[.rainbow.]

Название: "Дом безнадёжных мечтателей"
Автор: Rainbow
Жанр: джен, чуть-чуть гета
Рейтинг: G
Размер: макси!
Статус: закончен
Посвящение:  Нанатян., с днём рождения, дорогая моя :* Ты подарила мне своих ребят, теперь я хочу подарить тебе своих. Надеюсь, они смогут хоть немножко поддержать тебя и рассеять всяческие депрессивные настроения ^^
От автора: я просто люблю театр, но совершенно ничего не понимаю в актёрском искусстве - наверняка здесь будет достаточно неточностей и упущений. Впрочем, моя цель - поделиться любовью к театру, а не продемонстрировать, какой я профессионал в этом деле.
Тысяча благодарностей [J]Dita_von_Lanz[/J] за помощь с театральными вопросами

Глава 26. Первая репетиция

Глава 26. Первая репетиция

Лёна, как несомненный авторитет в писательских делах, составила из разрозненных заметок, делавшихся в процессе сочинения сюжета, полноценный, готовый к использованию сценарий; непонятно, откуда девушка вообще научилась делать сценарии, но несколько экземпляров, аккуратно соединённых скрепочками, по одному на каждого участника сумасшедшей компании, вне зависимости от того, буду они участвовать в спектакле или не будут, на следующий день лежала на столике. Всё было готово к проведению первой установочной репетиции.
Подтянувшись точь-в-точь к назначенному времени - даже Феликс, на удивление, отличился сегодня несвойственной ему пунктуальностью, - ребята собрались в тесный кружочек посередине сценических подмостков; Лина, Андрей, Лерка и Наташа, не принимавшие участия в представлении, расположились прямо на полу вдоль стеночки - и наблюдали. В центре маленького круга главенствовал Ян - да, разумеется, он всегда выглядел настоящим руководителем театрального коллектива, и всё-таки... всё-таки сейчас... какая-то необыкновенная собранность, подтянутость, сосредоточенность проскальзывали в каждом движении Яна, в каждой интонации голоса, когда он разговаривал с сумасшедшей компанией. Ян максимально распрямил спину, стискивал пальцы рук в кулаки, сжимал губы и сверкал решительными глазами... никогда прежде Лине не приходилось видеть его настолько погружённым в собственное дело, настолько сознающим всю ответственность задачи, которую он взвалил на плечи театрального коллектива - и на свои, в особенности на свои. Затевалось что-то большое и серьёзное. Ребята чувствовали важность происходящего, поэтому, собравшись вокруг Яна, изъявляли полнейшую готовность слушать, подчиняться и работать, работать, работать над первым настоящим спектаклем.
- Итак, товарищи, - голос командира, как всегда, поразил девочку уверенностью и твёрдостью. - Все, надеюсь, помнят сюжет, который мы вчера придумывали. И, конечно, все немножко поразмыслили дома над своими персонажами. Давайте прогоним чуть-чуть каждого героя и посмотрим, что нужно исправить или дополнить.
Ян вручил всем участникам сумасшедшей компании (в том числе Андрею, Наташе, Лине и Лерке) по одному экземпляру сценария; актёры разбрелись по сценическим подмосткам, беззвучно заучивая самые первые моменты, связанные с их персонажами, и готовясь показать признанному руководителю. Ян отошёл в сторонку, чтобы никому не мешать, скрестил руки на груди и приготовился анализировать. Именно таким образом происходили маленькие, "ненастоящие" репетиции театрального коллектива... ребята разыгрывали что-нибудь, Ян наблюдал, держась неподалёку, и давал какие-то полезные, всегда правильные советы, подсказывал, как можно было бы подкорректировать тот или иной момент, вплоть до мелочей - чтобы образ получился более реалистичным, правдоподобным. Сколько бы Лина не присутствовала в подпольном театрике - отношение ребят к Яну не переставало изумлять и восхищать её; они совершенно не стеснялись играть под его пристальным изучающим взглядом, никогда не подвергали сомнению рекомендации, которые давал им командир, и старались как можно скорей исправить указанные ошибки и неточности. Сейчас девочка со счастливой улыбкой прислушивалась и присматривалась - на её взгляд, разумеется, все актёры выступали безукоризненно и восхитительно (особенности игры каждого Лина успела оценить давным-давно), но Ян умудрялся обнаружить в маленьких представлениях сумасшедшей компании какие-то тонкости, недоступные человеку, не знакомому с актёрским искусством.
- Ренат, здесь ты чересчур переигрываешь - Маркус отчасти юмористический персонаж, но всё-таки не придворный шут, а рыцарь. Ты, Феликс, наоборот, не доигрываешь. Альберт, конечно, довольно равнодушный ко всему человек, но его гложет обида, ненависть и недовольство жизнью - это должно просматриваться, понимаешь?
- Мики, тебе стоит немножко больше обречённости и отчаяния добавить Лукасу - несмотря на показную невозмутимость, ваши братья чувствуют себя изгнанниками, они несчастливы, изюминка - в том, чтобы какими-то движениями, жестами, взглядами донести это до зрителей.
