Сегодня в колледже 23 февраля, короткий день, концерт, все дела... Мы спели аж ОДНУ песню в любимых красных занавесках А на концерте... на концерте вели себя бессовестно. Нас опять понесло на посмеяться, и пару раз была вежливая просьба заткнуться
Завтра выходной - счастье! Спать, спать и ещё раз спать *О*
И два слова о погоде. Почти растаял снег. Уже теплее гораздо, - и пахнет весной *_*

@темы: жизнь студента

---

обожаю такие штуковины :D

21.02.2012 в 23:39

Пишет  CatInHat:

Друзья, ну это просто такое трололо, что у меня даже слов нет

24.12.2011 в 20:14

Пишет  ИМ-ХО:

Комментатор -  SherwoodLady

Цитаты взяты из разных перловок, мои комментарии через /

После нотации в кабинете Филча близнецов Уибли, отвели к директору. /Филч так жесток!

Ее широкая грудь была 90 см окружностью каждая

Из зеркала на нее смотрела очень красивая девушка в платье серебряного цвета без рукавов держащееся на груди до пола /90 см в окружности каждая?

Профессор скрылся в толпе учачихся. /чумачечая веснааааа...

Дамблдор запер дверь и подмигнул половинкой. Том приготовился к самому худшему, он знал что его криков все равно никто не услышит через толстую дверь.

Дамблдор замаскировался под директора, чтобы спастись от Володеморота.

Гарри попытался взять у Хедвиг принесенное письмо, но сова отчаянно сопротивлялась. В конце концов она засунула его туда, откуда Гарри побрезговал его доставать. /вопрос только в одном: себе или Гарри?

Снейп шел по коридору, черная мантия развивалась строго паралельно полу, снимая баллы со всех подряд. /мантия Снейпа настолько сурова...

на моё появление у него была особая реакция-полнейший параличь /ничего особого не вижу. Вполне адекватная реакция...

- Единственный способ поймать Лорда это получить безграничный контроль над преступным миром в США - обьявил Фадж. /вот видите, как все просто. А вы со своими крестражами...

Аппетитная печеная картошка так манила взгляд что Гарри что он забыл кого хочет поцеловать.

Мальчишка пожал Кристине руку, чего она вообще не ожидала, и они вошли в паровоз... Так четыре часа, которые они провели в паровозе, пролетели незаметно /мальчишка за дорогой следил, Кристина углей в печь подкидывала...

Парня захватил азарт, он должен выиграть, во что бы то ни встало /да, он должен выиграть, что бы у него там не встало!

Гермиона стала совершенно другой, красивой, чем-то похожей на актрису Эмму Уотсон /да ну, вообще не похожа

Постреливая наугад в Пожирателей из палочки Гарри ебжал глубже и глубже в лес. /может "в лес" - это лишнее?

в лице Вольдеморта чего-то не хватало, но Северус не мог понять чего. /ммм... дайте подумать... носа?

Лиля элегантно обхватил губами волшебный отросток и немного откусила. Джеймс застонал, потом закричал. /с чего бы это?

Подойдя к девушке, Гарри хотел что-то сказать, но эмоции захлестнули его и, не сумев взять их под уздцы, он громко рассмеялся, и, подхватив ее под коленки, закружил в безумном вальсе. /а девушка тем временем билась башкой о землю?

Снейп взвыл от восторга пока Темный Лорд не приказал ему заткнуться нафиг

До начала учебного года оставалось не много времени , и как всегда у неё дома соврались все её друзья. /соврались все же лучше, чем спились, не так ли?

Те,кто прочитал 17 глав,могут первую главу не читать.Просто тут что-то заглючило и пришлось перезагрузить фик заново. Поэтому новые главы ждите со второй,а здесь старые 17.Для тех,кто читает большой формат-добавлены 18 и 19 главы!!!!! *кто-нибудь что-нибудь понял?

- Твое полное имя Гарольд Джеймс Северус Мефодий Игнат Гриндавальд Фродо Снейп-Поттер /как же я люблю эти полные имена! Особенно "Мефодий" меня радует

Руки Северуса пробрались к спине юноши, непроизвольно путаясь в волосах /а еще говорят, что у кавказцев волосатые спины...

Свинья ты подколодная

он искал пути к пути оттуплению /похоже, нашел…

Как ты поживаешь Рози? Я очень скучаю. Как там Джеймс, какАл?

Волдеморт пал жертвой собственных ручонок

Профессор выл на собрании Пожирателей /Люциус кукарекал, а Беллу вообще заставили раздеться! никогда не играйте с ПСами в карты

Тисовая была нашпигована членами Ордена /улица, фаршированная Фениксом

От Петтигрю нашли только руку которую, он отпилил себе, и Сириуса Блэка и подумали что он 12 магглов /чудеса конспирации

После войны министерство восстанавливало разруху /а то УПСы пришли, блин, порядок навели.

Затем Артур выключил польтом телевизор /маги, что с них взять?

Его жизнь навсегда изменило письмо, присланное совой

Это же минетное дело

-Доброе утро, Драко, ты еще не встол? /я пока в дрова

-Ивы тоже провинились мистер Поттер, это наказание будет уроком... /надеюсь, он собирается наказывать не ту самую Иву, а то еще вопрос, кому это будет уроком

Саммари: Упивающиеся смертью изобрели новое непростительное проклятие. Слэш

надежное уебжище для всех

носился по Хогвартсу, пытаясь привлечь внимание Почки Безголового Ника.

С ослов Поттера, магический мир в опастности... /гиппогрифы и фестралы - это уже не модно

он шагнул в сторону моего кресла, с заботой накидывая его на мои ноги. /заботливый, как мама

Уважаемые читатели простите за щшибки и за долгождажное продолжение. / за первое еще можно простить, а вот за второе...

Наша семья была пуританской, и поэтому за все излишества детей отдавали Темному Лорду. /вот что я называю английским воспитанием

Новый перподаватель оказался старым Снейпом... /вот облом...

ты скатишься с уровня отличниц на уровень двойников.

А еще он не похож на других тем что он не такой как все /Капитан, капитан Очевиииидность

Раздался хлорок аппарации

Иногда такая простата располагает к себе намного больше, чем лоск и вычурность

Не смотря на то, что он слизеринец, в нем есть, что-то приятное. Иногда он теплый...

но на меня напала недвижимость.

Саммари: Снейп отправляется к Дурслям, чтобы выяснить причину неявки Гарри Поттера в школу 1 сентября. Разрушенный дом и несчастное семейство маглов отказываются сотрудничать. /что, дом тоже отказывается?

- Тонни…
- ммм…?
- я это… убила Рудольфуса…
- За что?
- Просто понимаешь… у меня утро, как-то не задалось...

У тощей лошади и моржа родился крупный слоненок, его брат Дадли, но и это не самое страшное а самый ужас в том что он такой же как он.

Корнелиус Фандж уволился из Министерства и стал обычным пенисонером /кем-кем он стал?

Северус будьте, добрее к мальчику. У него просто передохный возраст /Северус счастлив

рассеянно жуя свой тостер, Северус продолжил делать записи. /вот какой рассеянный с улицы "Паучий тупик"

Саммари:Летом к Гарри нагрянул незваный и неожиданный гость... Что ему нужно? Предупреждение: Инцест, насилие, педофилия, смерть персонажа

Именем Дамблдора, Уизенгамот приговариваривает вас к 4 годам смерти. /вах!

А еще она любила весун, когда все цветет, птицы, деревья, ручейки, еновая жизнь

@темы: magic world, смехотерапия

---

"Только не говори маме. История одного предательства", Тони Магуайр

Это самая страшная книга, которую я читала в жизни.
Никому не стану советовать её. Не читайте. Никогда не читайте. Она просто... кошмарная.
Я не думала, что книги могут действовать на меня так. Мне было плохо. Гадко. Мерзко. Физически больно и тяжело. Правда, ощущение... словно ком застрял в груди. Тошнота. И пригибает к земле будто, высасывает силы, выедает дочиста... Часто, если вещь грустная, я плачу. А тут - один, два раза, не больше. В общем - тупое, тяжёлое, изматывающее отвращение.
К тому, что творилось. К отцу и матери Тони. Господи боже, КАК такие люди могут зваться родителями? КАК?
И знаете, что самое страшное? Книга основана на реальных событиях. Это правда было с Тони Магуйар. И не с ней только - ведь бывает, бывает такое в жизни... Я не могу поверить в это. Меня тошнит при одной мысли, что где-то отец и мать вот так же издеваются над своим ребёнком.
Я всегда пытаюсь найти оправдание людям. Реальным, книжным - не суть. Всегда - ищу причины, ищу хорошее в них... Но здесь по-другому. Кажется, в первый раз я не могу оправдать. И господи, какие оправдания тут? Чем можно объяснить, что родной отец насилует дочь, а мать закрывает на это глаза?
Я честно пыталась. Читала и пыталась, думала, - что заставило родителей Тони поступить так? Отец... отец больной. Я не знаю, что это за болезнь, но он сумасшедший, он болен - иначе не объяснишь... Любил ли этот человек мать Тони? Наверное, любил - когда-то. А теперь как относится к ней? Её голос иногда действует на него отрезвляюще. И в больнице он был другим совсем, когда понял, что жена умирает. Но проститься перед смертью он не пришёл к ней. И любовь... не верю. Такой человек, как он, не способен испытывать чувство любви.
А мать? Она потеряла себя в муже, верно. Любила это существо, отца Тони, и хотела семью, счастливую, как у всех. Ей проще так -закрыть глаза, играть в семью, сделать вид, что всё в порядке. Но господи... господи, КАК? Его в тюрьму забрали за изнасилование, девочка беременна от него - и всё равно, ноль реакции, ноль... Её преступление, может, для меня страшней, чем отца. Гораздо страшней. Ходить бок о бок с этим человеком. Жить в доме с ним, зная, что он делает с дочкой, куда возит её... Мать могла хотя бы попытаться спасти ребёнка. Ограничить общение с отцом, не оставлять наедине их... Сделать хоть что-то.
Но, пожалуй, самое страшное здесь не это. Не физическое насилие - моральное. И придирки постоянные, попытки сделать так, чтобы дочь вообще не могла быть счастлива... И обвинения. Вечные обвинения матери. Мол, Тони злит отца, она сама во всём виновата.
Я не могу передать словами, как жалко мне Тони. У меня сердце кровью обливалось, хотелось кричать, плакать... И защитить девочку. Вытащить из кошмара этого, спрятать... Она ребёнок. Самое жуткое - она ребёнок. И беспомощна, бессильна, у неё просто нет шанса и возможности спасти себя... Тони в ловушке. Запугана отцом, одинока... Мне ужасно хотелось, чтобы кто-нибудь спас её. Понял, забрал, приютил... Ведь насилие над собственной дочкой - это преступление. Аморальное, неправильное.
ПОЧЕМУ всем оказалось проще обвинить ребёнка? Не взрослого мужика, а маленькую, беззащитную девочку? ПОЧЕМУ? Тони прогнали отовсюду... она не жертва для всех - соучастница, если не виновница вообще. Господи, ну почему...
Мне кажется, на месте Тони я сошла бы с ума. Если слова об этом так давят - то каково ощущать всё на себе? Давление вечное. Насилие. Издевательства. И сколько пережить ей пришлось... Беременность. Беременность в 14 лет! Болезнь. Попытка самоубийства, психиатрическая клиника... И всё это ребёнку. Маленькому ребёнку.
Родители - в детстве главные, самые родные и нужные люди. Они воспитывают, влияют, дают пример... И поддерживать должны. Помогать. Быть рядом. Но не так, не так совсем...
Я бы сломалась. Я бы не выдержала.
И примеряла всю книгу на себя. Думала - а что было бы со мной, случись в моей семье такое? Тихая радость, наверное, даже - у меня пустые, мелкие ссоры, у меня хорошая семья, я счастлива... В моей жизни подобного кошмара нет. Слава богу - нет.
Я не сумела бы простить своих родителей. Не смогла снова общаться с ними, вообще видеть их, любить... А Тони любила маму. Любила, верила в неё, несмотря ни на что! А мать просто играла... в семью, любовь, заботу... И даже перед смертью не попросила у дочери прощения.
Почему отца засадили в тюрьму на 4 года? Только на 4 года? Честно - я бы расстреливала. Своими руками. Такое нельзя простить. Нельзя забыть, нельзя позволять приближаться после такого к ребёнку...
А ещё... ещё мне не представить, как могла развиваться жизнь Тони. Как она росла, жила, работала с таким прошлым? Мне кажется, все мужчины должны быть ей противны. И страхи - они останутся навсегда.
Об этом будет в следующей книге... и я прочту. Через силу прочту.
Правда, через силу. Это невозможно читать. Не читайте.

@темы: книги, до глубины души

---

Аллилуйя - Анжела в нашем приюте разврата с нами в дайри!
Теперь и тут будем разводить безумие с ней

---

"Мир заканчивается за его плечом"

Люди, это шедевр! Просто шедевр!
Я думала, что немагическая AU по Поттеру мне не понравится. Ну, что интересного там? И магия привычней.
А автор - гений! Он разубедил меня, и я в восторге от того, как мир канона вплетён сюда *_*
Здесь жизнь обычная, конечно, без магии. Но детальки потрясающе переделаны в него - Лунатик, Карта Мародёров, Большой Зал с потолком, даже затопленный туалет Миртл! х) Всё есть, всё к месту и органично)
Герои тоже на месте, все почти. Снейп, Гарри, семья Уизли, Трелони... Филч с кошкой!) И, опять же, так здорово, так отношения сделаны великолепно. Персонажи живые.
Господи, а Снейп какой тут! В другом мире, но удивительно живой, настоящий, канонный! Его чувства обоснованы, и прошлое - как в каноне. Правда, мародёры до жуткого жестоки здесь. А Лили - неприятна. Мне кажется - или быстро слишком она Джеймсу спустила всё? Хотя он над лучшим другом её издевался... как же так?
А Поттер-старший мне выглядит вообще эгоистом с садистскими наклонностями х) Он правда любит Лили? А то маньяк-насильник, ну ей богу же)
Образ Снейпа передан великолепно. Я повторяюсь, да?) Но правда - великолепно. Его закрытость, боль, нежелание пускать другого в свой мир... А отношения с Гарри - это чудесное что-то, тёплое и очень-очень правильное. Им веришь.
Мне кажется, такого настоящего Снарри я не читала ещё)
Язык. Ох, какой язык тут! Даже не знаю, как описать... лёгкий, красивый, меткий. И манера повествования - плавная, постепенная, не скатывается в ангст уж совсем, даже когда о грустном.
Ещё... ещё много. Мне понравилось всё, до последнего словечка, и растекаться лужей восторга я могу долго очень) Спасибо, автор! Вы подарили мне несколько часов чистого удовольствия

@темы: magic world, фанфики

---

бугагашеньки :D

21.02.2012 в 00:06

Пишет  Shinmaya aka Fred:

20.02.2012 в 23:00

Пишет  Ниамару:

хех

20.02.2012 в 22:51

Пишет  .Bonnie Blue:

Не могу не скоммуниздить этот шикарный пост Х)

20.02.2012 в 22:42

Пишет  Редкая Прелесть:

Гыгыгы!!!

