carpe diem
Название: "Дом безнадёжных мечтателей"
Автор: Rainbow
Жанр: джен, чуть-чуть гета
Рейтинг: G
Размер: макси!
Статус: закончен
Посвящение: Нанатян., с днём рождения, дорогая моя :* Ты подарила мне своих ребят, теперь я хочу подарить тебе своих. Надеюсь, они смогут хоть немножко поддержать тебя и рассеять всяческие депрессивные настроения ^^
От автора: я просто люблю театр, но совершенно ничего не понимаю в актёрском искусстве - наверняка здесь будет достаточно неточностей и упущений. Впрочем, моя цель - поделиться любовью к театру, а не продемонстрировать, какой я профессионал в этом деле.
Тысяча благодарностей [J]Dita_von_Lanz[/J] за помощь с театральными вопросами
Глава 12. Нарушители общественного спокойствияГлава 12. Нарушители общественного спокойствия
Однажды размеренное театральное утро началось неожиданным образом. Лина только-только появилась в зрительном зале, обсуждала с Лёной очередную любимую книжку, не переставая удивляться, откуда между ними получается так много схожестей и одинаковостей; ребята постепенно подтянулись, занялись привычными делами, Михаэль эмоционально обсуждал с Рафаэлем, какой маленький спектакль сегодня разыгрывать, Лерка рисовал, никого не замечая, Седрик посматривал из-под полуопущеных век в излюбленном уголке...
Рядом со сценическими подмостками, по правую сторону, была неприметная задняя дверца, ведущая куда-то в пыльные заброшенные переулки; никто никогда ею не пользовался, не открывал ни разу - и потому все почувствовали огромное удивление и синхронным движением повернули головы, когда за дверью раздалась странная, приглушённая какофония звуков, а именно - рассерженный собачий лай, стремительный топот человека - видимо, бегущего, - гулкий грохот, как будто рухнули на землю металлические мусорные ящики... Ребята переглянулись, недоумевая, и в этот момент створки задней двери распахиваются; с отчаянным воплем: "Помогите, бешеная собака!" в зрительный зал врывается перепуганный растрёпанный парень.
Немой сцене, пожалуй, мог бы позавидовать Гоголь. Все таращились на подозрительного незнакомца, остановившись ровно в тех положениях и занятиях, что несколько секунд назад, а неожиданный визитёр... он напряжённо прислушивался к озлобленным крикам собаки на улице. Пёс, кажется, нипочём не пожелал упускать вожделенную добычу - лаял, бросался на дверь, царапал деревянную створку когтями, шумно возмущался; в конце концов, правда, это ему надоело, звуки исчезли, он удалился.
Со вздохом счастливого облегчения нестандартный посетитель поднялся на сценические подмостки по ступенькам и опустился на диван; ну, как опустился - демонстративно рухнул, будто подкошенный, и провёл тыльной стороной ладони по лбу.
Ребята наблюдали за ним изумлёнными взглядами. Лёна отмерла первой.
- Ты кто?
- Я? Ренат. А вы?
- А мы - театр.
- Вот и познакомились!
Мальчишка, видимо, совершенно не стеснялся новых людей и новой обстановки, куда, сказать по-хорошему, его решительным образом не приглашали. Он устроился с удобствами на диванчике, принадлежащем театральному коллективу, как на своём собственном, скрестил руки за головой и с любопытством принялся изучать окружающее пространство, не торопясь продолжать разговор.
Лина присмотрелась к Ренату и отметила, удивившись, что свободное поведение мальчишки, исключительная уверенность в себе, немножко развязная манера держаться... всё это вовсе не выглядело вызывающим, или дерзким, или непозволительным, учитывая ситуацию. Да, Ренат не был знаком с присутствующими, в здание подпольного театра ворвался без приглашения и очень странным образом, никто, если честно, не давал ему разрешения подниматься на сцену, садиться на диван... Элементарные правила вежливости требовали, чтобы парень извинился перед ребятами за эпизод с собакой, познакомился, поинтересовался, можно ли ему находиться на частной территории... Но Ренат не был наглецом, и чем-то неправильным его поведение вовсе не казалось. Просто он - такой. Привык - так.
Выглядел Ренат ровесником Валерия, лет на восемнадцать-девятнадцать. От всех членов сумасшедшей компании он отличался необычным смугловатым оттенком кожи, светло-шоколадными глазами, курчавыми волосами причудливой бронзовой расцветки; в одежде - коричневые брюки, подкатанные чуть ниже колен, бежевая клетчатая рубашка, - просматривалась лёгкая небрежность и вольность, полностью соответствуя образу неожиданного посетителя.
- Театр? - наконец полюбопытствовал парень, приглядываясь к декорациям (фанерный задник неопределённых размытых очертаний) и к каждому их присутствующих по отдельности. - А что играете?
Лина и через некоторое время не смогла бы объяснить, почему новенький незнакомый Ренат Микаэлян феерически быстрым и ненавязчивым образом умудрился вписаться в их сумасшедшую компанию. Это случилось мгновенно. Сразу, стоило Ренату задать свой первый вопрос. Ребята рассказывали ему про подпольный театр, он внимательно, с воодушевлённым любопытством в глазах, слушал; ребята представлялись, он расспрашивал по-немножку о каждом, жизнерадостно помахал рукой даже таинственному молчаливому Седрику; ребята устроили Ренату ознакомительную экскурсию по театру, он долго и внимательно обследовал каждое помещение; незаметно, плавно все, даже застенчивая Лина, втянулись в оживлённый разговор с неожиданным гостем. Он совершенно не чувствовал скованности и нерешительности в общении с незнакомыми людьми. Ему было интересно всё, связанное с театром. Изначальная любопытствующая оживлённость, видимо, переходила в неподдельный восторженный интерес.
- Как это тебе удалось на собаку наткнуться? - покатывался со смеху Михаэль.
- У меня карма такая, - весело отозвался Ренат.
Оказывается, за Ренатом по жизни закрепилось официальное прозвище Тридцать три несчастья - которое, разумеется, тут же присвоилось театральным коллективом. Они, пресловутые несчастья, преследовали его всегда, везде и самым нелепейшим, непредсказуемым и настойчивым образом. Если Ренат спускается по лестнице - непременно выпустит из рук мобильный телефон, а тот пересчитает четыре пролёта и развалится на составные детали. Если зимой ледяная дорожка скроется под снегом - Ренат обязательно заскользит, потеряет равновесие и потянет за собой беззащитную бабушку, проходящую мимо. Свежепокрашенной будет непременно та стеночка, к которой он прислонился. Именно на тетрадку с домашним сочинением Рената прольются чернила из поломанной ручки, запачкав, к тому же, пенал, дневник, студенческий билет и все внутренности сумки без исключения. Дружелюбный пушистый котёнок расцарапает руки не кому-либо другому - обязательно Ренату. Единственный экземпляр ключей от квартиры провалится в шахту лифта, выскользнув из рук Рената. В тот исключительный день, когда все одногруппники не подготовились к семинару, первым вспомнят, разумеется, о Ренате.
Ну, и так далее. Ренат был наделён редкостной способностью собирать из окружающего пространства несчастья и притягивать их к себе; люди, которые находились рядом с ним, могли не беспокоиться - вся положенная порция бед, неудач, несчастливых совпадений достанется только ему, стороной огибая остальное человечество. А другая примечательная черта характера Рената заключалась в том, что он не концентрировал внимание на своих бесконечных неприятностях, - нет, относился к этому с неподражаемым чувством юмора, сопровождал очередной катаклизм шуточками и остроумными комментариями. Впрочем, Ренат юморил всегда, везде и при любых обстоятельствах; если бы он не вставлял между высказываниями шутку-другую, если бы не переворачивал с ног на голову все жизненные ситуации, умудряясь находить где-то внутри юмористическую составляющую, если бы не комментировал с колкостями и язвочками происходящее - это был бы, разумеется, уже вовсе не Ренат. Конечно, чувство юмора Рената можно было назвать специфическим; пожалуй, постоянные шуточки-прибауточки периодически раздражали, да и обидеть могли ненароком непривычного слушателя. Сумасшедшая компания быстро смирилась с этим - и советовала новенькому замолчать всё реже и реже.
Ренат появлялся в подпольном театре три последующих дня. За это время он успел: расколотить в мелкие квадратики несколько кружек (Андрей, как человек, которому пришлось всё склеивать обратно, негодовал); провалиться ногой в дырку на балконной лестнице, образованную хлипкой ступенькой; сломать театральный телевизор (до сих пор никто не догадывался, как Ренату это удалось); стать первым человеком, который сумел разделить нынешние музыкальные вкусы Михаэля; попытаться научиться стрелять из лука под руководством Рафа, сломать стрелу, едва не прикончить Лёну и забросить это занятие; вступить с Андреем в масштабные дискуссии относительно технических вопросов; раздобыть где-то детские настольные игры и приучить сумасшедшие компании к этой разновидности досуга.
И ещё очень, очень много разного нелепого, забавного, интересного случилось с участием Рената.
За три дня он настолько освоился в подпольном театрике, настолько ребята свыклись с его чересчур шумным, чересчур заметным присутствием, которое сопровождалось несчастьями и неприятностями, к его восхитительной карме и специфическим шуточкам... Как говорится, Ренат привносил в театральную жизнь лёгкий оттенок хаотического безумия. Подпольный театр больше никем не представлялся без этого оживлённого, активного, лёгкого и свободного в общении юмориста. Ребята справедливо удивились, когда Ренат однажды спросил:
- Можно мне остаться с вами?
- А разве ты уже не с нами? - вопросом ответил Андрей, выразив коллективное мнение.
А на следующий день после официального принятия Рената в сумасшедшую компанию в театре появился ещё один новенький; он, правда, не спасался бегством от бешеной собаки, не влетел непредсказуемым образом в заднюю дверь - нет, парень вполне цивилизованно вошёл через центральный вход, вежливо поздоровался со всеми ребятами и немного неуверенным, но решительным голосом попросил:
- Можно мне к вам?
Театральная труппа испытала некоторое изумление - и сразу же заинтересованное любопытство; пожалуй, почти так же сильно, как при торжественном явлении Рената. Во-первых, откуда незнакомец знает, чем они здесь занимаются, и как отыскал полузаброшенное запрятанное местечко? Во-вторых, его открытая прямолинейная просьба показалась странноватой, необычной и всё-таки очень подкупающей из-за своей откровенности. Первым не выдержал Михаэль, рассмеялся; а за ним и остальные, совершенно беззлобно и дружелюбно, развеселились от внезапного появления очередной неизвестной личности.
Ренат, будто бы присутствовал здесь добрых несколько десятков лет и вообще хозяин положения, признанный коллективом, объявил с широкой улыбочкой от уха до уха:
- Добро пожаловать в сумасшедшую компанию!
Разумеется, воспротивиться никто из ребят даже не попытался.
Парень выглядел... довольно чудаковатым образом, если сказать по-честному. Его волосы имели светлый-светлый, практически полностью белый оттенок, всклокоченные, растрёпанные, больше всего напоминавшие покинутое птичье гнездо; кажется, расчёска никогда и не при каких обстоятельствах их не касалась. Одевался незнакомец в голубоватые, наверняка не встречавшиеся с утюгом и протёршиеся на коленках, джинсы, со штанинами, подкатанными по низу, потому что они были слишком длинными; растянутый свитер в коричнево-красную полосочку болтался на худощавой фигуре новоприбывшего как широченный парус на мачте в безветренную погоду; завершающим моментом образа были разношенные кеды со шнурками разных цветов и разрозненные носки - один фиолетовый в крапинку, другой малиновый в горошинку. Выводы напрашивались в количестве двух - либо парень не придаёт никакого значения внешнему виду, либо он катастрофически, во вселенских масштабах рассеян.
