнить. Страшно и долго. Выворачивало наизнанку, никогда такого со мной не бывало, испугалась, что умру на месте. От одного кусочка еды или глотка воды тошнило. С промежутками, во время которых ужасно болел живот.
До ночи не прекращалось. Все таблетки тут же выходили обратно. Долго не могла уснуть, потом был странный, мутный сон на пару часов, с попыткой усыпить себя через боль песнями поэтов - почти безуспешно, но так лучше, чем сосредоточиться на одной лишь боли. Спала всего где-то часа четыре за ночь. На ужин не сумела даже взглянуть.
Сегодня было медленное, трудное затишье. Первую часть дня - чувство тошноты в горле и лёгкая боль в животе, а ещё долгая, утомительная борьба с едой - мама заставляла меня что-то есть, но даже на мелкий кусочек рыбы уходил час ковыряния и попыток проглотить. Аппетита никакого. Всё внутри бунтовало против любой пищи. Но я смогла доползти до пляжа. И даже упасть пару раз в воду возле берега. Говорят, морская вода лечит, пожалуй, это так, лишь в море и проходила боль, было совсем-совсем хорошо. Лечилась морем и солнцем. К вечеру от тошноты и боли в животе ничего не осталось. Зато голова разламывалась на куски до ночи - опять же так, что тошнило.
Ужасный, ужасный был день, а вчера - ещё хуже. Никогда больше не посмотрю на арбуз!

18 августа. Мрачное небо, мрачное море. Всю ночь гремела гроза и шёл дождь, только под вечер солнце пробилось к нам, но волны тяжёлые, стального цвета, а всё же очень красивые. Я видела море таким разным. Под ярким солнцем, на закате, в шторм, в полный штиль. Разное море, изменчивое и всегда такое волшебное.
Не совсем отошли от болезней. Маме тоже было плохо после того арбуза. Тихо проводим предпоследний день - у моря, конечно, и в Воронцовском дворце. Вроде бы я уже была здесь тогда, лет шесть назад, но с удовольствием сходила ещё раз. Красивый дворец. Я люблю необычную архитектуру, люблю сравнивать всякие здания, изучать, как они построены. Воронцовский дворец очень похож на замки средневековья - стены из серого камня, зубчатые башенки, мостики. Захватили ещё вдобавок парк вокруг дворца - в извилистых дорожках, аллеях, зарослях можно заплутать.
Нашла ту заветную книгу с легендами Крыма в одном из кучи сувенирных магазинов. Она прекрасна.
Со мной были слепяще-яркое солнце и тихие тёплые вечера на веранде Рэя Брэдбери. Его приключения и новая сторона всех привычных вещей. Его жизнь и смерть, странно и легко сплетённые вместе. Его мягкий свет за стеклом бутылок вина из одуванчиков. Его лето, сотканное из пёстрых лоскутков. Нельзя найти для этой вещи лучшего времени, чем лето.
Теперь читаю Айн Рэнд, её первый роман "Мы живые". Был взят для мамы, но кто же мог подумать, что книги здесь летят с такой бешеной скоростью? Надо было захватить ещё Пратчетта.
Вытащила маму смотреть на луну. Луны не было. Зато мы увидели море и небо, неотличимые друг от друга, вспышки молний вдалеке, танец звёзд и чёрную воду. Я напишу об этом в зарисовке. Не могу не написать. Небо, звёздное небо... Как вы правы, мои волшебники. Ничего не может быть прекрасней.
Небо всегда со мной.

19-20 августа. Последний день. День прощания с Крымом. С морем, с котом Васей, с тёплым ветром, с тихими вечерами у воды. Да, мне грустно. И всё-таки я очень хочу домой. Ничего не выходит сегодня делать, болтаюсь из угла в угол, какое-то смутное чувство и тревоги, и радости сразу не даёт мне покоя. Отдых хорош, когда его немного. Теперь пришло время вступить в совсем новую, серьёзную жизнь. Работа. Никуда не денешься от неё. Страшно. А всё же - я жду этого с не таким уж и неприятным предвкушением.
Хочу поскорей вернуться в наш огромный и шумный город.
И снова бешеная гонка на машине по ночным дорогам Крыма. Два самолета, пересадка в Ростове, семь, боже мой, часов ожидания. Хотелось спать. Зверски хотелось спать. Упасть где-нибудь и заснуть. Не люблю аэропорты. Слишком много людей, все бешеные, бегут, кричат друг на друга. Длинная, утомительная регистрация и осмотр багажа. И в самолёте эта ужасная тяжесть, давящая на уши со всех сторон. Самолёт узкий, не повернуться, в поезде куда удобней. Я целиком и полностью за старые-добрые поезда. В них такая волшебная атмосфера путешествия - стук колёс по рельсам, дома и леса, бегущие за окном...
Ростов. Попытки хоть немного поспать в зале ожидания на скамейке. Холодно и жёстко. Засыпаю на ходу. Скорей бы, скорей бы быть дома!
Я везу с собой горку сувениров, полностью истраченную карту памяти в фотоаппарате, камешки из моря, три зарисовки, ворох творческих заметок в телефоне и осознание, что время бесценно. Да, я потерпела крах в том, чтобы ловить каждый момент отдыха в Крыму, и всё же я ловила их, эти прекрасные дни, я наслаждалась ими. Порядка в голове по-прежнему нет, мысли убегают от меня в разные стороны, тревога грызёт, но это ничего, ничего, потому что было много нужного и важного, был узор из слов под моими пальцами, были волшебники, которых я хочу ещё больше написать. Всё будет хорошо. Ведь никогда не получается сразу так, как хочешь. Главное, что я нащупала правильный путь.