20.02.2012 в 20:29

Пишет  Eneada:

это прекрасно!!!!

04.02.2012 в 10:57

Пишет  Kuroi_Kyoji:

Я просто под столом от смеха валялась xD

Вот это - точно про меня!!!

Много мемов на тему слеша в фанатском творчестве %))

---

"Меня больше нет"

Насколько знаю, эта вещь ещё не закончена. Но, впрочем, моё мнение о ней изменится вряд ли - пусть будет отзыв уже)
Зачем я взяла читать этот оридж? *вопли паники* Ведь стояли в шапке - изнасилование, БДСМ, рейтинг высокий... Ну, зато теперь моя трепетно-нежная душа убедилась, что такие вещи ей читать нельзя. Лучше романтику, милую, тёплую и не выше PG-15)
Мне насоветовала оридж Анжела. В общем, с её телефона в колледже я и прочла большую часть.
Нам дружно нравился Ян. Да, нравился, мне стыдно х) Наверное, потому, что плохие мальчики вроде него всегда привлекают меня. Не в жизни, нет-нет! Только в текстах-фильмах) И я знаю, что они плохие, знаю. А есть в них что-то притягивающее.
В Яне было. Он такой разный, загадочный, не ясно, чего ждать от него. Скачки от доброго Яна к жестокому Яну, его манеры, властность...
Скажу сразу - этот герой, особенно в первой части, мне неприятен. Ужасно неприятен. Но что-то в нём есть.
Вот, кстати, одна деталь - сестра Яна. Из-за неё, наверное, Ян и нравился мне. Я думала, что у него есть другая сторона, может, история в прошлом чёрная... Но автор, видимо, забыл про эту сестру. И Ян для меня остался наглецом, склонным к жестокости.
Артём. Артём сначала был человеком с чувством достоинства, гордостью, который не позволял себя унижать. Ну, или противился, по крайней мере. Адекватным он был, в общем. А потом... потом пошло то, чего мне в жизни не понять никогда - Стокгольмский синдром. КАК можно полюбить человека, который мучил тебя? КАК можно забыть боль от него, довериться, - объясните мне, не понимаю! И КАК можно мучить человека, которого любишь?
Это ненормально. Это неправильно. И да, любовь штука странная, ты не выбираешь, кого полюбить.... Но такую любовь я понять не могу и просто в неё не верю. Ведь должен быть инстинкт самосохранения... Какие-то установки, преграда, стена от того, кто издевался над тобой.
Поэтому отношений Яна и Артёма тут для меня нет. Нет любви, понимания, тепла, - есть секс. И насилия, и издевательства, и БДСМ.
Я опять пролистывала эти сцены, мне гадко.
А вот Артём мазохист. Он растерял всю свою адекватность, и ему нравилось, что Ян делает с ним. Что ж, они нашли друг друга.

Секса здесь много. И много унижений, насилий, подчинений - всего того, что терпеть не могу. У меня в голове не укладывается жестокость Яна. Всё понимаю- сын богатых родителей, привык, что весь мир его. Но если он любит Артёма, если любит, как твердил нам автор, - то какого чёрта, а? Почему из главы в главу он продолжал издеваться над ним?
Нет, это неправильно. Не бывает такой любви.
Вторая часть, к слову, понравилась мне гораздо сильней. Там секса меньше, есть весёлая студенческая жизнь, съёмки роликов, забавный Вася и что-то интересное. Но есть и секс. Есть и Ян, который уже стойко неприятен. Он продолжает истязать Артёма. Артёму продолжает нравиться.
Мне казалось, что автор мажет масло первой части по второму кругу. Я, конечно, дочитаю, - но желания нет, и читать такое невозможно.
А кому-то нравится. Я читала отзывы, восторженные, и ощущала себя идиотом. Может, я чего-то не понимаю? Не вижу, не вычитываю? Но знаете, почти впервые я согласна с мнением анонов с АЧ.
Из хорошего. Язык. После "Дай мне последний шанс" моя писательская душа плясала и пела. Язык гладкий, интересный и вполне себе приятный. На этом плюсы закончены х)

---

Ну, раз я теперь имею возможность читать ориджиналы и фанфики везде - буду строчить отзывы и про них х)

"Дай мне последний шанс!"

Об этой вещи рассказала мне Анжела. И краткое описание было таким эпичным, и слова её - я загорелась. Я ожидала НЕЧТО. Знаете, интересное, оригинальное, страшное и просто офигенное. В результате...
Фейспалм. Эта эмоция меня преследовала весь оридж. Ну правда - рука к лицу тянулась только так.
По сути, из задумки могла выйти ВЕЩЬ. Я таких сюжетов не встречала ещё - три дня, падший ангел, любовь... Это могло быть эпично. Увлекательно. Грустно. Да много могло быть, на самом деле.
А у меня слово одно - никак. Вот просто никак, вообще, пусто.
Я начну с языка, да? Первым делом, почему-то, всегда обращаю внимание на него. Ведь правда - даже ерунда, описанная хорошим языком, может быть интересной. Ну, у меня бывает - если сюжет никак, я наслаждаюсь языком автора.
Здесь насладиться было не чем. Язык... ну топорный, скучный, никакой. Ни эпитетов, ни метафор, ничего. И ладно, если б только так. Он кривой ещё. Он настолько кривой, что многие конструкции меня с ума сводили просто. Повторы, обороты непонятные... Ну, будто ребёнок писал неумелый, правда.
Сюжет. Мы с Анжелой дружно согласны, что начиналось всё здорово. Мальчик-борец за справедливость, наказание за убийства ему, три дня... Ух, какую масштабную эпичную историю я придумала себе! А у автора начался фейспалм. Точнее, не так - начался секс.
Ни грамма любви у Мира с Дэем я не увидела вовсе. Просто в первый день мальчик-не гей решил поцеловать Мира. И дальше они... спали на всех горизонтально-вертикальных поверхностях. Дома, в школе, снова дома, снова в школе... Секс, везде секс. Я уже тупо пролистывала постельные сцены - противно.
Кстати, если Дэй у нас натурал - почему он вдруг опытный такой в делах гей-секса? А?
Потом было много пафосных слов о любви. Любовь рухнула с дуба. Автор внезапно привязала её - и непонятно, откуда, каким боком там любовь вообще.
Герои. Ну... я не знаю, что сказать о них. Дэй нравился мне тем, что он похож в начале на Лайта Ягами. Наказывает плохих людей, вершит справедливость, все дела... Потом его характер размылся, ну и ладно с ним.
Мир. Местами веселил его юмор. А в принципе - Мир падший ангел. Мир любит сидеть на столе, Мир похож на Рюка. Мир пафосно прыгнул за Дэем в окно. На этом мои впечатления от него закончились х)
А три дня быстро тоже утратили свою прелесть. Я только удивлялась, как много товарищи успели вытворить за них.
Вообще концовки у этой истории могли быть разные. Я не прикидывала варианты, но в общем думала, что Дэй умрёт. И они с Миром расстанутся. Ну, логично же, и хоть грусти могло придать ориджу. Но там начался бред. Непонятный бред. Какая-то женщина-мужчина - она кто вообще? С какого перепугу отпустила Дэя?
Мир что-то болтал, мол, Дэй искупил свои грехи за три дня. ЧЕМ? И какое условие женщина поставила Миру? И что за дырка в полу, у которой сидел Мир? Что вообще происходит?!)
Чёрт, да я в жизни не читала такого странного ориджа!) Что хотел сказать нам автор?
Кстати, об авторе. У меня стойко создалось ощущение, что писала маленькая девочка. Её ПОСТОЯННЫЕ "где же комменты?" в звёздочках бесили. Адски бесили. Она на каждой, каждой главе ныла и канючила комментарии. Господи, ну КАК так можно вообще?
Отзыв злостный такой, ууу) Мне стыдно) Просто хочется чего-то доброго, хорошего и тёплого сейчас. А читаю такое.

---

Нам в методисты дали О.М.! О.М., которая ведёт у нас педагогику, - мой самый любимый учитель! Она и человек замечательный очень. Лёгкий, с юмором, добрый и терпеливый) А практику обсуждает с нами спокойно, без наездов и криков. Не то, что Е.И.
В общем, "теперь мы не будем ходить на практику как на каторгу" (с) Веталя)
Первый раз были сегодня в школе. Я зря, как обычно, волновалась - всё прошло на ура) Наш кружок обозвали "Бумажные фантазии". Будем делать город. Я и Анжела замок взяли на себя, Юля с Веталем - домики, деревья и прочие атрибуты. Потом, в конце, соединим в общую композицию *_*
А сегодня поделали с детишками всякие штуки из бумаги - для тренировки. Пообщались с ними. И знаете - намного, намного проще и интереснее это, чем те уроки. Детей в нашем кружке четверо, спокойно и хорошо. От идеи города они были в восторге) И вообще, с удовольствием делали всё. О, да я и сама там въехала в детство - складывала и раскрашивала, пища от восторга
Практика обещает быть интересной *О*

@темы: жизнь студента

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Walk To Remember/Спеши любить

- Джейми так и не увидела чудо.
- Да как же? Она его увидела. У неё был ты.

Нана плохого не посоветует, это точно) Родная, ты так удивительно умеешь угадывать с фильмами... они нравятся мне всем. От начала до конца, полностью.
Но, наверное, если б не совет, - я не решилась бы. Эта тема... тема неизлечимой болезни... Она мне делает больно, страшно, - гораздо сильней, чем любые другие. Сначала была Ая из Литра слёз, потом Элечка, а теперь вот - Джейми.
Я честно думала в начале, что посмотрю красивую милую историю о любви с хорошим финалом. Да-да, с "Дневником памяти" ровно так же) А потом конец, я плачу, и всё...
Хотя фильм - прекрасный. Он печальный, от него больно и страшно - но прекрасный. Джейми и Лэндон - это, кажется, одна из самых теперь любимых мне в кино пар.
Они разные. Я люблю, когда вот так сталкиваются два разных, совершенно параллельных друг другу человека. И медленно, плавно входят друг в друга, прирастают... Здесь развитие отношение - неспешное, постепенное. И меняет обоих, меняет жизнь - так нравится наблюдать за этим.
Вот Лэндон - он же кто в начале? Крутой, грубый, популярный парень, душа компании, тра-та-та... Но Джейми видела, что это - маска. И с ней Лэндон меняется - в театр втянулся, к мальчику в больницу пришёл, на место дружков поставил... Момент, где он утешает Джейми после фотографии, беспокоится о ней - один из самых любимых.
А Джейми - особенная. Неиспорченная, милая, добрая девушка, которая верит в Бога. И среди девиц из школы - вульгарных, в коротких юбочках, - она... так выделяется. Поэтому её не любят - за непохожесть. А Джейми... Джейми не обращает на них внимания. Точнее, не так, - она добра со всеми, верит всем, она чистая, открытая и совершенно особенная.
Этот образ покорил меня. Правда. И её вера в Бога, хотя сама я не верю, список того, что она хочет сделать, её одежда, голос, пение, улыбка... всё.
А особенно - сила воли. Эта потрясающая, невероятная выдержка, сила, стержень... Ведь Джейми болеет. Неизлечимо болеет. Но по ней и не скажешь, невозможно по ней догадаться - она улыбается, смеётся, верит, играет в театре... Живёт. Хотя сама призналась - ей страшно.
Джейми как Ая из Литра слёз. Как Эля. И пусть этот герой есть только в кино - я восхищаюсь им. И буду равняться, буду пытаться быть такой - хоть чуточку, хоть самую малость.
Джейми и Лэндон вместе... это что-то. Чудесное, тёплое, нежное, настоящее... Я не могу найти слов, правда. Но внутри у меня всё сжималось, грелось, когда я смотрела на них. Спектакль, первое свидание, признание, первый поцелуй, танец...
А Лэндон любит Джейми. Так любит, что улыбка и слёзы - как-то сразу всё. Как он по ночам работал, чтобы сделать ей телескоп. Как исполнял её мечты. Как в больнице сидел с ней. Как сказал, что хочет быть лучше ради неё. "Выйди за меня замуж"... и господи, очень много всего, нежного, настоящего, чудесного!
Это несправедливость. Самая страшная, мне кажется, несправедливость - что такие люди, как Джейми, должны умирать. Что такие, как у них с Лэндоном, отношения должны рушиться. Это неправильно, жестоко... Я плакала в конце. Я просто плакала и не могла остановиться.
Но, знаете, в то же время - светло. Потому что Лэндон будет помнить Джейми. Она оставила свой след.
Любовь как ветер — не видишь, но чувствуешь…

она прекрасная

Прослушать или скачать Mandy Moore Only Hope бесплатно на Простоплеер

There's a song that's inside of my soul
It's the one that I've tried to write over and over again
I'm awake in the infinite cold
But you sing to be over and over and over again

So I lay my head back down
And I lift my hands and pray
To be only yours, I pray
To be only yours I know now...
You're my only hope

Sing to me the song of the stars
Of your galaxy dancing and laughing and laughing again
When it feels like my dreams are so far
Sing to me of the plans that you have for me over again

So I lay my head back down
And I lift my hands and pray
To be only yours, I pray
To be only yours I know now...
You're my only hope

I give you my destiny
I'm givin' you all of me
I want your symphony singing in all that I am
At the top of lungs
I'm givin' it back

So I lay my head back down
And I lift my hands and pray
To be only yours, I pray
To be only yours, I pray
To be only yours I know now...
You're my only hope

@темы: кино, до глубины души

---

Все играют в нормальные крутые игры, и только я - в Sims 2
Хотя сегодня, кстати, с Анжелой выяснили - не я одна)
Правда, люблю эту игрушку очень-очень. Она затягивает меня - начну и не могу закончить) А ещё - под неё сюжеты придумываются часто. Да мне волю дайте - каждому персонажу биографию пропишу, лав стори сочиню. Вдохновение после Симсов всегда - ух *_*

---

Название: «Два неправильных»
Автор: Rainbow
Бета: сам себе
Жанр: слэш
Пейринг: Артур/Тим
Рейтинг: PG
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: и всё хорошо, всё прекрасно, – но кажется, что так просто не может быть.
Предупреждение: POV Артура
Посвящение:  Нанатян., по традиции :3