- Лён, я думаю, голос должен быть немного более потусторонним, загадочным - всё-таки Кассандра не человек. Вот, например, Динка всегда разговаривает именно так, как нужно - попробуй.
- А к тебе, Седрик, у меня никаких претензий нет.
- Gracias, mi amigo. (1)
Только сейчас, кстати, только во время первоначальной репетиции "Комнаты, где всё станет по-другому", Лине, да и всем участникам театрального коллектива, посчастливилось увидеть восхитительную актёрскую игру Седрика Коллинза. Да, посчастливилось. Да, восхитительную. В принципе, сумасшедшая компания всегда подозревала, что, если таинственный иностранец начнёт играть, он сделает это с удивительной профессиональностью, безукоризненной грациозностью - идеально, как, впрочем, и всё, за что принимался Граф Дракула, однако... Лина не смогла бы подобрать каких-нибудь слов, чтобы рассказать про актёрские способности Седрика, - все ребята без исключений были талантливыми, особенными, выдающимися, и всё-таки для каждого она обнаруживала определения и описания; для каждого - только не для загадочного испанца. Его игра была... необыкновенной, пожалуй, именно необыкновенной, как и сам Седрик Коллинз, немного мистической, совершенно нечеловеческой, не такой, как у всех участников театрального коллектива. И вроде бы ничего удивительного Граф Дракула не делал - разыгрывал перед ребятами своего персонажа Александра, перемещался по сценическим подмосткам, разговаривал, однако... может быть, ключевым является Александр, сам по себе нестандартный, странноватый, загадочный персонаж, перевоплотившись в которого, попросту невозможно оставаться обыкновенным человеком? Может быть, Лина попросту нафантазировала себе потусторонний образ, закутанный в таинственность и загадочность, приписала Седрику - после необъяснимых эпизодов в день встречи с Кастетом - такие мистические моменты биографии, которыми он, на самом деле, вовсе никогда не обладал?
Что-то проскальзывало в полубезумных взглядах Седрика, когда он изображал Александра, отрывистых движениях, интонациях голоса, сорванного почти-сумасшествием... нет, не обыкновенная игра талантливого актёра, не полноценная способность вживаться в образ сценического персонажа, не это... не только это... Сейчас, больше, чем когда-нибудь прежде - хотя, оказывается, Лина давным-давно обнаруживала в себе подобные ощущения, - Седрик представлялся девочке древним, невообразимо древним существом, которого пригибали книзу многочисленные жизненные трудности, пережитые трагические происшествия, потери, тайны, воспоминания... да, таинственные, тщательно закупоренные где-то глубоко-глубоко внутри воспоминания; кажется, он занимался театральным искусством не несколько незначительных месяцев, лет, десятков лет - а веками, тысячелетиями, с глубокой неразгаданной древности. Седрик выглядел молодым человеком лет двадцати четырёх, но в тёмных непроницаемых глазах, в непонятной мистической полуулыбке, в движениях и манере держаться, в интонациях голоса, в какой-то постоянной усталости, нервном стремительном возбуждении, погасающем и снова загорающемся взгляде... во всём мелькала личность гораздо, гораздо более взрослая, умудрённая жизненным опытом, разбитая, покалеченная и старая, безумно-безумно старая. Лина понимала, что подобные размышления попросту лишены всяческих оснований, глупы и бессмысленны; понимала - однако, как бы не занималась настойчивым самовнушением, не могла избавиться от непонятного расплывчатого впечатления, которое производил на неё Седрик Коллинз.
Сумасшедшая компания, когда занималась распределением персонажей, тщательно обдумывала каждого - и вместе, и по отдельности, - поэтому с передачей образов практически никаких проблем не возникало, только маленькие, подлежащие лёгкой корректировке детальки и мелочи (на них указывал Ян). Впрочем, разумеется, совсем без трудностей не обошлось. Некоторые моменты требовали коллективного обсуждения - как продемонстрировать ту или иную ситуацию, как достоверно изобразить то или иное чувство... сумасшедшая компания собиралась в кружочек - и вместе обсуждала проблематичный эпизод, приходя, в конце концов, к оптимальному решению - но окончательное слово, разумеется, принадлежало Яну.
Чуть позже, стоило всем вопросам, связанным с персонажами и событиями, разрешиться, возникла другая трудность. Виновник - Феликс. Несколько дней назад у Фила образовались неожиданные (впрочем, вполне предсказуемые) трудности с успеваемостью; испепеляющим взглядом посматривая на провинившегося, об этом рассказывала злорадствующая Наташа. Фил настолько углубился в деятельность театрального коллектива, настолько редко стал посещать не слишком любимый институт, настолько забивательски махнул рукой на учёбу, что, в конце концов, над ним сформировалась угроза разбирательства с начальством учебного заведения... и, пожалуй, вполне существенная возможность исключения. Ещё в самом начала репетиции Лина заметила, что Феликс чересчур рассеянный, задумчивый и отстраненный от действительности; пускай он практически всегда был таким, но сейчас - намного больше обыкновенного. Разумеется, подобное состояние не могло не отразиться на его актёрской игре. Физическое тело Феликса присутствовало на сценических подмостках, но мыслями он путешествовал далеко-далеко, занятый своими проблемами - вероятным исключением, назревающим скандалом с родителями, - и в результате совершенно не сосредотачивался на сюжете спектакля и образе своего персонажа. Фил путался в репликах, даже постоянно подсматривая в сценарий, говорил что-нибудь невпопад и рассыпался в многословных извинениях, спотыкался и сталкивался с другими ребятами чаще, чем обычно, послушно кивал, когда Ян советовал ему подкорректировать какой-нибудь недочёт, но никак не реагировал на это и даже не пробовал как-то исправиться. В конце концов, Яну пришлось остановить репетицию.
