carpe diem
Название: "Родственные души"
Автор: Rainbow
Жанр: джен
Рейтинг: G
Размер: мини
Статус: закончен
От автора: это самое откровенное из всего, что я когда-нибудь писала.
читать дальше
Мир прямо у него на глазах превращался в чудовищный хаос. Впрочем, ему только казалось, что происходят кардинальные изменения - человечество существовало по-прежнему, это он внезапно почувствовал, насколько далёким становится от всего прежнего, привычного, правильного.
Когда? Почему? Можно было бесконечно задаваться бессмысленными вопросами. Ответов нет. Нельзя выхватить определённый момент времени, когда всё, что составляло повседневную жизнь, перевернулось с ног на голову, обратившись хаосом. Да, хаосом. Он жил, как все остальные люди, занимался обыкновенными делами, думал обыкновенные мысли, подчинялся обыкновенным правилам, взглядам, мировоззрениям... был человеком. Таким, как положено быть. Каждый, с кем ему приходилось сталкиваться, вращался в точь-в-точь таком же водовороте будничного существования - одинаковом, в сущности, для всех обитателей этого мира. И никогда не возникало желания воспротивиться. Никогда не возникало чувства чужеродности, неправильности происходящего. Попросту не было предпосылок к этому - продукт своей среды, он жил и радовался жизни. А теперь? Хаос. Чудовищный хаос. И всё чужеродно, всё неправильно, правила, мировоззрения и взгляды - слишком обыкновенные, слишком одинаковые, слишком... лишённые смысла?
Когда? Почему? Он проснулся однажды утром, широко открыл глаза - и как будто встряхнулся, очнувшись от длительной спячки. Тот день - день, когда всё переменилось, - казался стандартным, с обычными ритуалами, местами, словами, людьми... он, наверное, наслаждался раньше подобной обыденностью - всё, как у всех, и места приятные, и ритуалы привычные, и люди замечательные, разве не так? Мир неотвратимо преобразился за один-единственный день - словно бы, когда он спал ночью, какие-то таинственные тёмные силы обрушились на то, что было правильным, и обратили в хаос. Нет. Неправда. Хаос был - всегда был, всегда неотступно преследовал его, когда он выполнял свои каждодневные ритуалы, и разговаривал с людьми, и занимался делами... насколько безнадёжным слепцом нужно было быть, чтобы ничего не заметить? Что-то сдёрнуло затуманивающую пелену с его глаз - и открыло правду. Ненужную правду. В самом деле, он с удовольствием вернулся бы к прежней, размеренной, обыкновенной жизни, такой, как у всех, и не видел бы... нет, никогда не видел бы отвратительных преступлений, которые совершались на каждом шагу. Не ощущал бы грязь, сочащуюся отовсюду - грязь, мерзость, гниль. Не чувствовал бы засасывающую пустоту всего окружающего, чёрную дырку, в которой не было места ни любви, ни дружбе, ни мечтам и стремлениям - настоящим, а не картонным, выдаваемым за настоящие. Не слышал бы бесчисленных криков о помощи - отчаянных, постепенно затухающих и, наконец, пропадающих вовсе. Хаос. Чудовищный хаос. Он всегда был, никем не замеченный или нарочно не замечаемый.
Разумеется, у него были друзья. Люди, которых он любил - считал, что любил, и которые, как ему казалось, любят взаимно. Они остались прежними. Он - изменился. И вроде бы разговоры продолжаются те же, встречи происходят так же, улыбками обмениваются теми же... насколько противны, насколько чужеродны казались ему теперь эти разговоры, встречи, улыбки! Ненастоящие. Фальшивые. Пустые. Он и не подозревал, не мог представить до рокового утра, что всё, составляющее прежде его жизнь, было только пустотой. Огромной пустотой. В разговорах, улыбках, встречах - одинаковых, пускай и представлялись разными - не было ни малейшего смысла. Темы - одинаковые, содержание - одинаковое, результат - одинаковый, а смысл... где смысл? Ничего, кроме пустоты и глупости, пошлости и приземлённости, примитивности и бессмысленности.