Как выяснилось позже, действительным был второй вариант.
Незнакомец, пока Лина занималась внимательным и обстоятельным его изучением, немножко скованно поднялся по ступенькам на сценические подмостки; ребята тотчас окружили его.
- Как тебя зовут? - полюбопытствовала Лёна.
- Феликс... то есть Фил.
- Будем в этом театре хоть кто-нибудь с нормальным человеческим именем? - трагическим голосом пожаловался Ренат, и все, кроме новенького, коллективным смехом воздали должное довольно справедливой шуточке. Фил, судя по всему, чувствовал себя не слишком свободно и ни разу не с такой уверенной лёгкостью, как прежде Ренат; Лине он напоминал её собственное поведение в первый день - парень нерешительно переминался с ноги на ногу, посматривал на окружающих, с неловким смущением улыбался и не знал, куда деваться.
- Феликс, значит? - прищурился Ренат, демонстрируя новичку фирменную ухмылку. - А твои родители, случайно, не в честь корма для кошечек тебя назвали?
Разумеется, замечания Рената были порой действительно меткими и остроумными, а он, беззлобно подшучивая над кем-нибудь из участников театрального коллектива, никогда не хотел по-настоящему обидеть или всерьёз задеть. Ребята практически сразу привыкли (смирились, точней сказать), но незнакомый новенький парень - как он отнесётся к шутливой фразочке, не обидится ли, не замкнётся ли в себе окончательно? Лина испугалась, что сейчас сформируется не слишком приятная ситуация; и тем сильнее было её изумление - да, впрочем, и не только её, - когда Феликс заулыбался залихвасткской улыбочкой, которую, разумеется, никто не мог от него ожидать - и, восхитительным образом копируя интонации голоса Тридцать трёх несчастий, ответил:
- Не вздумай ломать мои светлейшие надежды! Я искренне верил всю жизнь, что меня назвали в честь зелья из "Гарри Поттера".
В это мгновение Фил и Ренат отыскали друг друга. И тот, и другой разговаривали со всеми членами сумасшедшей компании, принимали живое участие в деятельности подпольного театра, но подавляющую часть времени проводили вдвоём - пожалуй, в какой-то степени их можно было сравнить с Рафаэлем и Михаэлем. С шуточками Рената, острыми, постоянными и беспощадными, смирились все, однако составить конкуренцию главному весельчаку не был способен никто - ни Андрей с его аристократическим юмором, ни Мики с лёгкими ненавязчивыми подшучиваниями. Ренат царствовал единолично. Теперь появился Феликс. Казалось невозможным представить, что этот неуверенный в себе, рассеянный с виду паренёк окажется юмористом, которому под силу заткнуть за пояс даже Рената.
Ренат мгновенно почувствовал в Феликсе родственную душу; и неугомонная, абсолютно неудержимая парочка наводила в театральном пространстве всевозможные бедствия и катастрофы локального масштаба. Например, они могли подкарауливать ребят за углами, неожиданно выскакивать - однажды, кстати, им удалось перепугать таким образом впечатлительную Лину до полусмерти; они устраивали примитивные, но, как ни странно, действенные ловушки вроде стаканчика с водой, которая выливалась на голову первому человеку, открывшего дверь; они затевали игру в салочки на пересечённой местности зрительного зала, натыкаясь в процессе на предметы мебели, дверные косяки и других участников театрального коллектива; они катались наперегонки по перилам со второго этажа на первый; они прятались так, что вся сумасшедшая компания сбивалась с ног, чтобы их отыскать, и мерзко похихикивали в каком-нибудь уединённом уголке; они разгребали эвересты хлама в общей комнате и развлекались то с одной, то с другой находкой, состряпывая из них какие-то невероятные сооружения; они... перечислять проделки вторых братьев Уизли - Рената и Феликса - можно было бесконечно.
Характер Фила оказался гораздо более удивительным, чем представлялось в самом начале; да, при знакомстве с новыми для него людьми он был чуточку застенчивым, неуверенным, - однако, надо сказать, это продлилось ровно до момента коротенького диалога с Ренатом, после чего Феликс стал признанной и неотъемлемой частью театрального коллектива; он и Ренат образовали вместе прочный неразрушимый тандем, обосновавшийся в сумасшедшей компании так, словно присутствовал там со дня основания. Ничего не осталось от прежней нерешительности Феликса; некоторое время понаблюдав за новеньким, Лина сделала вывод, что Фил - типичный флегматик, спокойный, невозмутимый, - но не разумной рассудительностью Рафа, не таинственным отстраненным отчуждением Седрика, а совершенно лёгким, меланхолические и даже немного равнодушным отношением к окружающей действительности. Никакое потрясение, кажется, не могло бы вывести Фила из расслабленного спокойствия - кроме, пожалуй, совместных с Ренатом происшествий и проделок.
А ещё Феликс Семецкий был тотально, катастрофически рассеянным - за что, беспощадными устами Тридцать трёх несчастий, заработал прозвище Потеряшка. Эта особенность, к слову, тоже объединяла его с Ренатом; правда, если тот с завидной постоянностью притягивал к себе всяческие неприятности, то Фил отличался абсолютной неорганизованностью, рассеянностью и забывчивостью. Он постоянно просыпал будильники и появлялся в подпольном театрике с катастрофическими опозданиями; он спотыкался практически на ровном месте и пересчитывал косточками ступеньки лестницы, которая соединяла зрительный зал со сценическими подмостками; он терял документы и кошельки, а после сбивался с ног, пытаясь разыскать многочисленные пропажи; он забывал о назначенных встречах, лекциях в институте, важных телефонных звонках и, неожиданно вспомнив, срывался из подпольного театрика и уносился по делам. По количеству притянутых из окружающего пространства неприятностей Ренат и Феликс составляли восхитительный дуэт, участники которого были наделены одинаково несчастливыми кармами.
Впрочем, актёрская деятельность театрального коллектива тоже не обошлась без этих нарушителей общественного спокойствия. Однажды Ян поинтересовался у неугомонной парочки:
- А вы играть умеете?
- Умею, - ответил Ренат.
- Не пробовал, - ответил Феликс.
- Ну, вот, как раз и попробуешь. Лён, подбери нам, пожалуйста, каких-нибудь юмористических персонажей, и лучше, чтобы два таких человека действовали вместе.
Сценка, подобранная Яном (то есть, разумеется, и Лёной тоже из огромного количества её маленьких рассказиков) представляла собой историю о двух неудачливых преступниках, которые пытаются разбогатеть с помощью ограблений, вооружённых нападений и других противозаконных способов - и, однако, постоянно становятся жертвами забавных оплошностей, несчастливого стечения обстоятельств и собственной неумелости. Маленькое представление занимало никак не больше нескольких минут; а Ренат и Фил, не считая беглого знакомства с репликами, совершенно не репетировали, а Феликсу, как он сам утверждал, никогда прежде не приходилось играть. Однако у Лины, да, впрочем, и у всех остальных участников театрального коллектива, от смеха побаливали рёбра, потому что совместное выступление Рената и Фила было неподражаемым. Именно так - совместное. В принципе, фразочки и поступки персонажей изначально предполагались смешными, но, приправленные восхитительными интонациями, жестами и мимикой этих возмутителей общественного спокойствия, набирали дополнительного юмора ещё на несколько пунктов. Диалог вышел удивительно настоящим, живым, смешным, а неугомонная парочка... неугомонная парочка как будто не играла - Ренат и Феликс просто общались друг с другом, обменивались репликами, подшучивали, с удовольствием развлекались и валяли исключительного дурака на сценических подмостках. Оказывается, о Фила и Рената была ещё одна удивительная способность - необходимая для юмористических актёров, как позже сообщил Ян, - отпускать какие-нибудь презабавные, на редкость смешные и даже дурацкие высказывания с серьёзными невозмутимыми лицами. Зрительный зал - маленький театральный коллектив - покатывался со смеху, перегибался пополам и хохотал, не в силах удержаться, а Феликс и Ренат спокойно продолжали развивать замечательные абсурдные диалоги, перебрасываться шуточками, состязаться как бы невзначай в остроумных фразочках. Пожалуй, они могли бы и в другой, не юмористический спектакль добавить чуточку юмора, вворачивать здесь и там уместные ненавязчивые кусочки юмора, чтобы разрядить атмосферу и добавить своим персонажам побольше оживлённого, настоящего. Это была их актёрская особенность - и по отдельности, и вместе: юмор.
Нельзя, конечно, было назвать игру неугомонной парочки профессиональной, организованной и вообще игрой в стандартном смысле этого слова - в отличие от Яна и Мики с Рафом, они не получали никакого театрального образования, и этот факт значительным образом бросался в глаза; ошибки, недочёты, перепутанные слова, чуть-чуть переигранные эпизоды... непрофессионализм не мог пройти незамеченным, и всё же... всё же игра возмутителей общественного спокойствия была интересной и привлекательной, обладала немаленькой притягательностью, потому что Фил и Ренат с наслаждением, с искренней радостью и восторженным воодушевлением перешучивались, дурачились, всячески стараясь расшевелить и зарядить положительными эмоциями публику. Они были настоящими, действительно настоящими, а Лина, со своим незначительным опытом насчёт театральных премудростей, считала, что главней для актёра ничего попросту не может быть.
Помимо всего прочего, роли, подобранные Яном, были, кажется, созданы исключительно для Рената и Феликса; они органично подходили обоим, полностью соответствовали их повседневному стилю общения, их чувству юмора, разным - и в то же время похожим - необыкновенным характерам. Лина с любопытством и удивлением посмотрела на Яна; именно он подобрал сценки для непоседливой парочки - и кроме того, как ей рассказывали, нашёл подходящее амплуа для Лёны, для Динки, для Лёки... судя по всему, Ян обладает способностью увидеть и подметить особенности в каждом человеке, подобрать образ, наиболее соответствующий каждому, и помочь раскрыться. Феликс никогда прежде не пытался играть на сцене. Яну удалось подметить и усовершенствовать в нём искорку несомненного актёрского таланта - непрофессионального, необработанного, и всё-таки таланта. "Пожалуй, - подумала Лина, - он совсем не зря считается командиром сумасшедшей компании".
На следующий день ребята, впечатлённые вчерашним представлением, попросили Рената и Фила повторить; возмутители общественного спокойствия с удовольствием согласились, заняли необходимые позиции на сценических подмостках, Феликс открыл было рот, чтобы начать, и вдруг...
- Я забыл слова, - растерянным движением растрепав и без того взлохмаченные волосы на макушке, с пристыженной полуулыбкой сообщил Потеряшка.
- Как забыл? - Ренат вытаращился на друга. - Как у тебя получилось забыть? Только вчера заучивали!
Фил передёрнул плечами - в сущности, с абсолютной меланхоличностью и смиренностью перед лицом несчастливой кармы. Сумасшедшая компания покатывалась со смеху. Да-а, феерическая забывчивость и рассеянность Феликса никогда не будут уставать напоминать о своём существовании.
- Да уж, - успокоившись после продолжительного приступа веселья, сказал Мики, который с трудом пытался отдышаться. - Вы определённо стоите друг друга.
Глава 13. Авантюристка и ХалкГлава 13. Авантюристка и Халк
Если промозглыми осенними или замороженными зимними днями сумасшедшей компании совсем не хотелось высовывать нос из театра, то с приходом весенних оттепелей и, тем более, восхитительной летней жары, стало совершенно невозможным оставаться в душноватом замкнутом помещении. Вот и теперь, как только Лина появилась в зрительном зале, Лёна перехватила девочку её за руку и потащила обратно, на улицу; следом потянулись, шумно и весело переговариваясь, остальные участники театрального коллектива - разумеется, кроме Седрика, который, оставаясь в излюбленном сумраке под балкончиком, сопроводил смеющихся и беседующих ребят таинственным, не разберёшь - доброжелательным или уничтожающим - взглядом из-под полуопущенных век.