- Фил, - не рассердившись, не повышая голоса, командир просто подошёл к Феликсу и похлопал его по плечу. - Я понимаю, что у тебя трудности в институте. У всех нас разные трудности. Но сейчас ты - Альберт, не Феликс, Альберта не волнует неуспеваемость или возможность исключения... Когда выходишь на сцену, о реальной жизни следует забыть. Представь, что дверь нашего театра - граница, которая отделяет твой повседневный мир от совершенно другого - и здесь, в этом мире, ты должен сосредоточиться на спектакле, только на спектакле. Пока ты перерабатываешь в голове свои проблемы и трудности, на сцене играть у тебя не получится.
Проблема с Феликсом исчезла - он, пристыженный, принял к сведению высказывание командира и постепенно отключился от своих насущных проблем, сосредоточившись на игре. Правда, одна трудность ушла - появилась другая, на этот раз со Снежной королевой. Когда Лина в первый раз стала свидетельницей актёрской игры Виктории, она предположила, что эта девушка, профессиональная актриса, безусловно талантливая и блистательная, предпочитает властвовать на сценических подмостках; Вика рассказывала, что в театральной студии, где она обучалась актёрскому искусству, и потом в институте ей всегда доставались центральные персонажи, потому что она была намного способней всех остальных, притягивала зрительские взгляды и с лёгкостью могла переплюнуть любого в достоверности, точности и безукоризненном мастерстве. Виктория - королева (Кэтрин больше, чем какой-либо другой персонаж, подходила этой девушке). Она привыкла главенствовать на сцене, затмевать своим ослепительным сиянием напарников-актёров; в репетициях сумасшедшей компании девушка участвовала крайне редко, и только теперь Лина убедилась в правильности своих догадок. Разумеется, не укрылось это и от глаз театрального коллектива, особенно - Яна.
Персонажи "Комнаты, где всё станет по-другому" имели абсолютно одинаковую значимость. Они придумывались равноценными, в идентичной степени важными для смысла происходящего, и никаких разделений на центральных-второстепенных быть не могло; судя по всему, Виктория придерживалась противоположного мнения. Девушка сияла, сияла прекрасной звёздочкой посреди сценических подмостков, актёрская игра удавалась ей блистательно, и практически никто не был способен сравниться с ней - в особенности непрофессиональные актёры вроде Рената, Феликса, Киры, Ника... Снежная королева гордилась своими способностями. Она подсмеивалась над Ренатом, над его "жалкими", "неубедительными" попытками изображать из себя актёра, его бессмысленным трюкачеством и глупым шутовством; она единственная совершенно не прислушивалась к советам Яна, убеждённая, что и без вмешательства командира прекрасно справляется со своим персонажем; она вздёргивала нос с выражением надменного превосходительства, когда у кого-нибудь что-нибудь не получалось; Кэтрин в Викином исполнении становилась не просто королевой, а величественной, непревзойдённой, центральной фигурой в сюжете "Комнаты" - а этого совсем, совсем не должно было быть.
В конце концов Ян остановил репетицию. Он опять, как и с Феликсом, не пробовал заниматься воспитательными внушениями, не сердился, не навязывал Виктории собственное мнение... он просто произнёс слова, над которыми Лина частенько размышляла в последствии и которые запомнились ей навсегда.
- Вик, я восхищаюсь твоим мастерством. Ты действительно восхитительная актриса. Но, понимаешь, не все здесь получили театральное образование, не все - сложившиеся полноценные актёры. Многие только учатся. И твоя задача, как и моя, как и всех, кто занимался актёрским искусством раньше, - помогать им, подсказывать, поддерживать, если что-то не получается. Ты отталкиваешь от себя остальных, Вик. Ты как будто царствуешь на сцене, играешь одна, вышла только для того, чтобы продемонстрировать свой безусловный талант. Никто не сомневается, что ты талантлива. Мы все ценим это, но... самое главное в актёрской игре - не поймать образ своего персонажа, не овладеть навыками профессионального артиста... тяжелей и важней всего - прочувствовать партнёра, который играет вместе с тобой, всех партнёров, найти мостик ко всем, чтобы не создавалось впечатления, будто актёры вышли на сцену поговорить каждый о своём. Мы - команда. И в жизни, и на сцене мы должны действовать синхронно.