Вы смотрели когда-нибудь рекламу печенек «Юбилейное»? Ну, ту, где весёлое семейство собирается за завтраком и кушает печенюшки. Бодрые, счастливые, активные… Утром.
Ни активным, ни бодрым, ни тем более счастливым с утра я себя не чувствовал. Всё было, как всегда. По порядку: открыть один глаз, закрыть; открыть второй, закрыть; с трудом разлепить оба, скатиться полусонно с кровати; протопать в ванную, поплескать в себя холодной водой; и поймать в зеркале мятое, злое, потрёпанное лицо.
Сегодня из стекла смотрел, конечно, тот же овощ. Глаза – щёлки, бледный, со следом на щеке от подушки… Ну, поясните, люди из рекламы печенек – вообще нормальные? Если да – то странный тут, видимо, я.
Порция воды отогнала прочь бредовые мысли. Я потряс головой, стряхивая капли. И так, мокрый, помятый, прошлёпал на кухню
- С добрым утром, - весело улыбнувшись, Тим на секунду повернулся ко мне от плиты.
Нет, люди с печеньками – не единственные. Тим – ещё один пример, как можно быть с утра бодрым, активным и счастливым.
Пока я нежился в постельке, он успел одеться, умыться и сготовить мне завтрак. Стоит у плиты, ко мне спиной, и что-то шкварчит на сковородке у него под руками. Лицо – румяное, улыбка – широкая. Словно не со сна только что, ей богу.
- Кушанье готово, сударь, - торжественно объявил Тим. И плюхнул посреди стола блюдо – с обалденным, сложно закрученным, потрясающе пахнущим омлетом.
- Надеюсь, не пригорел? – Тим крутился по кухне, доставая вилки, чашки, что-то ещё… - Ешь скорее, опоздаешь на работу ведь.
- Не опоздаю, - буркнул я. И вяло тыкнул вилкой в пушистый омлет.
Тим, наконец, присел за стол рядом со мной.
- Скоро выставка, да? Меня, надеюсь, пустят? А где она? Я приду обязательно. А знаешь…
Тим широко улыбался и болтал. Моя выставка. Моя работа, его работа. Книга, которую он хочет написать. Какая-то Танька из книжного.
Тим говорил много, про разное и не смолкая. А я, честно, только отдельные слова ловил – не слушал. Потому что… не так. Это глупое, странное чувство – «не так». Что-то мешало. Что-то занимало мои мысли, не давая толком сосредоточиться…
Тим собрал со стола посуду и сунул её в мойку. Быстро склонился ко мне, коснувшись губами губ, сказал: «Я люблю тебя». И потом, в коридоре, дверь тихо захлопнулась за ним.
Ушёл на работу. В свой книжный. Мне тоже, как бы, надо – из издательства меня прицепили работать в детский кружок по рисованию. Я оказывался, я брыкался и посылал всех к чёрту. Но… но.
График там – свободный. Вот сегодня – после выходных первый день. Нужно идти, а то опоздаю. Вот Тим, кстати, никогда не опаздывает. Тим…
Я тупо уставился на магнитики на холодильнике, прислушиваясь к себе. Что за чувство? Что за чёртово «не так? Что мешает? Почему я не могу весело болтать с Тимом, отвечать ему «и я тебя», шагать себе на работу?
Уже два дня не могу. Какого чёрта?
А ведь неделю, кажется, всё было хорошо. Замечательно, идеально. После того вечера – на улице, в холод, у двери подъезда, - мы стали жить вместе. Сложили деньги, какие были у нас, и сняли одну квартиру на двоих – близко, почти рядом с прежним домом. Я устроился в кружок. Тим – ещё в своём книжном. И всё хорошо, здорово, ведь мы – вместе.
Я был счастлив, как никогда. До одури – мне, кажется, сносило голову от полного и бесконечного счастья. Это чудесно же – касаться Тима, обнимать, целовать его, просто быть с ним…
Тим всё время был таким, как сегодня. Вставал чуть раньше меня. Готовил завтрак. Улыбался, расспрашивал о выставках и работе. Говорил, что любит. Весёлый, добрый, заботливый…
До чёртиков знакомо.
Такой была Наташа. В точности такой.
Я дёрнулся, когда мысль об этом пришла мне в голову. И вдруг, как пружинка, всё встало на свои места. Да, Тим похож на Наташу. Так же заботится обо мне, как она, так же восхищается моими рисунками, как она… Они похожи, чёрт побери!
Я понял, что на работу сегодня не пойду. Позвонил, предупредил, сквозь зубы извинился. И рухнул на диван, изучая трещины в штукатурке потолка. Вспоминая…
- Ты рисуешь просто здорово. Оригинально. Интересно. У тебя талант, глупый, - и плевать, что говорят там другие.
Так говорила Наташа всегда, верно?
Я вспомнил её. Весёлую, улыбчивую, всегда счастливую и, конечно, так не похожую на других. Вспомнил, как мы поженились. Как жили вместе, а я верил, что это не кончится никогда.
Кончилось. Я оказался, вдруг, слишком неправильным, нестандартным для Наташи. И она ушла. Хлопнула дверью, ушла, плюнув на слова, уверения, обещания…
И кто сказал, что теперь будет иначе?
Я резко сел, чуть не треснувшись головой о полку над диваном. Ведь правда… кто сказал мне, будто что-то изменится? Да, Тим сейчас со мной. И Наташа была со мной, и друзья, и родители. А потом они… просто бросили. Кинули, вычеркнули, убрали подальше от себя.
Так всегда было, Артур. С какого бодуна ты решил, что вот теперь, внезапно, всё может стать иначе?
Я ощутил, как к глазам подбирается жгучее, солёное. И замотал головой, сгоняя прочь. Нет. Нет, не буду реветь, как баба. В конце концов, трудности нас закаляют, верно? И я должен уже привыкнуть к тому, что меня кидают. Иммунитет, что ли. Значит, всё в порядке. Значит, переживём.
Тим вернулся с работы в восемь. Как всегда. Я услышал в замке бряцание ключа, щелчок двери, шорох. А потом Тим возник на пороге комнаты – радостный, восторженный, с улыбкой. Как всегда.
- Ты уже дома? Раньше отпустили?
Я не ответил. Просто лежал, по-прежнему, скрестив руки за головой и пялясь на штукатурку.
- Артур? Ты в порядке? – тихо позвал Тим. С тревогой. С беспокойством. Ведь играет, да? Просто играет со мной, - как Наташа, как другие. Ну, разве может он правда любить мрачного, вечно недовольного нестандартного субъекта вроде меня? Ему наскучит. Ему наскучит, и старая игрушка отправится в угол – её заменят новой.
Я снова смолчал. И повернулся на бок, лицом к стенке. «Уйди. Просто уйди… хватит».
Тим смотрел на меня минуту. Стоял в дверях комнаты и смотрел. А потом, тихо прикрыв дверь за собой, ушёл на кухню. Тут же зазвякало, задвигалось, забренчало – ужин готовит? Думает, я просто заболел, поэтому не отвечаю?
Тим появился в комнате, кажется, скоро. В одной руке – тарелка с дымящимся чем-то, во второй – кружка чая. Всё он аккуратно расставил на тумбочке слева от дивана – и наклонился надо мной.
- Ты в порядке? – снова с беспокойством спросил он. И бережно тронул пальцами мой лоб.
Его рука обожгла – резко, будто раскалённые угли. Я дёрнулся. Вскинул голову, отбил ладонь Тима прочь, стрельнул в него глазами. И снова повернулся к стенке, натянув покрывало на уши.
Может, Тим и говорил что-то потом. Я не слушал.
Забастовка затянулась дня на три. Нет, на работу я всё-таки пошёл, конечно. Но каждый вечер, когда Тим возвращался домой, его встречала моя спина на диване. Собственно, больше ничего я толком не делал. Приду из кружка – и валюсь на постель, лицом к стенке. Сил не было… ни черта не было вообще. Только мысль: «Хватит. Кончай обманывать меня. Хватит». И, пожалуй, вопрос – что с этим делать? Уйти? А жить где, в таком случае? Засада…
- Артур, - окликнул Тим от двери. Кажется, оттуда – я не видел, впрочем, перед глазами у меня была только стена с обоями в цветочек. – Артур, какого чёрта происходит, а?
Четвёртый день забастовки. И Тима прорвало наконец. Ну надо же.
Я сам не заметил, как внутри меня проклюнулась язва. А ещё – ярость. Горячая, огромная, без контроля. Она щёлкнула зубами, плюнула ядом – когда Тим, присев на край кровати, легко коснулся моей щеки.
- Отвали! – закричал я. Нет, не я – злоба во мне. Это она стряхнула меня с дивана на пол – вдруг, резко, чуть не сшибив и Тима следом. – Отвали от меня!
Теперь я видел его – глаза расширены, губы сжаты, кулаки стиснуты. И смотрит, испуганно, словно боится – дом начну крушить.
А мне хотелось. Очень хотелось. Взять с тумбочки вазу и заехать по стенке – ну, на крайний Тиму в лицу. Чтобы стереть испуг. Стереть тревогу, чёртов страх за меня, грёбаное беспокойство!
- Хватит! – наверное, так чувствуют себя люди, когда пьяны. Потеря контроля. Разбиты напрочь все заслоны, стенки, здравый смысл. – Какого хрена ты строишь из себя доброго? Всепрощающего, милого, заботливого, а? Сколько можно?! Зачем тебе это… эта ложь? Ведь всё – ложь! Я – чёртов нестандартный, неправильный, да? Всё время творю, что мне вздумается, создаю проблемы? Комплименты, забота, внимание… хватит! Наташа тоже заботилась обо мне, восхищалась рисунками… и где она? Кинула! Швырнула прочь, как друзья и родители, как все! Так что толку тянуть, а? Бросай меня сейчас! Может быть, не так башню снесёт, не так я привяжусь к тебе, чёртов придурок!
Я кричал. Я кричал – нет, даже орал, громко, феерически, - чувствуя, как в голове взрываются вулканы. Как кровь колотит по вискам. Что-то заволокло глаза, белая муть… И сквозь неё я смотрел на Тима. Я орал и смотрел на него, уже зная, видя, как Тим встаёт, бьёт мне морду, собирает вещи и уходит. А может, швырнёт в лицо что-нибудь – ну, как Наташа тот чёртов портрет. Ведь было, верно? Проходили, видели, знаем…
Давай, Тим. Кричи на меня в ответ. Бей. Уходи. Уходи, наконец, отсюда, пока я могу отпустить тебя!
В глазах Тима, по началу, плескался ужас. Может быть, он думал, что я сошёл с ума? Потом – удивление, потом – оно же, напополам с тревогой и страхом. А потом…
- Идиот – это диагноз, - сказал Тим, когда последнее слово исчезло в воздухе. И откинулся, улыбнувшись, на спинку дивана.
Он улыбается?
И… что за чёрт? Где крики, битьё меня, сбор вещей, уход? Почему…
Злоба внутри затухла, - вдруг, по щелчку выключателя будто. Орать мне расхотелось. Злобные слова, споткнувшись, застряли поперёк горла. Я ощутил, что пол из-под ног уходит – и схватился рукой за шкаф, чтоб не упасть.
Так и стоял, тараща глаза на Тима.
А он пошарил по комнате взглядом. И вдруг схватил с тумбочки вилку - она валялась там, на тарелке с недоеденным завтраком. Схватил – и плюхнулся, очень важно и деловито, на одно колено прямо перед мной.
Чего?
- Я торжественно клянусь, - объявил Тим голосом сродни замогильному, прижимая вилку к груди и преклонив голову, - что никогда тебя не оставлю. И, если обещание будет нарушено, - да падёт мне на голову кара… этой вилкой. Ты лично можешь прибить меня ей. Клянусь!
С последним словом вилка гордо взлетела, в руке Тима, под потолок. А он поднял глаза и улыбнулся мне.
Чего?
Я стоял, таращась, и ровным счётом ни-чер-та не понимал. И вдруг это зрелище – Тим на одном колене, посреди комнаты, с вилкой в руке, - показалось мне таким… идиотским. Я не выдержал. Прыснул – и бессовестно заржал, согнувшись домиком.
Тим смеялся вместе со мной. Мы – два придурка, верно? Стоим и хохочем, безумно, громко, - кажется, визит соседей в гости обеспечен. Мы смеялись. И смех так раздирал меня изнутри – конца ему не было.
И вдруг Тим метнулся ко мне, запястьями прижимая к стене у шкафа. Вилка полетела в сторону. А губы Тима коснулись моих.
Мы целовались долго – так же безумно, как до этого хохотали. Его руки вжимали мои запястья в стенку. Мои скользили от его волос к шее, по спине, обнимали его, ближе, ближе… Это напомнило мне тот вечер – зимний, холодный. Когда я впервые поцеловал Тима у двери подъезда. Тогда тоже – я хотел быть близко к нему. Близко, близко, ещё ближе… Тима казалось мало. И прекратить, - что сейчас, что тогда, что всегда, - было невозможно.
- Ваша светлость больше не сомневается во мне? – хрипло, оторвавшись, наконец, спросил Тим. И смотрит так ласково, улыбается лукаво.
- Светлость подумает, - хмыкнул я. Хотя да, да, чёрт возьми, конечно – не сомневается. Теперь – никогда.
А потом, ночью, я долго не мог уснуть. И лежал, глядя, как тихо посапывает, укутавшись в одеяло, Тим. Я чертил на его спине пальцем узоры. И думал. Откуда он такой, а? Странный, непонятный, неправильный… Любой на его месте меня послал бы. Оскорбил, ударил, собрал вещи и ушёл, в конце концов.
Но Тим… Тим неправильный. Как я. Мы два неправильных. Два глупых, влюблённых нестандартных идиота.
И да, я ругаюсь, я ворчу и хожу с мрачной, недовольной миром физиономией. Я могу, как баба, устроить наезд, накричать, сорваться, могу забастовку объявить, не отвечать на «я люблю тебя»…
Но Тим – это Тим. Не родители, ни друзья, ни Наташа – Тим. Он вечно будет терпеть меня. И не важно, какой я, неважно, что выкину. Он всегда останется добрым, понимающим, внимательным. И просто улыбнётся, поклявшись мне в верности на колене с вилкой в руке.
Потому что мой Тим – особенный.

@темы: творчество, люди и я

---

Я люблю такие дни. О которых с утра думаешь: "Ужас, скорей бы кончился", а на деле выходит здорово
Посидели в столовой, празднуя в мини-формате день рождения Аллы. Много еды, лимонада, ТОРТ... Мне до сих пор плохо от съеденного, ага х) Сначала только с Аллой сидели, потом одногруппники подошли, - посмеялись, пообщались с ними)
Второй выезд на лыжах был... эпичен х) Круг с палками, круг без палок, с только левой лыжей, с только правой, два зачёта... Я даже не тупила х) Ехала себе, вполне легко и быстро, зачёты сдала на максимум... Ещё сказали, мол, у меня самый длинный скользящий шаг х)
С нашей группой всегда весело) Тут все падали, кричали, ругались на лыжи и вообще сходили с ума

@темы: жизнь студента

---

потрясающе!