@темы: мысли вслух, волшебство, моменты, другое место

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

вместо отзыва

Что сказать про "Стражей галактики"? Это, чёрт, возьми, СТРАЖИ ГАЛАКТИКИ. Горстка совершенно безумных, каждый по-своему неадекватных людей, которых судьба не пойми как объединила в команду для битвы с галактическим злом. Зелёная женщина. Дерево. Енот. Дядька с татуировками. "Обычный парень". И все эти придурки с тараканами в голове сначала охотятся друг на друга, потом попадают в тюрьму, бегут из тюрьмы, бороздят космос, выступают против зла, творят безумие за безумием, шутят... О боги, как они шутят! Мы корчились от смеха почти с первой минуты. И настолько чудесный, лёгкий юмор, без всяких там шуточек ниже пояса, без пошлости и глупости, это и вправду СМЕШНО. Наверное, только Marvel умеет так. Вообще-то здесь во всём ощущаешь Marvel. Правда, у мстителей и людей-крестиков больше серьёзного было... да что там, в тысячу раз больше, тут уже чистая комедия, но с таким же, как всегда, увлекательнейшим сюжетом, яркими образами, важной мыслью. Дружба и команда. Казалось бы, что может быть общего у зелёной женщины, дерева, енота и звёздного лорда? Да ничего. Но мироздание непредсказуемо создало для них ситуацию, которая их всех волей-неволей заставила пересмотреть свои взгляды и наконец-то впустить в свою жизнь других людей. Друзей. Боже, я люблю "Стражей галактики", я люблю всех этих бешеных придурков И ОСОБЕННО ЕНОТА

— Отрадно знать, что у тебя есть... друзья. Ты, Квилл... мой друг.
— Спасибо.
— И тупой пень тоже мне друг. И зеленая блудница тоже мне дру..
— О боже!Да закрой рот!

— Ну, что дальше будем делать? Что-нибудь хорошее? Что-нибудь плохое? Или — как пойдет?
— Тебе решать, звездный лорд.
— Или как пойдет!

— Да, Квилл. На корабле — свинарник.
— Это еще цветочки! В ультрафиолете здесь вообще шедевр абстракционизма!

— Ну и хвост с вами, все равно до пенсии не рассчитывал дожить.