Погода действительно была самой замечательной, чтобы прогуляться; первый летний месяц едва-едва начинал царствовать, по-настоящему жарку. погоду наверняка придётся ждать не меньше нескольких недель, - но даже сейчас чувствовалось лето, настоящее лето. Приветливое, согревающее солнышко ослепительными лучами пробивалось через густо переплетающиеся ветки; где-то вдалеке переговаривались звонкие птицы; неровный, разделённый на квадратики свет подмигивал между деревьями золотистыми вспышками, как будто лампочками.
Наверное, их многочисленная, наполненная самыми разнообразными характерами и темпераментами компания смотрелась довольно внушительно (если не сказать - пугающе); голосом сообщества была, разумеется, неугомонная парочка юмористов Ренат и Фил, а Михаэль, находящийся, по обыкновению, рядом с молчаливым, старающимся скрыть улыбку Рафаэль, привносил дополнительного шума - Мики слушал оглушительную музыку в плейере и на этот раз, вместо шаманских танцев, невпопад подпевал французским песенкам (нужно ли говорить, что французский у него был ужасающим?); это было очередное, не менее внезапное и быстропроходящее, чем прочие, увлечение младшего из братьев Сальваторе.
Посреди узенького пешеходного тротуара одиноко приютилась банановая шкурка; люди, торопящиеся по делам, аккуратно огибали незначительное препятствие, практически машинально, и точно таким же образом поступили Раф, Мики, Лина, Лёна, Ян и Андрей - обыкновенный адекватный народ. Ренат с Феликсом оказались немножко отстающими, с воодушевлением обсуждая, видимо, волнительный для обоих вопрос;шкурки они не заметили; и, однако, Феликс благополучно переступил через неё, а Ренат, что являлось очередным доказательством несчастливой кармы, угодил ботинком точнёхонько в цель.
Асфальт был покрыт немногочисленными лужицами после вчерашнего дождика. Банановая шкурка, как самые лучшие наточенные лезвия коньков, поехала вперёд вместе с Ренатом; размахивая руками, как мельничными колёсами, пытаясь восстановить равновесие, Тридцать три несчастья дёрнулся в сторону, но второй ногой заскользил по жиденькой грязи, спрятанной под лужицей, - и всё-таки приземлился на землю, в полёте случайно задевая и увлекая за собой проходящую мимо девушку. Сумасшедшая компания, оглянувшись, заметила, что происходит, бросились коллективными усилиями помогать; но Ренат сориентировался быстро - мгновенно вскочив на ноги (и попав, как ни прискорбно, ногой ровно на ту же самую шкурку), он, в конце концов, восстановил устойчивое положение, обернулся к пострадавшей девушке, протягивая руки и начиная извиняющимся тоном говорить:
- Пожалуйста, про...
Договорить у Рената не получилось. За мгновение - никто не успел даже сообразить, что надвигаются неприятности - в физиономию ошарашенному Ренату впечатался внушительный кулак парня, который, видимо, шёл вместе с незнакомкой, и Тридцать три несчастья растянулся на поверхности асфальта, в луже, откуда безуспешно поднимался несколько раз. Немая сцена. Театральный коллектив, изумлённый непредсказуемым поворотом событий, остановился посреди тротуаара, переводя озадаченный взгляд с Рената на парня, с парня на девушку и обратно; Фил, не сдержавшись, согнулся пополам и, стараясь всеми возможными усилиями скрыть разбушевавшийся приступ веселья, захохотал от души не мог остановиться; Ренат, бросив бессмысленные попытки подняться и решив, видимо, что судьба-злодейка сегодня особенно неблагосклонна к нему, продолжал рассиживаться на земле и зажимать ладонью правый глаз; пострадавшая девушка, впрочем, пострадала не сильно, тут же вскочила на ноги и бросилась к своему защитнику.
Парень выглядел разъярённым. И чудовищно, чудовищно огромных размеров. Его внушительная, высокая и мускулистая фигура, в сочетании со свирепым выражением глаз и пальцами, сжатыми в угрожающие кулаки, которыми незнакомец периодически похрустывал, создавала весьма пугающее и неблагополучное для Рената впечатление. Судя по всему, парень снова был готов познакомить обидчика со своими боевыми способностями.
- Халк крушить, - неразборчиво, сквозь приступы полузадавленного хохота прокомментировал Феликс.
Девушка ухватила парня за рукав спортивной курткой.
- Ник, не волнуйся, со мной всё в порядке, а он не специально, правда, не надо больше бить его, пожалуйста!
Халк был настроен чрезвычайно решительным и мстительным образом; над Ренатом сформировалась отчётливая угроза физического насилия. Но, стоило девушке прикоснуться к нему, как удивительная перемена, практически мгновенная, приключилась с ним - разгневанное лицо тотчас разгладилось, чудовищные кулаки разжались, незнакомец, названный Ником, опустил руку, занесённую для следующего удара, и одним быстрым движением помог Ренату подняться с земли.
- Прости, - кратко извинился Халк.
- Ты... чего это на меня набросился, а?
- Я думал, ты специально толкнул Киру. Прости.
С подозрением и опаской покосившись на Ника, Ренат удалился от него на безопасное расстояние и с уморительным выражением лица оповестил всех собравшихся:
- Я умираю.
Ну, вряд ли состояние Тридцать трёх несчастий было настолько критическим - однако под глазом Рената расплывался внушительный лиловатый синяк, а щёку поперёк пересекала царапина, результат трёхкратного столкновения с шероховатым асфальтом. Кира посмотрела на несчастного умирающего и улыбнулась виноватой улыбкой.
- Прости, пожалуйста, Ник правда совсем не хотел! Знаешь, мой дом здесь недалеко, пойдём, я обработаю тебе синяк и царапину!
- К нам ближе, - первым из всем сумасшедшей компании (не считая, конечно, наконец отсмеявшегося Феликса) отмер Ян; следом опомнились и остальные ребята, заговорили одновременно, засуетились и коллективными стараниями транспортировали пострадавшего Рената, в сопровождении Ника с Кирой, к зданию подпольного театрика. Разумеется, никто из сумасшедшей компании не подозревал, что обыкновенная прогулка под летним солнышком получится короткой - и настолько богатой на приключения.
В многочисленных запасах общей комнаты, кроме всего прочего, Линой обнаружился и пластырь, и зелёнка, и перекись водорода, и всё, что необходимо для оказания первой помощи пострадавшим. Кира, ещё несколько раз извинившись перед всеми в общем и Ренатом в частности, тщательно обработала его смертельные повреждения, аккуратно заклеила пластырем длинную подсыхающую царапину; Ник с виноватым выражением лица переминался с ноги на ногу рядом со своей девушкой (почему-то театральному коллективу сразу стало понятно, что Кира ему именно девушка, не подруга, сестра или незначительная знакомая). Ренат громко жаловался на несчастливую судьбу. Периодически он обиженно поглядывал на Феликса, обвиняя друга в бесчувственности, жестокости и скрытых садистских наклонностях, раз трагическое падение (тройное) показалось ему чем-то забавным. Фил никак не мог удержаться от сдавленного, замаскированного под кашель смеха.
- Ну, прости, прости, дружище... И согласись, это была самая смешная ситуация на свете! Надо же, шкурка от банана... Я думал, такое происходит только в американских комедиях!
Ренат категорически разобиделся.
Когда лечение хныкающего, возмущающегося, несправедливо обиженного инвалида завершилось, Кира и Ник засобирались уходить.
- Может, останетесь с нами ещё ненадолго? - предложил Ян. А Кире, кажется, и самой хотелось оставаться в подпольном театрике подольше - только навязываться незнакомым людям она не решалась, теперь же, впрочем, с удовольствием ухватилась за вожделенную возможность. У Киры в глазах загорелись огоньки ненасытного восторженного любопытства; жадно оглядываясь по сторонам, она перехватила Ника под руку и потащила осматривать достопримечательности театра.
Лина всегда радовалась возможности присмотреться к новым людям, как следует их изучить, понаблюдать за ними; и теперь, исподтишка поглядывая на новоприбывших, отмечала удивительное несходство между внешностью и характерами парня и девушки.
Кира не только своим поведением, интонациями голоса и словами создавала впечатление энергичного непоседливого человека - весь её внешний облик этому соответствовал. Тёмно-рыжие длинные волосы она собирала в косу, перекинутую на правое плечо; несколько прядок беспорядочно выбивались из причёски, не выдерживая неутомимого бесконечного движения обладательницы. Одевалась Кира в простые джинсы светло-синего цвета, фиолетовую футболку и джинсовую куртку поверх неё, с небрежно закатанными до локтей рукавами. Карие глаза девушки блестели любопытством - возбуждённым, неистребимым любопытством ко всему окружающему. А вот Нику (полное имя - Николай, как позже выяснилось) больше всего подходило определение, данное Феликсом во время происшествия на улице, - Халк. Внушительных, пугающих размеров, Ник казался чудовищно сильным и на редкость угрожающим великаном; многие ребята, а Кира в особенности, рядом с ним совершенно терялись, представляясь маленькими хрупкими существа. Наверное, Ник вовсе не хотел кому-то казаться пугающим Халком, но всё, включая одежду, внешность, выражение лица, поступки и интонации голоса, заставляло держаться от этого парня на приличном расстоянии. Чёрные волосы Ника были подстрижены коротким жёстким ёжиком; на лоб он завязывал пёструю узорчатую бандану, одевался в широкие джинсы со множеством карманов и кожаную коричневую куртку, отдалённо напоминавшую байкерскую. Халк из фильмов про супергероев был огромным и зелёным, а Ник, по человеческим меркам, конечно, тоже удивлял могучими размерами, широкими плечами и сильными крепкими руками; цвет кожи, правда, вместо зелёного был обычным смугловатым. В принципе, ничего агрессивного или разрушительного в поведении Ника не было. На самом деле, он выглядел вполне дружелюбным приветливым парнем, разговаривал, правда, редко, но вежливо, драться не спешил, спокойно прохаживался по сценическим подмосткам, держась поблизости от Киры. Правда, Лина мгновенно увидела - как Брюс Беннер, поддавшись отрицательным эмоция, превращался в Халка, так и Ник обретал свирепость, чудовищную силу и желание уничтожать на месте каждого, кто посмеет причинить вред его любимой девушке.
Кира, увлёкшись неограниченными возможностями новой обстановки, между тем забралась на сценический балкон. Который, кстати, имел необъяснимую привычку ломаться, портиться и представлять опасность в самых неожиданных местах - ступени, перила, случайные доски... Кира с удовольствием осмотрелась оттуда - и решив, видимо, разглядеть зрительный зал под другим ракурсом, мгновенно забралась на тонкую шаткую полосочку перил и пробежалась от одного конца до другого.
- Ник, это так здорово!
Глаза Киры поблёскивали от возбуждённого интереса и явственного наслаждения. Ни высота, ни хлипкая конструкция балкончика девушку совершенно не беспокоили.
Ник стоял внизу, под балконом, и никак не комментировал происходящее - только с тревожным беспокойством смотрел на Киру, не отрываясь, как будто напружинившись и напрягшись; если бы появился хоть малейший признак опасности для Киры - и в этом не возникало сомнений, - он тотчас бросится защищать её, спасать от вероятности падения.
- Это же опасно, - сказал Андрей, - Она может упасть. Почему, если волнуешься, не остановишь её?
