carpe diem
Мне кажется, в первый раз, когда я читала эту трилогию в детстве, лорд Азриэл не так чтобы очень заинтересовал меня. А сейчас я безгранично восхищена этим человеком - самый, пожалуй, неоднозначный образ из трёх книг.
Название: «Непостижимый»
Автор: Rainbow
Фэндом: «Тёмные начала», Ф. Пулман
Персонажи: Торольд, лорд Азриэл
Жанр: джен
Размер: мини
Статус: закончен
читать дальшеСерафина Пеккала настойчиво всматривается в Торольда, наклонившись к нему. Огонь, полыхающий в непроницаемых прежде глазах ведьмы, выдаёт что-то сильней обычного любопытства. Лорду Азриэлу удалось чрезвычайно заинтересовать эту загадочную женщину с небес. И, конечно, она ничуть не сомневалась, отыскав это заброшенное в снегах местечко, что старый слуга лорда сумеет удовлетворить интерес — кому же ещё, как не Торольду, несколько десятков лет находящемуся рядом, известно всё о лорде Азриэле. Только вот сам Торольд сомневается, готовясь заговорить с ведьмой. Да, он многое мог бы сейчас поведать, поделиться многими домыслами — но проблема как раз в том, что ничего, кроме домыслов, не было в распоряжении даже преданного слуги. Догадки, обрывки услышанных украдкой речей, кусочки прочитанных наскоро писем, фрагменты того или иного события, увиденные, обдуманные тысячу раз и сведённые вместе. Слабая, подёрнутая дымкой тумана гипотеза о том, чем занимается лорд Азриэл и что вообще представляет из себя — вот и всё, чем мог похвастаться ведьме Торольд. Вздохнув глубоко и развернув перед внутренним взором то, что он знал, или, быть может, только обманывал себя, что знал, слуга принялся за не такое уж длинное и подробное повествование о своём хозяине.
Торольду не вспомнить бы, даже если бы кто-нибудь полюбопытствовал, сколько лет он служит лорду Азриэлу. Временами ему кажется, что, наверное, всю свою сознательную жизнь. Ещё мальчишкой попав в мир оксфордских колледжей, огромных библиотек и учёных разговоров, он вроде бы и не знал никогда никакой другой жизни. Память Торольда с возрастом ослабела — едва ли он смог бы воскресить сейчас в голове обстоятельства, сделавшие его слугой лорда Азриэла; многие не отказались бы от его услуг, ведь каждому уважающему себя и уважаемому другими человеку, чьё положение в обществе достаточно высоко, необходим личный слуга. Не Торольд, конечно, выбрал лорда Азриэла. Лорд Азриэл выбрал его. Не предложив поработать на себя, а величественно и немного с ленцой поставив перед свершившимся уже фактом — Торольду оставалось только поблагодарить и приступить к своим обязанностям.
Лорд Азриэл не слишком-то превосходил своего слугу прожитыми годами. Впрочем, никакая возможность дружбы между ним и Торольдом ни разу не промелькнула; не потому лишь, что не пристало благородному господину общаться на равных с простолюдином. Нет, Торольд видел множество случаев, когда даже у людей разного общественного положения завязывалось по крайней мере приятельство — тёплое чувство друг к другу почти неизбежно, если проводишь рядом с кем-нибудь столько времени. А Торольд практически ни на минуту не отлучался от хозяина. И, наверное, мог даже рассчитывать на какую-то привязанность со стороны лорда Азриэла - пока не взглянул в первый раз в его непроницаемые, совершенно нечеловеческие, как ему показалось, глаза. Свирепость. Хищная, жадная свирепость смотрела на него из затягивающей глубины этих глаз. И точно так же посматривал грациозно развалившийся подле лорда деймон-барс.