17.02.2012 в 10:00

Пишет  Diary best:

Конкурс на лучшую запись месяца!

Пишет  Queen Kong:

О книгах... но на этот раз необычных!
Трудно, наверное, найти человека, у которого дома не было бы хоть одной книги, или который бы не знал, как вообще книги выглядят. Однако есть те, кто посвящает свою жизнь созданию необычных книг, потрясающих воображение. Волосатые книги, книги-пистолеты, книги-подушки, каменные книги, книги-витрины… Всё это заставляет думать, что печатная форма книги, какой мы ее знаем, отживет свой век еще не скоро. И это не может не радовать.

Итак, начнем обзор самых необычных книг в мире!

В Нидерландах существует правительственная организация Collective Promotion Dutch Literature (Коллективное Продвижение Нидерландской Литературы), по заказу которой были созданы необычные объемные биографические книги «Geschreven Portretten» («Написанные портреты»).

Эта серия навсегда войдет в анналы мирового книгопечатания. Каждая книга имеет вид головы известного человека, судьбе которого она посвящена. Таких необычных биографий удостоилось всего четыре человека. Это девочка-еврейка Анна Франк, известная своим дневником, рассказывающим про ужасы фашизма, иранско-голландский прозаик, поэт и публицист Кадер Абдола (Kader Abdolah), известнейший нидерландский футболист и футбольные тренер Луи Ван Галь, ну и, конечно же, величайший художник-импрессионист Винсент Ван Гог.



В американском штате Канзас можно наслаждаться чтением практически на ходу, проходя мимо гигантской полки с книгами. Такой оригинальный внешний вид имеет фасад одной из местных библиотек. На полке умещаются целых 22 восьметровых тома. «Книги» для фасада выбирались исключительно жителями города. Впрочем, их можно найти (в естественном размере) и внутри библиотеки.



Сегодня самой толстой книгой на всем земном шаре признано печатное издание Википедии, опубликованное три года назад Робом Мэтьюсом (дизайнером из Великобритании). Издание толщиной 0,5 метров содержит 5 000 страниц. Следующий рекорд книги - ее тираж: всего один экземпляр.



Codex Seraphinianus (Кодекс Серафини) — книга, написанная и проиллюстрированная итальянским архитектором и промышленным дизайнером Луиджи Серафини в конце 1970-х годов. Книга содержит приблизительно 360 страниц (в зависимости от издания) и является визуальной энциклопедией неизвестного мира, написанной на неизвестном языке с непонятным алфавитом.

Иллюстрации зачастую являются сюрреалистичными пародиями на вещи из реального мира: кровоточащие фрукты; занимающаяся сексом пара, превращающаяся в крокодила; и т. д. Некоторые иллюстрации легко распознаются, например карты и лица людей. Практически все рисунки ярко раскрашены и богаты деталями.



Если в кино 3D появилось сравнительно недавно, то трехмерными книгами никого не удивишь: даже в нашем суровом детстве были книжки-раскладушки с движущимися деталями. Но есть среди такого рода книг и настоящие шедевры, которые иначе как скульптурой и не назовещь.

Вот «Алиса в стране чудес»:



Американец Брайан Деттмер считает, что старым книгам сегодня неуютно среди полчища их современных товарищей. Они становятся в своем роде «достоянием умерших». Этот умелец совмещает самые разные работы – от медицинских справочников до комиксов, делая в них прорези в разных местах. В итоге иногда получаются очень необычные и весьма свежие трактовки.



Мартин Фрост, наверное, в глубине души до сих пор мальчик-хулиган, когда-то рисовавший на обрезах книг и не раз стоявший за это в углу. Но теперь никто слова не скажет про его увлечение – ведь оно принесло ему известность! К тому же рисунки получаются ну просто умопомрачительные…





У Барбары Йейтс есть свой блог, так что от прогресса она не отстает. I'm a sculptor, writer and photographer who likes to explore new things – говорит она о себе. Но в работе предпочитает использовать старые, проверенные временем материалы – такие, как дерево. А результаты выкладывает в Сети, к восхищению множества почитателей.



Он не верит в Бога, экстрасенсов и теорию заговора. Любит старый панк, остроумие, сарказм, и религиозные церемонии. Углеводы предпочитает сахару и не ест мяса.
Ему 47 лет и он живёт в Северном Голливуде, где часто проводит время, делая мейк-ап на съёмочной площадке того или много фильма.
«Я визажист, скульптор и график. В зависимости от дня», - говорит сам о себе Тим Бейкер.

Бейкер создал обложки к книгам из камня аммонита. Аммониты - это вымершие гигантские беспозвоночные моллюски, которые водились в морях Земли в Мезозойскую эру. Раковина аммонитов была завита в плоскую спираль.



Самая большая книга в мире – библия дьявола. Автор этого произведения не известен, но легенда гласит, что один монах поклялся написать самую большую книгу за одну ночь и естественно понял, что не справится с задачей и попросил дьявола помочь. Тот ему ответил.



Robert The никогда не стремился занять какое-то место в искусстве. Он всегда интересовался языками и логикой, поэтому планировал связать свою жизнь с математикой или философией. Но однажды, по словам автора, «случилось нечто странное» – на период в несколько месяцев он утратил способность к чтению. За это время Robert The переосмыслил свое понимание жизни и нашел новое увлечение – занятия каллиграфией. И вот однажды, написав короткое слово THIS, наш герой решил попробовать вырезать его из книги. Этот вид деятельности был ему совершенно незнаком, а потому Robert The потратил около года на тренировки – благо, в мусорных баках Манхэттена он находил достаточно материала (кстати, сам художник считает факт выбрасывания книг «крайне болезненным»). Наконец, вырезав несколько THIS, автор понес их в галерею SoHo, и к всеобщему удивлению его работы мгновенно были распроданы. Еще бы! Только посмотрите не некоторые из его работ:





Анатолий Коненко, известный омский художник, создал, пожалуй, самый оригинальный сборник стихов великого русского поэта А.С.Пушкина, разместив его произведения в миниатюрной книге из лепестков роз, которые дарил своей жене.



А вот еще книга из лепестков цветов:



Takeshi Ishiguro создал книгу-трансформер, которая легким движением руки превращается… превращается… в стильный светильник!



Подушка для трудоголиков продается в Японии на портале Rinkya Stores и стоит она примерно 36 долларов плюс доставка.

Трудоголики, которые, как говорят, никогда не спят, должны оценить эту подушку по достоинству. Выглядит она как большая книга, подобная тем, по которым вы в институте изучали право.

Книга обтянута в темно-голубую обложку. Но главный секрет этой подушки внутри – когда ее раскрываешь, она превращается в обыкновенную подушку с двух сторон, причем оптимального и удобного размера.



А это, скорее, книга-снотворное: текст напечатан таким образом, что при прочтении вас будет клонить в сон.



В вашем доме куча старых и явно никогда не открываемых книг? К чему лицемерить, лучше найдите им практическое применение. Так решили японские креативщики из Токио, приспособив книги… под цветочные горшки! А что, пусть себе собирают влагу и живут собственной жизнью.



Следующая книга сворачивается и разворачивается, как конструктор Лего. Она создана в виде папки, которую можно раскладывать под любой интерьер. Больше того, эта книжка может стать обыкновенным стулом! Материалы, из которого сделана эта хитрая конструкция – стальные шары и доски благородного дуба.



Самая дорогая книга, как ни удивительно, не украшена золотом и бриллиантами. Книга "Птицы Америки" - это издание натуралиста и художника Джона Джеймса Одюборна. Впервые книга была опубликована сериями разделов в первой половине 19-ого века в Эдинбурге и Лондоне. Данный четырёхтомник содержит 1000 литографий, раскрашенных акварелью вручную. В книге представлены 500 видов птиц, включая 6 уже не существующих. Изначально было издано 170 экземпляров книги, сейчас существующими считаются 120, 3 из них находятся в частных коллекциях России.



Книга "Микеланджело: рука мастера" ("Michelangelo: La Dotta Mano") полностью посвящена творчеству Микеланджело. Она содержит репродукции рисунков художника, фотографии и оригинальные научне работы о художнике, весит 62 фунта (около 22 кг), для оформления использованы бархат и мрамор (обложку издания украшает барельеф "Мадонна де ла Скала" из камня) и выход ее приурочен к 500-летию начала работы Микеланджело в Сикстинской капелле. Книга имеет мизерный тираж - всего 99 экземпляров (почему не 100???) и стоит около 100000 евро. И уже ценители прекрасного назвали это издание "самой красивой книгой в мире".



Жаклин Раш Ли, по-видимому, очень беспокоится за экологию, иначе с чего бы ей делать вот такие инсталляции, напоминающие нам, сколько лет растет дерево, прежде чем из него сделают бумагу:



В такой книге просто не может быть ни одной пессимистичной строчки:



Aaron Packer нашел интересный материал для скульптуры:



Есть, конечно, и другие необычные книги, но пусть этот маленький обзор послужит для вас затравкой! Может быть, и вы возьмете в руки нехитрые инструменты, соорудив то, о чем будет моя следующая статья…

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!

@темы: книги

---

Название: "Только бы быть с ним"
Автор: Rainbow
Бета: сам себе
Жанр: слэш
Пейринг: Артур/Тим
Рейтинг: PG
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: чем обернулась случайная встреча в поезде)
Предупреждение: POV обоих
От автора: продолжение "Попутчика". Ну, не могу я оставить Артура с Тимом, ужасно хочется ещё писать)
Посвящение:  Нанатян., снова тебе, родная. Не передать словами, правда, как я счастлива, что ты любишь мальчишек и хочешь читать про них!)


Артур

Колёса вагона мерно и дружно стучали по рельсам. Воздух свистел в туннеле за мутным стеклом. Люди толпились. Кто-то – носом в газету, кто-то – с книжкой на коленях или музыкой в ушах. Каждый занят делом - и, кажется, все точно знают, в какой пункт назначения им надо прибыть.
Я пялился на схему метро напротив и думал – а куда, собственно, еду?
Питер был выбран мной, как ни раз до этого, - тыком. Ну приеду, ну разберёмся, не впервой. Я понятия не имел, что за город. Знать не знал, где можно найти квартиру, купить еды, работать и прочее.
А теперь, собственно, куда я еду? Станции на схеме на стенке – не знакомы. Да мне вообще ничего в Питере не знакомо. Только вот… Тим.
Я чуть приоткрыл глаза, покосившись.
Он сидел, спрятав руки в карманах, - и, кажется, был увлечён рекламной вывеской над дверью. Но быстро, незаметно – а глянет на меня. Глянет - и тут же вернётся к рекламе.
В груди что-то дёрнуло, забилось, будто бешеное. Наверное, весь вагон слышит этот дикий психованный стук. «Да заткнись же. Заткнись!»
Я быстро отвернулся от Тима, заткнув уши плеером. А я что, я ничего… Сижу, музыку слушаю…
И всё-таки интересно – почему Тим сел со мной в один поезд? Ему по той же ветке – или…
- Артур, - вдруг тихо окликнул он меня.
Я чуть с кресла не вскочил от неожиданности.
- Что?
- А тебе есть, где жить?
Спросил меня – но как-то скомкано, глухо, невнятно. И не смотрит – глаза по-прежнему жгут рекламу «Теле 2» над створкой двери.
Я отвёл глаза, промычав нечто сквозь зубы. Ну, не говорить же «нет» - буду придурком. И не врать же «да» - Тим наверняка догадался, что еду я от балды.
- У моей подруги тут, в Питере, знакомая, - продолжал Тим. – Она согласилась сдать мне квартиру – но, кажется, у неё есть ещё одна. Я могу спросить… если хочешь…
Тим замолчал и посмотрел на меня. Улыбается – неуверенно, но дружелюбно, и взгляд… Опять эта забота, опять чёртово понимание и идиотское беспокойство.
Да что он лезет?!
Я не заметил момента, когда злоба, будто огонь на конце спички, вспыхнула внутри. Мне хотелось злиться – на его глаза, улыбку, на Тима. Да что надо ему, а? Чего он прилип ко мне, как лист? Помочь, видите ли, решил, квартиру предлагает. Что, снова души несчастных заблудших мальчиков спасать потянуло?!
Я вскочил с сиденья – быстро, так, что едва успел ухватиться за поручень. Шипя, поскрипывая, поезд замер у платформы. И я тут же пулей метнулся прочь из вагона, отпихнув кого-то с дороги.
Кажется, в след мне полетело от Тима тихое: «Артур».
Судя по всему, в питерском метро – горячее время. Мне навстречу хлынуло стадо – я в последнюю секунду успел вжаться спиной в бетонную стену. Народ спешил, сметая всё на своём пути, к поездам. Их было два – по обе стороны. А в центре стояли лавочки, плавно по окружности обтекаемые толпой.
Подождав у стенки, когда буйство утихнет, я протиснулся к первой скамейке. И упал на неё, чувствуя, почему-то, себя выжатым и усталым донельзя.
Злость во мне щёлкала зубами. Яркая, горячая – почти ненависть. Ха, тоже мне, защитник потерянных и оскорблённых! Не нужна мне его помощь. Сам разберусь – чай, не маленький.
Раз-другой вдохнув-выдохнув, я поднялся со скамейки. И встал перед щитом с большой и цветастой схемой питерского метро.
Итак, что мы имеем? Скромное «вы здесь» со стрелкой на схеме подсказали, где я нахожусь. Впрочем, название «Лиговский проспект» ничем не помогло мне. Ну, куда дальше? Где теоретически в этом городе можно снять квартиру?
Я плюхнулся обратно на скамейку, поймав подозрительный взгляд бабульки с тележкой. Зло зыркнув ей в ответ, подпёр кулаком подбородок и стал думать. Мой взгляд, блуждая по неизведанной станции, ткнулся в газетный киоск.
Эврика.
Я резво подскочил к ларьку, сунул продавщице мелочь из кармана и потребовал газету объявлений. Тут же, у киоска, открыл её, пролистал до страницы о квартирах и пустил в дело свой любимый способ выбора. Наобум ткнул пальцем.
Научный тык выдал мне объявление о том, что Надежда Александровна сдаёт квартиру. Однокомнатную. На некой станции «Проспект Ветеранов».
Что ж, с этого и начнём.
Я побрёл за самым большим ручьём народа, и меня благополучно доставило к эскалатору. Наверху, в вестибюле около стеклянных дверей, обнаружился телефон-автомат. Я поскрёбся по карманам, отыскал ещё чуть мелочи и аккуратно набрал номер, указанный в объявлении.
С Надеждой Александровной мы пришли к решению быстро. Её не смутило, что я иногородний товарищ двадцати одного года без работы и учёбы. А цену, которую назвала женщина, я не чаял даже встретить.
- Когда можно селиться? – спросил я.
- Да хоть сейчас, милый, - усмехнулась Надежда Александровна.
Окрыленный успехом, я скатился по эскалатору обратно в метро. И, постояв у схемы, нашёл нужную мне станцию – «Проспект Ветеранов». Значит, доехать до «Спасской», пересесть… Отлично! Я мысленно поздравил себя и, растолкав народ, пробился в подъехавшем поезде к пустому месту.
Вот и здорово. Всё получилось. С первой попытки – нашёл и жильё, и дорогу к нему. Здорово. Я вполне могу решить свои проблемы сам – ну к чёрту Тима с его помощью. К чёрту.
Поезд мерно стучал колёсами по рельсам. Шумел ветер за окнами. Журчали что-то люди по бокам от меня. Я откинулся на спинку кресла, ткнул в кнопочки плеера и, скрестив на груди руки, прикрыл глаза.
К чёрту Тима. Мы – просто попутчики, случайно, ненадолго. Приехали – разбежались. В поезде… в поезде ничего не было. Ну, выпили по кружке чая, ну, столкнулись два-три раза в коридоре. Подумаешь. И не нужна мне помощь от этого мальчишки, не нужна его добрая улыбка и чёртовы понимающие глаза! Он чужой. Как прочие. Я затеряюсь в этом городе… и забуду о нём.
Ничего не было тогда, ночью, в поезде. Да, чёрт возьми, не было! Всё, хватит. Пора кончать забивание мыслей ерундой. Хватит. Тима… его больше не будет в моей жизни. Попутчик – ничего большего. Питер – город большой. И больше мы, разумеется, не встретим друг друга.
Нужно ли говорить, что я был в шоке, когда увидел Тима тем же вечером?