Люди тонко чувствуют, когда человек, находящийся рядом, становится другим. Он - переменился, они - остались прежними, и чудовищная пропасть непонимания пролегла между ними, пропасть, которую нельзя перепрыгнуть, обойти или попросту проигнорировать. Он больше не находил интереса в разговорах, встречах, улыбках - в том, что являлось центром существования для них. Он больше не мог улыбаться, разговаривать и встречаться, ощущая, что во всём этом отсутствует смысл, смысл, ожививший бы мёртвую, глупую, пустую одинаковость. Конечно, отчуждение произошло не сразу. Тяжело осознавать себя инаковым, не таким, как другие... возникает настойчивая уверенность, что ты - неправильный, ты - бракованный, и нужно подстраиваться под нормальность, под законы и правила, под всех. Он тоже испугался по началу, что будет изгоем, посчитал изменения в себе непозволительными - и спрятал их, замаскировал улыбками, разговорами и встречами, сделал вид, как будто ровным счётом ничего не случилось. Надо быть нормальным. Надо быть правильным. Надо быть таким, как все.
У него не вышло долго притворяться. Отвращение, презрение, абсолютное неприятие всего, что происходит вокруг, захлёстывали с головой, становились сильней и крепче с каждым днём... Он ощутил потребность взбунтоваться. На весь мир объявить, насколько фальшивым, грязным, отвратительным, бессмысленным видится всё ему - неужели, неужели никто больше не замечает, ни у кого больше не открываются глаза? Не замечает. Не открываются. Прежние друзья - чужие люди - посмеивались над дерзкой попыткой называть вещи своими именами, снисходительно улыбались порывам переменить устоявшийся порядок вещей. Они не возмущались, нет, не убеждали, не пробовали спорить... чудовищное равнодушие оставалось ему ответом, потому что им, чужим людям, одинаковым людям, не было никакого дела до смыслов и красоты, до прекрасного и высокого, до доброты, сострадания, истинной ценности всего сущего... Они и он жили разными жизнями. Они и он, оставаясь обитателями одного мира, принадлежали к разным мирам.
Притворство закончилось ничем, бунт закончился ничем - и он ударился в глубокую пучину беспросветного отчаяния. Всё вокруг потеряло смысл. Всё вокруг обратилось в фальшивку, грязь, мерзость, пустоту и одинаковость. Всё вокруг - хаос. Бросив занятия, которые больше не привлекали его, бросив дом, который ему опостылел, бросив людей, к которым его больше ничто не тянуло, он превратился в скитальца - обездоленного, опустившего руки и совершенно, совершенно одинокого в бессмысленности окружающего мира. Он путешествовал по разным уголкам, приглядывался к людям в надежде, что куда-нибудь, может быть, не дотянулся чудовищный хаос, где-нибудь, может быть, ему встретится человек, у которого так же открылись глаза - родственная душа... Хаос был повсюду. Родственной души не было вовсе. В конце концов, отчаявшись найти выход, он потерял всяческую надежду. Что ему делать теперь? Как жить в мире, в котором для него не находится подходящего места, в мире, от которого он чувствует резкое отчуждение?
В тот момент, момент наивысшего отчаяния, ему и послышался голос. Голос внутри его головы - помилуйте, разве такое возможно? Он подумал, разумеется, что лишился рассудка под влиянием ситуации, - но голос действительно разговаривал с ним... голос девушки, который не был слышен никому больше, никому, кроме него. Казалось невообразимым представить, что подобная связь существует - и всё-таки он чувствовал, как тоненькие, невидимые ниточки протянулись от его сердца к сердцу незнакомки, живущей где-то на другом конце мира. Она, эта девушка, разговаривала с ним. Она делилась своими ощущениями - и пустота, и грязь, и бессмысленность всего вокруг, и отчуждение от тех, кто составлял прежде её жизнь... Она, как он, пыталась притворяться обычной, она, как он, пробовала взбунтоваться и найти отклик в других людях, она, как он, скитается в беспросветной тоске... Она - как он. Ошеломительная, бесконечная радость вспыхнула в нём, подавив боль и страдание, муку и горечь, когда он понял, что встретил родственную душу. Наверное, так всегда и происходит - половинки одного целого, разделённые по недоразумению, отчаянно ищут друг друга, тянутся друг к другу и, в конце концов, находят, зацепившись хрупкими ниточками за сердца, бьющиеся в унисон.