@темы: кино

---

"1984", Джордж Оруэлл

Не ожидала, что другая антиутопия, после этого жуткого дивного мира Хаксли, сможет меня испугать настолько. Мне почему-то казалось, что страшней просто некуда. Нельзя изобрести модель ещё более ужасающих перспектив на будущее, чем Хаксли с людьми из пробирок и полным отсутствием души. Да, дух рациональности из дивного мира так же отвратителен и очень, очень близок нашему миру, но эта тотальная несвобода по Оруэллу, мне кажется, что-то намного конкретней, реальней и, вообще-то, уже бывавшее в чуть меньших размерах много раз. И наверняка ещё будет. Если дивный мир ошеломлял меня именно внутренним сходством тех пустых и насквозь разумных людей с современными людьми, то здесь уже на первый план полностью выходит система. Огромная и страшная Система с большой буквы.
Абсолютный контроль над всем, что делает человек. Нет, не только делает — говорит, думает, думает о том, чтобы подумать. Даже самая ничтожная мысль, как-то выдавшая себя, в бормотании во сне, в изгибе губ, в неловком жесте руки, уже опасна для системы, уже ставит человека на заметку всевидящему оку Старшего Брата. Мыслепреступление. Кто не допускал хотя бы раз неправильных, запретных мыслей в голове? Мы не всегда хозяева своим мыслям. Но для этой системы нужно, чтобы люди не могли и на миг обратиться мыслью в мятежную сторону — тот, кто раз подумал о вещах, о которых ему думать не полагается, уже может быть назвать преступником. Пускай мыслепреступником, но система требует лишь идеального, безупречного подчинения. А человека, который опасен, можно удалить. Отовсюду. Из жизни, из списков, из газет, из памяти людей. Его как будто вообще не существовало на свете. Он исчез. И система стоит, как стояла, не возмущённая даже малейшим колебанием.
Чего не было у Хаксли, так это холодной, железно убеждённой жестокости партийцев. Нарушителей спокойствия в дивном мире просто выбрасывали куда-нибудь на остров, к таким же, как они, дикарям и мятежникам, забыв про них. Что-то в этом было немного обнадёживающее, светлое, ведь там, в отдалённых уголках мира, Гельмгольц может писать стихи о важном и настоящем, и стихи эти, хоть не затрагивают систему, зато живут и дарят свою магию кому-то. Надежда. У Хаксли была надежда. Самоубийство Дикаря не выглядело так ужасающе, как могло бы, ведь Дикарь — не один, таких Дикарей где-то на далёких островах много, они живут, думают, чувствуют. У дивного мира есть добро и свет. Океания безнадёжна настолько, что хочется тут же на месте захлопнуть книгу и не видеть, не видеть это страшное место, в котором предатели прячут себя за лицами друзей, а тот, кто, казалось бы, носитель бунтующего Братства, носитель надежды, воли, силы, твёрдых и правильных слов, стоит твёрже всех прочих на вражеской стороне.
Я вообще-то не очень жалую книги, где всё окрашено лишь одним, тёмным, цветом, а разорвать замкнутый круг априори невозможно. Но Оруэлл, видимо, задумывал изобразить как раз такую систему, абсолютную, вечную, которая подомнёт под себя любой бунт и одержит победу над всеми мятежниками. У него получилось. О да, более чем получилось. И я всё-таки готова признать для таких вещей право на существование, потому что, будь Океания не безнадёжна, она не окатывала бы ледяной водой, не въедалась бы в сердце, заставляя думать и любить, хотеть и делать, наслаждаться своей свободой, ценить, в конце концов, не такой уж плохой наш мир. А ещё, конечно, стараться изо всех сил не допустить превращения этого мира в тот дивный у Хаксли, в эту Океанию у Оруэлла. Я думаю, антиутопия — самый важный жанр для тех, кого волнуют большие проблемы общества, хоть дух рациональности, захватывающий всё вокруг. Просто поразительно, как люди в другом веке смогли заглянуть на много лет вперёд и так точно угадать, что будет с миром. Конечно, мы ещё не в Океании, не в дивном новом мире, но ведь они возможны, в любой момент возможны, и возможность эта — чудовищна, возможность эта — сигнал к действию.
Но если можно было говорить о борьбе у Хаксли, то Оруэлл наизнанку выворачивает саму идею мятежных мыслей и поступков — они совершенно, безнадёжно безнадёжны. Система не имеет границ в своей власти. В её руках всё, настоящее, будущее, прошлое. Никакого труда не составит переделывать хоть целые эпохи прошлого тысячу, десятки тысяч раз, сделав это прошлое пластичным и подвижным. Ведь в самом деле, исторические события, которые зафиксированы в книгах и в памяти людей, должны быть чем вроде монолита, неколебимого, постоянного, чтобы люди могли опереться на историю, но система сделала эти события своей собственностью — ничего больше нет постоянного в мире. Книги переписываются. И память тоже подвергается изменениям. Со стороны самого человека. Метод двоемыслия, который открыла партия, как будто фантастический, но самовнушение — сильная штука, под давлением чего только не создаст в голове человек. Система и человеческое мышление присвоила себе. Вот она, тотальная несвобода. Человек здесь не владеет ничем, абсолютно ничем, даже он сам не принадлежит себе. Мятежники во всех притесняемых государствах должны обозначать собой свободу. Но даже сопротивление — в руках партии, она использует его для своих целей точно так же, как прошлое и труд людей. Надежды нет. Система абсолютна.
Ощущения от Хаксли и Оруэлла похожи. Читаешь на одном дыхании, но удивление, жалость, ужас приходят поздней, главное чувство — огромный, тяжёлый груз этого дикого мира, пригибающий вниз. Просто не получается здесь, как на других печальных вещах, плакать, ругать в голос, здесь кончаются слова и эмоции, отзыв-то вышло написать спустя несколько дней, когда всё улеглось и чуточку притупилось. Гигантское ошеломление и больше ничего. Поэтому я не знаю, как говорить об этой книге. Она совершенно чудовищная. И её надо прочитать всем.

@темы: книги, до глубины души, антиутопия

---

16.03.2012 в 17:57

Пишет  Джек-с-Фонарём:

Самая важная памятка
всегда побеждает волк, которого ты кормишь

И от нас, чем мы старше, реже будут требовать крупных жертв
Ни измен, что по сердцу режут, ни прыжков из вулканных жерл,
Не заставят уйти из дома, поменять весь привычный быт,
Ни войны, ни глухого грома, ни тягучей дурной судьбы.

Нет, всё будет гораздо проще, без кошмаров и мыльных драм,
Будут тихими дни и ночи, будут сны без огня и драк
И закат в одеяньи алом будет спать на твоих плечах...

...Но готовься сражаться в малом - в самых крохотных мелочах.

Не влюбляйся в пустые вещи и не слушай чужую тьму,
Помни - часто ты сам тюремщик, что бросает себя в тюрьму,
Даже если не мысли - сажа, даже если не стон, а крик
Никогда не считай неважным то, что греет тебя внутри.