Тим

«Интересно, а ему есть, где жить?» - подумал я, глянув на Артура. Мельком, быстро и незаметно – всю поездку я старательно делал вид, что читаю рекламу над дверью.
Вероника, узнав, что пункт назначения – Питер, развила бурную активность в доли секунды. У неё, оказывается, живёт там подруга, Надя. Которая, очень кстати, сдаёт квартиру, и даже не одну. Наде позвонили. Спросили. Получили добро, сунули мне бумажку с адресом и инструкции, как доехать.
Собственно, с вокзала я сел в поезд прямо туда.
Две квартиры… Кажется, Ника говорила, что Надя сдаёт две квартиры. И, если не занята вторая… предложить Артуру? А стоит ли предлагать?
- А тебе есть, где жить? – спросил я. И, честное слово, - свой голос не признал. Почему он тихий, удушенный какой-то? Почему хриплый – и почему, чёрт возьми, я не могу посмотреть на Артура? Почему, как идиот, таращусь на рекламу над дверью?
Я был уверен, что Артуру негде жить в Питере. Ведь он сам говорил – наобум выбранный город… И, конечно, Артур согласится на моё предложение. Зачем ему отказывать?
- У моих друзей тут, в Питере, знакомая. Она согласилась сдать мне квартиру – но, кажется, у неё есть ещё одна. Я могу спросить… если хочешь…
Я стрелял словами, как очередью из пулемёта. Быстро, залпом – и, замолчав, наконец посмотрел на Артура. Он, кажется, удивлён. Сидит неподвижно, смотрит на меня. Я улыбнулся – как мог, дружелюбно и добро. Ведь Артур… это Артур. Он может отвернуться сейчас, смолчать, схамить…
Но такой реакции я не ждал, точно, никак. Артур, не отрываясь, смотрел мне в лицо – секунды. А потом в его глазах вспыхнул, как искра, огонёк. Знакомый мне – по поезду. Злоба…
Да, злоба. Она, резко, внезапно, искривила лицо Артура в гримасе. Дёрнула углами губ. И Артур, вскочив с места так, что чуть не упал на пол, выскочил из вагона, стоило дверям открыться.
Я, как дурак, смотрел ему в след. Молча, не шевелясь. Ведь нужно было, нужно – схватить его за руку, крикнуть, удержать! С моих губ – только тихо, едва слышно: «Артур». И всё. Двери вагона с треском захлопнулись, и поезд улетел в темноту туннеля.
«Тим, - мысленно сказал я себе, устало откинувшись на спинку, - ты – редкой породы придурок».
Мне показалось, будто я пробежал сотни и сотни тысяч километров. Всё тело – ватное. В голове – пусто. И только сердце колотится, как бешеное… на весь, наверное, вагон.
Я знал, что всё так закончится. Ведь знал. Артур – это Артур. Он снова поставил стенку, снова закрылся, снова сбежал… И я не успел в этот раз удержать его.
Придурок.
До нужной станции, «Проспект Ветеранов», я добрался без проблем, следуя инструкции Вероники. У метро, по ней же, сел в автобус – и скоро стоял на площадке пятого этажа, звоня в дверь.
Мне открыла весёлая, улыбчивая женщина лет тридцати. И тут же, со словами: «Вы от Ники, да?» втянула меня за собой в прихожую.
На осмотр квартиры ушло от силы минуты три. В общем, и так было ясно, - Ника плохого не посоветует. Квартира была замечательной. Большая комната даже с мебелью, уютная кухня в тёплых тонах, просторная прихожая… Сказка!
Цена, названная хозяйкой, изящно расписалась в счастливом конце.
- Добро пожаловать, - широко улыбаясь, объявила Надя. И торжественно сунула мне в ладонь ключ на железном колечке. – Чувствуйте себя, как дома. Мой телефон у вас есть, если что – я на связи.
Надя глянула на часы и заспешила к выходу.
- Ой, мне пора, сейчас ещё один жилец подъедет… Я сдаю ещё одну квартиру, знаете? Прямо напротив вашей.
- Откуда у вас две, Надя? – с любопытством спросил я, провожая её в прихожую.
- Да мы тут с родителями жили, - охотно ответила она, повязывая цветастый шарф на шею. – А в соседней – сестра с мужем. Но они побольше себе нашли, а родителям их фирма подарок сделала щедрый… Вот, сдаю теперь. Ну, до свиданья, звоните!
Махнув рукой, Надя исчезла за дверью.
Я прошёл, аккуратно переступив через свой чемодан, в комнату. Оттуда – в кухню, ванную, снова к двери. И не мог поверить… Моя квартира. Моя личная собственная квартира. Я начну новую жизнь отсюда. И обязательно, уверен – обязательно всё будет. Я добьюсь успеха. Я исполню мечту!
Легко отплясывая джигу, я отнёс чемодан в комнату и тщательно разобрал-разложил вещи. Немного – пара комплектов одежды, ворохи бумаг и ручек, штук пять любимых книг… Конечно, смотрелось всё так себе – слишком пусто. Но ничего, пообещал я себе. Скоро обживусь, обставлю – и будет сказка.
В холодильнике на кухне, конечно, повесилась мышь. А живот именно сейчас, настойчиво и упрямо, требовал еды. Деньги были у меня – чуть, на макароны с хлебом хватит. Схватив с комода в коридоре какой-то пакет, я выскочил на площадку.
И прямо навстречу мне разъехались дверцы лифта. Тяжело, с протяжным скрипом. Я поднял голову – и увидел Артура.
Он стоял в кабине лифта, таращась на меня. Удивлённо. Непонимающе. А я сам не заметил, как сделал шаг назад.
Что он здесь делает? Почему? Разве…
Внутри меня что-то, дёрнувшись, ухнуло вниз.

Артур

Я, признаться, малость обалдел от привратностей судьбы. Двери лифта уже два раза пробовали съехаться, - а мы с Тимом стояли, глупо таращась друг на друга.
Без толку спрашивать «почему?», да? Так же без толку было в поезде, когда что-то сталкивало меня с ним вечно… Кажется, шутки природы продолжаются.
Впрочем, апофеозом стала даже не моя и Тима странная встреча. Пока мы пялились, из квартиры справа выскочила женщина. Лет тридцати, в домашнем платье – хозяйка, судя по всему. Секунды она смотрела на нас, а потом кинулась, расцветая в улыбке.
- Так вы, вижу, уже познакомились! – выдала она радостно, цепляя меня за локоть одной рукой, Тима – второй. – Уверена, вы обязательно станете друзьями. Ведь это здорово, когда соседи ладят друг с другом!
«Ладят? Ну уж нет».
Я резко вывернул себя из хватки Надежды Александровны. И молча, не обернувшись и смачно хлопнув дверью, скрылся в своей квартире.
Вот удивится, наверное, хозяйка. Небось они там, за стенкой, с Тимом обсуждают, какая муха меня укусила.
Тим! Вот какая!
Я даже не стал распаковывать вещи. Хотя, к слову, вещей не было – рюкзак с какой-то ерундой на донышке, и всё. Я швырнул его вдаль – в район шкафа – и ворвался из коридора в комнату.
Комната была одна. Большая, просторная и светлая. Имелась в ней и мебель – кровать с тумбой в углу, стол, книжные полки… Я с размаху шлёпнулся на постель, которая жалобно пискнула под моим весом. Сжал пальцами подушку и уткнулся носом в неё.
Да какого чёрта? Питер – город большой. В нём тысячи квартир, тысячи объявлений о съёме в газетах. Почему, а, ну какого лешего я попал именно в ту квартиру, по соседству с которой живёт Тим? Питер – огромный город, мы не должны, не должны были встретиться снова!
Я резко сел, заставив себя глубоко вдохнуть и выпустить воздух. Так. Хватит. Ну, пусть себе обитает за стенкой – это вовсе не значит, что мы будем контактировать с ним. Попутчики, приехали – разбежались. Ничего не было у нас, нет и быть не может.
Кивнув в подтверждение своих мыслей, я зашагал из комнаты на поиски рюкзака. А потом – в город, будем искать работу, купим еды… Живём, товарищи-господа, живём.
Работу я нашёл быстро, почти сразу. Выйдя из дома (пулей, кстати) побрёл наугад через улицу, ещё одну, какой-то двор, второй двор… Моё пристанище – стандартный блочный коробок в девять этажей. Смутно помню, как добирался туда от метро – дорога осталась позади, всё детские площадки, дворики, тропинки… Теперь я шёл, пытаясь вспомнить, уже обратным маршрутом. И дошёл ведь – а вдоль шумного проспекта легко нашлись кафе, не одна даже штука, целых четыре.
Меня взяли во втором. Окинули взглядом, рассказали, что к чему, выдали расписание и приказали явиться завтра.
Я шагнул из тёплого накуренного помещения на стылый воздух. И вдохнул, глубоко, до боли в лёгких. Вот и хорошо, вот и чудно. Работа есть, квартира есть – что ещё надо, правда? Живём. И без помощи спасителей душ обходимся прекрасно.
«Официант – это моя судьба, видимо, на веки вечные» - мрачно усмехнулся я про себя, доставая из кармана смятую пачку и закуривая.

Тим

Мы с Артуром жили теперь в соседних квартирах. Это было… странно.
Я не мог понять, как же, ну как же так вышло – мы соседи. Ведь он выскочил из поезда, как ошпаренный, - я подумал, что никогда больше не встречу его. А тут он – в квартире за стенкой. Снова оказался со мной рядом, как и в поезде тогда… Случайно ли?
Когда я вышел следующим днём на лестничную площадку, было пусто. За дверью Артура – тишина. Наверное, идиотским было зрелищем, - стоит парень у соседней квартиры и что-то слушает там… Чего ты ждёшь, Тим? Что Артур возьмёт – да и выйдет к тебе сейчас, счастливый?
Он, наверное, ни слова теперь ни скажет мне. И какая разница, к чёрту, что мы соседи.
Что-то горькое обожгло внутри. Я резко тронул с места и зашагал вниз по протёртым ступеням. Хватит, Тим. Хватит. Не этим тебе нужно сейчас забивать голову.
Для пущей уверенности я сунул руку в сумку. И улыбнулся, ощутив там приятную гладкость бумажных листков.
Мой шаг к мечте. Моя книга. Сейчас я пойду в издательство – и предложу им её. Могут отказать, конечно… Но я попробую снова – в другом месте. А потом снова – и ещё много, много раз. В конце концов – всё выйдет. Не может не выйти. Я добьюсь, я смогу!
Внутри потеплело, и, перескакивая через ступеньку, я полетел по лестнице вниз.
В издательстве мне отказали. Ожидаемо. Что ж… попробуем завтра. Ведь завтра всё получится, верно?
А через три дня моя мечта исполнилась.
Мою книгу взяли.
Я шёл из издательства, чувствуя, как ноги, словно ватные, подгибаются на каждом шагу. Мысли тоже не слушались – вязкий кисель, там просто не было ничего, кроме слов: «Это случилось. Случилось. Случилось».
А потом тело оттаяло, и мне до дикости сильно захотелось пуститься в пляс. Прямо тут, на улице. Я сам не заметил, как ускорил шаг и почти бегом влетел в подъезд родной девятиэтажки.
Эйфория не прошла и следующим днём, и послеследующим, и тем, что был за ним. Всё превратилось в одно сплошное ощущение счастья. Я шёл к этому давно, очень давно, хотел этого – и вот, оно исполнилось.
Мои дни стали делиться между издательством, куда я летал решать вопросы по книге, квартирой, где правил-доделывал, и книжным магазином, где работал продавцом. Ведь деньги нужны – платить за жильё хотя бы, в конце концов. Да и на месте я сидеть не мог. Хотелось что-то делать, куда-то ходить, - энергия, страшная и сумасшедшая, переполняла меня.
В тот день я рано утром пошёл в издательство, а оттуда – на работу. И только к вечеру, часов в восемь, когда уже темнело, вернулся домой.
В Питере вообще темнеет очень рано. А сейчас – уже только снег смутно белел на фоне чёрного, как густая тушь, неба. Я шагал к дому чисто интуитивно – по памяти. Вот, кажется, он – размытый силуэт, и заботливо кем-то включённая над подъездом лампочка.
Я ускорил шаг – зима всё-таки, холодно, - и припустил почти бегом. Но кое-что заставило меня притормозить, едва не впечатавшись носом в ствол какого-то дерева.
С другой стороны к подъезду шагал Артур. Он уже попал в круг света от лампочки – я узнал его. Идёт, медленно, не спеша, сунув руки в карманы куртки, с сигаретой. Дым с его губ срывался – и таял под тёмно-синим небом.
Артур смотрел в землю. Но что-то подтолкнуло его поднять голову – и, подняв, он встретился глазами со мной.
У меня в груди дёрнулось – так, что больно.
Мы, впрочем, лишь секунды глядели друг на друга. А потом он резко сорвался с места, в два шага подскочил к двери подъезда и, скрывшись за ней, захлопнул перед моим носом.
И что это значит?
Я постоял ещё немного, пялясь на дверь. А когда поднялся по ступенькам в темноте на свой этаж – площадка была пуста. Конечно. Ведь я знал, знал, что так будет… что Артур закроется снова.
Но почему? Почему тогда, в метро, он выскочил, как ошпаренный, из вагона? Ведь мне казалось, что Артур оттаял. Хоть немного – но сдвинул в сторону свою стенку, открылся… А теперь, выходит, всё заново?
В груди что-то сжалось. А я понял вдруг, что стою, как дурак, у двери в квартиру с ключом в руке и таращусь на соседнюю.
Так пошло и дальше. В пору глазам на лоб лезть от превратностей судьбы – мы каждый день с Артуром возвращались домой в одно время. То у подъезда сталкивались, то на лестнице, то на площадке – и каждый раз он бегал от меня. Мог, например, захлопнуть дверь перед моим носом. Мог резко завернуть в магазин, не дойдя до меня, остановиться покурить, вообще пойти в обратном направлении… Увёртками Артура мы ни разу не встретились с ним, так сказать, лицом к лицу. И это было… неприятно. Обидно.
- Артур, - окликнул я его однажды.
Мы снова встретились у подъезда после работы. И он снова первым юркнул за дверь, оставляя мне минуту-другую задержки – на поиск ключей, открытие двери, путь по лестнице. Я в рекордно короткий промежуток проник в подъезд. И, кинувшись по ступенькам через одну, успел заскочить на площадку – раньше, чем Артур исчезнет в квартире.
Он стоял у двери, поворачивая в замке ключ. Я кинулся к нему, на ходу выпалив:
- Артур!
Он, кажется, чуть напрягся. Но вертеть в замке ключом, впрочем, не прекратил.
- Как ты? Всё в порядке? А где работаешь? Я вот в книжном, недалеко отсюда, в одной остановке, знаешь…
Я лепил какую-то чушь, стоя в двух шагах от Артура. И, пока лепил, ясно понимал, что без толку. Он меня не слушал. Или, может быть, делал вид, что не слушает. Ключ в замке щёлкнул, и Артур, не оглянувшись, захлопнул за собой дверь квартиры.
Мне сдавило горло. И всё сжалось внутри – противно, неприятно, горячо. Почему? Что с тобой, Артур, да что же с тобой такое?