Беспомощность, обречённость и бессмысленность всего сущего схлынули с него, как морские волны, - будто и не было их. Он возродился - возродился, подобно фениксу из пепла, воодушевлённый, наполненный новыми силами. Да, мир не повернулся в лучшую сторону, он оставался, как был, грязным, фальшивым, пустым, абсолютно чужеродным для него - но, впрочем, какое это теперь имело значение, если в чудовищном хаосе нашлась родственная душа, пускай одна, но близкая, нужная, любимая? Он был счастлив. Обнаружив в этой девушке, далёкой, но единственной, свои собственные мысли и ощущения, сомнения и страхи, поняв, что в неправильном мире ещё тлеет искорка смысла, искорка настоящих чувств и наполненности, непустоты, он полюбил её, потянулся к ней всем своим существом. Он немедленно отправился в путь, чтобы встретиться с ней.
Это путешествие было самым длинным за всё время его безрадостных скитаний. В сущности, он прекрасно осознавал, что оно может стать последним - скорее всего, на путь к цели ему придётся потратить всю свою жизнь до секундочки. Это оттолкнуло его? Нисколько. Это испугало его? Ничуть. Он, счастливый, двигался вперёд и вперёд, вперёд и вперёд, через непроходимые чащи лесов, гигантские хребты гор, неохватные просторы лугов, полей, пустынь, пустошей. Он ночевал в крохотных пещерках или впадинках в земле, питался лесными ягодами или скудной дичью, пил обжигающе холодную воду из редких ручейков - и совершенно не обращал на это внимания, потому что разговаривал с девушкой, которая была его родственной душой. Они подолгу беседовали. Подолгу делились своими чувствами, своими взглядами на жизнь - взглядами, которые так резко отличались от всего остального мира. Впрочем, им не было дела до мира. До беспомощности, отчаяния, тоски и осознания, что, пожалуй, этот мир никогда не получится переменить. Они были друг у друга - две крохотных искорки посреди огромного опустевшего пепелища, и, если им удалось дотянуться, удалось разыскать родственную душу, неужели ситуация настолько безнадёжна? Нет. Всё будет хорошо. Они справятся. Они, вместе, начнут вытравливать по кусочкам чудовищный хаос - и, кто знает, насколько существенными окажутся усилия двух маленьких человечков против необъятного мира? Может, ничего не изменится. Может, мир останется прежним. Но они будут вдвоём, они, родственные души, наконец-то встретятся и обнимут друг друга - и тогда им будет под силу перевернуть человечество.
На первый взгляд, она ничем не отличалась от обыкновенных людей. И, пожалуй, могла потеряться своей незначительностью на общем фоне. Впрочем, он, разумеется, за мгновение узнал её - как только заметил, мимолётного взгляда оказалось достаточно. Он никогда прежде не видел эту девушку - но она выделялась, как яркое пятнышко цвета на чёрно-белой фотографии, крошечная, но пёстрая точка посреди непрекращающегося потока одинаковых людей... Почему? Потому, что она была особенной. Не такой, как остальные люди. Не серой. Не пустой. Не лишённой всякого смысла. Он потянулся к ней, потянулся душой и сердцем, ниточка, натянувшаяся между ними, окончательно окрепла, связав две половинки в неделимое целое - и его ноги сорвались на бег, он бросился к ней и обнял, заключил в долгожданные объятия, и они стояли, прислушиваясь к сердцебиению друг друга, со всех сторон обтекаемые бесцветной толпой.
- Теперь всё будет хорошо, - прошептала она.
Автор: Rainbow
Жанр: джен
Рейтинг: G
Размер: мини
Статус: закончен
От автора: это самое откровенное из всего, что я когда-нибудь писала.
читать дальше
Мир прямо у него на глазах превращался в чудовищный хаос. Впрочем, ему только казалось, что происходят кардинальные изменения - человечество существовало по-прежнему, это он внезапно почувствовал, насколько далёким становится от всего прежнего, привычного, правильного.