- Бесполезно, - коротко объяснил Николай. И позже сумасшедшей компании ни раз пришлось убедиться в его правоте.
Грубоватая заботливость, простоватая нежность и желание защищать Киру от всего на свете не могли укрыться от внимания театрального коллектива; через некоторое время, отвечая на Лёнин вопрос, Кира рассказала, как они познакомились с Ником. Это, разумеется, интересовало всех участников сумасшедшей компании - слишком нестандартной была парочка, слишком разными характерами обладали Кира и Николай - как вообще оказались пересечёнными их жизненные дорожки? Несколько месяцев назад Кира возвращалась домой с вечерних курсов - заснеженными зимними двориками, которые укутались в темноту, слегка разбавленную пятнышками света от наполовину расколоченных фонарей; девушка старалась избегать подозрительных подворотен и безлюдных двориков, но ей, к сожалению, не повезло - группка каких-то подвыпивших парней набросилась на неё, стоило оказаться вдалеке от оживлённого проспекта, и потащила в какой-то полузаброшенный скверик. Обидчиков - много, вокруг - темнота, и, как Кира не старалась вырваться на свободу, её попытки не увенчались заметным успехом. Она решила, что благополучного исхода не предвидится. Отвратительные руки парней уже прохаживались по телу девушки. И вдруг... загораживая своим внушительным силуэтом отблески работающих фонарей, рядом с парнями появился незнакомец; пьяные подростки, надо сказать, не окончательно потеряли от алкоголя инстинкт самосохранения и поспешили ретироваться, справедливо оценив нулевые шансы справиться с Халком, который был и выше, и шире, и явно сильней, чем все они вместе взятые. Николай и Кира подружились. Чуть позже - стали встречаться. И всегда, с того самого эпизода в заснеженном тёмном скверике, у Ника не исчезает постоянное предчувствие (зачастую, конечно, неправильное, как в ситуации с Ренатом) опасности относительно Киры - единственной целью жизни для него стала безопасность, спокойствие и благополучие любимой девушки.
Ник любил Киру. Любил настолько преданной и безграничной любовью, что Лина тихонько удивлялась - неужели такая связь между людьми может присутствовать в нашем современном мире? Смысл существования Николая заключался в Кире - в подпольный театрик он приходил, разумеется, не от привязанности к актёрскому искусству, а ради своей возлюбленной. Внушительных габаритов, грубоватый, больше молчаливый и замкнутый, Ник не был способен на красноречивые высказывания и широкие жесты, не рассказывал всем окружающим, как сильно он любит свою прекрасную даму... сомнительно, чтобы Халк вообще умел разговаривать о чувствах, и даже Кира, наверное, редко слышала от него какие-нибудь признания. Впрочем, такая любовь не нуждалась в словах. Тёплые прикосновения, рука в руке, заботливость и бесконечная нежность, проскальзывающие в каждом взгляде и движении Николая, губы, уголки которых порой чуточку подрагивали в улыбке, стоило ему взглянуть на возлюбленную, постоянное беспокойство о ней, готовность защищать и оберегать от малейшей опасности... какие слова? Всё понятно без слов.
Лина наблюдала за новенькими, а Мики, наверняка не без честолюбивого желания похвастаться и впечатлить неожиданных гостей, предложил ребятам разыграть какую-нибудь сценку; Лёна, на правах признанного литературного эксперта, отправилась выбирать подходящую на книжной полочке, а Кира, мгновенно загоревшись, спустилась с балкона, перепрыгнув четыре нижние ступеньки, и ухватила Ника за рукав.
- А можно нам посмотреть?
- Конечно!
Коварный замысел Михаэля удался донельзя эффективней. Нику маленькое представление очень понравилось, он сдержанно, с грубоватыми манерами истинного Халка, выразил восхищение и удовольствие, сделал ребятам комплименты, а Кира... Кира жадно всматривалась в актёрскую игру, с любопытством подмечала каждое движение каждого исполнителя, смеялась, восторгалась и шумно выражала впечатления в процессе просмотра - непосредственная, как ребёнок, первый подобный случай после Михаэля; когда сценка закончилась, девушка зааплодировала, от переизбытка чувств приподнявшись со стула, и бросилась к актёрам с бесчисленными вопросами.
- А вы давно играете? У вас театр, да?
Повторялась ситуация с Ренатом и Феликсом. Неожиданные посетители (на которых оскорблённый Ренат ещё долго демонстративно обижался) провели в подпольном театре не больше нескольких часов - однако создавалось отчётливое впечатление, что невозмутимый Ник и непоседливая Кира были с ребятами всегда. И Лина, и все остальные очень быстро, незаметно освоились с новенькими, свободно с ними разговаривали на самые разнообразные темы, рассказывали, показывали и отвечали на всяческие вопросы (в основном, конечно, с Кириной стороны). Никто не ощущал никакого дискомфорта, и Кира с Ником совершенно органично, без дополнительных объявлений и проволочек, отыскали своё местечко в театральном коллективе... не возникало ни малейших сомнений, что случайные визитёры не ограничатся одним посещением подпольного театра, а останутся здесь, как некоторое время назад Ренат и Феликс, навсегда.
Сумасшедшая компания организовывала очередную сценку, а Кира попросила Лину, которая из всех была единственным ничем не занятым человеком, сопроводить их с Ником на экскурсию по помещениям театрика. Лина, разумеется, знала не так уж много - но, вспомнив давнишние рассказы Андрея во время такого же ознакомительного путешествия , с удовольствием отправилась показывать им холл, кафетерий, общую комнату, гримёрные и всё остальное.
На этой экскурсии открылась центральная черта Кириного характера - в этой девушке главенствовала авантюристка, неутомимая искательница приключений, воображающая, что вокруг - непроходимые джунгли, таинственные замки, запутанные горные тропинки; обыденность человеческой повседневности Киру совершенно не смущала. Подпольный театрик оказался для девушки неразгаданным, полным неожиданностей и сюрпризов пространством, которое можно бесконечно изучать, по которому можно путешествовать, делая множество разнообразных открытий. Оказывается, в подпольном театрике был чердак - это Кира обнаружила неприметную лесенку и дверцу под потолком, не успокоившись до тех пор, пока ключик от чердака не нашёлся посреди эверестов бесполезного хлама. Собственно, бесполезный хлам девушка разобрала на составляющие детальки, - она перекапывала гигантские горки мусора с наслаждением, обнаружив несколько любопытных вещиц вроде потускневших подсвечников, погнутых ложечек, старинных чёрно-белых фотографий, позже водворённых в театральное хозяйство; к слову, один человек на поблёкшей фотографии подозрительно напоминал Лине Седрика - видимо, из-за немножко пугающей потусторонней улыбки и длинных волос, зачёсанных на спину. Кира, позабыв про объяснения Лины, которыми та сопровождала все театральные помещения, бросилась изучать полузаброшенное зданьице самостоятельно, в первый же день обшарив все уголочки, все подвальчики, стенные ниши, запертые комнатки, кладовки и чуланчики. Кира с проворностью и грациозностью кошки перемещалась по балкончику, лестницам, перилам, подвесным мосткам, оставшимся от прежних владельцев театра... везде. Она выплёскивала непрекращающуюся жизненную энергию на всех окружающих, невольно заряжая их положительными эмоциями; настолько сильно любить жизнь, как Кира, настолько неожиданно обнаруживать в простых повседневных вещах что-то увлекательное, интересное, настолько ловко превращать стандартные поступки и действия в приключенческий роман - не был способен никто.
Разумеется, через некоторое время, как это было с Ренатом и Феликсом, Ян предложил Кире и Нику попробовать себя в театральном искусстве; выяснилось, что оба никогда прежде не бывали на сценических подмостках, но, не задумавшись ни на секунду, Лина прекрасно представляла себе, каким образом будет играть Авантюристка - это меткое прозвище придумал Михаэль.
Кира бросалась в театральные постановки соответственно своему оглушительному неудержимому темпераменту; девушка не могла смириться со скучной однообразной повседневностью, она всегда разыскивала увлекательные занятия, неисследованные места, что-то нестандартное, интересное, восхитительное - и актёрская игра была для неё очередным сумасшедшим приключением, ярким пятнышком посреди бледного непримечательного мира. Кира окуналась в театральное искусство с головой. Не задумываясь, не ограничивая себя какими-то рамками или границами, с воодушевлённым азартом, с возбуждённой увлечённостью... и пускай, как у Рената и Феликса, девушке не хватало профессиональных актёрских навыков, она обладала безусловными способностями, а бешеный, неиссякаемый энтузиазм, как и с возмутителями общественного спокойствия, достаточным образом искупал всё остальное. Кира перемещалась по сценическим подмосткам с неудержимой, пугающей скоростью; удивительный восторг, неподдельное удовольствие выплёскивалось из неё, захватывая немногочисленных зрителей, передаваясь им, увлекая в разноцветный водоворот выдуманных событий, происходящих на сцене. Ничего общего с мягкой лёгкостью и очаровательной непринуждённой грациозностью Лёны, сосредоточенностью и нарочитой взрослостью, серьёзностью Лёки, мечтательной меланхоличной загадочностью Динки... Кира, как и все участники театрального коллектива, оказалась особенной актрисой - талантливой, пускай и спонтанной, способной, пускай и совсем непрофессиональной, начинающей, однако безусловно особенной, не похожей на всех остальных актёров сумасшедшей компании.
Чуть позже Лина, справившись со своей дурацкой стеснительностью, подошла к Авантюристке и спросила напрямик:
- Что для тебя театр?
Кира не удивилась - только улыбнулась и с глазами, сверкающими от воодушевления и возбуждённого восторга, ответила:
- Приключения. Яркое пятнышко. Повседневная жизнь такая скучная, серая, пресная - нужно разбавлять её чем-то удивительным, необычным, таким, как театр, иначе и с ума сойти недолго, иначе рутина затянет, - ты согласна?
Николай, в принципе, не мог бы считаться талантливым актёром по одной-единственной причине... попробуйте представить чудовищного Халка на сценических подмостках. Не получается? Ник полностью оправдывал прозвище, придуманное Феликсом, - он двигался с неуклюжестью, которая вполне соответствовала габаритам, его манера держаться была немножко грубоватой и простоватой, никакого изящества, энергичности, юмористической нотки... ничего. Впрочем, едва ли Ник расстроился, узнав, что у него не обнаружилось никаких актёрских способностей; он присутствовал в театральном коллективе не ради какой-то определённой цели, не ради сценических подмостков или участников театрального коллектива, просто... где была Кира, там был и он. Другого варианта не предполагается.
Слияние Авантюристки и Халка с театральным коллективом, разумеется, было совершенно неизбежным; буквально за несколько первых дней - впрочем, наверное, даже минут самого первого посещения Киры с Ником, - сумасшедшая компания отчётливо осознала, что новые участники подпольного театрика не захотят уйти, останутся, как оставались до них Ренат с Феликсом. Наверное, во всём была замешана какая-то необыкновенная чародейская сила - как иначе объяснишь, что за незначительный промежуток времени Кира и Ник стали неотъемлемой частью театрального коллектива? Теперь, как и прежде с Филом и Ренатом, нельзя было представить подпольный театрик без энергичных перемещений Авантюристки, которая находится в лихорадочном поиске приключений, без постоянной настороженности Халка, угрожающе похрустывающего кулаками каждый раз, когда появляется даже самая маленькая угроза безопасности и спокойствию его возлюбленной? Они как будто всегда были здесь - Авантюристка и Халк. Как будто подпольный театрик всегда поджидал момента их появления.
Автор: Rainbow
Жанр: джен, чуть-чуть гета
Рейтинг: G
Размер: макси!