Знаешь, это сложней гораздо, путь нехожен, забыт, колюч
Каждый в сердце лелеет сказку, эта сказка - твой главный ключ
И неважно, что там с сюжетом, кто в ней дышит и кто живёт.
Просто помни, что только это может двигать тебя вперёд.

Будь спокойным, как пух и лучик, никогда не борись с людьми
Ты - часть мира: коль станешь лучше, значит этим меняешь мир
Мир велик и неодинаков, он маяк, но и он - свеча.
Если ты ожидаешь знака

Вот он, знак:

начинай

сейчас.

@темы: поэзия

---

Я читаю дневник Джека. Того волшебника-Джека, который подарил мне одно волшебное стихотворение, потом другое, потом записи, честные, добрые и вдохновляющие в тысячу раз сильней книг, ведь это живой человек, как я, живой и настоящий, он где-то есть на свете, пишет стихи, дарит людям радость. Надо же, мы ни разу не знакомы, а он со стороны, с расстояния так много сделал для меня, хотелось бы поблагодарить его, да только не знаю, заходит ли он ещё на свой дневник. Читаю. С самого начала. Всего пять страниц, но каждая - чудо. В девятнадцать лет он был уже известным поэтом - пускай известным лишь в сетевых кругах, он писал, что хочет издать сборник стихов, и вот же издал, я хотела заказать его, но экземпляры закончились слишком быстро. Он мечтал - он сделал. В моём возрасте. Может, и раньше. Он был в Питере как-то, и куча людей приходила к нему на квартиру слушать, как он читает свои стихи, куча людей, с ним лично не знакомых, но, как я, вдохновлённых его волшебными словами. Когда есть такой Джек, нельзя сидеть сложа руки, нельзя откладывать на завтра, искать себе глупые оправдания, мол, смогу, успею, как-нибудь, когда-нибудь... Нет же ничего, ничего, кроме настоящего момента, и надо его ловить, ловить сейчас, не упуская ни секунды. Carpe diem! Бегать по улицам и вопить эту фразу во всё горло, как мальчишки из фильма "Общество мёртвых поэтов". Боже мой, сколько всего я могу сделать, скольким людям подарить радость, если напишу эту книгу, много-много книг. Спасибо, Джек, спасибо, девушка-чудо, спасибо, известные и неизвестные мне писатели, художники, музыканты, танцоры, учителя, врачи, учёные, все-все, кто делает что-то не ради себя, а ради других. Я плачу, читая о вас, думая о вас. Волшебники. Спасибо вам большое!

@темы: мысли вслух, beautiful ones

---

07.11.2009 в 11:01

Пишет  Чудо):

Сергей Бабкин - Другу
Сергей Бабкин - Другу

Друг мой, Если ты слушаешь эту запись -
Значит меня скоро не станет.
И это меня радует.
Радует то, что останешься ты. Ты чистый.
Тот в которого я очень сильно верю.
Тот который должен,
Нет! Обязан победить.
Друг мой, в каждом сложном организме
Есть уязвимое место.
Ахиллесова пята.
Надавив на которую, можно прервать жизнь...
Нажми на стоп!
Вот видишь, ты можешь
Запросто остановить этот безумный бред,
Когда надоест слушать.
Но, если ты включил снова,
Значит тебя заинтересовало то,
О чем я хочу тебе сказать

Бармен неси бензин,
Мы с другом сегодня сгорим дотла.
Иногда у нее в руках коса,
Иногда метла.
Бармен неси бензин,
Разливай на двоих.
Мы не будем ждать остальных
Память о них светла.

Друг мой, ты можешь также легко остановить
Ту мелодию под которую ты танцуешь.
Точнее сказать, ту мелодию,
Которая заставляет тебя плясать под нее.
Тот, кто играет эту мелодию
Намного умнее тебя, намного сильнее тебя.
Но если ты так думаешь, значит ты в это веришь.
А если ты в это веришь, значит ты уже проиграл.
Я же знаю тебя, ты не любишь проигрывать.
Друг мой, он стирает твой портрет,
Написанный кем-то давным-давно,
На белом ватмане простым карандашом
И даже не пытайся вспомнить кто автор.
Ты не помнишь, что было вчера,
Ты не помнишь, что было неделю назад.
Он вытесняет из тебя все, для того чтобы освободить
Как можно больше места для своей мелодии,
Чтобы она звучала громче.
Наполняя тебя. Заполняя тебя
Резонируя от твоих стен
В абсолютно голой квартире

Бармен неси бензин,
Мы с другом сегодня сгорим дотла.
Иногда у нее в руках коса,
Иногда метла.
Бармен неси бензин,
Разливай на двоих.
Мы не будем ждать остальных
Память о них светла

Друг мой, он стирает твой портрет.
Скоро ты перестанешь слышать.
А когда он дойдет до подбородка ты замолчишь.
Я не хочу чтоб ты молчал, я хочу чтобы ты пел!
Убей его. Найди его и убей.
Поторопись. Я прошу тебя.
Я знаю ты сможешь.
Я не смог, а ты сможешь.
Друг мой. И еще одно.
Прошу тебя. Когда ты его убъешь и настанет тишина
Напиши свою мелодию. А когда напишешь
Пой ее громко. Громко, чтобы я слышал...