Лорда Азриэла можно было с уверенностью назвать точно таким же существом, как этот деймон. Хищным зверем, припавшим к земле за секунду до стремительного броска к добыче, ничего не подозревающей; она обернётся к хищнику только тогда, когда его беспощадные зубы вцепятся ей в глотку. Да, лорд Азриэл был беспощаден настолько, что, наверное, ни одна вещь в любом из тысяч существующих миров не смогла бы остановить его на пути к желанному. А задачи, поставленные лордом для самого себя, были непомерны и совершенно невообразимы, если задуматься о них брался обыкновенный человек — любой, кроме лорда Азриэла, назвал бы такие предприятия обречёнными, недостижимыми, безумными, в конце концов, и даже шага не сделал бы в их сторону. Хозяин Торольда не просто делал этот шаг. Он становился насквозь одержимым этой сумасшедшей, с точки зрения всех разумных созданий, целью и достигал её гигантскими шагами, вопреки всему на свете. Никто не смог бы остановить лорда Азриэла. Никто, ничто. Даже неразрушимый, самим мирозданием возведённый на веки вечные барьер между мирами, разрыв которого был подвластен всегда лишь чудесному ножу, не вынудил его отказаться от дикого замысла. Лорд Азриэл перевернул мир, тысячи миров, с ног на голову, проложив мост через невозможность, невероятность, абсурдность. А Торольд только стоял в стороне, ошеломлённый и замерший от восторга, и наблюдал. Ничего больше не оставалось ему все эти годы — лишь наблюдать.
Искусство обманывать, разумеется, было унаследовано Лирой от родителей. И заслуга лорда Азриэла играла здесь ничуть не меньшую роль, чем опытной обольстительницы миссис Колтер. Лорд тоже был талантливым обманщиком, и безупречная, изящная манера, с которой он опутывал собеседников сетями сладкой лжи, не могла не вызвать восхищения у того, кто видел, как она действует на людей. Люди не догадывались, что за твёрдым и чуть снисходительным взглядом, за улыбкой краешками губ, сжатых в тонкую линию, скрывается неправда — такой благородный человек, как лорд Азриэл, всегда честен, ни на шаг не отступает от истины, как же иначе? Один Торольд, пожалуй, и знал, сколько лжи на самом деле источают уста лорда Азриэла и каких невероятных успехов он добивается посредством одного только обмана. Этот хищник в человеческом образе ничуть не сомневался, что цель оправдывает любое средство, и поиграть с людьми для достижения цели вполне позволительно; ему — позволительно. Лорд Азриэл осознавал свою исключительность, величавое превосходство над большинством людей. Никогда у него не водилось привычки себя недооценивать — переоценивать, впрочем, тоже.
За несколько десятков лет, проведённых с лордом Азриэлом, Торольд не обнаружил в нём хоть что-то однозначное и постоянное и не смог составить о нём хоть какого-то определённого мнения. Этот человек и сейчас оставался для него резким и порывистым, как сильный ветер, стремительным и текучим, как бурная река — лорд Азриэл перетекал из одного состояния в другое, нет, не перетекал даже, перебрасывал себя, и сегодня он был одним, а завтра другим, и через день уже перечёркивал своими поступками вывод, сделанный Торольдом прежде. Серафине Пеккала хотелось узнать, каков он — лорд Азриэл. Только вот никто в целом свете, кроме самого лорда с его хищным деймоном-барсом, не сумел бы ответить на этот вопрос. И Торольд не сумел бы. Давным-давно, впрочем, он не пытается анализировать поступки и характер своего хозяина, ограничивать какими-то рамками, подбирать какие-то названия, сгодившиеся, быть может, для обычных людей, только не для лорда Азриэла. Если бы его попросили выбрать одно слово, описавшее бы его хозяина с наибольшей правильностью, он сказал бы: «непостижимый». И всё. Ему оставалось, оставив попытки понять своего господина, молчаливо и с затаённым дыханием восхищаться; ведь Торольд никак иначе не чувствовал себя все эти годы — лишь беспомощным, не имеющим никакого опыта оруженосцем подле доблестного, величественного рыцаря; а лучше сказать — подле бога.
