carpe diem
Это был ужасный момент. Величайшая несправедливость из всего, что происходило в "Легенде об Искателе". Такой светлый, жизнеутверждающий сериал - и драматизм, который потребовался режиссёрам, обрушился именно на Кару. Она заслужила быть с Лео. Нечестно. Больно.
Название: «Морд-сит не умеют...»
Автор: Rainbow
Фэндом: Легенда об Искателе
Пейринг: Кара/Лео
Рейтинг: PG
Жанр: гет, ангст
Предупреждение: смерть персонажа
читать дальшеКара разбирается в жизни намного больше, чем Ричард Сайфер, Искатель, бросающийся помогать всем на свете, с неистребимой, бессмысленной уверенностью в доброте человеческих сердец. Кара умеет контролировать собственные эмоции намного лучше, чем Кэлен, Мать-Исповедница, размякшая от сумасшедшего помешательства на Ричарде, совершающая глупости ради него. Каре пришлось столкнуться с предательством и обманом, с жестокими, равнодушными, насквозь прогнившими людьми — её характер, как сталь боевого клинка, закалён и вынослив, её душа, если она вообще существует, закрыта на тысячу замков от постороннего, назойливого любопытства. Кара знает, как воздействовать на неугодных и молчаливых: выпытать информацию, поломать на кусочки, наказать за преступление — пожалуйста. Кара безукоризненно владеет движениями тела, реакциями, импульсами. Кара запросто охотится, разводит костёр, терпит даже самые непереносимые неудобства и лишения.
Да, Каре известно многое. Несколько лет наедине с наставницей, которая искусно управлялась с эйджилом, сделали из маленькой, миролюбивой, добросердечной девочки морд-сит. Только в отношениях между людьми Кара, безупречная Кара, остаётся слабым и беспомощным ребёнком.
Мальчишка-Искатель, подменивший Ричарда Сайфера, едва ли не перещеголял последнего в необоснованных, бесполезных, абсурдных стремлениях осчастливить каждую тварь вокруг. Кто бы мог подумать, что избранник Создателя повстречается им, когда внезапно решит поухаживать за лошадкой, повредившей ногу? Кара подумала, что Лео Дэйн вздумал поупражняться в искусстве юмора — ну, разве действительно бывают настолько... неиспорченные, светлые существа с бескорыстными помыслами? Ричард. Лео. Откуда, чёрт возьми, в подгнивающем мире, наполненном грязью и похотью, жадностью и чёрствостью, возникнуть подобной чистоте чистота? Кара, обученная морд-сит и переломанная, вывернутая наизнанку, давным-давно, разумеется, растеряла веру в добро; наверное, когда сердце отца-предателя, пропуская удары и замедляясь, остановилось окончательно, душа маленькой девочки треснула, и только темнота и боль, темнота и боль — где тут испытывать привязанности, где тут заботиться о незнакомцах, спасать чужаков? Лео Дэйн пожертвовал своим собственным счастьем ради мира. Ради всего, что есть в нём. Конечно, такой удивительный человек больше, чем все остальные, заслуживал стать преемником Искателя Истины.
Кара — гордая. Кара — сильная. Большинство поступков Ричарда Сайфера казалось ей карнавалом абсурда, а Кэлен, проливающая слёзы над кратковременной разлукой со своим драгоценным Ричардом, вызывала насмешливо-презрительное недоумение с нотками раздражения. Бессмыслица! Чувства — бессмыслица. Человек, обуреваемый сумасшедшими эмоциями и не умеющий контролировать их, не способен ни сражаться, ни трезво оценивать обстоятельства, ни делать правильный выбор. Любовь мешает. Любовь превращает в безвольную, бесформенную, как воск, куколку — делай, что хочешь, управляй, как вздумается. Ричард, например, околдованный чувством к Матери-Исповеднице, когда-нибудь обязательно поставит под угрозу спасительную миссию. Камень слёз, Хранитель подземного мира, разрыв в завесе, гибельные... всё это, в сущности, значит для него куда меньше Кэлен Амнелл; да, Искатель пока удерживает границу между долгом и любовью, но, никаких сомнений, однажды абсурдное, бессмысленное чувство может быть использовано против него.