Статус: закончен
Посвящение: Нанатян., с днём рождения, дорогая моя :* Ты подарила мне своих ребят, теперь я хочу подарить тебе своих. Надеюсь, они смогут хоть немножко поддержать тебя и рассеять всяческие депрессивные настроения ^^
От автора: я просто люблю театр, но совершенно ничего не понимаю в актёрском искусстве - наверняка здесь будет достаточно неточностей и упущений. Впрочем, моя цель - поделиться любовью к театру, а не продемонстрировать, какой я профессионал в этом деле.
Тысяча благодарностей [J]Dita_von_Lanz[/J] за помощь с театральными вопросами
Глава 12. Нарушители общественного спокойствияГлава 12. Нарушители общественного спокойствия
Однажды размеренное театральное утро началось неожиданным образом. Лина только-только появилась в зрительном зале, обсуждала с Лёной очередную любимую книжку, не переставая удивляться, откуда между ними получается так много схожестей и одинаковостей; ребята постепенно подтянулись, занялись привычными делами, Михаэль эмоционально обсуждал с Рафаэлем, какой маленький спектакль сегодня разыгрывать, Лерка рисовал, никого не замечая, Седрик посматривал из-под полуопущеных век в излюбленном уголке...
Рядом со сценическими подмостками, по правую сторону, была неприметная задняя дверца, ведущая куда-то в пыльные заброшенные переулки; никто никогда ею не пользовался, не открывал ни разу - и потому все почувствовали огромное удивление и синхронным движением повернули головы, когда за дверью раздалась странная, приглушённая какофония звуков, а именно - рассерженный собачий лай, стремительный топот человека - видимо, бегущего, - гулкий грохот, как будто рухнули на землю металлические мусорные ящики... Ребята переглянулись, недоумевая, и в этот момент створки задней двери распахиваются; с отчаянным воплем: "Помогите, бешеная собака!" в зрительный зал врывается перепуганный растрёпанный парень.
Немой сцене, пожалуй, мог бы позавидовать Гоголь. Все таращились на подозрительного незнакомца, остановившись ровно в тех положениях и занятиях, что несколько секунд назад, а неожиданный визитёр... он напряжённо прислушивался к озлобленным крикам собаки на улице. Пёс, кажется, нипочём не пожелал упускать вожделенную добычу - лаял, бросался на дверь, царапал деревянную створку когтями, шумно возмущался; в конце концов, правда, это ему надоело, звуки исчезли, он удалился.
Со вздохом счастливого облегчения нестандартный посетитель поднялся на сценические подмостки по ступенькам и опустился на диван; ну, как опустился - демонстративно рухнул, будто подкошенный, и провёл тыльной стороной ладони по лбу.
Ребята наблюдали за ним изумлёнными взглядами. Лёна отмерла первой.
- Ты кто?
- Я? Ренат. А вы?
- А мы - театр.
- Вот и познакомились!
Мальчишка, видимо, совершенно не стеснялся новых людей и новой обстановки, куда, сказать по-хорошему, его решительным образом не приглашали. Он устроился с удобствами на диванчике, принадлежащем театральному коллективу, как на своём собственном, скрестил руки за головой и с любопытством принялся изучать окружающее пространство, не торопясь продолжать разговор.
Лина присмотрелась к Ренату и отметила, удивившись, что свободное поведение мальчишки, исключительная уверенность в себе, немножко развязная манера держаться... всё это вовсе не выглядело вызывающим, или дерзким, или непозволительным, учитывая ситуацию. Да, Ренат не был знаком с присутствующими, в здание подпольного театра ворвался без приглашения и очень странным образом, никто, если честно, не давал ему разрешения подниматься на сцену, садиться на диван... Элементарные правила вежливости требовали, чтобы парень извинился перед ребятами за эпизод с собакой, познакомился, поинтересовался, можно ли ему находиться на частной территории... Но Ренат не был наглецом, и чем-то неправильным его поведение вовсе не казалось. Просто он - такой. Привык - так.
Выглядел Ренат ровесником Валерия, лет на восемнадцать-девятнадцать. От всех членов сумасшедшей компании он отличался необычным смугловатым оттенком кожи, светло-шоколадными глазами, курчавыми волосами причудливой бронзовой расцветки; в одежде - коричневые брюки, подкатанные чуть ниже колен, бежевая клетчатая рубашка, - просматривалась лёгкая небрежность и вольность, полностью соответствуя образу неожиданного посетителя.
- Театр? - наконец полюбопытствовал парень, приглядываясь к декорациям (фанерный задник неопределённых размытых очертаний) и к каждому их присутствующих по отдельности. - А что играете?
Лина и через некоторое время не смогла бы объяснить, почему новенький незнакомый Ренат Микаэлян феерически быстрым и ненавязчивым образом умудрился вписаться в их сумасшедшую компанию. Это случилось мгновенно. Сразу, стоило Ренату задать свой первый вопрос. Ребята рассказывали ему про подпольный театр, он внимательно, с воодушевлённым любопытством в глазах, слушал; ребята представлялись, он расспрашивал по-немножку о каждом, жизнерадостно помахал рукой даже таинственному молчаливому Седрику; ребята устроили Ренату ознакомительную экскурсию по театру, он долго и внимательно обследовал каждое помещение; незаметно, плавно все, даже застенчивая Лина, втянулись в оживлённый разговор с неожиданным гостем. Он совершенно не чувствовал скованности и нерешительности в общении с незнакомыми людьми. Ему было интересно всё, связанное с театром. Изначальная любопытствующая оживлённость, видимо, переходила в неподдельный восторженный интерес.
- Как это тебе удалось на собаку наткнуться? - покатывался со смеху Михаэль.
- У меня карма такая, - весело отозвался Ренат.
Оказывается, за Ренатом по жизни закрепилось официальное прозвище Тридцать три несчастья - которое, разумеется, тут же присвоилось театральным коллективом. Они, пресловутые несчастья, преследовали его всегда, везде и самым нелепейшим, непредсказуемым и настойчивым образом. Если Ренат спускается по лестнице - непременно выпустит из рук мобильный телефон, а тот пересчитает четыре пролёта и развалится на составные детали. Если зимой ледяная дорожка скроется под снегом - Ренат обязательно заскользит, потеряет равновесие и потянет за собой беззащитную бабушку, проходящую мимо. Свежепокрашенной будет непременно та стеночка, к которой он прислонился. Именно на тетрадку с домашним сочинением Рената прольются чернила из поломанной ручки, запачкав, к тому же, пенал, дневник, студенческий билет и все внутренности сумки без исключения. Дружелюбный пушистый котёнок расцарапает руки не кому-либо другому - обязательно Ренату. Единственный экземпляр ключей от квартиры провалится в шахту лифта, выскользнув из рук Рената. В тот исключительный день, когда все одногруппники не подготовились к семинару, первым вспомнят, разумеется, о Ренате.
Ну, и так далее. Ренат был наделён редкостной способностью собирать из окружающего пространства несчастья и притягивать их к себе; люди, которые находились рядом с ним, могли не беспокоиться - вся положенная порция бед, неудач, несчастливых совпадений достанется только ему, стороной огибая остальное человечество. А другая примечательная черта характера Рената заключалась в том, что он не концентрировал внимание на своих бесконечных неприятностях, - нет, относился к этому с неподражаемым чувством юмора, сопровождал очередной катаклизм шуточками и остроумными комментариями. Впрочем, Ренат юморил всегда, везде и при любых обстоятельствах; если бы он не вставлял между высказываниями шутку-другую, если бы не переворачивал с ног на голову все жизненные ситуации, умудряясь находить где-то внутри юмористическую составляющую, если бы не комментировал с колкостями и язвочками происходящее - это был бы, разумеется, уже вовсе не Ренат. Конечно, чувство юмора Рената можно было назвать специфическим; пожалуй, постоянные шуточки-прибауточки периодически раздражали, да и обидеть могли ненароком непривычного слушателя. Сумасшедшая компания быстро смирилась с этим - и советовала новенькому замолчать всё реже и реже.
Ренат появлялся в подпольном театре три последующих дня. За это время он успел: расколотить в мелкие квадратики несколько кружек (Андрей, как человек, которому пришлось всё склеивать обратно, негодовал); провалиться ногой в дырку на балконной лестнице, образованную хлипкой ступенькой; сломать театральный телевизор (до сих пор никто не догадывался, как Ренату это удалось); стать первым человеком, который сумел разделить нынешние музыкальные вкусы Михаэля; попытаться научиться стрелять из лука под руководством Рафа, сломать стрелу, едва не прикончить Лёну и забросить это занятие; вступить с Андреем в масштабные дискуссии относительно технических вопросов; раздобыть где-то детские настольные игры и приучить сумасшедшие компании к этой разновидности досуга.
И ещё очень, очень много разного нелепого, забавного, интересного случилось с участием Рената.
За три дня он настолько освоился в подпольном театрике, настолько ребята свыклись с его чересчур шумным, чересчур заметным присутствием, которое сопровождалось несчастьями и неприятностями, к его восхитительной карме и специфическим шуточкам... Как говорится, Ренат привносил в театральную жизнь лёгкий оттенок хаотического безумия. Подпольный театр больше никем не представлялся без этого оживлённого, активного, лёгкого и свободного в общении юмориста. Ребята справедливо удивились, когда Ренат однажды спросил:
- Можно мне остаться с вами?
- А разве ты уже не с нами? - вопросом ответил Андрей, выразив коллективное мнение.
А на следующий день после официального принятия Рената в сумасшедшую компанию в театре появился ещё один новенький; он, правда, не спасался бегством от бешеной собаки, не влетел непредсказуемым образом в заднюю дверь - нет, парень вполне цивилизованно вошёл через центральный вход, вежливо поздоровался со всеми ребятами и немного неуверенным, но решительным голосом попросил:
- Можно мне к вам?
Театральная труппа испытала некоторое изумление - и сразу же заинтересованное любопытство; пожалуй, почти так же сильно, как при торжественном явлении Рената. Во-первых, откуда незнакомец знает, чем они здесь занимаются, и как отыскал полузаброшенное запрятанное местечко? Во-вторых, его открытая прямолинейная просьба показалась странноватой, необычной и всё-таки очень подкупающей из-за своей откровенности. Первым не выдержал Михаэль, рассмеялся; а за ним и остальные, совершенно беззлобно и дружелюбно, развеселились от внезапного появления очередной неизвестной личности.
Ренат, будто бы присутствовал здесь добрых несколько десятков лет и вообще хозяин положения, признанный коллективом, объявил с широкой улыбочкой от уха до уха:
- Добро пожаловать в сумасшедшую компанию!
Разумеется, воспротивиться никто из ребят даже не попытался.
Парень выглядел... довольно чудаковатым образом, если сказать по-честному. Его волосы имели светлый-светлый, практически полностью белый оттенок, всклокоченные, растрёпанные, больше всего напоминавшие покинутое птичье гнездо; кажется, расчёска никогда и не при каких обстоятельствах их не касалась. Одевался незнакомец в голубоватые, наверняка не встречавшиеся с утюгом и протёршиеся на коленках, джинсы, со штанинами, подкатанными по низу, потому что они были слишком длинными; растянутый свитер в коричнево-красную полосочку болтался на худощавой фигуре новоприбывшего как широченный парус на мачте в безветренную погоду; завершающим моментом образа были разношенные кеды со шнурками разных цветов и разрозненные носки - один фиолетовый в крапинку, другой малиновый в горошинку. Выводы напрашивались в количестве двух - либо парень не придаёт никакого значения внешнему виду, либо он катастрофически, во вселенских масштабах рассеян.
Как выяснилось позже, действительным был второй вариант.