Когда? Почему? Можно было бесконечно задаваться бессмысленными вопросами. Ответов нет. Нельзя выхватить определённый момент времени, когда всё, что составляло повседневную жизнь, перевернулось с ног на голову, обратившись хаосом. Да, хаосом. Он жил, как все остальные люди, занимался обыкновенными делами, думал обыкновенные мысли, подчинялся обыкновенным правилам, взглядам, мировоззрениям... был человеком. Таким, как положено быть. Каждый, с кем ему приходилось сталкиваться, вращался в точь-в-точь таком же водовороте будничного существования - одинаковом, в сущности, для всех обитателей этого мира. И никогда не возникало желания воспротивиться. Никогда не возникало чувства чужеродности, неправильности происходящего. Попросту не было предпосылок к этому - продукт своей среды, он жил и радовался жизни. А теперь? Хаос. Чудовищный хаос. И всё чужеродно, всё неправильно, правила, мировоззрения и взгляды - слишком обыкновенные, слишком одинаковые, слишком... лишённые смысла?
Когда? Почему? Он проснулся однажды утром, широко открыл глаза - и как будто встряхнулся, очнувшись от длительной спячки. Тот день - день, когда всё переменилось, - казался стандартным, с обычными ритуалами, местами, словами, людьми... он, наверное, наслаждался раньше подобной обыденностью - всё, как у всех, и места приятные, и ритуалы привычные, и люди замечательные, разве не так? Мир неотвратимо преобразился за один-единственный день - словно бы, когда он спал ночью, какие-то таинственные тёмные силы обрушились на то, что было правильным, и обратили в хаос. Нет. Неправда. Хаос был - всегда был, всегда неотступно преследовал его, когда он выполнял свои каждодневные ритуалы, и разговаривал с людьми, и занимался делами... насколько безнадёжным слепцом нужно было быть, чтобы ничего не заметить? Что-то сдёрнуло затуманивающую пелену с его глаз - и открыло правду. Ненужную правду. В самом деле, он с удовольствием вернулся бы к прежней, размеренной, обыкновенной жизни, такой, как у всех, и не видел бы... нет, никогда не видел бы отвратительных преступлений, которые совершались на каждом шагу. Не ощущал бы грязь, сочащуюся отовсюду - грязь, мерзость, гниль. Не чувствовал бы засасывающую пустоту всего окружающего, чёрную дырку, в которой не было места ни любви, ни дружбе, ни мечтам и стремлениям - настоящим, а не картонным, выдаваемым за настоящие. Не слышал бы бесчисленных криков о помощи - отчаянных, постепенно затухающих и, наконец, пропадающих вовсе. Хаос. Чудовищный хаос. Он всегда был, никем не замеченный или нарочно не замечаемый.
Разумеется, у него были друзья. Люди, которых он любил - считал, что любил, и которые, как ему казалось, любят взаимно. Они остались прежними. Он - изменился. И вроде бы разговоры продолжаются те же, встречи происходят так же, улыбками обмениваются теми же... насколько противны, насколько чужеродны казались ему теперь эти разговоры, встречи, улыбки! Ненастоящие. Фальшивые. Пустые. Он и не подозревал, не мог представить до рокового утра, что всё, составляющее прежде его жизнь, было только пустотой. Огромной пустотой. В разговорах, улыбках, встречах - одинаковых, пускай и представлялись разными - не было ни малейшего смысла. Темы - одинаковые, содержание - одинаковое, результат - одинаковый, а смысл... где смысл? Ничего, кроме пустоты и глупости, пошлости и приземлённости, примитивности и бессмысленности.
Люди тонко чувствуют, когда человек, находящийся рядом, становится другим. Он - переменился, они - остались прежними, и чудовищная пропасть непонимания пролегла между ними, пропасть, которую нельзя перепрыгнуть, обойти или попросту проигнорировать. Он больше не находил интереса в разговорах, встречах, улыбках - в том, что являлось центром существования для них. Он больше не мог улыбаться, разговаривать и встречаться, ощущая, что во всём этом отсутствует смысл, смысл, ожививший бы мёртвую, глупую, пустую одинаковость. Конечно, отчуждение произошло не сразу. Тяжело осознавать себя инаковым, не таким, как другие... возникает настойчивая уверенность, что ты - неправильный, ты - бракованный, и нужно подстраиваться под нормальность, под законы и правила, под всех. Он тоже испугался по началу, что будет изгоем, посчитал изменения в себе непозволительными - и спрятал их, замаскировал улыбками, разговорами и встречами, сделал вид, как будто ровным счётом ничего не случилось. Надо быть нормальным. Надо быть правильным. Надо быть таким, как все.