Надо ли говорить, что слова командира нашли живейший отклик не только в Линином сердце? У всех участников театрального коллектива они оставили глубокий отпечаток внутри, запомнились надолго, и даже Вика, надменная, царственная Вика, желающая властвовать на сцене и совершенно не умеющая соотносить свои действия с командой, с этой первой репетиции заметно сбавила обороты и начала делать попытки - слабенькие, но с каждым разом всё более и более уверенные попытки разделять спектакль с остальными актёрами.
Следующая неприятность не заставила себя ждать. Лина только на несколько минут отлучилась в туалет, оставив сценические подмостки в активном репетиционном процессе, но, возвращаясь обратно, ещё в коридоре констатировала, что спокойная атмосфера представления безжалостно нарушена оглушительным скандалом; разумеется, ругались Вика с Ренатом. Оставалось только удивляться громкости и язвительности, с которыми эти двое перебрасывались взаимными оскорблениями; некоторые высказывания прекрасно разбирались даже из противоположной стороны коридора.
- Ледышка замороженная!
- Шут балаганный!
- Кое-кто, кажется, пытается перетягивать весь спектакль на себя!
- Кое-кто, кажется, воображает, будто шуточки и глупые выкрутасы можно назвать актёрской игрой!
Лина поспешила к сумасшедшей компании, чтобы разобраться, что, в конце концов, умудрилось произойти за незначительный промежуток времени, который она отсутствовала; оказывается, как ей шепнул Андрей, раздираемый противоречивыми чувствами - смеяться или расстраиваться, - Ренат отпустил какой-то дурацкий безосновательный комментарий, когда Виктория демонстрировала сценку с Кэтрин, она, обидевшись, посоветовала ему отправиться вместо театра в цирк, и, слово за слово... как всегда, разгорелась масштабная и абсолютно бессмысленная ссора. Снежная королева и Тридцать три несчастья стояли напротив друг друга, сцепившись ненавидящими взглядами, обменивались насмешливыми упрёками и откровенно издевательскими замечаниями, а театральный коллектив, так как репетиция оказалась бессовестно нарушена (в третий раз за сегодня), посматривали на командира - как же он поступит в подобной ситуации? Ян, впрочем, стал вмешиваться не сразу - скрестив руки на груди, некоторое время наблюдал за ругающимися в молчаливой задумчивости; Вика и Ренат, как всегда в критические моменты, не замечали вокруг никого и ничего.
- Хватит, - наконец проговорил командир. Нет, не разгневанным или расстроенным голосом, а в своей обыкновенной манере - спокойной, не слишком громкой, с ненавязчивой твёрдостью; сейчас, правда, в голосе Яна впервые промелькнули какие-то напряжённые нотки - Вика с Ренатом, в первый раз на Лининой памяти, мгновенно прекратили переругиваться и посмотрели на неподвижного руководителя. Сумасшедшая компания, перешёптывающаяся и обсуждающая очередной скандал "неразлучной парочки", тоже с поразительной синхронностью установила тишину и даже затаила дыхание - слишком пристальными, острыми казались сейчас глаза Яна, слишком непривычная серьёзность и немножко расстройство вперемешку с яростью проскальзывали во всём его облике. Вике и Ренату всё-таки удалось вывести доброжелательного командира из себя.
- Ругайтесь на здоровье, - медленно, с расстановкой произнёс Ян. - Если вам этого хочется - растерзайте друг друга. Но в другом месте. Не на сцене. Реальные отношения никак не должны отразиться на отношениях между персонажами - и до тех пор, пока вы не научитесь контролировать свои дурацкие конфликты, можете не пробовать подниматься на сценические подмостки.
Ещё немало самых разнообразных вещей случилось на этой репетиции - и положительных, и отрицательных; Феликс периодически доставлял проблемы своей неуклюжестью, ещё несколько моментов спектакля потребовали коллективного обсуждения, Ренат, добавив к словам своего персонажа юмористической нотки, получил одобрительный отзыв Яна: "Правильно, - радостно сказал командир. - Сценарий - это прекрасно, но небольшая импровизация никому не повредит". Это была только первая репетиция, одна из множества последующих; театральный коллектив несколько часов подряд репетировал, и репетировал, и репетировал, собирал на заметку различные советы командира, приобретал установку на будущее - что исправить, ад чем поработать, какой тон взять в дальнейших выступлениях, а это, собственно, и было целью сегодняшней встречи. Ребята работали, работали, работали, практически не прерывались на покушать и праздно поговорить - они прикладывали все возможные усилия, чтобы "Комната, где всё станет по-другому" превратилась в настоящий, действительно качественный спектакль.

Часть 3. Премьера

Глава 27. Воинствующие техники спешат на помощь

Глава 27. Воинствующие техники спешат на помощь

Михаэль Сальваторе обладал удивительной способностью задавать самые существенные и важнейшие вопросы, над которыми, кроме него, почему-то никто не умудрился задуматься. Вторая репетиция. Зрительный зал. От парадных дверей, ещё не оказавшись толком в театре, Мики уже с озадаченным и глубокомысленным видом спрашивал:
- Товарищи, где мы достанем декорации? Костюмы? Реквизит?