Кара — другая. Кара — сильная. Она никогда не позволила бы необоснованной, неразумной привязанности к постороннего человеку лишить себя рассудка. Не позволила бы... если бы не Лео Дэйн, мальчишка-Искатель с чистым сердцем и пронзительными, ласковыми глазами.
Кара не верила в судьбу. В причудливые переплетения случайностей, которые сталкивают одного человека с другим, чтобы связать ниточкой две половинки. Красивая сказка. Для глупеньких, подверженных романтичному настроению девушек. Пожалуй, и она превратилась бы в такую девчонку-дурочку, если бы в двенадцать лет её не погубили, сделав безжалостной, бесчувственной морд-сит. Впрочем, Лео, ворвавшийся в жизнь Кары непредсказуемо и внезапно, заставил её усомниться во всех убеждениях, крепко вплавившихся внутрь — она не мёртвая? она умеет испытывать что-то к другим людям? Да, наверное, этот человек был предназначен Каре Создателем — один взгляд, одно слово, и оглушительный огонь всколыхнул затвердевшую, замороженную душу, переворачивая и с треском обрушивая стены и заслоны.
Кара отнекивалась. Разумеется. Игнорировала намекающие улыбки и фразы Кэлен, обходила стороной Лео Дэйна, разыгрывала с безукоризненным мастерством равнодушие, язвительность, непробиваемость; да, к такой Каре привыкли — равнодушная, непробиваемая, язвительная, морд-сит в одежде цвета бесконечных кровавых рек. Когда грудь разрывает ошеломительная вспышка пламени, когда не знаешь, как обращаться с ней — проще представить, будто ничего подобного не было, потушить, забросать землёй в надежде, что угольки остынут и никогда больше не побеспокоят тебя. Получилось иначе. Занимаясь вытравливанием непрошеных чувств из души, Кара ощущала, как они безнадёжней и безысходней опутывают её.
- Ты мне нравишься.
Лео — простой, как деревяшка, и откровенный до невероятности. Он как будто ослеп. Отказывается замечать красную кожу и угрожающе поблёскивающий эйджил, слышать насмешливо-презрительные нотки в голосе... открытыми, дружелюбными глазами внимательно наблюдая за Карой, он, казалось бы, видит в ней обыкновенную девушку, не морд-сит, которая захлебнулась болью и ненавистью. Абсурдный, неправильный, не поддающийся рассудку человек. Дурацкие разговоры. Попытки подступиться, приблизиться к Каре. Немотивированная доброта и заботливость. Рядом с ним пространство наполнялось какой-то необъяснимой магией — рассудительная, безупречно контролирующая себя, начисто лишённая чувства юмора Кара и сама не заметила, как с её губ сорвался смех, не язвительный и не вымученный, над идиотской шуточкой Лео. Она не мёртвая? Она умеет смеяться? «Не волнуйся. Я защищу тебя от бурундуков». Бессмысленная, глупая фраза — но, когда мальчишка-Искатель улыбнулся удивительно искренне, обезоруживающе ласково, у Кары проскользнула улыбка, скрываемая, конечно, спрятанная за подрагивающими уголками губ... морд-сит лежит, прислушиваясь к размеренному дыханию Лео, и продолжает улыбаться, даже не понимая, почему, не в силах остановить себя.
Лео — ребёнок. С уморительной серьёзностью он расспрашивает Кару про птиц, пробует разморозить её непробиваемое равнодушие, беззлобно подшучивает и смотрит так, что всё понятно без слов. Кара отгораживается. Она напугана. Да, морд-сит, без колебаний издевающаяся над неугодными ей людьми, напугана до лихорадочным мурашек и подкашивающихся коленей — чистые, тёплые глаза Лео завораживают, затягивают, как зыбучие пески, куда-то в глубину, откуда не выберешься... мысли Кары непозволительно часто возвращаются к Лео, к его губам, которые хочется накрыть болезненно-жадным поцелуем, к его спине, на которой хочется оставлять рваные красные царапины, к его телу, с которым хочется соединиться в одно.
Дождь растрепал каштановые волосы Лео, прочертил сверкающие дорожки на крепких руках и мускулистой шее. Мальчишка беспечно болтает о каких-то пустяках, стягивая рубашку, потирает ладони над костром и, казалось бы, совсем не замечает испытующего, гипнотизирующего взгляда Кары — морд-сит беззастенчиво любуется им, не отрываясь, и не может больше обуздать дьявольский огонь безудержного желания, разрывающий грудь. Порывистый шаг навстречу, губы, встретившиеся с губами, пальцы, блуждающие с бешеной, неконтролируемой торопливостью... впустить его и отдать себя, успеть, наверстать всё нерастраченное и неполученное за столько лет... Кара — морд-сит. Она не знает, что совокупление мужчины с женщиной может не сопровождаться раскалённым пламенем эйджила, не знает, каково это — не причинять боль, а получать нежность, не выполнять механическое действие, а сплавливать, связывать своё тело с телом другого. Кара — морд-сит. Она никогда не верила в смехотворные сказочки про любовь и две половинки. Но тогда, в разгорячённую, сумасшедшую ночь, в тесных стенках пещеры под серебристым сиянием луны, они с Лео совпадали до невозможности, до невероятности, каждым движением, каждым порывом, каждой клеточкой, как будто по отдельности им больше нельзя было существовать.
- Ты мне нравишься. Надеюсь, я тебе тоже.
- Ошибаешься.
Нелепый цветочек, выскользнув из пальцев Лео, затерялся где-то в траве — и Кара, незаметно для остальных, спрятала его в кроваво-красный костюм морд-сит. Ей никогда ничего не дарили. Никогда не пытались порадовать её — пускай и дурацким цветочком, которому, зачем притворяться, Кара была счастлива, будто величайшей драгоценности. Она притворилась. Бросила Искателю в лицо, изогнув губы в презрительной, насквозь лживой усмешке, как пощёчину, - «ошибаешься»; из глубины души, наперекор с обманчивым ответом, приходила совсем другая мысль. Кара — морд-сит. Убийца. Мучительница. Тварь. Морд-сит не умеют чувствовать. Морд-сит не обучены признаваться в своих чувствах.
Абсурдное стремление к добру должно было однажды погубить Лео. Он слишком чист сердцем, слишком предан миссии Искателя, слишком самоотвержен... всё — слишком. Сгусток магического пламени, направленный на Мать-Исповедницу, испепелил безумца, заслонившего её, за миг, стремительный, чудовищный в краткости и неизбежности миг... Захлебнувшись криком, Кара бросается вперёд. Поздно. Лишь в эту ошеломительную секунду ей вдруг открылась суть неразумной жертвенности Кэлен — да, сейчас она, не сомневаясь ни мгновения, закрыла бы собой сумасшедшего мальчишку, который стал внезапно неотъемлемой частью души, умерла бы сама — только бы он продолжал жить... Поздно. Лео теперь не поможешь. И оживляющая сила морд-сит бесполезна — в почерневшем, обуглившемся, почти рассыпавшемся в прах теле больше не осталось ничего, что можно было бы вернуть.
Сердце пропускает удар. Разгоревшаяся битва словно застревает во времени. Весь мир останавливается, затуманивается, и даже сёстры Тьмы под предводительством фанатичной Никки, даже смертоносные дакры и магия, потрескивающая в воздухе, замерли, повисли неподвижно, безмолвно. Кара, сквозь пелену, размывающую всё вокруг до нечётких, расплывчатых силуэтов, видела Лео. Он медленно, тягуче медленно вспыхивает, будто факел, обрушивается на траву с приглушённым стуком, откатываясь в сторону и застывая, застывая навсегда... Боль, ослепительная боль, разрывающая грудь на кусочки, сорвала с губ Кары отчаянный крик, затерявшийся в шуме боя.
Потом появился Ричард, готовый, разумеется, всех защитить и выручить, с мечом, занесённым над служительницами Хранителя. Никки повержена, волшебник улыбается, Кэлен обнимает своего возлюбленного и шепчет ему какие-то нежности, смысл которых прежде ускользал от морд-сит. Кара всё на свете отдала бы, чтоб прижаться сейчас губами к губам Лео, порывисто-грубо, с жадным и болезненным желанием, порадоваться победе вместе, подшутить с язвительной ухмылкой над нелепостью, с которой он размахивал оружием — мальчишка, что с него возьмёшь... Этого не будет. Никогда больше.
На несколько секунд про погибшего Искателя позабыли — лишь для Кары существовал во всех Срединных землях он один. Морд-сит опускается на выгоревшую землю рядом с ним, на колени, опустила голову низко-низко, почти касаясь обугленной, разгорячённой кожи Лео. Назойливый мальчишка, рассказывавший про беспощадных бурундучков, казалось бы, просто заснул — лицо умиротворённое, но обезображенное смертью... ласково дотронувшись, Кара закрывает ему глаза. Она не плачет. Морд-сит не умеют плакать. У Кары не вышло бы выдавить из себя ни слезинки — но её сердце, заходясь молчаливыми рыданиями, невыносимо болит.
- Ты мне очень нравился.
Поздно. Лео не сможет услышать бессмысленного признания. Он, наверное, до последних секунд верил, что ядовито-презрительное «ошибаешься» было правдой.
Кара попрощалась с Искателем, выполнявшим свою миссию так недолго, подпалив погребальный костёр и опустив на грудь Лео нелепый цветочек с красными лепестками. Ричард и Кэлен, разумеется, переживали и сочувствовали, благодаря своей неистребимой привязанности ко всякому человеку — но, впрочем, череда непрекращающихся приключений во время поисков Камня слёз очень быстро выветрила Лео Дэйна из памяти. Они, может быть, предполагали, что Кара забыла. И вовсе не придаёт никакого значения случившемуся — очередной мужчина, погрустить и оставить в прошлом. Ошибаются. Кара помнит. Чувства не успокоились в ней — только, уйдя на глубину, заняли местечко в воскрешённой душе морд-сит, где останутся, она уверена в этом, навсегда. Лео крепко вплавился в Кару. Мальчишка с дурацким чувством юмора и тёплыми, ласковыми глазами, который заставил поломанную, наизнанку вывернутую морд-сит поверить в любовь.
Название: «Морд-сит не умеют...»
Автор: Rainbow
Фэндом: Легенда об Искателе
Пейринг: Кара/Лео
Рейтинг: PG
Жанр: гет, ангст
Предупреждение: смерть персонажа
читать дальшеКара разбирается в жизни намного больше, чем Ричард Сайфер, Искатель, бросающийся помогать всем на свете, с неистребимой, бессмысленной уверенностью в доброте человеческих сердец. Кара умеет контролировать собственные эмоции намного лучше, чем Кэлен, Мать-Исповедница, размякшая от сумасшедшего помешательства на Ричарде, совершающая глупости ради него. Каре пришлось столкнуться с предательством и обманом, с жестокими, равнодушными, насквозь прогнившими людьми — её характер, как сталь боевого клинка, закалён и вынослив, её душа, если она вообще существует, закрыта на тысячу замков от постороннего, назойливого любопытства. Кара знает, как воздействовать на неугодных и молчаливых: выпытать информацию, поломать на кусочки, наказать за преступление — пожалуйста. Кара безукоризненно владеет движениями тела, реакциями, импульсами. Кара запросто охотится, разводит костёр, терпит даже самые непереносимые неудобства и лишения.
Да, Каре известно многое. Несколько лет наедине с наставницей, которая искусно управлялась с эйджилом, сделали из маленькой, миролюбивой, добросердечной девочки морд-сит. Только в отношениях между людьми Кара, безупречная Кара, остаётся слабым и беспомощным ребёнком.
Мальчишка-Искатель, подменивший Ричарда Сайфера, едва ли не перещеголял последнего в необоснованных, бесполезных, абсурдных стремлениях осчастливить каждую тварь вокруг. Кто бы мог подумать, что избранник Создателя повстречается им, когда внезапно решит поухаживать за лошадкой, повредившей ногу? Кара подумала, что Лео Дэйн вздумал поупражняться в искусстве юмора — ну, разве действительно бывают настолько... неиспорченные, светлые существа с бескорыстными помыслами? Ричард. Лео. Откуда, чёрт возьми, в подгнивающем мире, наполненном грязью и похотью, жадностью и чёрствостью, возникнуть подобной чистоте чистота? Кара, обученная морд-сит и переломанная, вывернутая наизнанку, давным-давно, разумеется, растеряла веру в добро; наверное, когда сердце отца-предателя, пропуская удары и замедляясь, остановилось окончательно, душа маленькой девочки треснула, и только темнота и боль, темнота и боль — где тут испытывать привязанности, где тут заботиться о незнакомцах, спасать чужаков? Лео Дэйн пожертвовал своим собственным счастьем ради мира. Ради всего, что есть в нём. Конечно, такой удивительный человек больше, чем все остальные, заслуживал стать преемником Искателя Истины.
Кара — гордая. Кара — сильная. Большинство поступков Ричарда Сайфера казалось ей карнавалом абсурда, а Кэлен, проливающая слёзы над кратковременной разлукой со своим драгоценным Ричардом, вызывала насмешливо-презрительное недоумение с нотками раздражения. Бессмыслица! Чувства — бессмыслица. Человек, обуреваемый сумасшедшими эмоциями и не умеющий контролировать их, не способен ни сражаться, ни трезво оценивать обстоятельства, ни делать правильный выбор. Любовь мешает. Любовь превращает в безвольную, бесформенную, как воск, куколку — делай, что хочешь, управляй, как вздумается. Ричард, например, околдованный чувством к Матери-Исповеднице, когда-нибудь обязательно поставит под угрозу спасительную миссию. Камень слёз, Хранитель подземного мира, разрыв в завесе, гибельные... всё это, в сущности, значит для него куда меньше Кэлен Амнелл; да, Искатель пока удерживает границу между долгом и любовью, но, никаких сомнений, однажды абсурдное, бессмысленное чувство может быть использовано против него.
Кара — другая. Кара — сильная. Она никогда не позволила бы необоснованной, неразумной привязанности к постороннего человеку лишить себя рассудка. Не позволила бы... если бы не Лео Дэйн, мальчишка-Искатель с чистым сердцем и пронзительными, ласковыми глазами.
Кара не верила в судьбу. В причудливые переплетения случайностей, которые сталкивают одного человека с другим, чтобы связать ниточкой две половинки. Красивая сказка. Для глупеньких, подверженных романтичному настроению девушек. Пожалуй, и она превратилась бы в такую девчонку-дурочку, если бы в двенадцать лет её не погубили, сделав безжалостной, бесчувственной морд-сит. Впрочем, Лео, ворвавшийся в жизнь Кары непредсказуемо и внезапно, заставил её усомниться во всех убеждениях, крепко вплавившихся внутрь — она не мёртвая? она умеет испытывать что-то к другим людям? Да, наверное, этот человек был предназначен Каре Создателем — один взгляд, одно слово, и оглушительный огонь всколыхнул затвердевшую, замороженную душу, переворачивая и с треском обрушивая стены и заслоны.
Кара отнекивалась. Разумеется. Игнорировала намекающие улыбки и фразы Кэлен, обходила стороной Лео Дэйна, разыгрывала с безукоризненным мастерством равнодушие, язвительность, непробиваемость; да, к такой Каре привыкли — равнодушная, непробиваемая, язвительная, морд-сит в одежде цвета бесконечных кровавых рек. Когда грудь разрывает ошеломительная вспышка пламени, когда не знаешь, как обращаться с ней — проще представить, будто ничего подобного не было, потушить, забросать землёй в надежде, что угольки остынут и никогда больше не побеспокоят тебя. Получилось иначе. Занимаясь вытравливанием непрошеных чувств из души, Кара ощущала, как они безнадёжней и безысходней опутывают её.
- Ты мне нравишься.
Лео — простой, как деревяшка, и откровенный до невероятности. Он как будто ослеп. Отказывается замечать красную кожу и угрожающе поблёскивающий эйджил, слышать насмешливо-презрительные нотки в голосе... открытыми, дружелюбными глазами внимательно наблюдая за Карой, он, казалось бы, видит в ней обыкновенную девушку, не морд-сит, которая захлебнулась болью и ненавистью. Абсурдный, неправильный, не поддающийся рассудку человек. Дурацкие разговоры. Попытки подступиться, приблизиться к Каре. Немотивированная доброта и заботливость. Рядом с ним пространство наполнялось какой-то необъяснимой магией — рассудительная, безупречно контролирующая себя, начисто лишённая чувства юмора Кара и сама не заметила, как с её губ сорвался смех, не язвительный и не вымученный, над идиотской шуточкой Лео. Она не мёртвая? Она умеет смеяться? «Не волнуйся. Я защищу тебя от бурундуков». Бессмысленная, глупая фраза — но, когда мальчишка-Искатель улыбнулся удивительно искренне, обезоруживающе ласково, у Кары проскользнула улыбка, скрываемая, конечно, спрятанная за подрагивающими уголками губ... морд-сит лежит, прислушиваясь к размеренному дыханию Лео, и продолжает улыбаться, даже не понимая, почему, не в силах остановить себя.
Лео — ребёнок. С уморительной серьёзностью он расспрашивает Кару про птиц, пробует разморозить её непробиваемое равнодушие, беззлобно подшучивает и смотрит так, что всё понятно без слов. Кара отгораживается. Она напугана. Да, морд-сит, без колебаний издевающаяся над неугодными ей людьми, напугана до лихорадочным мурашек и подкашивающихся коленей — чистые, тёплые глаза Лео завораживают, затягивают, как зыбучие пески, куда-то в глубину, откуда не выберешься... мысли Кары непозволительно часто возвращаются к Лео, к его губам, которые хочется накрыть болезненно-жадным поцелуем, к его спине, на которой хочется оставлять рваные красные царапины, к его телу, с которым хочется соединиться в одно.
Дождь растрепал каштановые волосы Лео, прочертил сверкающие дорожки на крепких руках и мускулистой шее. Мальчишка беспечно болтает о каких-то пустяках, стягивая рубашку, потирает ладони над костром и, казалось бы, совсем не замечает испытующего, гипнотизирующего взгляда Кары — морд-сит беззастенчиво любуется им, не отрываясь, и не может больше обуздать дьявольский огонь безудержного желания, разрывающий грудь. Порывистый шаг навстречу, губы, встретившиеся с губами, пальцы, блуждающие с бешеной, неконтролируемой торопливостью... впустить его и отдать себя, успеть, наверстать всё нерастраченное и неполученное за столько лет... Кара — морд-сит. Она не знает, что совокупление мужчины с женщиной может не сопровождаться раскалённым пламенем эйджила, не знает, каково это — не причинять боль, а получать нежность, не выполнять механическое действие, а сплавливать, связывать своё тело с телом другого. Кара — морд-сит. Она никогда не верила в смехотворные сказочки про любовь и две половинки. Но тогда, в разгорячённую, сумасшедшую ночь, в тесных стенках пещеры под серебристым сиянием луны, они с Лео совпадали до невозможности, до невероятности, каждым движением, каждым порывом, каждой клеточкой, как будто по отдельности им больше нельзя было существовать.
- Ты мне нравишься. Надеюсь, я тебе тоже.
- Ошибаешься.
Нелепый цветочек, выскользнув из пальцев Лео, затерялся где-то в траве — и Кара, незаметно для остальных, спрятала его в кроваво-красный костюм морд-сит. Ей никогда ничего не дарили. Никогда не пытались порадовать её — пускай и дурацким цветочком, которому, зачем притворяться, Кара была счастлива, будто величайшей драгоценности. Она притворилась. Бросила Искателю в лицо, изогнув губы в презрительной, насквозь лживой усмешке, как пощёчину, - «ошибаешься»; из глубины души, наперекор с обманчивым ответом, приходила совсем другая мысль. Кара — морд-сит. Убийца. Мучительница. Тварь. Морд-сит не умеют чувствовать. Морд-сит не обучены признаваться в своих чувствах.
Абсурдное стремление к добру должно было однажды погубить Лео. Он слишком чист сердцем, слишком предан миссии Искателя, слишком самоотвержен... всё — слишком. Сгусток магического пламени, направленный на Мать-Исповедницу, испепелил безумца, заслонившего её, за миг, стремительный, чудовищный в краткости и неизбежности миг... Захлебнувшись криком, Кара бросается вперёд. Поздно. Лишь в эту ошеломительную секунду ей вдруг открылась суть неразумной жертвенности Кэлен — да, сейчас она, не сомневаясь ни мгновения, закрыла бы собой сумасшедшего мальчишку, который стал внезапно неотъемлемой частью души, умерла бы сама — только бы он продолжал жить... Поздно. Лео теперь не поможешь. И оживляющая сила морд-сит бесполезна — в почерневшем, обуглившемся, почти рассыпавшемся в прах теле больше не осталось ничего, что можно было бы вернуть.
Сердце пропускает удар. Разгоревшаяся битва словно застревает во времени. Весь мир останавливается, затуманивается, и даже сёстры Тьмы под предводительством фанатичной Никки, даже смертоносные дакры и магия, потрескивающая в воздухе, замерли, повисли неподвижно, безмолвно. Кара, сквозь пелену, размывающую всё вокруг до нечётких, расплывчатых силуэтов, видела Лео. Он медленно, тягуче медленно вспыхивает, будто факел, обрушивается на траву с приглушённым стуком, откатываясь в сторону и застывая, застывая навсегда... Боль, ослепительная боль, разрывающая грудь на кусочки, сорвала с губ Кары отчаянный крик, затерявшийся в шуме боя.
Потом появился Ричард, готовый, разумеется, всех защитить и выручить, с мечом, занесённым над служительницами Хранителя. Никки повержена, волшебник улыбается, Кэлен обнимает своего возлюбленного и шепчет ему какие-то нежности, смысл которых прежде ускользал от морд-сит. Кара всё на свете отдала бы, чтоб прижаться сейчас губами к губам Лео, порывисто-грубо, с жадным и болезненным желанием, порадоваться победе вместе, подшутить с язвительной ухмылкой над нелепостью, с которой он размахивал оружием — мальчишка, что с него возьмёшь... Этого не будет. Никогда больше.
На несколько секунд про погибшего Искателя позабыли — лишь для Кары существовал во всех Срединных землях он один. Морд-сит опускается на выгоревшую землю рядом с ним, на колени, опустила голову низко-низко, почти касаясь обугленной, разгорячённой кожи Лео. Назойливый мальчишка, рассказывавший про беспощадных бурундучков, казалось бы, просто заснул — лицо умиротворённое, но обезображенное смертью... ласково дотронувшись, Кара закрывает ему глаза. Она не плачет. Морд-сит не умеют плакать. У Кары не вышло бы выдавить из себя ни слезинки — но её сердце, заходясь молчаливыми рыданиями, невыносимо болит.
- Ты мне очень нравился.
Поздно. Лео не сможет услышать бессмысленного признания. Он, наверное, до последних секунд верил, что ядовито-презрительное «ошибаешься» было правдой.
Кара попрощалась с Искателем, выполнявшим свою миссию так недолго, подпалив погребальный костёр и опустив на грудь Лео нелепый цветочек с красными лепестками. Ричард и Кэлен, разумеется, переживали и сочувствовали, благодаря своей неистребимой привязанности ко всякому человеку — но, впрочем, череда непрекращающихся приключений во время поисков Камня слёз очень быстро выветрила Лео Дэйна из памяти. Они, может быть, предполагали, что Кара забыла. И вовсе не придаёт никакого значения случившемуся — очередной мужчина, погрустить и оставить в прошлом. Ошибаются. Кара помнит. Чувства не успокоились в ней — только, уйдя на глубину, заняли местечко в воскрешённой душе морд-сит, где останутся, она уверена в этом, навсегда. Лео крепко вплавился в Кару. Мальчишка с дурацким чувством юмора и тёплыми, ласковыми глазами, который заставил поломанную, наизнанку вывернутую морд-сит поверить в любовь.
@темы: меч истины, творчество, фанфики
-
-
20.04.2014 в 21:26