Незнакомец, пока Лина занималась внимательным и обстоятельным его изучением, немножко скованно поднялся по ступенькам на сценические подмостки; ребята тотчас окружили его.
- Как тебя зовут? - полюбопытствовала Лёна.
- Феликс... то есть Фил.
- Будем в этом театре хоть кто-нибудь с нормальным человеческим именем? - трагическим голосом пожаловался Ренат, и все, кроме новенького, коллективным смехом воздали должное довольно справедливой шуточке. Фил, судя по всему, чувствовал себя не слишком свободно и ни разу не с такой уверенной лёгкостью, как прежде Ренат; Лине он напоминал её собственное поведение в первый день - парень нерешительно переминался с ноги на ногу, посматривал на окружающих, с неловким смущением улыбался и не знал, куда деваться.
- Феликс, значит? - прищурился Ренат, демонстрируя новичку фирменную ухмылку. - А твои родители, случайно, не в честь корма для кошечек тебя назвали?
Разумеется, замечания Рената были порой действительно меткими и остроумными, а он, беззлобно подшучивая над кем-нибудь из участников театрального коллектива, никогда не хотел по-настоящему обидеть или всерьёз задеть. Ребята практически сразу привыкли (смирились, точней сказать), но незнакомый новенький парень - как он отнесётся к шутливой фразочке, не обидится ли, не замкнётся ли в себе окончательно? Лина испугалась, что сейчас сформируется не слишком приятная ситуация; и тем сильнее было её изумление - да, впрочем, и не только её, - когда Феликс заулыбался залихвасткской улыбочкой, которую, разумеется, никто не мог от него ожидать - и, восхитительным образом копируя интонации голоса Тридцать трёх несчастий, ответил:
- Не вздумай ломать мои светлейшие надежды! Я искренне верил всю жизнь, что меня назвали в честь зелья из "Гарри Поттера".
В это мгновение Фил и Ренат отыскали друг друга. И тот, и другой разговаривали со всеми членами сумасшедшей компании, принимали живое участие в деятельности подпольного театра, но подавляющую часть времени проводили вдвоём - пожалуй, в какой-то степени их можно было сравнить с Рафаэлем и Михаэлем. С шуточками Рената, острыми, постоянными и беспощадными, смирились все, однако составить конкуренцию главному весельчаку не был способен никто - ни Андрей с его аристократическим юмором, ни Мики с лёгкими ненавязчивыми подшучиваниями. Ренат царствовал единолично. Теперь появился Феликс. Казалось невозможным представить, что этот неуверенный в себе, рассеянный с виду паренёк окажется юмористом, которому под силу заткнуть за пояс даже Рената.
Ренат мгновенно почувствовал в Феликсе родственную душу; и неугомонная, абсолютно неудержимая парочка наводила в театральном пространстве всевозможные бедствия и катастрофы локального масштаба. Например, они могли подкарауливать ребят за углами, неожиданно выскакивать - однажды, кстати, им удалось перепугать таким образом впечатлительную Лину до полусмерти; они устраивали примитивные, но, как ни странно, действенные ловушки вроде стаканчика с водой, которая выливалась на голову первому человеку, открывшего дверь; они затевали игру в салочки на пересечённой местности зрительного зала, натыкаясь в процессе на предметы мебели, дверные косяки и других участников театрального коллектива; они катались наперегонки по перилам со второго этажа на первый; они прятались так, что вся сумасшедшая компания сбивалась с ног, чтобы их отыскать, и мерзко похихикивали в каком-нибудь уединённом уголке; они разгребали эвересты хлама в общей комнате и развлекались то с одной, то с другой находкой, состряпывая из них какие-то невероятные сооружения; они... перечислять проделки вторых братьев Уизли - Рената и Феликса - можно было бесконечно.
Характер Фила оказался гораздо более удивительным, чем представлялось в самом начале; да, при знакомстве с новыми для него людьми он был чуточку застенчивым, неуверенным, - однако, надо сказать, это продлилось ровно до момента коротенького диалога с Ренатом, после чего Феликс стал признанной и неотъемлемой частью театрального коллектива; он и Ренат образовали вместе прочный неразрушимый тандем, обосновавшийся в сумасшедшей компании так, словно присутствовал там со дня основания. Ничего не осталось от прежней нерешительности Феликса; некоторое время понаблюдав за новеньким, Лина сделала вывод, что Фил - типичный флегматик, спокойный, невозмутимый, - но не разумной рассудительностью Рафа, не таинственным отстраненным отчуждением Седрика, а совершенно лёгким, меланхолические и даже немного равнодушным отношением к окружающей действительности. Никакое потрясение, кажется, не могло бы вывести Фила из расслабленного спокойствия - кроме, пожалуй, совместных с Ренатом происшествий и проделок.
А ещё Феликс Семецкий был тотально, катастрофически рассеянным - за что, беспощадными устами Тридцать трёх несчастий, заработал прозвище Потеряшка. Эта особенность, к слову, тоже объединяла его с Ренатом; правда, если тот с завидной постоянностью притягивал к себе всяческие неприятности, то Фил отличался абсолютной неорганизованностью, рассеянностью и забывчивостью. Он постоянно просыпал будильники и появлялся в подпольном театрике с катастрофическими опозданиями; он спотыкался практически на ровном месте и пересчитывал косточками ступеньки лестницы, которая соединяла зрительный зал со сценическими подмостками; он терял документы и кошельки, а после сбивался с ног, пытаясь разыскать многочисленные пропажи; он забывал о назначенных встречах, лекциях в институте, важных телефонных звонках и, неожиданно вспомнив, срывался из подпольного театрика и уносился по делам. По количеству притянутых из окружающего пространства неприятностей Ренат и Феликс составляли восхитительный дуэт, участники которого были наделены одинаково несчастливыми кармами.
Впрочем, актёрская деятельность театрального коллектива тоже не обошлась без этих нарушителей общественного спокойствия. Однажды Ян поинтересовался у неугомонной парочки:
- А вы играть умеете?
- Умею, - ответил Ренат.
- Не пробовал, - ответил Феликс.
- Ну, вот, как раз и попробуешь. Лён, подбери нам, пожалуйста, каких-нибудь юмористических персонажей, и лучше, чтобы два таких человека действовали вместе.
Сценка, подобранная Яном (то есть, разумеется, и Лёной тоже из огромного количества её маленьких рассказиков) представляла собой историю о двух неудачливых преступниках, которые пытаются разбогатеть с помощью ограблений, вооружённых нападений и других противозаконных способов - и, однако, постоянно становятся жертвами забавных оплошностей, несчастливого стечения обстоятельств и собственной неумелости. Маленькое представление занимало никак не больше нескольких минут; а Ренат и Фил, не считая беглого знакомства с репликами, совершенно не репетировали, а Феликсу, как он сам утверждал, никогда прежде не приходилось играть. Однако у Лины, да, впрочем, и у всех остальных участников театрального коллектива, от смеха побаливали рёбра, потому что совместное выступление Рената и Фила было неподражаемым. Именно так - совместное. В принципе, фразочки и поступки персонажей изначально предполагались смешными, но, приправленные восхитительными интонациями, жестами и мимикой этих возмутителей общественного спокойствия, набирали дополнительного юмора ещё на несколько пунктов. Диалог вышел удивительно настоящим, живым, смешным, а неугомонная парочка... неугомонная парочка как будто не играла - Ренат и Феликс просто общались друг с другом, обменивались репликами, подшучивали, с удовольствием развлекались и валяли исключительного дурака на сценических подмостках. Оказывается, о Фила и Рената была ещё одна удивительная способность - необходимая для юмористических актёров, как позже сообщил Ян, - отпускать какие-нибудь презабавные, на редкость смешные и даже дурацкие высказывания с серьёзными невозмутимыми лицами. Зрительный зал - маленький театральный коллектив - покатывался со смеху, перегибался пополам и хохотал, не в силах удержаться, а Феликс и Ренат спокойно продолжали развивать замечательные абсурдные диалоги, перебрасываться шуточками, состязаться как бы невзначай в остроумных фразочках. Пожалуй, они могли бы и в другой, не юмористический спектакль добавить чуточку юмора, вворачивать здесь и там уместные ненавязчивые кусочки юмора, чтобы разрядить атмосферу и добавить своим персонажам побольше оживлённого, настоящего. Это была их актёрская особенность - и по отдельности, и вместе: юмор.
Нельзя, конечно, было назвать игру неугомонной парочки профессиональной, организованной и вообще игрой в стандартном смысле этого слова - в отличие от Яна и Мики с Рафом, они не получали никакого театрального образования, и этот факт значительным образом бросался в глаза; ошибки, недочёты, перепутанные слова, чуть-чуть переигранные эпизоды... непрофессионализм не мог пройти незамеченным, и всё же... всё же игра возмутителей общественного спокойствия была интересной и привлекательной, обладала немаленькой притягательностью, потому что Фил и Ренат с наслаждением, с искренней радостью и восторженным воодушевлением перешучивались, дурачились, всячески стараясь расшевелить и зарядить положительными эмоциями публику. Они были настоящими, действительно настоящими, а Лина, со своим незначительным опытом насчёт театральных премудростей, считала, что главней для актёра ничего попросту не может быть.
Помимо всего прочего, роли, подобранные Яном, были, кажется, созданы исключительно для Рената и Феликса; они органично подходили обоим, полностью соответствовали их повседневному стилю общения, их чувству юмора, разным - и в то же время похожим - необыкновенным характерам. Лина с любопытством и удивлением посмотрела на Яна; именно он подобрал сценки для непоседливой парочки - и кроме того, как ей рассказывали, нашёл подходящее амплуа для Лёны, для Динки, для Лёки... судя по всему, Ян обладает способностью увидеть и подметить особенности в каждом человеке, подобрать образ, наиболее соответствующий каждому, и помочь раскрыться. Феликс никогда прежде не пытался играть на сцене. Яну удалось подметить и усовершенствовать в нём искорку несомненного актёрского таланта - непрофессионального, необработанного, и всё-таки таланта. "Пожалуй, - подумала Лина, - он совсем не зря считается командиром сумасшедшей компании".
На следующий день ребята, впечатлённые вчерашним представлением, попросили Рената и Фила повторить; возмутители общественного спокойствия с удовольствием согласились, заняли необходимые позиции на сценических подмостках, Феликс открыл было рот, чтобы начать, и вдруг...
- Я забыл слова, - растерянным движением растрепав и без того взлохмаченные волосы на макушке, с пристыженной полуулыбкой сообщил Потеряшка.
- Как забыл? - Ренат вытаращился на друга. - Как у тебя получилось забыть? Только вчера заучивали!
Фил передёрнул плечами - в сущности, с абсолютной меланхоличностью и смиренностью перед лицом несчастливой кармы. Сумасшедшая компания покатывалась со смеху. Да-а, феерическая забывчивость и рассеянность Феликса никогда не будут уставать напоминать о своём существовании.
- Да уж, - успокоившись после продолжительного приступа веселья, сказал Мики, который с трудом пытался отдышаться. - Вы определённо стоите друг друга.
Глава 13. Авантюристка и ХалкГлава 13. Авантюристка и Халк
Если промозглыми осенними или замороженными зимними днями сумасшедшей компании совсем не хотелось высовывать нос из театра, то с приходом весенних оттепелей и, тем более, восхитительной летней жары, стало совершенно невозможным оставаться в душноватом замкнутом помещении. Вот и теперь, как только Лина появилась в зрительном зале, Лёна перехватила девочку её за руку и потащила обратно, на улицу; следом потянулись, шумно и весело переговариваясь, остальные участники театрального коллектива - разумеется, кроме Седрика, который, оставаясь в излюбленном сумраке под балкончиком, сопроводил смеющихся и беседующих ребят таинственным, не разберёшь - доброжелательным или уничтожающим - взглядом из-под полуопущенных век.