И ребята, как бывало несколько раз до настоящего момента, замерли, побросали повседневные дела, переглянулись - и синхронно осознали прискорбную истину.
Подпольный театр практически пуст. Он вовсе не приспособлен для проведения каких-либо спектаклей, если не считать актёрским имуществом тонны разрознённого старинного хлама в общей комнате. Да, некоторые предметы обстановки имелись в наличии - столы, стулья, диваны, потрёпанный коврик, - а ещё за сценическими подмостками были заброшенные пустующие гримёрные, и... и всё; ни костюмов, ни декораций, ни подходящего для реализации задуманной истории реквизита. Считается, что гонцам за нерадостные известия отрубали головы, - сумасшедшая компания с удовольствием четвертовала бы внимательного Михаэля, который донёс до театрального коллектива полезную информацию.
Все как-то исключительно приуныли, воодушевлённое возбуждение и готовность кидаться на репетицию исчезла, сменившись вопросами технического характера. В самом деле, как они сумеют осуществить свой масштабный замысел, если никаких средств для этого не наблюдается?
Лина заметила, каким задумчивым, напряжённым и расстроенным стало выражение лица Яна, и мысленно разозлилась на саму себя за невозможность помочь. В спектакле она не участвует, в разработке сюжета едва ли принимала значительное участие, никак не способствует реализации коллективного дела и вообще... и вообще от неё - абсолютно нулевой коэффициент полезности. Даже теперь, когда возникает проблемная ситуация, она не способна как-нибудь поддержать свою театральную команду. Ну, где, где могут отыскаться эти разнесчастные костюмы и декорации с реквизитом? Хоть бросайся самостоятельно шить и мастерить, честное слово!
Стоп. А почему бы и нет?
- Ребята, мы всё сделаем сами, - решительным голосом заявила Лина растерявшейся компании.
Задумка по началу не вызвала никакого доверия - им столько всего необходимо, разве они сумеют всё изготовить собственными усилиями? Но Лина поймала себя на твёрдой непоколебимой уверенности, как и тогда, с замыслом поставить настоящий спектакль; у них всё получится; нужно только начать, крепко взяться за дело и не пугаться возникающих трудностей. Девочка никогда не заподозрила бы в себе такой несгибаемости характера. Заверив ребят-актёров, что они могут со спокойной совестью репетировать, она подхватила Андрея, Лерку и Наташу и отправилась совершать великие технические дела.
Сначала коллективными трудами был составлен список того, что потребуется для спектакля. Все посмотрели на него с паническим отчаянием, убеждённые, что принести/ раздобыть/сделать столько вещей попросту невозможно. А Лина как-то негласным образом взяла на себя руководство командой техников, и в последующие дни она, Андрей, Лерка и Наташа развивали бурную деятельность по изготовлению и поиску необходимого инвентаря. Самым первостепенным, конечно, оказались костюмы. Двенадцать персонажей будущего представления требовали особенной одежды, а эпохой действия была выбрана далеко не современность, поэтому ситуация стала весьма затруднительной. Однако Лина, немного поразмыслив, обратилась к Мики и Рафу - у братьев наверняка есть какие-то связи с театральными коллективами, знакомства, да и мама-актриса, пожалуй, могла коллекционировать в шкафах различные наряды. Действительно, всё получилось. Восхитительные платья по моде прежних времён для Элизабет и Кэтрин отыскались у приятелей-актёров, среди одежды матери нашёлся неброский, слегка потрёпанный наряд для Холли (как, собственно, и нужно было по сюжету); Лёна согласилась подшить и подлатать его по Динкиной фигуре. Наиболее тяжёлой задачей оказалось обнаружить костюм для Кассандры; нигде, никак не было возможности найти что-нибудь подходящее. И здесь, как ни удивительно, на помощь пришёл Седрик; он подал неожиданную замечательную идею - почему бы не поискать инвентарь среди разрознённой коллекции хлама в общей комнате? Хлам остался после предыдущего театра. Нет сомнений, что там отыщутся какие-то необходимые для спектакля вещицы.
Действительно, отыскались. Опять же Седрик извлёк из запутанных нагромождений предметов платье - волшебное, красивое, необычное, именно такого вида, какой требовался образу Кассандры. С горящими от возбуждения глазами, напав на золотоносную жилу, команда техников принялась раскапывать руины имущества старого театра; казалось удивительным, что эта простая мысль не пришла никому в голову раньше. Оказывается, реквизита после масштабных исследований хламовых эверестов, понадобилось отыскать не так уж много; костюмы для мужских персонажей, и простолюдинов, и аристократов обнаружились посреди "мусорки" в общей комнате, там же удалось разыскать немножко погнутую корону, тросточку с набалдашником, искусственные цветочки в горшках и без горшков, потускневшие пропылённые картины. Театральный коллектив ликовал.