Артур

«Если опять его встречу, будет обхохотаться» - думал я, на ощупь пробираясь по тёмной улице к освещённому подъезду.
Тим шагал ровно на таком же расстоянии от двери с другого бока.
Ну что – обхохотаться.
А если вспомнить, сколько раз это было уже – кататься по полу в конвульсиях от смеха. Ведь это смешно, да, - желать вычеркнуть из своей жизни человека и сталкиваться с ним по дороге домой каждый чёртов день?
Я пустил в ход свой любимый, ставший привычным, приём. Ускорил шаг, подскочил к подъезду, опережая Тима, и захлопнул дверь у него под носом.
Отлично. Секунд тридцать форы у меня есть.
Не дожидаясь, пока приедет лифт, я припустил вверх по лестнице, в темноте. Чудо, что не упал ещё, переломав конечности. Вот и пятый этаж, моя дверь… Я вставил ключ в замок уже – а сзади загремели шаги, и на площадку, запыхавшись, влетел растрепанный Тим.
Фора не сработала.
- Артур, - резко выпалил он на выдохе.
И меня как ножом полоснуло от этого голоса.
Да что ему надо? Пусть уходит… пусть уходит из моей жизни наконец!
- Как ты? Всё в порядке? А где работаешь? – зачастил этот придурок моей спине. Я и головы не повернул – всё ворочал в замке ключом, ворочал без толку. Да какого хрена эта дверь не открывается?!
- Я вот в книжном, недалеко отсюда, в одной остановке, знаешь…
В замке щёлкнуло. Аллилуйя! Я влетел в родной дом, шваркнув створкой под носом Тима. И сполз, как был, – в куртке, шапке, - на холодный пол у двери.
Сил не было. Мыслей не было. Кажется – меня долго таскали туда-сюда по земле, головой о кочки и камни. Или, может, я бегал марафон в километров сотню. Какого чёрта иначе воздуха в лёгких нет? И сердце, как бешеное, колотится о рёбра?

Тим

Артур всегда ходил, уткнувшись носом в землю. Или глядя прямо, перед собой, ничего не выражающими глазами. Его лицо всегда было мрачным. Злым, даже яростным… Такое лицо знакомо мне – по поезду.
«Кажется, рисовать он не начал» - однажды подумал я
Ведь правда – Артур вовсе не похож на человека, который занят любимым делом. Каюсь – я подглядел один раз, откуда он идёт до дома. Кафе – маленькое, немноголюдное, совсем рядом с шумным проспектом. Что же – снова официант? А рисование?
Я проверил. Одним вечером, когда мы столкнулись на площадке – он заходил в квартиру, я шёл в магазин, - задал вопрос ему:
- Ты рисуешь?
Сначала мне показалось, что Артур просто не ответит. Но он даже обернулся ко мне, поглядел как-то странно… невидяще, и глухо выдавил:
- Нет.
И снова хлопнул дверью своей квартиры у меня перед носом.
Не рисует… всё-таки он – не рисует…
- Тим!
Я дёрнулся и повернул голову на звук.
Таня, моя напарница по смене, держа в руках стопку книг, смотрела недовольно.
- И о чём размечтался? Тут новый товар подвезли, расставить надо, пока покупателей нет!
- Д-да, конечно, - кивнул я, изображая улыбку. Таня хмыкнула, сунула мне в руки увесистый штабель и удалилась за кассу.
Работа – это хорошо. Помогает отвлечься. Я методично стал размещать книги на полках, по пять раз проверяя, туда ли поставил. Да, помогает. И правильно – ты, Тим, совсем свихнулся на Артуре. Подумай, разнообразия ради, о чём-то другом.
После работы я махнул рукой сердитой Тане и поспешил на автобус. Надо в издательство заскочить, редактор просил зачем-то…
- Привет, Тим! – весело окликнула меня Алёна, когда я пролетал мимо неё. Пришлось затормозить, чтобы не сбить на пол ненароком.
- Как дела? – Алёна поудобнее переложила подмышкой стопку бумаг. Увесистую, кстати. – Отпахал в своём книжном?
- Ага, - улыбнулся я, одним изящным движением отбирая у Алёнки бумаги. – А ну, дай сюда! Ты же девушка, слабое и хрупкое создание.
- Сам ты хрупкое, - Алёна пихнула меня в плечо, но стопку забирать не стала. И, весело болтая за жизнь, мы добрались до пункта назначения.
- Багаж доставлен, - объявил я, сгружая бумаги Алёнке на стол. И ловко извлёк из сумки книгу в пёстрой обложке.
- Держи, друг мой, - торжественно поклонившись, я вручил её Алёне. – Ваш любимый писатель, госпожа, как заказывали.
- Ты чудо, Тимка! – Алёна завопила так, что за соседними столами подняли головы. И повесилась мне на шею.
Мне кое-как, с немалыми потерями, удалось отодрать её. Алёнка – книгоман рода обыкновенный. За книги и до небес вознести тебя может, и в глотку вцепиться.
Я часто стал захаживать в издательство. Даже не по делу – просто так. Мы очень подружились с Алёнкой, да и с другими ребятами тоже.
- Привет, Тим, - это Сашка, спешащий куда-то по своим делам. Возле меня он сделал остановку и потряс за руку.
- Куда летишь? – спросил я, чуть поморщившись. Силы у Сашки – ещё те.
- Да пожар у нас, наводнение и Апокалипсис, - мрачно выдал он. – Наш художник уволился – чтоб его! Теперь вот, иллюстрировать некому, шеф негодует… Ладно, пойду, надо что-то придумывать же…
Сашка страдальчески вздохнул и поскакал себе дальше.
Я тоже пошёл было своей дорогой – но вдруг кусочки сложились в одну картинку у меня в голове. Художника нет. Художник нужен срочно. А кто у нас художник? Артур ведь!
Я, резко развернувшись, сменил курс. И полетел, как мог быстро, к нашему дому, на пятый этаж, к квартире Артура.
Кнопку звонка давить мне пришлось, кажется, вечно. А потом на пороге появился Артур. Мрачный, сердитый, как всегда. Он был одет в куртку – кажется, куда-то собирается. И, конечно, меня встретил его злой, яростный взгляд исподлобья.
- Чего? – грубо бросил Артур. И мне вспомнился поезд – ведь так, точно так он встретил меня, когда я пришёл к нему ночью за чаем.
- Есть предложение! – выпалил я.
Артур сделал попытку закрыть дверь. Но мне хватило секунды, чтобы между створкой и косяком поставить ногу.
- Я на работу опаздываю, - почти прошипел Артур, переводя взгляд с моей ноги на меня и обратно. – Отойди.
- Какая работа – официантом? Я тебе настоящую работу нашёл! – мой голос? Такой ровный, твёрдый – не то, что бормотание со скоростью пулемёта в прошлый раз.
- Отойди! – уже громче выплюнул Артур. Кажется, ещё секунда, - и он либо оттолкнёт меня, либо расплющит ногу дверью.
- Нет, - ответил я и схватил его за запястье. Разряд тока прошил меня… сердце, как бешеное, застучало, грозя выскочить.
Артур застыл, медленно опустив глаза на мою руку. А я, воспользовавшись тем, что он удивлён и не может вырваться, потащил его вниз, по ступенькам, из дома.
На улице шок отпустил Артура, он дёрнул рукой, силясь освободиться. Но – не знаю, откуда, - во мне проснулись странные силы. Я только крепче сжал его запястье, и тянул, тянул за собой.
Наверное, мы чудно выглядели в глазах пассажиров автобуса – один парень цепко держит, второй яростно вырывается. Кондуктор даже покосилась странно, желая, видимо, что-то сказать. Но я мило улыбнулся ей – мол, в порядке всё.
Когда мы вышли на нужной остановке, Артур начал ругаться. Мне в спину летели слова вроде «отпусти», «чёрт» и «прибью». К ним, конечно, попытки вырвать руку, - но я храбро дотащил Артура до издательства и только там, внутри, разжал пальцы.
Кажется, его глаза могли убить меня на месте. Но я широко ухмыльнулся и схватил за локоть Сашку – тот как раз пробегал мимо.
- Саш!
- Тим, ты снова тут? Мне спешить надо, так что…
- Успокойся, друг, и восхвали меня. Я нашёл вам художника.
На чьём лице, интересно, было удивления больше – Артура или Сашки? Наверное, у обоих поровну.
- Художника? – ликующе воскликнул Сашка.
- Художника? – зло прошипел Артур.
- Да. Вместо официанта будешь работать здесь.
- Ещё чего, - скривился Артур. Он сунул руки в карманы и, отвернувшись, гордо зашагал к выходу. Но я возник у него на пути и цепко ухватил за плечо.
- Никуда ты не пойдёшь! – бодро возвестил я и, махнув изумлённому Сашке, потянул Артура вглубь здания. – Вперёд!
Начальство новому художнику обрадовалось очень. Шеф активно говорил «спасибо» Сашке, потом мне, потом тряс за руку Артура и предлагал ему кофе. Судя по лицу «художника» - оставаться тут он не жаждал. И точно настроился спугнуть шефа непроходимым хамством. На предложения Артур хмыкал, на слова отвечал в духе «отвяньте», вопросы попросту игнорировал.
В конце концов я, шагнув к шефу, обсудил с ним все вопросы сам. А Сашка – кажется, понявший, что к чему, - караулил дверь, чтоб Артур не вздумал бежать.
- Ну что, Артур Валерьевич, вы согласны? – бодро вопросил шеф. Артур открыл рот – явно для «нет», - но я с улыбкой ответил за него:
- Конечно, он согласен. Не волнуйтесь, Станислав Геннадьевич, - я лично прослежу, чтобы рисунки были в срок. Над душой у него стоять буду, пока не нарисует.
И, снова ухватив Артура за запястье, потащил его из издательства.
Уже дома, на площадке нашего этажа, Артур выкрутился от меня и выпалил:
- Да какого хрена?!
Кажется, вся злость концентрировалась в нём – и вот, готова рваться наружу.
Но я был спокоен. Не устаю поражаться себе.
- Где это видано, чтоб художник работал официантом? – твёрдо сказал я. – Ты должен рисовать, слышишь?