Погода действительно была самой замечательной, чтобы прогуляться; первый летний месяц едва-едва начинал царствовать, по-настоящему жарку. погоду наверняка придётся ждать не меньше нескольких недель, - но даже сейчас чувствовалось лето, настоящее лето. Приветливое, согревающее солнышко ослепительными лучами пробивалось через густо переплетающиеся ветки; где-то вдалеке переговаривались звонкие птицы; неровный, разделённый на квадратики свет подмигивал между деревьями золотистыми вспышками, как будто лампочками.
Наверное, их многочисленная, наполненная самыми разнообразными характерами и темпераментами компания смотрелась довольно внушительно (если не сказать - пугающе); голосом сообщества была, разумеется, неугомонная парочка юмористов Ренат и Фил, а Михаэль, находящийся, по обыкновению, рядом с молчаливым, старающимся скрыть улыбку Рафаэль, привносил дополнительного шума - Мики слушал оглушительную музыку в плейере и на этот раз, вместо шаманских танцев, невпопад подпевал французским песенкам (нужно ли говорить, что французский у него был ужасающим?); это было очередное, не менее внезапное и быстропроходящее, чем прочие, увлечение младшего из братьев Сальваторе.
Посреди узенького пешеходного тротуара одиноко приютилась банановая шкурка; люди, торопящиеся по делам, аккуратно огибали незначительное препятствие, практически машинально, и точно таким же образом поступили Раф, Мики, Лина, Лёна, Ян и Андрей - обыкновенный адекватный народ. Ренат с Феликсом оказались немножко отстающими, с воодушевлением обсуждая, видимо, волнительный для обоих вопрос;шкурки они не заметили; и, однако, Феликс благополучно переступил через неё, а Ренат, что являлось очередным доказательством несчастливой кармы, угодил ботинком точнёхонько в цель.
Асфальт был покрыт немногочисленными лужицами после вчерашнего дождика. Банановая шкурка, как самые лучшие наточенные лезвия коньков, поехала вперёд вместе с Ренатом; размахивая руками, как мельничными колёсами, пытаясь восстановить равновесие, Тридцать три несчастья дёрнулся в сторону, но второй ногой заскользил по жиденькой грязи, спрятанной под лужицей, - и всё-таки приземлился на землю, в полёте случайно задевая и увлекая за собой проходящую мимо девушку. Сумасшедшая компания, оглянувшись, заметила, что происходит, бросились коллективными усилиями помогать; но Ренат сориентировался быстро - мгновенно вскочив на ноги (и попав, как ни прискорбно, ногой ровно на ту же самую шкурку), он, в конце концов, восстановил устойчивое положение, обернулся к пострадавшей девушке, протягивая руки и начиная извиняющимся тоном говорить:
- Пожалуйста, про...
Договорить у Рената не получилось. За мгновение - никто не успел даже сообразить, что надвигаются неприятности - в физиономию ошарашенному Ренату впечатался внушительный кулак парня, который, видимо, шёл вместе с незнакомкой, и Тридцать три несчастья растянулся на поверхности асфальта, в луже, откуда безуспешно поднимался несколько раз. Немая сцена. Театральный коллектив, изумлённый непредсказуемым поворотом событий, остановился посреди тротуаара, переводя озадаченный взгляд с Рената на парня, с парня на девушку и обратно; Фил, не сдержавшись, согнулся пополам и, стараясь всеми возможными усилиями скрыть разбушевавшийся приступ веселья, захохотал от души не мог остановиться; Ренат, бросив бессмысленные попытки подняться и решив, видимо, что судьба-злодейка сегодня особенно неблагосклонна к нему, продолжал рассиживаться на земле и зажимать ладонью правый глаз; пострадавшая девушка, впрочем, пострадала не сильно, тут же вскочила на ноги и бросилась к своему защитнику.
Парень выглядел разъярённым. И чудовищно, чудовищно огромных размеров. Его внушительная, высокая и мускулистая фигура, в сочетании со свирепым выражением глаз и пальцами, сжатыми в угрожающие кулаки, которыми незнакомец периодически похрустывал, создавала весьма пугающее и неблагополучное для Рената впечатление. Судя по всему, парень снова был готов познакомить обидчика со своими боевыми способностями.
- Халк крушить, - неразборчиво, сквозь приступы полузадавленного хохота прокомментировал Феликс.
Девушка ухватила парня за рукав спортивной курткой.
- Ник, не волнуйся, со мной всё в порядке, а он не специально, правда, не надо больше бить его, пожалуйста!
Халк был настроен чрезвычайно решительным и мстительным образом; над Ренатом сформировалась отчётливая угроза физического насилия. Но, стоило девушке прикоснуться к нему, как удивительная перемена, практически мгновенная, приключилась с ним - разгневанное лицо тотчас разгладилось, чудовищные кулаки разжались, незнакомец, названный Ником, опустил руку, занесённую для следующего удара, и одним быстрым движением помог Ренату подняться с земли.
- Прости, - кратко извинился Халк.
- Ты... чего это на меня набросился, а?
- Я думал, ты специально толкнул Киру. Прости.
С подозрением и опаской покосившись на Ника, Ренат удалился от него на безопасное расстояние и с уморительным выражением лица оповестил всех собравшихся:
- Я умираю.
Ну, вряд ли состояние Тридцать трёх несчастий было настолько критическим - однако под глазом Рената расплывался внушительный лиловатый синяк, а щёку поперёк пересекала царапина, результат трёхкратного столкновения с шероховатым асфальтом. Кира посмотрела на несчастного умирающего и улыбнулась виноватой улыбкой.
- Прости, пожалуйста, Ник правда совсем не хотел! Знаешь, мой дом здесь недалеко, пойдём, я обработаю тебе синяк и царапину!
- К нам ближе, - первым из всем сумасшедшей компании (не считая, конечно, наконец отсмеявшегося Феликса) отмер Ян; следом опомнились и остальные ребята, заговорили одновременно, засуетились и коллективными стараниями транспортировали пострадавшего Рената, в сопровождении Ника с Кирой, к зданию подпольного театрика. Разумеется, никто из сумасшедшей компании не подозревал, что обыкновенная прогулка под летним солнышком получится короткой - и настолько богатой на приключения.
В многочисленных запасах общей комнаты, кроме всего прочего, Линой обнаружился и пластырь, и зелёнка, и перекись водорода, и всё, что необходимо для оказания первой помощи пострадавшим. Кира, ещё несколько раз извинившись перед всеми в общем и Ренатом в частности, тщательно обработала его смертельные повреждения, аккуратно заклеила пластырем длинную подсыхающую царапину; Ник с виноватым выражением лица переминался с ноги на ногу рядом со своей девушкой (почему-то театральному коллективу сразу стало понятно, что Кира ему именно девушка, не подруга, сестра или незначительная знакомая). Ренат громко жаловался на несчастливую судьбу. Периодически он обиженно поглядывал на Феликса, обвиняя друга в бесчувственности, жестокости и скрытых садистских наклонностях, раз трагическое падение (тройное) показалось ему чем-то забавным. Фил никак не мог удержаться от сдавленного, замаскированного под кашель смеха.
- Ну, прости, прости, дружище... И согласись, это была самая смешная ситуация на свете! Надо же, шкурка от банана... Я думал, такое происходит только в американских комедиях!
Ренат категорически разобиделся.
Когда лечение хныкающего, возмущающегося, несправедливо обиженного инвалида завершилось, Кира и Ник засобирались уходить.
- Может, останетесь с нами ещё ненадолго? - предложил Ян. А Кире, кажется, и самой хотелось оставаться в подпольном театрике подольше - только навязываться незнакомым людям она не решалась, теперь же, впрочем, с удовольствием ухватилась за вожделенную возможность. У Киры в глазах загорелись огоньки ненасытного восторженного любопытства; жадно оглядываясь по сторонам, она перехватила Ника под руку и потащила осматривать достопримечательности театра.
Лина всегда радовалась возможности присмотреться к новым людям, как следует их изучить, понаблюдать за ними; и теперь, исподтишка поглядывая на новоприбывших, отмечала удивительное несходство между внешностью и характерами парня и девушки.
Кира не только своим поведением, интонациями голоса и словами создавала впечатление энергичного непоседливого человека - весь её внешний облик этому соответствовал. Тёмно-рыжие длинные волосы она собирала в косу, перекинутую на правое плечо; несколько прядок беспорядочно выбивались из причёски, не выдерживая неутомимого бесконечного движения обладательницы. Одевалась Кира в простые джинсы светло-синего цвета, фиолетовую футболку и джинсовую куртку поверх неё, с небрежно закатанными до локтей рукавами. Карие глаза девушки блестели любопытством - возбуждённым, неистребимым любопытством ко всему окружающему. А вот Нику (полное имя - Николай, как позже выяснилось) больше всего подходило определение, данное Феликсом во время происшествия на улице, - Халк. Внушительных, пугающих размеров, Ник казался чудовищно сильным и на редкость угрожающим великаном; многие ребята, а Кира в особенности, рядом с ним совершенно терялись, представляясь маленькими хрупкими существа. Наверное, Ник вовсе не хотел кому-то казаться пугающим Халком, но всё, включая одежду, внешность, выражение лица, поступки и интонации голоса, заставляло держаться от этого парня на приличном расстоянии. Чёрные волосы Ника были подстрижены коротким жёстким ёжиком; на лоб он завязывал пёструю узорчатую бандану, одевался в широкие джинсы со множеством карманов и кожаную коричневую куртку, отдалённо напоминавшую байкерскую. Халк из фильмов про супергероев был огромным и зелёным, а Ник, по человеческим меркам, конечно, тоже удивлял могучими размерами, широкими плечами и сильными крепкими руками; цвет кожи, правда, вместо зелёного был обычным смугловатым. В принципе, ничего агрессивного или разрушительного в поведении Ника не было. На самом деле, он выглядел вполне дружелюбным приветливым парнем, разговаривал, правда, редко, но вежливо, драться не спешил, спокойно прохаживался по сценическим подмосткам, держась поблизости от Киры. Правда, Лина мгновенно увидела - как Брюс Беннер, поддавшись отрицательным эмоция, превращался в Халка, так и Ник обретал свирепость, чудовищную силу и желание уничтожать на месте каждого, кто посмеет причинить вред его любимой девушке.
Кира, увлёкшись неограниченными возможностями новой обстановки, между тем забралась на сценический балкон. Который, кстати, имел необъяснимую привычку ломаться, портиться и представлять опасность в самых неожиданных местах - ступени, перила, случайные доски... Кира с удовольствием осмотрелась оттуда - и решив, видимо, разглядеть зрительный зал под другим ракурсом, мгновенно забралась на тонкую шаткую полосочку перил и пробежалась от одного конца до другого.
- Ник, это так здорово!
Глаза Киры поблёскивали от возбуждённого интереса и явственного наслаждения. Ни высота, ни хлипкая конструкция балкончика девушку совершенно не беспокоили.
Ник стоял внизу, под балконом, и никак не комментировал происходящее - только с тревожным беспокойством смотрел на Киру, не отрываясь, как будто напружинившись и напрягшись; если бы появился хоть малейший признак опасности для Киры - и в этом не возникало сомнений, - он тотчас бросится защищать её, спасать от вероятности падения.
- Это же опасно, - сказал Андрей, - Она может упасть. Почему, если волнуешься, не остановишь её?
- Бесполезно, - коротко объяснил Николай. И позже сумасшедшей компании ни раз пришлось убедиться в его правоте.