Для создания полноценной атмосферы комнаты богатого аристократического дома были нужны разнообразные мелочи. Благо, Андрей, с детства вращавшийся среди подобного окружения, мгновенно придумал всю соответствующую обстановку. Частично они отыскались в общей комнате; изящные кружевные салфетки принесла Динка - когда-то давным-давно они вязались на школьном уроке труда; маленький элегантный столик, с загнутыми ножками и до блеска отполированной поверхностью, нашёлся в пыльном уголке гримёрной комнаты; стеклянная ваза, разукрашенная голубыми узорчиками, мирно лежала в захламлённой общей комнате - её снова обнаружили по наводящим указаниям Седрика; длинные желтоватые свечи Лина нашла у себя дома в кладовке - потускневший старинный подсвечник, полагавшийся к ним, команде техников встретился в магазинчике антикварных вещей; очаровательные удобные подушки для дивана тоже пришлось покупать; у Киры обнаружился знакомый в мебельном магазине, который предоставил ребятам - в строжайшем секрете, разумеется, - несколько чуть-чуть покорёженных кресел с красной бархатной обивкой, а окончательно приличную внешность им придал Андрей, починив, укрепив и подчистив со всех сторон; опять же Лорд умудрился смастерить книжные полочки, книги для которых ребята совместными усилиями натаскали из собственных квартир; с посудой тоже возникли проблемы - излюбленные чашки сумасшедшей компании с рожицами, мультяшными персонажами и черепушками не подходили, Рафу и Мики пришлось пожертвовать своим домашним праздничным сервизом; поднос хитроумный Лёка раздобыл в школьной столовой, над чем ребята продолжительно и с наслаждением хохотали; занавески, пытаясь припомнить навыки кройки и шитья с уроков труда, сделала Лина.
Деятельность команды воинствующих техников кипела бурно и неустанно. Андрей, как единственный профессиональный механик, занимался техническим оснащением - налаживал прожекторы над сценой, проверял надёжность ступенек и перил балкона (в очередной раз), стульев, столов, диванов и прочей мебели. Лерка, донельзя счастливый, что представляется шанс порисовать, изображал на огромном фанерном заднике двери и окно, а после разрабатывал и реализовывал проект внушительной афиши спектакля. Наташа составляла программку и попутно руководила всеми остальными участниками, даже актёрами - Феликс дружелюбно советовал: "Наталья Андреевна, помолчите и занимайтесь своими делами, будьте добры".
Вся имевшаяся обстановка сценических подмостков требовала обновления, усовершенствования, банальной чистки. Лина - собственными силами, хотя периодически с помощью Андрея, Лерки или Наташи, - вычищала тусклый театральный ковёр, избавлялась от коварной вездесущей пыли, маскировала обтрёпанный старенький диван аккуратным узорчатым покрывалом, боролась с многочисленными мелкими вещами ребят, которые были раскиданы здесь и там, наводила порядок в общей комнате, придавала жилой, пригодный к использованию вид гримёрным, намывала, чистила, переставляла, убирала... Ян иногда спрашивал, не слишком ли она нагружает себя делами. А Лина только улыбалась и принималась за кипучую деятельность с удвоенной силой, потому что у неё, наконец, появилась своя конкретная роль в театральной жизни, своё место, своё значение.
Ребята-актёры репетировали спектакль, Андрей решал технические вопросы, Лерка рисовал, Наташа контролировала, помогала (хотя, разумеется, больше указывала на ошибки с невыносимо заносчивым лицом), и только у Лины, кажется, совершенно не было никаких обязанностей. В самый первый день она прохаживалась по помещениям театра, наблюдала за ребятами и чувствовала себя... лишней. Ненужной. Каждый участник театрального коллектива имел определённое место в общем механизме, выполнял то, что должен был, занимался своим собственным делом, - а Лина даже не знала, куда податься и как помочь. Она не актриса, играть не умеет; она не профессиональный техник, чинить-собирать-мастерить не способна; она не художница, оформлять красочные декорации к спектаклю не в состоянии. Ну, и зачем она здесь находится, в таком случае? Какую пользу приносит сумасшедшей компании? Что вкладывает в их первый настоящий спектакль?
Теперь, ухватившись за неожиданный замысел найти, придумать и сделать все составляющие оформления своими руками, Лина была готова сворачивать горы; ответственность ложилась целиком и полностью на неё, а значит, необходимо выполнить свою задачу как можно качественней. Результат оправдал все затраченные усилия и возложенные ожидания. Несколько дней напряжённой лихорадочной деятельности, и сценические подмостки были окончательно подготовлены к предстоящему спектаклю.
Оформлением сценических подмостков воинствующие техники, разумеется, не стали ограничиваться. Следующим пунктом их преобразовательного плана значились кафетерий, холл, коридоры и гардероб.
Сумасшедшая компания занималась репетициями и повседневными делами в зрительном зале; изредка ребята перемещались на улицу, не концентрируя внимание на посторонних, неиспользуемых, давным-давно пришедших в негодность помещениях. Просторный кафетерий на втором этаже, длинные извилистые коридоры, колоссальное пространство холла, маленький гардероб напротив парадных дверей - всё действительно выглядело весьма плачевным, катастрофическим образом; уголки подпольного театрика требовали незамедлительного вмешательства, и команда воинствующих техников, изготовившись, немедленно принялась за трудоёмкое многоступенчатое дело.