Артур

Этот придурок потащил меня в издательство.
Тем днём я собирался на работу. И чуть не подскочил на месте, когда зашёлся в вопле звонок.
Сначала я решил, что к чёрту – не буду открывать. Но звонили настойчиво. Кажется, минут десять прошло – а всё звонили. Прокляв про себя надоеду, мрачный и недовольный, я поплёлся открывать.
На площадке стоял Тим. Раскрасневшийся, хрипло дышащий – и радостный донельзя.
У меня, вдруг, что-то ёкнуло в груди. Подскочило к самому горлу – больно, трудно дышать. Я резко выдохнул, накачивая в глаза побольше злости. И грубо буркнул:
- Чего?
- Есть предложение! – выпалил Тим и уставился на меня, сияя, - будто важное сообщил что.
Я встретился глазами с его счастливым, горящим взглядом – и вдруг разозлился. Ярость, как порох, в секунду вспыхнула во мне. Да какого хрена? Припёрся тут, знаете, довольный до чёртиков, чушь несёт…
Я сделал попытку закрыть дверь. Быстро и резко – но Тим, впрочем, был быстрее. Он ловко сунул ногу между створкой двери и косяком.
- Я на работу опаздываю, - мой голос срывался на странное шипение, почти кошачье. Злоба разъедала горло изнутри. – Отойди.
- Какая работа – официантом? – уже не весело, а странно твердо и, пожалуй, жёстко сказал Тим. – Я тебе настоящую работу нашёл!
- Отойди! – уже громче рыкнул я. А Тиму – хоть бы что. Он резко подался вперёд – и схватил меня крепко за запястье.
Мне показалось – это не рука Тима, а железо, раскалённое добела. Не знаю, что именно – это чувство или идиотски, до мерзкого верные его слова «Какая работа – официантом?» - так поразили меня. Я стоял, как дурак, и пялился на Тима. А он уже тащил меня прочь от квартиры, по ступенькам вниз.
Всю дорогу – по улицам, в автобусе, - я ощущал себя собачкой, которую тянут насильно на повадке. Ну, или мешком картошки, что волочат по земле. Мной честно были сделаны попытки вырваться. Я выкручивал руку, я ругался Тиму в спину и чуть не пинал его ногой. Да куда там! В Тиме очнулась вдруг странная, огромная сила. Он шёл себе вперёд, заставляя меня шагать следом, - и хоть бы что ему.
Да что за нахрен? Какое такое предложение у Тима ко мне?
Только потом, уже в здании, перед столом мужчины в костюме я понял – издательство. И притащили меня сюда, дабы впихать на место художника.
- Художника? – зло прошипел я.
- Да. Вместо официанта будешь работать здесь, - кивнул этот придурок.
- Ещё чего, - фыркнул я. И рванул к двери – но невозможно упёртый Тим возник прямо у меня на пути.
- Никуда ты не пойдёшь! – бодро возвестил он и, ухватив меня за локоть, потянул куда-то в вглубь здания. – Вперёд!
Проверенный способ, чтоб меня оставили в покое, я испробовал на мужчине в костюме. Кажется, это был шеф, то есть – человек, который решает всё. Нахамить, нагрубить – и аллилуйя, никуда меня не возьмут.
Но Тим просёк быстро. И, пихнув меня в сторону, стал решать с шефом все вопросы самостоятельно.
Да, я сделал шаг к двери, чтобы сбежать. Но там маячил Сашка, приятель Тима, - куда там думать о побеге. Пришлось шататься по кабинету туда-сюда, от стенки к стенке. И размышлять – «какого хрена?!»
- Ну что, Артур Валерьевич, вы согласны? – бодро вопросил шеф спустя минут десять. И я открыл рот – конечно, собираясь припечатать «нет». Но Тим ответил за меня. Улыбнулся и сказал, опережая:
- Конечно, он согласен. Не волнуйтесь, Станислав Геннадьевич, - я лично прослежу, чтобы рисунки были в срок. Над душой у него стоять буду, пока не нарисует.
Дорога домой прошла в том же духе – меня крепко держали за запястье, я рвался и ругался. Только на площадке, у квартир, Тим чуть ослабил хватку – и я выдернул руку, отскочив от него на шаг.
- Да какого хрена?! – пожалуй, никакая фраза лучше не смогла бы передать моё желание убить и растерзать Тима на месте. Я даже кулаки стиснул – готов броситься хоть сейчас.
Он посмотрел на меня внимательно. И тем же твердым, странно спокойным голос спросил:
- Где это видано, чтоб художник работал официантом? Ты должен рисовать, слышишь?
Ты должен рисовать, слышишь?
Тим говорил мне это в поезде. Ни раз говорил, кстати. И сейчас снова… Да какое ему дело вообще? Кто он мне? Попутчик… случайный…
Почему-то силы сопротивляться, внезапно, исчезли. И я почти добровольно позволил Тиму втащить меня в мою же квартиру, зайти туда самому и плюхнуться на диван.
- Рисуй, - выдал Тим оттуда. В форме приказа, к слову, тоном отставного полковника, не иначе.
Я скрестил на груди руки и уставился в окно. Хрен. Ничего не буду делать – пусть хоть вечность просидит тут.
Тим сорвался с места и исчез за дверью квартиры. Э… куда он? Я даже дёрнулся, чтобы захлопнуть створку и обломать Тима – не войдёт он больше сюда. Но вдруг замер на месте и медленно перевёл взгляд обратно на окно. Правда, растаяли силы. Я просто не смог заставить себя встать и отрезать Тиму путь в мою квартиру.
Он прилетел обратно спустя минуту. В руках – карандаши, бумага, краски и кисти. Я обалдел. А Тим, спокойно сгрузив эту кучу на мой стол в углу, уселся опять на диван.
- Рисуй, - повторил он.
И, знаете, - я начал рисовать. Подтащил к столу стул, сел – и начал.
Правда, сначала мы долго играли в гляделки с листом. Чистым белым листом бумаги. Лист смотрел на меня, я смотрел на него… Потом наощупь, не поднимая глаз, взял в руку один из карандашей. И долго ещё вертел его в пальцах, изучая все трещинки, все выпуклости.
Это так… странно было. Так странно, непривычно, забыто – и правильно. Да, правильно. Мысль пришла – и всё, вдруг, загорелось во мне, запрыгало, зашумело. Я перехватил карандаш и начал водить им по бумаге, как бешеный. Линии ложились, линии пересекались, образуя рисунок… Я даже не спросил у Тима, что надо рисовать. Я просто рисовал.
И это было – правильно.
Тим исполнил своё обещание шефу в полной мере. Он упрямо сидел на диване, не отрывая глаз от меня. Даже стоял за спиной, поглядывая через плечо. Будто боялся – я сбегу сейчас.
Но нет, бежать не хотелось. Потому что это было – правильно.
Когда я закончил рисунок, оказалось, что это пейзаж из окна моей квартирки – детская площадка, лысые деревья, снежок. Я отложил листик в сторону – и Тим улыбнулся, взглянув на него.
У меня что-то тёплое подскочило в груди.
- А теперь своё задание выполняй, - весело сказал Тим и сунул мне в руки пачку листиков – какой-то текст.
- Что это?
- Это сказка. Тебе нужно нарисовать к ней иллюстрацию.
Следующий час я внимательно изучал сказку. Сказку, ну надо же! Да чтоб я – рисовал такое…
Но я рисовал. И мне понравилось, и мне не остановиться было. А ещё я спиной чувствовал, как Тим смотрит на меня. И, словно взгляд материален, - у меня мурашки бегали вдоль позвоночника вверх-вниз…
Рисунки были закончены и аккуратно уложены Тиму в синюю папку. Он ушёл. Но, думаете, оставил меня в покое? Ха, как бы не так!
На следующий день, утром, Тим ворвался ко мне в квартиру и потащил меня в кино.
- Кино? – обалдело переспросил я. У меня, наверное, был поистине милый вид – сонный, помятый, с кошмаром на голове. А что вы хотите? Человека ранним утром вытаскивают из кровати – и тянут в кино!
Я лет сто, может быть, там не был. И эти кассы, толпы народа, сладкий запах попкорна – как в первый раз мне. Но Тим, кажется, тут как рыба в воде. Оставил меня ошалело стоять у входа в зал – а сам унёсся, бросив напоследок: «Жди!».
Я ждал. Пять минут. А потом этот сумасшедший идиот уже летел обратно – с двумя билетами в одной руке и огромной, необъятной посудиной попкорна в другой.
- Куда нам столько? – это всё, что я был в состоянии выдавить.
- Это мало ещё! – весело ответил Тим, вручая билеты женщине у зала. – Я и один больше съесть могу!
Зал – огромный, с рядами кресел и полосками синей подсветки вдоль ступенек. Народа почти не было – а первый ряд, куда направился Тим, и вовсе пустой.
- Люблю сидеть на первом! – поделился Тим, падая на кресло номер одиннадцать. Я, чувствуя себя придурком, присел на десятое. – Обычно тут нет никого – и весь ряд твой, делай, что хочешь!
На этом беседа прервалась. Мы сидели, молча глядя в разные стороны, пока в зале не начал медленно гаснуть свет. Экран вспыхнул, и понеслись глупые трейлеры глупых фильмов.
- Ты ешь, - сказал Тим, указывая на банку попкорна на своих коленях. – Авось хоть до середины фильма хватит.
Я и сам не заметил, как улыбнулся.
Это было… так странно. Так ново, непривычно, и здорово, в то же время, - смотреть с кем-то кино. Смеяться вместе, обсуждать моменты фильма, нырять в банку попкорна на коленях Тима. Я, правда, не запомнил, как звался фильм. Кажется, какая-то комедия.
Но я точно помню, что мне было здорово.
А ещё помню момент… когда, откинувшись на спинку кресла, положил руку на подлокотник. И ощутил там тёплые пальцы Тима.
Я дёрнулся тогда, словно меня ударили током. Впрочем, оно и было так – разряд, электричество, до боли в лёгких… Дёрнулся, быстро убрал руку и спрятал её в карман.
Кажется, Тим ничего не заметил. А я… я просто выкинул из головы это, решив, что ерунда. Ну, подумаешь… ничего не случилось же. Правда?
Полтора часа пролетели, как миг. Мы вышли из зала, обсуждая фильм, я улыбался, смеялся… и, наверное, был счастлив.

Тим

Я твёрдо пообещал себе, что не уйду, пока Артур не нарисует то, что надо. А он будет упрямиться – ясное дело. Но вышло не так… совсем не так.
Я стоял за спиной Артура, глядя ему через плечо. И наблюдал, как линии, скрещиваясь, образуют рисунок, как летает рука Артура с карандашом над бумагой. А потом бросил взгляд на его лицо…
Это был другой Артур. Не та злобная упрямая бука, какую играл он последние дни и в поезде. Артур улыбался. Его тёмные глаза блестели, лицо ожило, утрачивая бледность. Артур… изменился. И я подумал вдруг, что вот такой он – и есть настоящий.
Наблюдая за ним, таким новым и непривычным, я дал себе обещание. Не позволю Артуру опять податься в меланхолию, забросить рисование, закрыться… Никогда не позволю больше. Никогда.
Поэтому, собрав в папку его рисунки к книге, я на следующий день потащил Артура в кино.
Он делал попытки воспротивиться – вялые. Но я дотянул его в кинотеатр – рядом с домом – купил билеты с попкорном и усадил в кресло на первый ряд.
- Люблю сидеть на первом! – весело говорил я. - Обычно тут нет никого – и весь ряд твой, делай, что хочешь!
Артур не ответил – уставился в чёрный прямоугольник экрана напротив. И так молча мы просидели – пока, наконец, свет в зале не начал тухнуть.
Я утвердил банку попкорна на коленях и указал на неё Артуру.
- Ты ешь. Авось хоть до середины фильма хватит.
Он мельком посмотрел на меня, кивнул и… улыбнулся?
Начался фильм.
Поначалу Артур сидел, будто неживой, тупо глядя, как фигурки бегают по экрану. Я сделал попытку растормошить его. Пару раз что-то сказал насчёт героев, прокомментировал момент… а потом Артур ожил. Он ответил мне, и сам стал говорить, и смеяться, и обсуждать всё вместе со мной. Его рука даже ныряла пару раз в банку, за попкорном.
А затем, откинувшись в кресле, я положил руки на подлокотники – и ощутил там пальцы Артура, холодные.
Хотя мне почудилось, что они горячие, как расплавленная магма. Я мигом отдёрнул руку, - впрочем, Артур сделал это раньше, - и нарочито внимательно уставился на экран.
Почему? Что это было?
Домой мы шли вместе, впервые – вместе. И нормально – я не тащил его за запястье, он не ругался и не выкручивал руку. Просто шагал рядом со мной, укутавшись в шарф – и охотно обсуждал со мной плюсы-минусы фильма.
«Не дам ему опять закрыться» - опять твёрдо пообещал я себе. И каждый день стал проходить, как сегодняшний.
Кино. Кафе. Боулинг. Парк. Не важно, что именно, где именно, - только не позволять Артуру удариться в меланхолию снова. Я таскал его по десяткам разных мест. Я тормошил, растряхивал его.
Конечно, он возмущался. Первый дни – и вовсе не хотел пускать меня к себе в квартиру. Но я упрямый. Я мог долго стоять у него под дверью, мучая кнопку звонка. И, когда Артур высовывался, чтобы сказать мне «убирайся» - хватал его за руку и тащил куда-нибудь. Артур ругался. Артур дулся и молчал, сидя с мрачным, злым лицом. Но в конце концов всё стало так, как сегодня, - мы весело болтали, смеялись и… таким счастливым Артур казался мне.
Однажды я узнал от Тани, что неподалёку проводится конкурс. Художники могли представить любую свою работу, - а потом из тех, что будут признаны лучшими, сделают выставку. Я чуть не задушил Таньку в объятиях. И тем же днём, улетев пораньше с работы, поспешил к Артуру.
Конечно, первой реакцией его было «нет» в резкой форме. Но ведь я, как говорилось, упрямый. Просто сдвинул Артура с дороги и, порывшись по комнате, собрал увесистую стопочку его рисунков. Ведь, к слову, Артур рисовал не только по работе – но и многое для себя.
- Ты что творишь? – Артур возник в дверях, скрестив на груди руки. Один его взгляд сообщал всё, что он обо мне думает.
- Помогаю тебе стать художником, а что такое? – невинный голос и похлопать глазами – это я мастер.
Артур конкурс выиграл.
Мне сообщила об этом Танька – оказалось, кто-то из её родственников был среди судей. «Артур Майоров - это твой друг, кажется? Он победил». Таня ещё о чём-то говорила – но я не слушал. Внутри вдруг запрыгало, так быстро и яростно, - словно я сам выиграл в этом конкурсе.
А когда рассказывал о победе Артуру – едва смог закончить. Дыхание перехватило вдруг, даже больно…
У меня всегда творилось внутри безумие, когда я был с Артуром. Сердце стучало, как бешеное, что-то стискивало горло, выбивало из лёгких воздух. И в то же время – легко, хорошо, нужно… Мы гуляли с Артуром каждый день. Кино, кафе, парк – неважно. Только бы быть с ним.
Я не смог поймать тот день, ту минуту и секунду, когда без Артура уже не представлял себе день. Прожить 24 часа – и не увидеть его? Не поболтать, не пойти куда-нибудь, не увидеть, как он улыбается и смеётся?
Невозможно.