Бармен неси бензин,
Мы с другом сегодня сгорим дотла.
Иногда у нее в руках коса,
Иногда метла.
Бармен неси бензин,
Разливай на двоих.
Мы не будем ждать остальных
Память о них светла.

@темы: музыка

---

08.08.2010 в 15:09

Пишет  Джек-с-Фонарём:

Ты знаешь, есть Дорога.
Дорога – это проснуться ночью, почти наощупь собрать рюкзак, позволить сотням пустых обочин вовсю плескаться в твоих глазах, дорога – это огни заправок, глухих окраин прощальный джаз, и ты вздыхаешь, ох, боже правый, куда я вляпался в этот раз. И липкий страх начинает литься в тебе холодным и злым дождем, ты в сотый раз вспоминаешь лица тех, кто обратно тебя не ждет, в тебе, шипя, остывает город, проблемы, планы – и ты один…

…еще дорога – седые горы, кусочки неба в твоей груди. Дорога – это когда наутро ты вдруг проснешься под шум колес, и кто-то очень лихой и мудрый внутри прикажет не вешать нос. Когда весь мир, что горел в пожаре, теперь смеется, живет, летит…

А тот, уже незнакомый парень остался где-то на полпути.

Храни нас, Боже, наивных, резвых, таких обидчивых и прямых, храни нас, Боже, бухих и трезвых, когда кричим и берем взаймы, храни нас, Боже, горячих, верных – и глупых - но неплохих ребят. Храни нас, Боже, когда не верим в себя, в прощания – и в Тебя.

Морская пена, закаты, сосны, откуда вся эта красота; дорога – это вернуться после, и в то же время остаться там.

И пусть закончишь ты это просто, домой вернувшись в конце концов.

Но видишь – линии перекрестков опять рисуют твое лицо.

@темы: поэзия

---

13.06.2010 в 17:20

Пишет  Джек-с-Фонарём:

Нине
Золотится воздух, поёт земля, небеса синеют.
Молодой июнь, смеясь, катает тебя в горсти.
Каждый день - это просто поводы стать сильнее.
Каждый день - это просто поводы не грустить.

---

Ему хотелось еще поговорить о матери. Из того, что он помнил, не складывалось впечатления о ней как о женщине необыкновенной, а тем более умной; но в ней было какое-то благородство, какая-то чистота – просто потому, что нормы, которых она придерживалась, были личными. Чувства ее были ее чувствами, их нельзя было изменить извне. Ей не пришло бы в голову, что, если действие безрезультатно, оно бессмысленно, Когда любишь кого-то, ты его любишь, и, если ничего больше не можешь ему дать, ты все-таки даешь ему любовь. Когда не стало шоколадки, она прижала ребенка к груди. Проку в этом не было, это ничего не меняло, это не вернуло шоколадку, не отвратило смерть – ни ее смерть, ни ребенка; но для нее было естественно так поступить. Беженка в шлюпке так же прикрыла ребенка рукой, хотя рука могла защитить от пуль не лучше, чем лист бумаги. Ужасную штуку сделала партия: убедила тебя, что сами по себе чувство, порыв ничего не значат, и в то же время отняла у тебя всякую власть над миром материальным. Как только ты попал к ней в лапы, что ты чувствуешь и чего не чувствуешь, что ты делаешь и чего не делаешь – все равно. Что бы ни произошло, ты исчезнешь, ни о тебе, ни о твоих поступках никто никогда не услышит. Тебя выдернули из потока истории. А ведь людям позапрошлого поколения это не показалось бы таким уж важным – они не пытались изменить историю. Они были связаны личными узами верности и не подвергали их сомнению. Важны были личные отношения, и совершенно беспомощный жест, объятье, слеза, слово, сказанное умирающему, были ценны сами по себе. Пролы, вдруг сообразил он, в этом состоянии и остались. Они верны не партии, не стране, не идее, а друг другу. Впервые в жизни он подумал о них без презрения – не как о косной силе, которая однажды пробудится и возродит мир. Пролы остались людьми. Они не зачерствели внутри. © "1984", Джордж Оруэлл