Кафетерий. Вместительное помещение с закруглёнными стенками, высокие внушительные проходы-арки, маленькие деревянные столики с тремя-четырьмя стульями вокруг каждого, испачканный потрёпанный паркет неопределённого цвета, квадратные рамочки с картинами расплывчатого содержания над столами. На первый взгляд предполагаемая работа казалась невыполнимой. На второй взгляд - невыполнимой в шестнадцатой степени. Вычищать, отмывать, переставлять, устранять разнообразные неполадки, подыскивать новую мебель, если имеющаяся окажется безнадёжно испорчена... Воинствующим техникам стало страшно. Однако, воодушевлённые своей благородной масштабной миссией, они закатали повыше рукава и коллективными усилиями принялись за дело.
Холл (как первого, так и второго этажей). Колоссальное, внушительное пространство с перегородками, поворотами и закутками, продавленные заплатанные диванчики с выкорчеванной паралоновой обивкой, портреты и фотографии каких-то незнакомых людей, затасканные искусственные растения в огромных пластиковых кадках, старинный камин с тяжёлой массивной решёткой, поломанная гипсовая статуя, изображающая греческого бога таинственной (из-за пыльного покрова) наружности, пушистые затоптанные коврики с цветастыми узорами. Помимо катастрофической запылённости и беспорядочного расположения предметов обстановки, подавляющее большинство диванчиков, ковриков, столиков, цветочков было законченным образом испорчено, или чуть-чуть покорёжено, или, во всяком случае, нуждалось в тщательном осмотре со всех сторон.
Гардероб. Стандартный, как во многих общественных заведениях, - узкое помещеньице со стройными рядками вешалок для одежды, с оторванными крючками, поломанными перегородками и, разумеется, удивительным пыльным слоем на всех доступных поверхностях.
Коридоры. Длинные, с внушительным зеркалом от пола до потолка на втором этаже, с застеклёнными пустующими витринами на первом; здесь, разительно отличаясь от всех предшествующих помещений, не было вообще ничего, никаких украшений, никакой мебели, никаких маленьких очаровательных безделушек... хоть каких-нибудь незначительных предметов, благодаря которым человеческий взгляд может расслабиться, насладиться и отдохнуть. Создавалось ощущение, что кто-то чрезмерно жадный и гоняющийся за деньгами вычистил до оснований коридорчики подпольного театра, забрал всё, что удалось обнаружить, и продал.
Все дополнительные помещения требовали кропотливой объёмистой работы - и чистки, и починки, и замены, и команда воинствующих техников трудилась над преображением запущенного состояния театра несколько недель. Ребята старательно проходились с мокрыми тряпками по всем запылённым поверхностям, до кристального блеска начищали деревянные дощечки паркетного пола, выкрашивали свежей побелкой двери, оконные рамы, арочные проходы возле кафетерия, перильца великолепной лестницы, приделывали на место хлипенькие ножки от стульев и столов, выстирывали тяжёлые бархатные занавески, полировали позолоченные рамки всех фотографический и портретов, покупали какие-нибудь новенькие предметы для заброшенных коридоров... И много, много, много других разнообразных вещей. Разумеется, самым главным механиком-техником-профессионалом среди сумасшедшей компании являлся Андрей, но и Лина с Леркой и Наташей по возможности принимались за любое дело из продолжительного списка обязательных задач, и тоже чинили, мастерили, исправляли, налаживали, заменяли... Правда, собственными усилиями воинствующим техникам не всегда удавалось справляться, не всегда они могли соответствовать графику, успевать достичь всех запланированных на день результатов. В особенно катастрофические моменты Андрей приглашал на помощь своих приятелей-одногруппников из института, и все они вместе, коллективными усилиями, смогли превратить заброшенное неиспользуемое здание в настоящий полноценный театр, который совсем не стыдно продемонстрировать публике.
Публика. Решение этого вопроса, на длительное время оставленного без внимания (в бессмысленной детской надежде, что проблема решится сама по себе), начало обнаруживаться неожиданным и, в сущности, случайным образом. Одногруппники Андрея заинтересовались, чем занимаются ребята в этом таинственном, запрятанном в лабиринте переулочков здании; театральный коллектив рассказал им, они воодушевлённо подхватили дерзкую задумку и пообещали рассказать о театрике своим знакомым, родственникам и друзьям. Так и случилось. А Лине с Яном придумалась замечательная и удивительная в своей простоте идея - почему бы, в конце концов, не сформировать зрителей будущего спектакля из людей, с которыми общаются участники театрального коллектива? Родители, одноклассники, приятели по институту, дядюшки и тётушки, соседи по лестничной площадке... Счастливые, восхищённые тем, что самый проблематичный момент наконец-то обрёл отчётливые очертания, ребята условились договориться со своим ближайшим окружением и распространить все предполагаемые билеты.