Артур

Я начал жить.
После того похода в кино мне казалось – Тим оставит меня в покое. Ну сходили раз – хорошо, прекрасно, и хватит.
Куда там. На следующий же день Тим возник на пороге моей квартиры. Я, к слову, не хотел пускать его. Честно терпел психованный вопль звонка, честно распахнул дверь, чтобы сказать этому придурку «убирайся». И сказал. А он, широко улыбнувшись, схватил меня за руку и потащил в боулинг.
Так пошло день за днём. Тим возникал, внезапно, но неизменно, у меня в квартире – и тянул меня. В кафе, кино, в парк, просто на улицу – неважно. Я хамил ему. Я почти прямым текстом посылал его и говорил отстать. Но, кажется, это вовсе не трогало Тима. «Ну почему? – думал я часто. – Почему он ведёт себя не так, как все чужие? Почему не обижается, не уходит, не оскорбляет в ответ? Да откуда он такой… неправильный?»
А однажды Тим потащил мои работы на выставку. Когда он сказал мне о ней, я, конечно, наотрез отказался. Ха, выставка, очень надо. Не горю как-то желание снова выслушать вежливый отказ от дяденьки в костюме.
Но Тим, в общем, и не слушал моё мнение. Он просто сдвинул меня с дороги, прошёл в комнату и собрал со всех углов мои рисунки.
А потом, через несколько дней, он пришёл ко мне и выдохнул: «Ты выиграл».
Вот так, благодаря неугомонному чужому мальчишке, моя мечта исполнилась.
По началу эти наглые попытки куда-то вытащить меня бесили. Я ругался, я отпирался и противился, как мог. Меня раздражало. Что чужой, посторонний человек лезет в мой мир.
Чужой ли?
А потом я привык. Просыпаясь утром, уже знал, что сейчас или, может, к вечеру, мне в дверь начнёт трезвонить Тим. И мы пойдём куда-нибудь – не важно, куда, на самом деле. И будем разговаривать обо всём, что стукнет в голову, и я буду смеяться и улыбаться… умею ещё, оказывается.
К слову, из кафе я уволился сразу после первого похода в кино. Тим за руку притащил и заставил. Теперь две вещи занимали все мои дни – рисование и Тим.
Мне уже стало казаться, что я не жил иначе никогда. Ведь день без прогулки куда-то с Тимом, без его голоса, улыбки, без него… разве может быть?
И однажды мне стукнуло в голову: «Он нужен мне».
Да, нужен. Без Тима… без Тима никак теперь. И всё равно, куда идти, что делать, о чём говорить... Только бы быть с ним.
В тот день мы шли домой поздно вечером. Было темно. Точнее, не так, - было ОЧЕНЬ темно. И только лампочка над подъездом, далеко впереди, обозначала хоть как-то дорогу.
А знаете, что ещё такое зима – ну, кроме ранней темноты, снега, холода? Это заледеневшие тротуары. Под дурацкой, скользкой коркой льда. И ты идёшь, будто в балете танцуешь, - ноги едут в разные стороны, земля грозит уйти куда-нибудь тут же.
Но Тиму удавалось шагать ровно. Идёт себе, замёрзшие руки в карманы, говорит о чём-то, - и хоть бы что. А я злился. Я шёл рядом с ним и молча злился.
Шёл, к слову, - громко сказано. Ведь тротуар под ногами – скользкий, с льдистой коркой. И я ступал медленно, осторожно, короткими перебежками. Изо всех сил цепляясь за лёд подошвами, чтобы не шлёпнуться.
Но ведь на улице – темно. И, сколько не пялься себе под ноги, - без толку. Я сделал один шаг, споткнулся о какую-то деревяшку, заботливо скрытую снегольдом, – и позорно полетел на землю.
Полетел бы – если б не Тим.
- Осторожно, Артур! – смеясь, сказал он, подхватывая меня за плечи.
Я прямо в полёте уткнулся носом в его шею, повязанную шарфом. И меня… словно током дёрнуло. Сильным, страшным разрядом до боли.
Я поднял голову и встретился глазами с Тимом.
Он улыбался. Но, стоило нашим взглядам пересечься, - улыбка исчезла с его губ. И на лице мелькнула тень – что-то, неясное мне… Сердце, кажется, стучало прямо в горле. И вообще по всему телу стучало, прыгало, бесилось… Стало жарко в груди. Нестерпимо, странно жарко.
Я дёрнулся чуть, пытаясь освободиться. Но Тим крепко держал меня. Его пальцы, холодные и через куртку, вдруг сильней сжались у меня на плечах.
- Артур, - хрипло выдохнул он. Облачко пара растаяло в темноте.
Я, кажется, был словно пьян в эту минуту. Не понимал, не осознавал вообще, что, собственно, делаю. Меня вдруг потянуло – потянуло к Тиму, так, что дышать стало трудно. Будто воздух раз – и выкачали из груди, до самого последнего кусочка. На улице зима, минус двадцать – а мне жарко. Жарко…
Я дёрнулся к Тиму и коснулся губами его губ.
Они были тёплыми. И обветренными от холода, с привкусом чего-то… Оно сводило меня с ума. И я целовал, целовал, целовал Тима, не в силах сказать себе: «Хватит». В груди взрывался фейерверк – горячий, огненный, странный… Никогда прежде не было так. Даже в то время, когда со мной была Наташа.
Я на рефлексе толкнул Тима к двери подъезда. Его пальцы крепко сжимали мои плечи. А мои обнимали его за шею, гладили по щекам, я просто не знал, что сделать, как стать сейчас ближе к Тиму… ещё ближе, ещё…
Понимание пришло со словом, которое тихо, хрипло выдохнул Тим. Понимание. Ответ на все «почему?» и «какого чёрта?». Ответ на то, странное, из поезда, что я пытался засунуть как можно глубже и дальше от себя.
- Люблю, - выдохнул Тим. Прижавшись ко мне, уткнувшись носом в шею. – Люблю тебя, Артур…
- И я тебя, - так же тихо и глухо в ответ.
Люблю. Люблю, люблю тебя, придурок, назойливый мальчишка! Люблю давно, с поезда, любил всё это время. Поэтому мне так хорошо, легко, нужно с тобой. Поэтому я хочу, чтобы ты был рядом – каждый день, минуту, секунду, всегда! Это главное теперь, Тим, единственное, что важно, - вместе с тобой.
И я, знаете, возблагодарил зимние заледеневшие тротуары. Возможно, если б не они – никогда я не смог бы признать – да что там, просто понять, - как зовутся эти странные, страшные чувства. Ни Тиму не смог бы сказать – ни, пожалуй, себе самому.

@темы: творчество, люди и я

---

Я давно не писала о колледжской бытовухе) Исправляемся)
У нас всё гладко. Холодно. Хочется спать. А сидеть на уроках и шмыгать носом - вообще здорово)
Вчера праздник как бы, да? Ну, мы с народом из группы друг друга поняли - там никто почти не считает Валентина праздником. Зато мне подарили подарок :3 И у гардероба в баночке нашлись бумажки с предсказаниями, вроде "Вы полюбите случайного попутчика" х)
Больную меня заставили сегодня играть в пионербол. Я дико, ужасно не хотела идти туда - но командная игра, всё же, замечательно) И просто хорошо вместе поделать что-то, результат не так важен)
Серьёзно взялись за нас, к слову. Практика - это ладно. Теперь ещё наседают с выбором дополнительной специальности на следующий год и предметом-темой для курсовой. Ну, я ещё на первом курсе себе решила, что иду на психологию) И курсовую, в общем, по ней же буду писать. Только тему выбрать бы... мне всё-всё там жутко интересно *_*

@темы: жизнь студента

---

Easy A/Отличница лёгкого поведения

Ну какой феерически бредовый фильм, а
Мне стыдно, что я смотрю подобные вещи х)
Не помню, кстати, как сюда занесло - кажется, Таня советовала О_о Ну, а настроение сейчас - на отдохнуть, расслабиться, что-нибудь лёгкое и американское. Да, я с комедиями Америки отдыхаю, они смешные и ненавязчивы)
Слово "секс" в этом фильме повторялось часто, к месту и не к месту. А ещё разврата много, даже парнишка-гей есть х) Я вообще заметила, что почти ни в одном американском фильме не обходится без пошлятины х)
Сюжет, к слову, довольно оригинальный. Много моментов на "ха-ха", а некоторые вообще начисто вынесли мозг х)
-Что вам нужно?
-Библия.
-О, это в отделе бестселлеров - на полке, где Сумерки.

*разговор родителей главгероини*
- У Олли в комнате парень.
- Парень?
- Парень.
- Вау.

А ещё мне понравилась актриса на главной роли. Не знаю, как зовут, - но я точно видела её в "Эта дурацкая любовь" в паре с Райаном Гослингом и ещё в каких-то фильмах. Очень красивая девушка. Харизматичная такая, играет здорово *_* У неё тут мимика потрясающая.
Вообще там много смешных придурков х) Например, друг-гей Олли. Ооо, на моменте имитации постельной сцены я просто упала - Ступай, сын мой, ты теперь мужчина Мальчишка милый очень, и, кстати, мне было чуточку жаль его. Гомофобия же, бессмысленная и беспощадная. Ты не понимаешь, как это для меня тяжело. Я в школе буквально задыхаюсь. Будто меня душат. И мы можем сколько угодно сидеть тут и фантазировать о том, что, когда-нибудь, всё будет по другому. Но пока это отстой.
Он умничка, что сумел быть просто собой, послать всех к чёрту и уехать с любимым человеком. Сцена в конце, где парень обнимает его - мимими *_*
Родители у Олли шикарны х) Вообще никаких заскоков, конфликта поколений - они общаются с ней легко, с юморком и на равных. В этом плане ещё учитель лит-ры у них в школе нравится, клёвый дядечка)
Бесила девочка, помешанная на боге х_х Фейспалм от странных песнопений на школьном дворе и фраз вроде "бог покарает тебя, тра-ля-ля".
К слову, у "Отличницы" даже мораль есть. Мол, не ври, ничего хорошего не получится. Ведь вся та ересь вокруг главной героини закрутилась из-за одной только лжи.
Правда, выходки Олли вроде "А" на одежде смущали х) И не очень понятно, зачем она делала всё это, если репутация оторвы не шибко ей нравилась. Но Олли же помогала всем этим парням. А потом, когда она попросила помощи, никто не помог ей. И вообще, вот так одеваться в школу, бросая вызов всем - это смело)
Милая любовная линия, кстати. Мальчик хороший, слухам не поверил и повёз Олли кататься на газонокосилке х)
В общем, фильм бредовый, но один раз, на отдохнуть и посмеяться, пойдёт)

@темы: кино

---

Wuthering heights/Грозовой перевал (1992)

Знаете, это уже третья версия "Грозового перевала" у меня. Два фильма, книга... А мне не надоело. Я всё равно смотрю с интересом, хотя сюжет, по сути, всё один и тот же)
Версию 1992 года много хвалили. Кажется, даже звали лучшей экранизацией "Перевала" вообще. Мне, правда, сравнивать толком не с чем - только с книгой и той, за 2009-ый. Но понравилось.
А начну, конечно, с Хитклифа)
Здесь его играет Рэйф Файнс Волдеморт! Он Волдеморт!. И вот правда - не знаю, ему лучше удалась роль или Тому Харди, из 2009. Пожалуй, они оба Хитклифы, хорошие Хитклифы) Но разные, каждый по-своему.
В образе Хитклифа для меня главное - дьявольщина. Он должен быть страшным, пугающим, не-человеком... И Файнсу, думаю, удалось это чуточку лучше. Тут во мне не возникало ощущения, что Хитклиф хороший, да, - но чего-то не хватает... У Файнса хватает. Его мимика, движения, жесты, голос, улыбка, глаза... опять же - глаза. В них всё - и месть, и любовь, и боль...
И Хитклиф Файнса более цыган. Ведь он цыган по книжке.
А ещё он красивый. Дьявольски красивый мужчина, да *_*
В конце вышло, к слову, очень удачно - там, где Кэти умоляет Хитклифа отпустить её. Она спрашивает - неужели вы никого никогда не любили? И с Хитклифа на секунды падает маска. Он смотрит в сторону, в его глазах слёзы... Файнс отыграл этот момент просто великолепно.
А Кэтрин тут Жюльет Бинош. И вот она в этой роли нравится мне больше, чем Шарлотта Райли. Играют они обе, конечно, здорово... Но у Бинош Кэтрин - именно Кэтрин, по книге. Живая, весёлая, настоящая. Что в юности, что потом - но, кстати, её сумасшедший истеричный характер показан снова слабо.
Кэтрин-Хитклиф - это чудо! В версии 2009 тоже чудо, но здесь... канон! Именно так, как есть, как должно быть - и сыграно потрясающе.
А вообще мне герои понравились все. Хотя, например, Хиндли и Линтон в 2009 - лучше, что по игре, что по внешности) Зато здесь прекрасный Гэртон. Такой... ну Гэртон просто) И внешностью, и игрой - порадовало, что отношения его с Кэти раскрыты намного больше. Есть и их ссоры, и миры, и забота Гэртона о Кэти, и его любовь к ней. Милая очень сцена в конце, где они вместе счастливы)
И отношения Гэртона с Хитклифом раскрыли - но, правда, только со стороны Гэртона. И Изабеллы с Хитклифом - очень настоящей и жуткой была сцена, где он жестоко обращается с ней, вверх по лестнице тащит... В 2009 этого не было вовсе.
Если сравнить ещё по персонажам, точнее, по отношению к ним, - то тут я по-другому восприняла Линтона и Хиндли. Линтон - противная бяка. Он подшучивал над Гэртоном и не защитил Кэти, когда Хитклиф ударил её. А Хиндли... в версии 2009 мне было жаль его. Как-то очень хорошо актёр показал падение от властного Хиндли до пьяницы Хиндли - и жаль. А тут его мало, да и не вызывает жалости вовсе.
Я вот разве что не поняла, зачем Кэтрин и её дочь играла одна актриса? Ведь по книге Кэти на маму не похожа...
И всё-таки весь фильм сравнивала - его и 2009. Знаете, они разные такие... хотя исходник один. Мне понравились оба. Не могу сказать, какой больше. Но, наверное, так - версия 2009 хороша как отдельный фильм, а 1992 как экранизация)
Правда, здесь от книжки намного, намного больше. Начать с того, что тут имеется Локвуд) И, хотя историю вовсе не Эллен рассказывала, - я обрадовалась. Есть вот то постепенное, последовательное развитие событий. Детство, юность и далее. В книге так, и мне хотелось, чтобы фильм был именно таким.
Многие моменты, которых нет в 2009, есть тут. И, наоборот, некоторых - вроде того, где Хитклиф лежал рядом со скелетом, - нет в этой версии. Но здесь от себя никто не придумывал, не добавлял что-то новое. Да, есть расхождения с книгой, какие-то вещи упущены - но самое главное, мне кажется, сохранено. И слова из книги тут. Важные, ключевые слова - например, про "ты убил меня", "я не могу жить без души моей"...
А ещё тут любопытный приёмчик) Историю рассказывает не Эллен - а сама Эмили Бронте. Вроде как она пришла на развалины дома и придумала историю о тех, кто жил тут когда-то... Очень здорово) Мне это чуть напомнило меня)
Этот фильм, как и 2009, - страшный. А эта история, главное, и должна быть страшной, пугающей, потусторонней. Тут музыка нагнетает. Она похуже, чем в 2009, но всё равно очень подходит. И детальки вроде грозы, и моменты жуткие - призрак Кэтрин, взгляды Хитклифа вдруг куда-то в сторону, словно привидение увидел... Концовка отличная. Я думала, нельзя показать единение Кэтрин и Хитклифа лучше, чем в 2009, - но здесь тоже очень здорово. И уже после момента, где Хитклиф умер, они вместе, целуют друг друга, счастливы... Я плакала там.
Но съёмка здесь да, похуже, давний фильм всё-таки. Хотя, наверное, роль сыграло и то, что я смотрела не в шибко хорошем качестве) А ещё я в принципе не сильно люблю старые фильмы. Именно из-за съёмки - размыто, не всегда чётко... Современная картинка мне ближе и приятней)
Зато эта съёмка гораздо больше подошла к самой истории, времени, о котором она. 2009 - фильм хороший, но он современный, не так органично чувствуешь историю, героев. Здесь - дело другое)

@темы: кино

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра