[.rainbow.]

Дорога к настоящему

Глава 7. Книги и вдохновение

На утро безумная мысль не исчезла, а только крепче засела в голове – сон ничуть не помог избавиться от неё. Анжела не запомнила сновидений этой ночи, но, кажется, они были очень яркими и бессвязными; утром от них остались какие-то смутные картинки, не дававшие покоя. Образы, события, места, герои… Клочки историй мелькали перед глазами Анжелы, когда она одевалась перед зеркалом, завтракала, в пол уха слушала разговоры за столом.
Привычная тактика не сработала на этот раз. Сколько Анжела не приказывала себя: «Забудь, не думай об этом, это так глупо и бессмысленно!» - ничего не выходило. Навязчивые мысли не исчезали. И среди них одна горела ярче и сильнее остальных: а что, если в самом деле ухватить за хвост один из этих мимолётных обрывков да и написать настоящую историю – как Салливан вчера писал статью для журнала? Только это будет не статья, а сюжет, как в той книге, которую близнецы подарили Анжеле на чердаке заброшенного дома: интересный, увлекательный, с приключениями и путешествиями, с героями и злодеями, с борьбой тьмы и света, с волшебным миром, не похожим на реальный… Эту историю напишет не кто-нибудь, а она, Анжела. Это будет её история, её творение – такое же, как поделки Салливана или песни Лео. Она сделает что-то, чего не было раньше, что-то особенное и красивое – так ведь Салливан говорил?
«Творить – прекрасно. Это лучшее, что мы можем делать»
Весёлый голос прозвучал у Анжелы в ушах. И вспомнилась улыбка, с которой этот странный, невзрослеющий ребёнок складывал цветок из бумаги; в тот момент Салливан испытывал какое-то непонятное и незнакомое Анжеле чувство – как и Лео, когда играл на своей старенькой гитаре, даже как малыши Теодор и Айседора, когда извлекали «музыку» из банок и бутылок на полу сарайчика. Все они знали что-то, чего Анжела не знала, да и представить не могла. Что-то особенное… наслаждение творчеством? Они творили, они создавали, им нравилось это, они были счастливы, занимаясь этим делом. Что же значит – творить? И что нужно, чтобы делать это? Сможет ли Анжела, совсем заурядная девочка, без особых способностей и талантов, не имея ничего, кроме неразборчивых картинок в голове?
«Она никуда с вами не пойдёт. Она боится».
Другой голос неожиданно для Анжелы ворвался в её мысли. Голос не добрый и тёплый, как у Салливана, а презрительный, с нотками злой насмешки.
Эти слова Джареда заставили Анжелу в тот день, против собственной воли, пойти с близнецами на приступ заброшенного дома – и, надо сказать, теперь она об этом нисколько не жалела. Но Джаред видел её насквозь. Он знал, что она молчит и запирается в своей комнате, потому что отчаянно боится, он разглядел в ней трусиху, и, в отличие от остальных, прямо говорил об этом. Если бы сейчас ему удалось подслушать её мысли, он сказал бы то же самое: «Она не возьмётся за эту историю. Она не сможет даже начать. Она боится». И это было бы правдой.
Но лучше сквозь землю провалиться, чем сделать так, чтобы слова Джареда оказались правдой!
- Ани, что с тобой? – спросил Салливан за завтраком. – Ты сегодня какая-то не такая. У тебя глаза горят.
Анжела покраснела, пробормотала себе под нос: «Ничего» - и поспешила скорее закончить завтрак, радуясь, что Джареда за столом нет: с утра пораньше он куда-то исчез, никого, кроме Роберты, об этом не известив. «И куда он пропадает, хотел бы я знать?» - хмуро спрашивал Кристофер у Кристины.
Именно за это рыжие близнецы и взялись – за расследование регулярных исчезновений Джареда; пользуясь тем, что их нет, Анжела ушла в самый дальний уголок заднего двора, села там прямо на траву, под кроной пушистого дерева, и крепко задумалась о своей истории.
Это вышло само собой, стоило лишь отпустить мысли на свободу и дать клочкам и путаным образам в голове срастаться в единое целое. История начала вырастать из какой-то мелочи, детали – и в конце концов сложилась полностью, а Анжела, вроде как автор этой истории, не успевала даже следить за быстрым ходом фантазии и улавливать, что и откуда взялось, как получилось то, что получилось… она не понимала, что происходит, но этот таинственный процесс захватил её. Она смотрела вокруг себя и находила фрагменты мозаики в самых неожиданных вещах. В блеске солнца сквозь ветки, в шёпоте ветра в траве, в движении облаков над головой, в далёких голосах, доносившихся из дома… Просто вдруг приходило понимание: именно эта мелочь должна быть в истории, именно эта деталька жизни найдёт своё место в том, новом, выдуманном мире. Мысли летели, как стая сумасшедших птиц. Анжела забыла про время и думала, думала, думала…
Она не знала, сколько просидела так. Опомнилась только в тот момент, когда Роберта выглянула из-за угла дома и ласково позвала девочку обедать. Получается, прошло несколько часов, но есть Анжеле не хотелось и сидеть за общим столом тоже; на этот раз, правда, не потому, что она чувствовала себя не в своей тарелке рядом с Джонсами. Нет, просто история разворачивалась уже в полную силу, мелькали целые эпизоды и диалоги, и хотелось поскорее выплеснуть их на лист бумаги, записать, пока от них не взорвалась голова… или пока они не исчезли, словно и не было их вовсе.
Анжела очень боялась, что не успеет. Что мысли уйдут, так и не получив никакого воплощения, а безумное вдохновение (так вроде бы это называется?) снова потухнет под действием страха, или апатии, или ужасной неуверенности в себе. Честно говоря, Анжела и сейчас не было уверена, что справится, но не могла уже откинуть «навязчивую идею» и хотя бы не попробовать. Поэтому она с невероятной скоростью проглотила обед из двух блюд (Салливан смотрел на неё во все глаза и удивлялся вслух), пробормотала «спасибо» - и кинулась в свою комнату.
«Как свою статью начинал Салливан?..»
Она вспомнила – Салливан сказал вчера, что никогда не обдумывает статьи заранее: просто садится за компьютер или чистый листок бумаги – и пишет, как пишется. «Самое главное – первая фраза, - сказал он. – Если хорошо начнёшь – текст потечёт сам, легко и свободно». Мудрая мысль, наверное, но как же придумать эту первую фразу? Как начиналась та книга? Как вообще начинаются книги?
«Дженни с тоской глядела в окно, за которым начинался день – такой же мрачный, как все прежние»
Анжела написала эти слова наугад – после долгих размышлений, так и не решив, как начать, просто чтобы начать хоть как-нибудь. Написала и долго смотрела на строчку, которая появилась на разлинованном листе из тетрадки; хорошо или плохо вышло? нормально звучит – или всё-таки очень глупо? да и стоит ли продолжать, в конце концов?
- Ну и что сказал бы Джаред? – спросила Анжела сама у себя. И тут же представила Джареда – как он, заносчиво ухмыляясь, смеётся над ней: дурочка, одну фразу написала и сразу же испугалась, да не сможет она довести дело до конца…
- Смогу!
И она принялась лихорадочно водить ручкой по бумаге, запретив себе даже думать, что пишет, - просто выплёскивала разрозненные мысли, которые толпами теснились в голове, события, места, героев…

Девочка Дженни, сколько помнила себя, жила в плену у колдуна по имени Седрик, жестокого, бездушного человека. Она не знала другой жизни, другой семьи и думала, что родилась тут, в этом холодном, мрачном замке, где каждый день похож на предыдущий. Знала только, что колдун – не настоящий отец ей, хотя он и пытался утверждать обратное; от семьи, от прошлой, совсем иной жизни, у девочки остался медальон в форме ромба, который никак не хотел открываться. Он был с ней всегда. Кто подарил его Дженни, почему он не открывается, зачем колдун держит её в своём доме, если ни капельки не любит, что ему нужно от неё?..
Однажды в замке колдуна появился мальчик. Он пришёл туманной тропой из другого мира, совсем не похожего на этот: там не было магии, не было ни колдунов, ни тёмных созданий, похожих на клочья мрака, которые охраняли Дженни. Мальчика звали Уилл. Он помог Дженни сбежать, а потом оказалось, что он не кто-нибудь, а её родной брат – с самого детства он носил на шее такой же медальон. Вместе Уилл и Дженни смогли открыть свои медальоны и прочитать записки от матери, спрятанные внутри. Им предстоит долгий путь – в поисках родителей, в поисках правды, в попытке спастись от Седрика и понять, что же ему нужно от них… Они не будут одиноки в своём пути – ведь они теперь есть друг у друга, они встречают в дороге самых разных людей, которые становятся их верными и близкими друзьями…
«Не бойся, Дженни. Мы теперь вместе, забыла? Я всегда буду рядом с тобой. Я защищу тебя от этого злодея!»
«Я твой отец – и могу делать с тобой всё, что захочу, поняла?»
«А если я причиню боль не тебе, а ей, мальчик? Что тогда ты будешь делать? На что ты готов, чтобы её спасти?»
«Это называется дружба, Джен. Привыкай! Теперь ты от меня не избавишься, я с тобой на край света пойду, с тобой и с Уиллом»
«Один за всех и все за одного, правильно?»
«Дети мои… любимые… наконец-то я вас нашла!»

Анжела писала до самого ужина, а потом и после него – до темноты, а во сне этой ночью видела Дженни и Уилла, которые в компании преданных друзей отправились на поиски своей мамы.

Это была её тайна. Такая же тайна, как загадочные исчезновения Джареда; она спешила после завтрака скорее укрыться в комнате и писала до обеда, а потом, после обеда, до ужина, а после него – до самой ночи. Изредка Анжела прерывалась, чтобы взять в руки книгу, которую близнецы подарили ей в заброшенном доме. Даже не для того, чтобы читать: просто коснуться пальцами страниц, пробежать глазами текст, выхватить тут и там слово, другое, третье… Анжеле просто не верилось – она тоже пишет книгу. Историю. Конечно, не такую интересную и красивую, как эта, но…
Раньше ей было нечего делать в доме. Все занимались своими делами, а она либо лежала на кровати в комнате, пялясь в потолок, либо перечитывала в который раз свою единственную книгу, либо гуляла на заднем дворе – при условии, что он пустовал. Да, в гостиной на полках стояли книги, но взрослые, не очень-то Анжеле интересные; а в её комнате лежали карандаши, краски, альбомы, плюшевые звери… Ей не хотелось трогать эти вещи.
Ничто прежде не вызывало у неё такого жгучего интереса, как история, над которой она взялась работать. Анжела назвала её, эту, может быть, глупую и детскую, но уже любимую историю «Две судьбы» - и с замиранием сердца каждый день считала исписанные странички в тетради. Десять, тридцать, сто, двести… Одна тетрадь кончилась, Анжела начала другую. Она не могла больше думать ни о чём другом.
…Кто знает, а вдруг моя песня ответит на чей-то вопрос, поможет кому-то выбрать свой путь в жизни, подскажет, ободрит, станет верным советчиком и другом. Или заставит кого-то задуматься о том, чего он не видел и не слышал раньше. Мне кажется, музыка, творчество, любое искусство и должны делать именно это. Рассказывать истории. Это не развлечение, не шутка, не пустяк, это... это то, чем я живу, то, без чего я — не я.
… Я люблю творчество, Ани… Любое творчество. Люблю что-то делать руками. Из простых материалов – бумага, глина, дерево – можно сделать что-то… особенное. В этом и есть смысл творчества. Сделать что-то такое, чего не было до тебя. Нечто красивое и новое принести в этот мир. Чтобы кто-то улыбнулся, глядя на твою поделку, кому-то стало лучше, кому-то она понравилась и вдохновила бы на что-нибудь. Творить – прекрасно. Это лучшее, что мы можем делать.
Ещё тогда Анжела чувствовала что-то невероятное и прекрасное в словах Лео и Салливана. Чувствовала, но не понимала до конца, а теперь – поняла. Значит, это и есть творчество? Это и есть наслаждение от того, что творишь, создаёшь, рассказываешь историю… впускаешь в мир что-то, чего в нём раньше не было?
«Если так, - думала Анжела, - то мне нравится творчество, очень, очень нравится!»
Она не помнила, нравилось ли ей в жизни хоть что-нибудь так же сильно.

Анжела возвращалась в свою комнату от Лео. Он позвал её послушать свою новую песню – впервые после того дня, и Анжела, не успев даже удивиться и ни секунды не сомневаясь, согласилась. На этот раз она слушала с удвоенным вниманием, смотрела в лицо Лео и пыталась понять: что он чувствует сейчас, как ему в голову пришла идея этой песни, как он сочинял слова, легко ли ему это далось? Она даже рискнула задать один из этих вопросов вслух.
- Легко ли пишутся песни? – Леонардо задумчиво поглядел в потолок. – На самом деле – да. Не помню, чтобы сидел долго-долго над какой-нибудь песней и выдавливал из себя слова. Они приходят сами. Выплёскиваются из мыслей на бумагу, бегут, как… вода, легко и быстро, - только успевай записывать!
Анжела шла по коридору и обдумывала это. Она-то сидела подолгу над каждой страницей своей истории, не зная, как выразить мысль, как облечь словами то, что крутится в голове, а потом перечитывала, и ей казалось, что вышло совсем плохо, неправильно, некрасиво, неточно… Очень редко Анжела чувствовала ту самую «воду», о которой говорил Лео, - слова появляются сами и бегут без остановки, а ты едва поспеваешь за ними. Как же добиться, чтобы так было всегда? Чтобы этот поток слов не останавливался, не натыкался на подводные камни?
Дверь в её комнату была открыта. Хотя Анжела ясно помнила, что закрывала её за собой, выходя. Сердце подпрыгнуло к самому горлу, а ноги сразу стали ватными, нехорошие подозрения заворочались в груди: только бы не…
Подозрения исполнились с невероятной точностью. В комнате у стола, на котором Анжела оставила тетради со своим… рассказом (она ещё не могла подобрать нужное определение – рассказ, роман, книга?), стоял Джаред и, нисколько не стесняясь, небрежно листал страницы. Появление Анжелы не заставило его не то что покраснеть – даже отвлечься от своего занятия.
Анжела порой с ужасом думала, а что будет, если кто-нибудь прочитает её историю. Наверняка же станут смеяться, называть это детским лепетом, развлечением, уж явно не чем-то серьёзным и заслуживающим внимания… но из всех вариантов того, кто мог бы прочесть, сбылся самый отвратительный – Джаред. Она пережила бы Салливана, Роберту. Лео, близнецов, но только не Джареда, ведь остальные Джонсы хотя бы из вежливости не стали бы говорить обидных слов, а Джаред и вежливость – понятия, бесконечно чуждые друг другу.
Анжела замерла на пороге комнаты (своей комнаты, между прочим!) и, как ни старалась, не могла придумать, что сказать. А Джаред тем временем закрыл тетрадку, положил на стол и медленно, как будто даже нарочито медленно, повернулся к Анжеле; вот сейчас он улыбнётся этой своей мерзкой улыбочкой и бросит что-нибудь язвительное, насмешливое…
Джаред молча прошёл мимо Анжелы, слегка отодвинув её плечом с дороги. И уже в коридоре на секунду остановился.
- Не стой, как столб. Пошли.
Он махнул рукой, как бы приглашая следовать за собой, и двинулся по коридору в самый дальний его конец, за комнаты Лео, Салливана и близнецов… Анжела, с трудом переставляя ноги и вообще не понимая, что происходит, пошла за ним; разве в той стороне коридора что-то есть?..
Оказывается, есть. Небольшая, совсем неприметная дверца в стене, которая открылась с душераздирающим скрипом. Анжела вздрогнула от резкого звука, а Джаред, заметив это, усмехнулся… к большому удивлению девочки, без всякой злобы, почти добродушно:
- Салливан называет это «звуком времени». Мол, в древних библиотеках двери всегда скрипели, а значит, и наша должна, и вовсе не обязательно смазывать петли.
За скрипучей, как в древности, дверью и правда оказалась библиотека. Джаред бесцеремонно втолкнул Анжелу туда, а сам исчез со словами, брошенными через плечо:
- Тебе пригодится для работы над книгой. Вдохновляйся.
Он ушёл, а Анжела осталась наедине с бесконечным множеством книг. Они стояли ровными (или не очень) рядами в шкафах, громоздились шаткими стопками на полу, стульях и столиках; они были всюду, куда хватало глаз, книги в старых, потёртых от времени обложках или совсем новых, пёстрых, с блестящими буквами и яркими картинками. Книги большие и маленькие, покрытые слоем пыли – или, наоборот, чистые от частого использования. Книги детские и взрослые, знакомые и незнакомые. Так много книг, что Анжела даже примерно не могла бы сказать, сколько их здесь. Над ними в воздухе витал безошибочно узнаваемый запах: чернил, бумаги… древности, как сказал бы Салливан, а ещё – невидимые призраки историй, тысяч историй и миров, незнакомых, невероятных, волшебных, совсем не похожих на этот мир. Анжела застыла на месте, на пороге этой прекрасной библиотеки, обводила глазами книжные богатства, и картинки, образы, слова, фразы крутились у неё в голове, шептали что-то на миллион разных голосов.
«Вдохновляйся» - сказал Джаред. Не стал издеваться над её глупыми «писульками», не высмеял, не пустился шантажировать, требуя чего-нибудь в обмен на сохранение тайны… именно этого Анжела и ожидала от такого противного и вредного типа, как Джаред, а он взял и привёл её сюда. Подарил ей бесценные сокровища. Как будто знал, что Анжела тоскует по книгам, что та единственная книга уже зачитана до дыр, а вдохновение, заключённое в книжных страницах, ей очень, очень нужно… Как будто мысли её прочитал. И привёл в библиотеку. Она вообще не знала, что в доме Джонсов есть библиотека, да ещё такая огромная!
Оцепенение прошло, и Анжела кинулась к ближайшему книжному шкафу. За стеклянными дверцами стояли тесным рядом книги, похожие на те, что она видела в комнате Лео: толстые, в потёртых обложках, со сложными и малопонятными названиями вроде «Философия права» или «Психология бессознательного». Вряд ли эти книги оказали бы Анжеле помощь в работе над её историей – но она, сама не зная почему, достала их из шкафа одну за другой, разложила на полу, а потом сидела в окружении этих умных книг, листала, вчитывалась в трудные и совершенно непонятные слова. Ничего! Однажды и она, как Лео, сможет читать такие книги и всё-всё в них понимать. Любые книги. Она прочитает всё, что хранится в этой удивительной комнате!
- Эй. Поторопись. Роберта на ужин зовёт.
Анжела испуганно вздрогнула и повернулась к двери. Там, в пятне яркого света, льющегося из коридора, стоял Джаред, куда больше похожий на того, привычного и знакомого Джареда: кривая улыбочка на губах, руки скрещены на груди, в глазах то ли издёвка, то ли безразличие, не поймёшь. Видимо, Анжела ошиблась, думая, что Джаред способен быть нормальным человеком.
Она и не заметила, как пролетело время. Ей было совсем не до времени – она потерялась в мире книг. Переходила от одного шкафа к другому, всё ещё не веря своим глазам, касалась пальцами корешков, какие-то книги доставала и пролистывала, какие-то бережно складывала в шаткую стопочку в углу; стопка была теперь слишком большая, чтобы перенести её в одиночку. Анжеле хотелось всю библиотеку взять с собой в комнату и там, обложившись книгами, читать, читать, читать, а потом – писать, писать, писать. Как много замечательных историй тут было! Как много интересных персонажей и захватывающих сюжетов! Девочка выхватывала по кусочку из той или другой книги, и теперь осколки-обрывки миров теснились у неё в голове, наскакивая друг на друга и требуя: «Дочитай, обязательно дочитай!»
Но всего времени мира не хватит, чтобы прочесть хотя бы малую долю этих книг, а тем более – один день!
- Ну, не тормози, - недовольно буркнул Джаред и совершил что-то странное: подхватил с пола ту самую заветную стопку книг и, ни слова больше не говоря, потащил её в комнату Анжелы.
Да что с ним такое сегодня? Его подменили инопланетяне?!

С тех пор Анжела приходила в библиотеку каждый день. Ей нравилось часами сидеть в окружении книг – то на полу, то на маленьком удобном диванчике, - и читать взахлёб все книги, какие только попадутся в руки. О книгах она вообще знала немного, потому и выбирала просто наугад – что захватит с первых строк, затянет в пучину своей истории… И никто не мешал Анжеле здесь, не торопил: она оставалась наедине с чужими мирами и своим собственным миром тоже. «Вдохновляйся» - сказал Джаред и был совершенно прав: каждая новая встреча с книгой дарила невероятную порцию вдохновения, желания тут же бежать и писать, пока не онемеют пальцы. Страницу за страницей, тетрадку за тетрадкой… их, этих тетрадок, в ящике стола скопилось уже три, а история пока и не думала заканчиваться. Анжеле было не очень по душе то, что она писала, - по сравнению с книгами из библиотеки её «книга» казалась глупой, скучной, наивной и чересчур пафосной, - но, даже несмотря на это, не писать она больше не могла. Это стало слишком важной – а то и самой важной – частью её жизни.
Анжела ходила и «вдохновлялась» в библиотеку каждый день. Это стало каким-то священным ритуалом. Правда, однажды девочка обнаружила, что библиотека всё-таки – хоть так и чудилось – не принадлежит ей одной.
- Привет, Ани.
Этими словами встретила её как-то раз пустая библиотека. Впрочем, в этот день она была не пуста – в уютном кресле у окна устроился Салливан; на коленях у него лежала раскрытая книга.
Анжела застыла на пороге, не понимая, что чувствует, только поражаясь своей глупости. Ну конечно, Джонсы бывают в библиотеке, читают книги, не только одна она знает об этой комнате, и ничего удивительного во встрече с кем-то здесь нет. Но… Анжела так привыкла к уединению и тишине, привыкла смотреть на бесконечные книжные полки как на свои, хотя, разумеется, это было совсем не так. Тешить себя такими мыслями получалось очень хорошо – до момента появления в пыльном одиночестве библиотеки Салливана.
Он, впрочем, быстро ушёл – заметил, должно быть, смущение и растерянность Анжелы.
На следующее утро девочка входила в библиотеку с опаской, решив, что, если встретит кого-то, сразу же вернётся в свою комнату; она уже поняла – в присутствии кого-то у неё не получается спокойно читать и пропадать в книжных мирах с головой. Но никого там не было. И на другой день тоже. Лишь через дня три-четыре Анжела столкнулась в коридоре с Лео, который тоже направлялся в библиотеку.
- За вдохновением, - весело пояснил он. – Нужно заглянуть в одну книгу для работы над новой песней.
Значит, подумала Анжела, и Лео ищет вдохновения в книгах?..
Такие встречи происходили всё чаще и чаще. Почти всех Джонсов – кроме неугомонных близнецов – Анжела успела увидеть с книгой в руках; даже Джаред, казалось бы, очень далёкий от книг человек, слишком уж мрачным и противным он был, чтоб любить книги, однажды зашёл в библиотеку и с самым невозмутимым видом уселся в кресло, листая увесистый том, на обложке которого было написано что-то вроде «Архитектура эпохи Возрождения». Хотя Джаред чересчур быстро отвернулся, пряча от Анжелы свою книгу, и она не успела толком рассмотреть.
Приходила в библиотеку Роберта – за кулинарными рецептами и почему-то детскими сказками; приходил Лео – за внушительными трудами по философии и классическими романами; приходили малыши – за книжкой с картинками или за сборником музыкальных произведений; приходила Аманда, в свои редкие приезды в дом Джонсов, за какой-то деловой литературой; приходил Салливан – за всем, чем угодно, от журналов до книг по искусству оригами. Порой даже несколько человек устраивалось в уютной комнатке и читало, не мешая друг другу.
Анжела так и не научилась читать в чьём-то присутствии. Обычно, столкнувшись в библиотеке с кем-то, она уходила с книгой в комнату; но порой, повинуясь любопытству, всё-таки оставалась и наблюдала за читающими, за книгами у них в руках. Что они читают, почему именно эти истории им интересны?..
А больше всего Анжелу удивляло, что Джонсы, такие разные и не похожие друг на друга люди, оказались совершенно единодушны в любви к книгам.