У него не вышло долго притворяться. Отвращение, презрение, абсолютное неприятие всего, что происходит вокруг, захлёстывали с головой, становились сильней и крепче с каждым днём... Он ощутил потребность взбунтоваться. На весь мир объявить, насколько фальшивым, грязным, отвратительным, бессмысленным видится всё ему - неужели, неужели никто больше не замечает, ни у кого больше не открываются глаза? Не замечает. Не открываются. Прежние друзья - чужие люди - посмеивались над дерзкой попыткой называть вещи своими именами, снисходительно улыбались порывам переменить устоявшийся порядок вещей. Они не возмущались, нет, не убеждали, не пробовали спорить... чудовищное равнодушие оставалось ему ответом, потому что им, чужим людям, одинаковым людям, не было никакого дела до смыслов и красоты, до прекрасного и высокого, до доброты, сострадания, истинной ценности всего сущего... Они и он жили разными жизнями. Они и он, оставаясь обитателями одного мира, принадлежали к разным мирам.
Притворство закончилось ничем, бунт закончился ничем - и он ударился в глубокую пучину беспросветного отчаяния. Всё вокруг потеряло смысл. Всё вокруг обратилось в фальшивку, грязь, мерзость, пустоту и одинаковость. Всё вокруг - хаос. Бросив занятия, которые больше не привлекали его, бросив дом, который ему опостылел, бросив людей, к которым его больше ничто не тянуло, он превратился в скитальца - обездоленного, опустившего руки и совершенно, совершенно одинокого в бессмысленности окружающего мира. Он путешествовал по разным уголкам, приглядывался к людям в надежде, что куда-нибудь, может быть, не дотянулся чудовищный хаос, где-нибудь, может быть, ему встретится человек, у которого так же открылись глаза - родственная душа... Хаос был повсюду. Родственной души не было вовсе. В конце концов, отчаявшись найти выход, он потерял всяческую надежду. Что ему делать теперь? Как жить в мире, в котором для него не находится подходящего места, в мире, от которого он чувствует резкое отчуждение?
В тот момент, момент наивысшего отчаяния, ему и послышался голос. Голос внутри его головы - помилуйте, разве такое возможно? Он подумал, разумеется, что лишился рассудка под влиянием ситуации, - но голос действительно разговаривал с ним... голос девушки, который не был слышен никому больше, никому, кроме него. Казалось невообразимым представить, что подобная связь существует - и всё-таки он чувствовал, как тоненькие, невидимые ниточки протянулись от его сердца к сердцу незнакомки, живущей где-то на другом конце мира. Она, эта девушка, разговаривала с ним. Она делилась своими ощущениями - и пустота, и грязь, и бессмысленность всего вокруг, и отчуждение от тех, кто составлял прежде её жизнь... Она, как он, пыталась притворяться обычной, она, как он, пробовала взбунтоваться и найти отклик в других людях, она, как он, скитается в беспросветной тоске... Она - как он. Ошеломительная, бесконечная радость вспыхнула в нём, подавив боль и страдание, муку и горечь, когда он понял, что встретил родственную душу. Наверное, так всегда и происходит - половинки одного целого, разделённые по недоразумению, отчаянно ищут друг друга, тянутся друг к другу и, в конце концов, находят, зацепившись хрупкими ниточками за сердца, бьющиеся в унисон.
Беспомощность, обречённость и бессмысленность всего сущего схлынули с него, как морские волны, - будто и не было их. Он возродился - возродился, подобно фениксу из пепла, воодушевлённый, наполненный новыми силами. Да, мир не повернулся в лучшую сторону, он оставался, как был, грязным, фальшивым, пустым, абсолютно чужеродным для него - но, впрочем, какое это теперь имело значение, если в чудовищном хаосе нашлась родственная душа, пускай одна, но близкая, нужная, любимая? Он был счастлив. Обнаружив в этой девушке, далёкой, но единственной, свои собственные мысли и ощущения, сомнения и страхи, поняв, что в неправильном мире ещё тлеет искорка смысла, искорка настоящих чувств и наполненности, непустоты, он полюбил её, потянулся к ней всем своим существом. Он немедленно отправился в путь, чтобы встретиться с ней.