@темы: цитаты

---

– До вас, безусловно, доходили слухи о Братстве. И у вас сложилось о нем свое представление. Вы, наверное, воображали широкое подполье, заговорщиков, которые собираются в подвалах, оставляют на стенах надписи, узнают друг друга по условным фразам и особым жестам. Ничего подобного. Члены Братства не имеют возможности узнать друг друга, каждый знает лишь нескольких человек. Сам Голдстейн, попади он в руки полиции мыслей, не смог бы выдать список Братства или такие сведения, которые вывели бы ее к этому списку. Списка нет. Братство нельзя истребить потому, что оно не организация в обычном смысле. Оно не скреплено ничем, кроме идеи, идея же неистребима. Вам не на что будет опереться, кроме идеи. Не будет товарищей, не будет ободрения. В конце, когда вас схватят, помощи не ждите. Мы никогда не помогаем нашим. Самое большее – если необходимо обеспечить чье-то молчание – нам иногда удается переправить в камеру бритву. Вы должны привыкнуть к жизни без результатов и без надежды. Какое-то время вы будете работать, вас схватят, вы сознаетесь, после чего умрете. Других результатов вам не увидеть. О том, что при нашей жизни наступят заметные перемены, думать не приходится. Мы покойники. Подлинная наша жизнь – в будущем. В нее мы войдем горсткой праха, обломками костей. Когда наступит это будущее, неведомо никому. Быть может, через тысячу лет. Сейчас же ничто невозможно – только понемногу расширять владения здравого ума. Мы не можем действовать сообща. Можем лишь передавать наше знание – от человека к человеку, из поколения в поколение. Против нас – полиция мыслей, иного пути у нас нет. © "1984", Джордж Оруэлл

@темы: цитаты

---

Ужасающая своей правдой книга.

Теперь вам понятно, какой мир мы создаем? Он будет полной противоположностью тем глупым гедонистическим утопиям, которыми тешились прежние реформаторы. Мир страха, предательства и мучений, мир топчущих и растоптанных, мир, который, совершенствуясь, будет становиться не менее, а более безжалостным. Прогресс в нашем мире будет направлен к росту страданий. Прежние цивилизации утверждали, что они основаны на любви и справедливости. Наша основана на ненависти. В нашем мире не будет иных чувств, кроме страха, гнева, торжества и самоуничижения. Все остальные мы истребим — все. Мы искореняем прежние способы мышления — пережитки дореволюционных времен. Мы разорвали связи между родителем и ребенком, между мужчиной и женщиной, между одним человеком и другим. Никто уже не доверяет ни жене, ни ребенку, ни другу. А скоро и жен и друзей не будет. Новорожденных мы заберем у матери, как забираем яйца из-под несушки. Половое влечение вытравим. Размножение станет ежегодной формальностью, как возобновление продовольственной карточки. Оргазм мы сведем на нет. Наши неврологи уже ищут средства. Не будет иной верности, кроме партийной верности. Не будет иной любви, кроме любви к Старшему Брату. Не будет иного,смеха, кроме победного смеха над поверженным врагом. Не будет искусства, литературы, науки. Когда мы станем всесильными, мы обойдемся без науки. Не будет различия между уродливым и прекрасным. Исчезнет любознательность, жизнь не будет искать себе применения. С разнообразием удовольствий мы покончим. Но всегда, запомните, Уинстон, всегда будет опьянение властью, и чем дальше, тем сильнее, тем острее. Всегда, каждый миг, будет пронзительная радость победы, наслаждение оттого, что наступил на беспомощного врага. Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека — вечно. © "1984", Джордж Оруэлл