Грубоватая заботливость, простоватая нежность и желание защищать Киру от всего на свете не могли укрыться от внимания театрального коллектива; через некоторое время, отвечая на Лёнин вопрос, Кира рассказала, как они познакомились с Ником. Это, разумеется, интересовало всех участников сумасшедшей компании - слишком нестандартной была парочка, слишком разными характерами обладали Кира и Николай - как вообще оказались пересечёнными их жизненные дорожки? Несколько месяцев назад Кира возвращалась домой с вечерних курсов - заснеженными зимними двориками, которые укутались в темноту, слегка разбавленную пятнышками света от наполовину расколоченных фонарей; девушка старалась избегать подозрительных подворотен и безлюдных двориков, но ей, к сожалению, не повезло - группка каких-то подвыпивших парней набросилась на неё, стоило оказаться вдалеке от оживлённого проспекта, и потащила в какой-то полузаброшенный скверик. Обидчиков - много, вокруг - темнота, и, как Кира не старалась вырваться на свободу, её попытки не увенчались заметным успехом. Она решила, что благополучного исхода не предвидится. Отвратительные руки парней уже прохаживались по телу девушки. И вдруг... загораживая своим внушительным силуэтом отблески работающих фонарей, рядом с парнями появился незнакомец; пьяные подростки, надо сказать, не окончательно потеряли от алкоголя инстинкт самосохранения и поспешили ретироваться, справедливо оценив нулевые шансы справиться с Халком, который был и выше, и шире, и явно сильней, чем все они вместе взятые. Николай и Кира подружились. Чуть позже - стали встречаться. И всегда, с того самого эпизода в заснеженном тёмном скверике, у Ника не исчезает постоянное предчувствие (зачастую, конечно, неправильное, как в ситуации с Ренатом) опасности относительно Киры - единственной целью жизни для него стала безопасность, спокойствие и благополучие любимой девушки.
Ник любил Киру. Любил настолько преданной и безграничной любовью, что Лина тихонько удивлялась - неужели такая связь между людьми может присутствовать в нашем современном мире? Смысл существования Николая заключался в Кире - в подпольный театрик он приходил, разумеется, не от привязанности к актёрскому искусству, а ради своей возлюбленной. Внушительных габаритов, грубоватый, больше молчаливый и замкнутый, Ник не был способен на красноречивые высказывания и широкие жесты, не рассказывал всем окружающим, как сильно он любит свою прекрасную даму... сомнительно, чтобы Халк вообще умел разговаривать о чувствах, и даже Кира, наверное, редко слышала от него какие-нибудь признания. Впрочем, такая любовь не нуждалась в словах. Тёплые прикосновения, рука в руке, заботливость и бесконечная нежность, проскальзывающие в каждом взгляде и движении Николая, губы, уголки которых порой чуточку подрагивали в улыбке, стоило ему взглянуть на возлюбленную, постоянное беспокойство о ней, готовность защищать и оберегать от малейшей опасности... какие слова? Всё понятно без слов.
Лина наблюдала за новенькими, а Мики, наверняка не без честолюбивого желания похвастаться и впечатлить неожиданных гостей, предложил ребятам разыграть какую-нибудь сценку; Лёна, на правах признанного литературного эксперта, отправилась выбирать подходящую на книжной полочке, а Кира, мгновенно загоревшись, спустилась с балкона, перепрыгнув четыре нижние ступеньки, и ухватила Ника за рукав.
- А можно нам посмотреть?
- Конечно!
Коварный замысел Михаэля удался донельзя эффективней. Нику маленькое представление очень понравилось, он сдержанно, с грубоватыми манерами истинного Халка, выразил восхищение и удовольствие, сделал ребятам комплименты, а Кира... Кира жадно всматривалась в актёрскую игру, с любопытством подмечала каждое движение каждого исполнителя, смеялась, восторгалась и шумно выражала впечатления в процессе просмотра - непосредственная, как ребёнок, первый подобный случай после Михаэля; когда сценка закончилась, девушка зааплодировала, от переизбытка чувств приподнявшись со стула, и бросилась к актёрам с бесчисленными вопросами.
- А вы давно играете? У вас театр, да?
Повторялась ситуация с Ренатом и Феликсом. Неожиданные посетители (на которых оскорблённый Ренат ещё долго демонстративно обижался) провели в подпольном театре не больше нескольких часов - однако создавалось отчётливое впечатление, что невозмутимый Ник и непоседливая Кира были с ребятами всегда. И Лина, и все остальные очень быстро, незаметно освоились с новенькими, свободно с ними разговаривали на самые разнообразные темы, рассказывали, показывали и отвечали на всяческие вопросы (в основном, конечно, с Кириной стороны). Никто не ощущал никакого дискомфорта, и Кира с Ником совершенно органично, без дополнительных объявлений и проволочек, отыскали своё местечко в театральном коллективе... не возникало ни малейших сомнений, что случайные визитёры не ограничатся одним посещением подпольного театра, а останутся здесь, как некоторое время назад Ренат и Феликс, навсегда.
Сумасшедшая компания организовывала очередную сценку, а Кира попросила Лину, которая из всех была единственным ничем не занятым человеком, сопроводить их с Ником на экскурсию по помещениям театрика. Лина, разумеется, знала не так уж много - но, вспомнив давнишние рассказы Андрея во время такого же ознакомительного путешествия , с удовольствием отправилась показывать им холл, кафетерий, общую комнату, гримёрные и всё остальное.
На этой экскурсии открылась центральная черта Кириного характера - в этой девушке главенствовала авантюристка, неутомимая искательница приключений, воображающая, что вокруг - непроходимые джунгли, таинственные замки, запутанные горные тропинки; обыденность человеческой повседневности Киру совершенно не смущала. Подпольный театрик оказался для девушки неразгаданным, полным неожиданностей и сюрпризов пространством, которое можно бесконечно изучать, по которому можно путешествовать, делая множество разнообразных открытий. Оказывается, в подпольном театрике был чердак - это Кира обнаружила неприметную лесенку и дверцу под потолком, не успокоившись до тех пор, пока ключик от чердака не нашёлся посреди эверестов бесполезного хлама. Собственно, бесполезный хлам девушка разобрала на составляющие детальки, - она перекапывала гигантские горки мусора с наслаждением, обнаружив несколько любопытных вещиц вроде потускневших подсвечников, погнутых ложечек, старинных чёрно-белых фотографий, позже водворённых в театральное хозяйство; к слову, один человек на поблёкшей фотографии подозрительно напоминал Лине Седрика - видимо, из-за немножко пугающей потусторонней улыбки и длинных волос, зачёсанных на спину. Кира, позабыв про объяснения Лины, которыми та сопровождала все театральные помещения, бросилась изучать полузаброшенное зданьице самостоятельно, в первый же день обшарив все уголочки, все подвальчики, стенные ниши, запертые комнатки, кладовки и чуланчики. Кира с проворностью и грациозностью кошки перемещалась по балкончику, лестницам, перилам, подвесным мосткам, оставшимся от прежних владельцев театра... везде. Она выплёскивала непрекращающуюся жизненную энергию на всех окружающих, невольно заряжая их положительными эмоциями; настолько сильно любить жизнь, как Кира, настолько неожиданно обнаруживать в простых повседневных вещах что-то увлекательное, интересное, настолько ловко превращать стандартные поступки и действия в приключенческий роман - не был способен никто.
Разумеется, через некоторое время, как это было с Ренатом и Феликсом, Ян предложил Кире и Нику попробовать себя в театральном искусстве; выяснилось, что оба никогда прежде не бывали на сценических подмостках, но, не задумавшись ни на секунду, Лина прекрасно представляла себе, каким образом будет играть Авантюристка - это меткое прозвище придумал Михаэль.
Кира бросалась в театральные постановки соответственно своему оглушительному неудержимому темпераменту; девушка не могла смириться со скучной однообразной повседневностью, она всегда разыскивала увлекательные занятия, неисследованные места, что-то нестандартное, интересное, восхитительное - и актёрская игра была для неё очередным сумасшедшим приключением, ярким пятнышком посреди бледного непримечательного мира. Кира окуналась в театральное искусство с головой. Не задумываясь, не ограничивая себя какими-то рамками или границами, с воодушевлённым азартом, с возбуждённой увлечённостью... и пускай, как у Рената и Феликса, девушке не хватало профессиональных актёрских навыков, она обладала безусловными способностями, а бешеный, неиссякаемый энтузиазм, как и с возмутителями общественного спокойствия, достаточным образом искупал всё остальное. Кира перемещалась по сценическим подмосткам с неудержимой, пугающей скоростью; удивительный восторг, неподдельное удовольствие выплёскивалось из неё, захватывая немногочисленных зрителей, передаваясь им, увлекая в разноцветный водоворот выдуманных событий, происходящих на сцене. Ничего общего с мягкой лёгкостью и очаровательной непринуждённой грациозностью Лёны, сосредоточенностью и нарочитой взрослостью, серьёзностью Лёки, мечтательной меланхоличной загадочностью Динки... Кира, как и все участники театрального коллектива, оказалась особенной актрисой - талантливой, пускай и спонтанной, способной, пускай и совсем непрофессиональной, начинающей, однако безусловно особенной, не похожей на всех остальных актёров сумасшедшей компании.
Чуть позже Лина, справившись со своей дурацкой стеснительностью, подошла к Авантюристке и спросила напрямик:
- Что для тебя театр?
Кира не удивилась - только улыбнулась и с глазами, сверкающими от воодушевления и возбуждённого восторга, ответила:
- Приключения. Яркое пятнышко. Повседневная жизнь такая скучная, серая, пресная - нужно разбавлять её чем-то удивительным, необычным, таким, как театр, иначе и с ума сойти недолго, иначе рутина затянет, - ты согласна?
Николай, в принципе, не мог бы считаться талантливым актёром по одной-единственной причине... попробуйте представить чудовищного Халка на сценических подмостках. Не получается? Ник полностью оправдывал прозвище, придуманное Феликсом, - он двигался с неуклюжестью, которая вполне соответствовала габаритам, его манера держаться была немножко грубоватой и простоватой, никакого изящества, энергичности, юмористической нотки... ничего. Впрочем, едва ли Ник расстроился, узнав, что у него не обнаружилось никаких актёрских способностей; он присутствовал в театральном коллективе не ради какой-то определённой цели, не ради сценических подмостков или участников театрального коллектива, просто... где была Кира, там был и он. Другого варианта не предполагается.
Слияние Авантюристки и Халка с театральным коллективом, разумеется, было совершенно неизбежным; буквально за несколько первых дней - впрочем, наверное, даже минут самого первого посещения Киры с Ником, - сумасшедшая компания отчётливо осознала, что новые участники подпольного театрика не захотят уйти, останутся, как оставались до них Ренат с Феликсом. Наверное, во всём была замешана какая-то необыкновенная чародейская сила - как иначе объяснишь, что за незначительный промежуток времени Кира и Ник стали неотъемлемой частью театрального коллектива? Теперь, как и прежде с Филом и Ренатом, нельзя было представить подпольный театрик без энергичных перемещений Авантюристки, которая находится в лихорадочном поиске приключений, без постоянной настороженности Халка, угрожающе похрустывающего кулаками каждый раз, когда появляется даже самая маленькая угроза безопасности и спокойствию его возлюбленной? Они как будто всегда были здесь - Авантюристка и Халк. Как будто подпольный театрик всегда поджидал момента их появления.
@темы: творчество, театр, мечтатели
- не зная, кто есть кто и зачем куда-то перемещаются, всё равно оценил продуманность мира и сказал, что обязательно будет смотреть сериал с начала. На мой взгляд, самый лучший показатель, что "Игра престолов" (как, разумеется, и "Песнь Льда и Пламени") - восхитительная история.