Это путешествие было самым длинным за всё время его безрадостных скитаний. В сущности, он прекрасно осознавал, что оно может стать последним - скорее всего, на путь к цели ему придётся потратить всю свою жизнь до секундочки. Это оттолкнуло его? Нисколько. Это испугало его? Ничуть. Он, счастливый, двигался вперёд и вперёд, вперёд и вперёд, через непроходимые чащи лесов, гигантские хребты гор, неохватные просторы лугов, полей, пустынь, пустошей. Он ночевал в крохотных пещерках или впадинках в земле, питался лесными ягодами или скудной дичью, пил обжигающе холодную воду из редких ручейков - и совершенно не обращал на это внимания, потому что разговаривал с девушкой, которая была его родственной душой. Они подолгу беседовали. Подолгу делились своими чувствами, своими взглядами на жизнь - взглядами, которые так резко отличались от всего остального мира. Впрочем, им не было дела до мира. До беспомощности, отчаяния, тоски и осознания, что, пожалуй, этот мир никогда не получится переменить. Они были друг у друга - две крохотных искорки посреди огромного опустевшего пепелища, и, если им удалось дотянуться, удалось разыскать родственную душу, неужели ситуация настолько безнадёжна? Нет. Всё будет хорошо. Они справятся. Они, вместе, начнут вытравливать по кусочкам чудовищный хаос - и, кто знает, насколько существенными окажутся усилия двух маленьких человечков против необъятного мира? Может, ничего не изменится. Может, мир останется прежним. Но они будут вдвоём, они, родственные души, наконец-то встретятся и обнимут друг друга - и тогда им будет под силу перевернуть человечество.
На первый взгляд, она ничем не отличалась от обыкновенных людей. И, пожалуй, могла потеряться своей незначительностью на общем фоне. Впрочем, он, разумеется, за мгновение узнал её - как только заметил, мимолётного взгляда оказалось достаточно. Он никогда прежде не видел эту девушку - но она выделялась, как яркое пятнышко цвета на чёрно-белой фотографии, крошечная, но пёстрая точка посреди непрекращающегося потока одинаковых людей... Почему? Потому, что она была особенной. Не такой, как остальные люди. Не серой. Не пустой. Не лишённой всякого смысла. Он потянулся к ней, потянулся душой и сердцем, ниточка, натянувшаяся между ними, окончательно окрепла, связав две половинки в неделимое целое - и его ноги сорвались на бег, он бросился к ней и обнял, заключил в долгожданные объятия, и они стояли, прислушиваясь к сердцебиению друг друга, со всех сторон обтекаемые бесцветной толпой.
- Теперь всё будет хорошо, - прошептала она.
@темы: творчество
-
-
01.07.2014 в 22:28Рэйн, а на чем основана эта история? Ты кому-то душевно помогала, или наоборот?
-
-
07.07.2014 в 19:02Нет, скорей, она основана на мечте обрести такое взаимопонимание, потому что это был трудный период, когда я осознала свою отчуждённость от людей вокруг.
-
-
07.07.2014 в 19:53Хорошо, что это в прошлом) Ты всё равно молодец)
-
-
26.10.2014 в 09:58Именно любовь помогает обрести смысл - для каждого свой. А родственные души в наше время - такая редкость. Мне бы хотелось, чтобы встретившись, они так и оставались рядом. Чтобы нити крепли настолько - не оторвать. И чтобы никогда ни у кого не возникало желания уйти.
Такие люди и такие встречи делают нашу жизнь наполненной. Яркой, насыщенной.
Я не верю, что в мире совсем нет смысла. И не верю, что он такой весь прогнивший и грязный. Не мир. Нет. Правильно сказать - общество. Большинство людей - алчные, не думающие об истинной важности жизни. А мир прекрасен. Потому что в нём есть и любовь и ласка. И нежность и доброта. Люди - главный их враг. Серая тень, пожирающая краски и подавляющая в других всё это тёплое и важное. Порой мне кажется, что общество идёт к саморазрушению.
Это прекрасно, когда двое встречаются. Когда они, к тому же, смотрят на окружающее их одинаково. И видят несовершенство мира. Но в такие минуты, наверняка, осознают всю восхитительность жизни. Потому что их встреча состоялась.
-
-
26.10.2014 в 11:41Спасибо тебе за эту связь душ между нами. И за то, что я могу с тобой вести вот такие разговоры о мире и людях.