Название: «Непостижимый»
Автор: Rainbow
Фэндом: «Тёмные начала», Ф. Пулман
Персонажи: Торольд, лорд Азриэл
Жанр: джен
Размер: мини
Статус: закончен
читать дальшеСерафина Пеккала настойчиво всматривается в Торольда, наклонившись к нему. Огонь, полыхающий в непроницаемых прежде глазах ведьмы, выдаёт что-то сильней обычного любопытства. Лорду Азриэлу удалось чрезвычайно заинтересовать эту загадочную женщину с небес. И, конечно, она ничуть не сомневалась, отыскав это заброшенное в снегах местечко, что старый слуга лорда сумеет удовлетворить интерес — кому же ещё, как не Торольду, несколько десятков лет находящемуся рядом, известно всё о лорде Азриэле. Только вот сам Торольд сомневается, готовясь заговорить с ведьмой. Да, он многое мог бы сейчас поведать, поделиться многими домыслами — но проблема как раз в том, что ничего, кроме домыслов, не было в распоряжении даже преданного слуги. Догадки, обрывки услышанных украдкой речей, кусочки прочитанных наскоро писем, фрагменты того или иного события, увиденные, обдуманные тысячу раз и сведённые вместе. Слабая, подёрнутая дымкой тумана гипотеза о том, чем занимается лорд Азриэл и что вообще представляет из себя — вот и всё, чем мог похвастаться ведьме Торольд. Вздохнув глубоко и развернув перед внутренним взором то, что он знал, или, быть может, только обманывал себя, что знал, слуга принялся за не такое уж длинное и подробное повествование о своём хозяине.
Торольду не вспомнить бы, даже если бы кто-нибудь полюбопытствовал, сколько лет он служит лорду Азриэлу. Временами ему кажется, что, наверное, всю свою сознательную жизнь. Ещё мальчишкой попав в мир оксфордских колледжей, огромных библиотек и учёных разговоров, он вроде бы и не знал никогда никакой другой жизни. Память Торольда с возрастом ослабела — едва ли он смог бы воскресить сейчас в голове обстоятельства, сделавшие его слугой лорда Азриэла; многие не отказались бы от его услуг, ведь каждому уважающему себя и уважаемому другими человеку, чьё положение в обществе достаточно высоко, необходим личный слуга. Не Торольд, конечно, выбрал лорда Азриэла. Лорд Азриэл выбрал его. Не предложив поработать на себя, а величественно и немного с ленцой поставив перед свершившимся уже фактом — Торольду оставалось только поблагодарить и приступить к своим обязанностям.
Лорд Азриэл не слишком-то превосходил своего слугу прожитыми годами. Впрочем, никакая возможность дружбы между ним и Торольдом ни разу не промелькнула; не потому лишь, что не пристало благородному господину общаться на равных с простолюдином. Нет, Торольд видел множество случаев, когда даже у людей разного общественного положения завязывалось по крайней мере приятельство — тёплое чувство друг к другу почти неизбежно, если проводишь рядом с кем-нибудь столько времени. А Торольд практически ни на минуту не отлучался от хозяина. И, наверное, мог даже рассчитывать на какую-то привязанность со стороны лорда Азриэла - пока не взглянул в первый раз в его непроницаемые, совершенно нечеловеческие, как ему показалось, глаза. Свирепость. Хищная, жадная свирепость смотрела на него из затягивающей глубины этих глаз. И точно так же посматривал грациозно развалившийся подле лорда деймон-барс.