@темы: цитаты

---

Uta no Prince-sama: Maji Love 2000%/Поющий принц: Реально 2000% любовь, TV-2

Мне бы хотелось, конечно, чтобы второй сезон "Принца" стал серьёзней первого, потому что мечта и музыка заслуживают быть глубокой историей, не потерявшей, тем не менее, задора и лёгкости. Как бы не так. Принцев становится больше, серьёзного - меньше. И как хорошо, что в этом аниме сезоны - по тринадцать серий. Я не выдержала бы такого в больших количествах. Честно сказать, мучилась и плакала, продолжая жевать кактус, ещё с самой первой серии - графы, принцы, кошки-люди, парень из снов, господи, что происходит-то?! Атака безумия. Серьёзности никакой, зато я хохотала на весь дом, и в общем, как и нужно было, заряд позитивных эмоций получен, спасибо, УтаПри.
Красавчиков стало много. Слишком много. Суровые семпаи, группа-соперница, да ещё Сесиль присоединился к составу Стариш. Вот, кстати, замечательный персонаж, если бы не жуткая в сердечках-цветочках любовь к Нанами. Его, скажем так, волшебное происхождение очень странно сочетается с вроде бы реалистичной историей про шоу-бизнес и музыкальные группы, но всё-таки, хоть я возмущалась этому в начале, и правда воплощает в себе магию музыки - не зря ведь именно Сесилю принадлежит так прекрасная песня наконец-то не про любовь, а про дружбу, команду, музыкальную гармонию, созвучие. Вообще-то ярких чёрточек в нём столько же и может, больше, чем у других принцев - этот забавный акцент, необычная одежда, умение заглянуть в душу человека, танец Музы, в конце концов! Однозначно люблю Сесиля. А из прежних полюбила вдвойне Хидзирикаву - всё-таки есть у меня склонность к таким серьёзным, молчаливо-спокойным персонажам, внутри которых, как верно подметил Сесиль, скрывается большое чувство. Бесподобная цитата:
- Хидзирикава Масато. С виду и не скажешь, что внутри тебя разгорается пламя чувств.
- Ты что-то скрываешь от нас?
Каждый из принцев раскрывается глубже, чем это было в первом сезоне. Малыш Сё воспитывает в себе силу воли, без конца тренируясь, чтобы быть наравне со своим кумиром, Рен понимает и прощает старшего брата, который всю жизнь был далеко и высоко от него, Отоя дарит радость детишкам из приюта, Нацуки смутно чувствует своё раздвоение личности и хочет побороть его. Замечательно. Люблю всех ещё больше, ещё сознательней. В чём не откажешь "Поющему принцу", так это в разнообразии -и, главное, подробном раскрытии - образов персонажей, не повторяющихся, не похожих друг на друга, а всё же объединённых в одно целое мечтой.
Мечта. Хорошо, я готова простить торжество безумия этому сезону, потому что последние серии подарили мне кое-что очень важное и нужное именно в этот момент жизни. Я тоже пишу о команде людей, которые хотят с помощью своего творчества радовать других. Пускай мешают здесь эти дурацкие сердечки и цветочки, но сам посыл "музыка - магия" мне очень, очень нравится, у моих будущих музыкантов (и не только музыкантов) будет то же самое. Ребята правы. Музыка может менять мир. Искусство может менять мир. И не имеют значения никакие конкурсы, награды, конкуренция, популярность, главное - творить сердцем, и не так уж важно, что песенки у Стариш про одну любовь, да и не очень-то содержательные песенки. Поклонники любят их за энергию, за свет и волшебство, плещущие из каждой строчки, а это, пожалуй, важней всего - хотя лучше бы хорошая музыка сочеталась с хорошими словами, не могу не побурчать.
Много непонятного. Почему, например, Стариш номинировали на премию УтаПри, хотя у них была всего лишь одна песня? Сильно преувеличивают великолепие этой группы, сильно, но всё-таки главные герои, да ещё сёдзё, я слишком придирчиво отношусь к жанру, в котором придирки не имеют смысла. Сёдзё есть сёдзё. Мне удалось хорошо отдохнуть душой с принцами, послушать милую музыку (если не читаешь перевод - вполне хорошие песни), посмеяться, даже поплакать один раз. Добрая и светлая история, говорящая о правильных вещах. Не жалею, что потратила на неё время. Иногда нужны и такие истории.

@темы: аниме

---

Neverland/Неверлэнд

Всё-таки после "Однажды в сказке" меня страшно интересует Неверлэнд - кажется, есть много самых разных версий об этом острове, начиная от классического Диснея и заканчивая вот такими сериалами. Питер Пэн для меня, наверное, уже фигура легендарная. Необычный персонаж. Для него можно придумать множество вариантов предыстории - как он оказался в Неверлэнде, откуда на острове пропащие мальчишки и фея Динь-Динь, в чём истоки его борьбы с капитаном Крюком... Вот, с удовольствием сравниваю два сериала - а здесь, собственно, суть и заключается в Крюке, в его отношениях с Питером.
Питер. Никто, без сомнения, уже не сможет переиграть в моих глазах идеального Питера из Сказки, Робби Кэя. Идеальный. И внешностью, и манерой игры, и образом персонажа - бесподобен. Хотя, конечно, он был идеальным злодеем-Питером, а в этом сериале, как полагается, Питер - добрый и светлый мальчик, который никогда не взрослеет. Актёру тысяча благодарностей. Все оттенки эмоций этого Питера - от доброты до упрямства, от веселья до жёсткости, когда, например, скрещивает шпаги с Крюком, - мальчик передал восхитительно. Всё-таки ничто не сравнится с непосредственностью и живостью актёров-детей. Потому, видимо, что они и живут-то в игре, они играют всегда, везде, даже без актёрства примеряя на себя уйму разных образов.
Питер великолепен. Крюк - ничуть не хуже. Я всё пыталась понять, откуда мне знаком этот актёр, ужасно знаком, - оказывается, это Ксенофилиус Лавгуд собственной персоной Невероятная мимика у него. Живая и очень выразительная. Более чем удался ему образ такого неоднозначного персонажа - всё-таки очень неприятного, который вечно мечется от пиратов к мальчишкам, не зная, что же хочет на самом деле. Не одобряю мотивацию Крюка. Якобы влюбился за один день в пиратку -и тут же бросил своих мальчиков на неизвестном острове, пускай, мол, как-нибудь живут без меня. Ты же ответственен за них. Ты как отец им. Хотя потом оказалось, что гораздо важней этого была для Крюка жажда заполучить что-то себе в собственность - не важно, женщину или власть. История любви у него схожа с Северусом Снейпом, только вот Снейп не вымещал злобу за то, что любимая женщина его не любила, на её сыне. Ну, не так сильно, во всяком случае, и, даже ненавидя Гарри, защищал его. Весьма неприятный, в общем, человек. Но они с Питером прекрасно работаю в общих сценах, одно удовольствие смотреть *-*
Сравнивать со Сказкой практически бесполезно. Из сходств у них только Неверлэнд, тень Питера, пропащие мальчишки - как по-разному, оказывается, можно обосновать одинаковые вещи, восхищаюсь и удивляюсь. Этот сериал всё-таки ближе к классическому "Питеру Пэну", в чём и есть его главная прелесть. Он же маленький совсем, две серии, но сколько всего в этих сериях - прекрасная Нетландия с волшебными пейзажами, интереснейший образ доктора (Чарльз Дэнс!), мечтавшего создать мир для художников, писателей, учёных, которые могли бы творить там вечно, необычные духи деревьев и Динь-Динь, сфера, переносящая из нашего мира в этот... То, что Неверлэнд здесь - планета, а не остров, поразило меня до глубины души!
Вообще-то очень светлый, добрый сериал о множестве вещей сразу. Спасибо, Ренья, за совет.