@темы: творчество, семейка

Comments

[Renya]

радуясь, что Джареда за столом нет: с утра пораньше он куда-то исчез, прошу, пусть теперь так будет каждое утро. И всю книгу *О*

Очень трогательная история о Уилле и Дженни, отличная вставка части "другого романа" в свой текст. И радует, что мысль о писательстве захватила героиню, это дает ей лишнее занятие в новом доме, развивает воображение, ум, не дает скучать, задавая вопросы в своих произведениях она начнет задавать важные вопросы и себе самой, искать на них ответы, искать пути того, как жить дальше.

Джаред бесцеремонно втолкнул Анжелу туда, а сам исчез со словами, брошенными через плечо:
- Тебе пригодится для работы над книгой. Вдохновляйся. Ну надо же, исправляется, даже интересно, на что доброе он ещё способен. Мне впервые расхотелось, чтобы он пропал из романа xD

не высмеял, не пустился шантажировать, требуя чего-нибудь в обмен на сохранение тайны… это стало бы последней каплей и я бы точно не дал ему шанса на искупление. А вот то, что ему интересна архитектура - очень даже здорово. Может, это будущий Рорк?

И привёл в библиотеку. Она вообще не знала, что в доме Джонсов есть библиотека, да ещё такая огромная! Да и я, кстати, тоже xD Это был весьма интересный сюрприз)

Джонсы, такие разные и не похожие друг на друга люди, оказались совершенно единодушны в любви к книгам. Книги сближают людей, здорово, если они потом начнут обсуждать что-то за столом, разговоры будут выезжать не только на Салли, а все подключатся)) Очень светлая история и мне нужно продолжение))

[.rainbow.]

Renya, Очень трогательная история о Уилле и Дженни,
Открою страшный секрет - это была одна из моих детских "книг" Я писала книжку об этих детях, она называлась "Две судьбы", заняла собой три тетрадки в линейку по 18 листов. Законченная история. До сих пор в ящике стола хранится х)

Мне впервые расхотелось, чтобы он пропал из романа
НЕУЖЕЛИ Интересно, что ты скажешь после восьмой главы. Она во многом посвящена как раз Джареду.

Может, это будущий Рорк?
*загадочно молчит*

Да все и так участвуют в разговорах, они вообще весьма говорливые люди)) Диалоги, например, Салливана и Лео о книгах ты ещё увидишь :3

А продолжение будет после комментария на шестую главу, которую ты почему-то решил проигнорить х)

[MacBat girl]

Прелесть какая)) А девочка оттаяла и раскрывается)
История-сказка интригует. Когда-нибудь выложишь ее отдельно?

PS Хм... а она - не ты сама ли в раннем детстве?

[.rainbow.]

_Morion_, возможно, если возьмусь за эти старые тетрадки с почеркушками детскими)))
В этой истории много меня. Очень много. Даже не мысли, а именно вот такие состояния/события жизни. Анжела - я лет до шестнадцати, такой же одинокий и замороженный ребёнок.
Очень приятно, что ты читаешь, Морь