Лорда Азриэла можно было с уверенностью назвать точно таким же существом, как этот деймон. Хищным зверем, припавшим к земле за секунду до стремительного броска к добыче, ничего не подозревающей; она обернётся к хищнику только тогда, когда его беспощадные зубы вцепятся ей в глотку. Да, лорд Азриэл был беспощаден настолько, что, наверное, ни одна вещь в любом из тысяч существующих миров не смогла бы остановить его на пути к желанному. А задачи, поставленные лордом для самого себя, были непомерны и совершенно невообразимы, если задуматься о них брался обыкновенный человек — любой, кроме лорда Азриэла, назвал бы такие предприятия обречёнными, недостижимыми, безумными, в конце концов, и даже шага не сделал бы в их сторону. Хозяин Торольда не просто делал этот шаг. Он становился насквозь одержимым этой сумасшедшей, с точки зрения всех разумных созданий, целью и достигал её гигантскими шагами, вопреки всему на свете. Никто не смог бы остановить лорда Азриэла. Никто, ничто. Даже неразрушимый, самим мирозданием возведённый на веки вечные барьер между мирами, разрыв которого был подвластен всегда лишь чудесному ножу, не вынудил его отказаться от дикого замысла. Лорд Азриэл перевернул мир, тысячи миров, с ног на голову, проложив мост через невозможность, невероятность, абсурдность. А Торольд только стоял в стороне, ошеломлённый и замерший от восторга, и наблюдал. Ничего больше не оставалось ему все эти годы — лишь наблюдать.
Искусство обманывать, разумеется, было унаследовано Лирой от родителей. И заслуга лорда Азриэла играла здесь ничуть не меньшую роль, чем опытной обольстительницы миссис Колтер. Лорд тоже был талантливым обманщиком, и безупречная, изящная манера, с которой он опутывал собеседников сетями сладкой лжи, не могла не вызвать восхищения у того, кто видел, как она действует на людей. Люди не догадывались, что за твёрдым и чуть снисходительным взглядом, за улыбкой краешками губ, сжатых в тонкую линию, скрывается неправда — такой благородный человек, как лорд Азриэл, всегда честен, ни на шаг не отступает от истины, как же иначе? Один Торольд, пожалуй, и знал, сколько лжи на самом деле источают уста лорда Азриэла и каких невероятных успехов он добивается посредством одного только обмана. Этот хищник в человеческом образе ничуть не сомневался, что цель оправдывает любое средство, и поиграть с людьми для достижения цели вполне позволительно; ему — позволительно. Лорд Азриэл осознавал свою исключительность, величавое превосходство над большинством людей. Никогда у него не водилось привычки себя недооценивать — переоценивать, впрочем, тоже.
За несколько десятков лет, проведённых с лордом Азриэлом, Торольд не обнаружил в нём хоть что-то однозначное и постоянное и не смог составить о нём хоть какого-то определённого мнения. Этот человек и сейчас оставался для него резким и порывистым, как сильный ветер, стремительным и текучим, как бурная река — лорд Азриэл перетекал из одного состояния в другое, нет, не перетекал даже, перебрасывал себя, и сегодня он был одним, а завтра другим, и через день уже перечёркивал своими поступками вывод, сделанный Торольдом прежде. Серафине Пеккала хотелось узнать, каков он — лорд Азриэл. Только вот никто в целом свете, кроме самого лорда с его хищным деймоном-барсом, не сумел бы ответить на этот вопрос. И Торольд не сумел бы. Давным-давно, впрочем, он не пытается анализировать поступки и характер своего хозяина, ограничивать какими-то рамками, подбирать какие-то названия, сгодившиеся, быть может, для обычных людей, только не для лорда Азриэла. Если бы его попросили выбрать одно слово, описавшее бы его хозяина с наибольшей правильностью, он сказал бы: «непостижимый». И всё. Ему оставалось, оставив попытки понять своего господина, молчаливо и с затаённым дыханием восхищаться; ведь Торольд никак иначе не чувствовал себя все эти годы — лишь беспомощным, не имеющим никакого опыта оруженосцем подле доблестного, величественного рыцаря; а лучше сказать — подле бога.
@темы: тёмные начала, фанфики