@темы: сериалы

---

Второй день изучаю окрестности. Оказывается, вокруг нашего дома - куча мест, где я не была или была плохо. На пикник с мамой собрались внезапно, в девять часов вечера, и это, кстати, лучшее время для прогулок - ни духоты, ни жары, лёгкий ветерок и закатное солнце. Впервые после большого перерыва села на велосипед. И очень, очень зря задвинула его на балкон на пару месяцев, ведь это здорово, здорово - мчаться, обгоняя всех, ловить резкий ветер в лицо, чувствовать энергию и силу в себе, мчаться, не останавливаясь, на предельной скорости, пока ноги не заболят... Ух. Мама тихонько бежала - ну ладно, шла - сзади Совсем возле нас есть чудесная речка, за трамваями, огромное пространство с травой до пояса, узкой тропинкой, деревьями, прудами - почти как за городом. Красота. И выйти оттуда можно в любую точку соседней улицы. Надо бы чаще бывать там, столько ещё неизведанного! Потом сидели на случайно найденной скамейке, уплетали бутерброды и кормили голубей.
Вчера вот папа зашёл в гости, ему захотелось посмотреть на моё обиталище. Обожаю проводить избранным людям экскурсию по священной обители :3 И особенно - по книжному шкафу. Папа перебрал все книги до одной, одобрил коллекцию почти полностью, даже взял пару книг почитать - Фрейда и Мураками. Да, мой шкаф беднеет, уже четыре книги забрали, а ведь три штуки из "Вампирских хроник" ждут тебя, Ренья, так что дырки в рядах весьма ощутимы Обсудили с папой в процессе пару вещей, прочитанных мной и только планируемых для чтения. Книги, книги. Я ушла из "Саги о Форсайтах", теперь мне нужен мир, большой, хороший, весёлый и серьёзный сразу, а для таких определений ничего лучше Пратчетта не найти. Пратчетт поедет со мной в Крым. А сейчас, перед миром, я хочу, отчётливо хочу, читать что-нибудь. Нет какого-то конкретного настроения, сюжета, героев, я абсолютно открыта для любой из этих книг, стоящих у меня на полке, из классических книг вроде, например. Оруэлла, которого и читала, чтобы сравнить с Хаксли. Волшебное чувство. Когда не тянет к чему-то одному, а можно взять какую угодно книгу и знать, что она найдёт в тебе отклик, что ты точно сможешь прочитать её, пожить с ней. Наверное, дальше будет "Красное и чёрное" Стендаля ("Ты обязана прочитать!" - говорит папа) и "Солярис", подаренный братиком.
Папа знает мой район (ну, строго говоря, уже соседний с моим) лучше меня Мы пошли в мой любимый парк, только совсем в другую сторону, чем обычно бываю я, а там, оказывается, настоящий лес, с тропками, густыми зарослями и полным отсутствием звуков. Чудесно. Умудрились заблудиться в трёх соснах, точней, на пересечении нескольких тропинок, долго сворачивали то туда, то сюда, пока не нашли какой-то левый путь, тем не менее приведший нас, куда нужно. Шли. Долго шли. Был дерзкий план дойти до самого Финского, но, во-первых, терпения, воды и сил не хватило, во-вторых, жара дикая, а в-третьих, дурацкая стройка перекрыла подход к воде напрочь. Ну, зато видели большой и красивый канал. И шли несколько часов подряд, моим мышцам едва удалось пережить этот ужас
Молчу про институт. Люди на филфаке, видимо, сошли с ума. Всюду нормальное число место для выпускников колледжей, а там - одно. Это даже не конкурс, это издевательство. Шансов-то и не было. Никакой возможности побороться. Что ж, слабо надеюсь на вторую волну, но так слабо, что надо бы уже смириться с заочкой и обдумывать будущую работу. Потом как-нибудь обдумывать. Август принадлежит мне. И печальные мысли о будущем, о взрослой жизни, не испортят его. Потом, всё потом. Дайте отдохнуть напоследок.

@темы: книги, моменты