Сумасшедшая компания сошлась во мнении, что, если они организуют настоящий спектакль, все атрибуты театральных представлений должны присутствовать - билеты (пускай и бесплатные), программки (пускай тоже бесплатные), афиша (пускать только для стенки холла подпольного театрика). Разумеется, оформлением занимался признанный художник Валерий - под руководством придирчивой Наташи, которая, оказывается, была знатоком подобного дела, как, прочем, и всех остальных на свете дел; гигантская кучка отвергнутых Инквизитором эскизов становилась всё больше, Лерка не сдавался и рисовал, рисовал, рисовал - пока, наконец, не наступил торжественный момент: Наташа благосклонно кивнула и продемонстрировала вместе с Леркой идеальный вариант афиши. Название спектакля - "Комната, где всё станет по-другому" - извивалось над рисунком затейливыми буковками, а рисунок представлял собой комнатку, в которую воинствующие техники превратили сценические подмостки, с фигуркой Кассандры, окружённой таинственным сиянием, посередине. Довольно интригующий рисунок, признавали ребята - зрителям неизвестно, что это за девушка и почему она источает серебристое мерцание, они заинтересуются; ну, а сумасшедшей компании только того и надо. Билеты, разумеется, были самыми обыкновенными, программки перечисляли исполнителей и персонажей; Наташа взяла по одному чистовому варианту и отправилась домой, превращать единственные экземпляры в стопочку билетов и программок - чётко по количеству мест в зрительном зале; афиша, нарисованная Леркой на огромном листе ватмана, разместилась на стенке напротив парадных дверей подпольного театрика.
Лина испытывала такие непривычные ощущения, с которыми ей не приходилось сталкиваться никогда прежде. Ответственность. Отчётливое понимание, что команду воинствующих техников организовала она, что продуктивность деятельности и успешность результатов зависит от неё, решение каких-нибудь вопросов, трудностей, преодоление создающихся препятствий - всё теперь будет удерживаться исключительно на ней. Ответственность. Лина никогда не была активным участником общественной жизни своего класса талантливых, своей школы, никогда не работала с кем-нибудь в слаженном, дружественном коллективе, в команде, никогда не руководила поступками другого человека, деятельностью, направленной на выполнение одной определённой задачи. И это новое ощущение... оно пугало девочку, заставляло её чудовищно волноваться и замучивать себя разнообразными сомнениями, вопросами, неуверенностью, запрятанными комплексами. А что, если она не сможет распорядиться так, как требуется? А что, если она не придумает, или не сделает, или не найдёт выхода из создавшегося положения? Идея организовать воинствующих техников изначально принадлежала Лине. Ребята рассчитывают на неё, доверяют ей, и, если она не сумеет справиться со своими обязанностями командира как следует...
Да, было страшно. Да, было тяжело. Лина не сразу адаптировалась к своей удивительной руководящей должности, не сразу справилась с интонациями голоса, с руками, которым оказалась свойственна привычка дрожать в неподходящий момент, с лицом, которое покрывалось красными пятнами смущения в любой неожиданной ситуации... Разумеется, начальник из девочки оказался совершенно никакой, и, сравнивая саму себя с Яном Севастьяновым, она отчётливо чувствовала собственную беспомощность и непрофессиональность. Как нужно разговаривать с ребятами, чтобы они работали слаженно? Каким образом подвести всех к правильному решению? Как избежать конфликтов между участниками диалога? Воинствующих техников было совсем немного - Лина, Андрей, Лерка, Наташа (плюс периодически приятели Лорда по институту) - но даже с маленькой, хорошо знакомой компанией Лине пришлось впервые задуматься над такими немаловажными вопросами. Руководить было совсем не так просто, как могло бы показаться стороннему наблюдателю, исполнителю. Командир должен учитывать не столько собственные интересы, сколько интересы каждого из своих товарищей ("товарищей", думала Лина, ни в коем случае не "подчинённых"), служить точкой равновесия и спокойствия между разнообразными характерами, примирять спорщиков, не допускать возникновения серьёзных столкновений, придумывать самый продуктивный способ решения задачи, направлять всех остальных на выполнение необходимой работы, воодушевлять, поддерживать, заряжать неиссякаемым оптимизмом... Чем дольше Лина обдумывала всё это, тем сильней восхищалась Яном, не представляя, как он умудрялся контролировать всю их сумасшедшую разномастную компанию такой продолжительный период времени.
У самой девочки сформировалось чёткое впечатление, что со своими обязанностями руководителя она справилась отвратительно; и краснеет слишком часто, и смущается по каждому незначительному поводу, и говорит чересчур тихим голосом, и придумывать оригинальные интересные задумки не умеет вообще. Однако... Наслаждаясь картинкой подготовленных сценических подмостков, чистенького кафетерия, аккуратного холла, ровной стопочки театральных программок, яркой красочной афиши, Андрей, Лерка и Наташа поблагодарили её; они придерживались мнения, что она всё сделала замечательно, и лучшего результата деятельности воинствующих техников нельзя было даже представить. И в тот самый момент, впервые за все семнадцать лет своей жизни, Лина почувствовала себя кем-то значительным, особенным, необходимым. Почувствовала, что теперь и у неё в коллективе маленького подпольного театрика есть своё определённое местечко, свои задачи, свои успехи, которыми она, действительно, может с абсолютнейшей уверенностью гордиться.

@темы: творчество, театр, мечтатели