[.rainbow.]

Название: "Дом безнадёжных мечтателей"
Автор: Rainbow
Жанр: джен, чуть-чуть гета
Рейтинг: G
Размер: макси!
Статус: закончен
Посвящение:  Нанатян., с днём рождения, дорогая моя :* Ты подарила мне своих ребят, теперь я хочу подарить тебе своих. Надеюсь, они смогут хоть немножко поддержать тебя и рассеять всяческие депрессивные настроения ^^
От автора: я просто люблю театр, но совершенно ничего не понимаю в актёрском искусстве - наверняка здесь будет достаточно неточностей и упущений. Впрочем, моя цель - поделиться любовью к театру, а не продемонстрировать, какой я профессионал в этом деле.
Тысяча благодарностей [J]Dita_von_Lanz[/J] за помощь с театральными вопросами

Глава 21. Самая страшная потеря

Глава 21. Самая страшная потеря

Несколько долгих, болезненных минут Мики обнимал старшего брата за плечи, а Раф всхлипывал, позабыв о присутствии рядом сумасшедшей компании; наконец, когда Рафаэль немножко успокоился и затих, он увёл его домой, по дороге бережно и заботливо поддерживая, - чувствовал, видимо, что брат самостоятельно передвигаться не сможет; гибель матери без остатка уничтожила у Рафаэля, да и, впрочем, у Михаэля тоже, какую-то опору под ногами, на которой устанавливалась полностью жизнь братьев. С мамой они счастливы, без мамы... как жить без мамы?
Ребята не заговаривали с ними. А братья, в свою очередь, не смотрели на них. Всем было отчётливо ясно, что в ближайшие несколько дней - пожалуй, и несколько недель - Раф и Мики на сценических подмостках не появятся.
- Мы, наверное, долго ещё их не увидим, - сказал растерянным голосом Ян.
Верно. Ну, разве может быть сейчас какая-нибудь актёрская игра, беззаботное времяпрепровождение с сумасшедшей компанией, шуточки, прогулки, приключения? Наверняка братьям ни с кем не захочется встречаться; наверняка братьям необходимо пережить это кошмарное несчастье только вдвоём, исключительно вместе. Ребята, разумеется, могут сейчас названивать им, сочувствовать, соболезновать, однако... что изменят глупые пустозвучные предложения, если никто из них не способен даже вообразить, что такое - потерять любимого человека.
Каково же было удивление театрального коллектива, когда на следующий день Рафаэль и Михаэль появились в театрике.
В тот момент сумасшедшая компания разыгрывала - или, точней сказать, пыталась разыгрывать, - очередную сценку, найденную Лёной среди своих многочисленных рассказов; ничего не получалось. Как и прежде, во время непродолжительного отсутствия Рената, все ощущали... нехватку - Мики не шутил, не предавался очередному недолговечному увлечению, Раф не комментировал действия брата спокойно-насмешливо, стараясь спрятать улыбку. А в той сценке, будто специально, обнаружилась парочка лучших друзей, почти братьев, и никому не удавалось сыграть их, хотя отчаянно старались попробовать и Феликс с Ренатом, и даже Ян. Нехватка. Неправильность. И внезапно в дверях зрительного зала появляются Рафаэль с Михаэлем.
Все резко остановились, как были, прервали разговоры, с молчаливым изумлением повернули головы к братьям; а Раф с Мики, словно вчерашним вечером ничего особенного не произошло, поднялись по ступенькам на сцену, поздоровались с ребятами.
- Что играете? - полюбопытствовал Раф.
- Да вот, один Лёнин рассказ, - неуверенно отозвалась Лина.
- Давайте ещё раз с начала, хорошо? Извините, мы немножко опоздали...
- Но... - у Яна не получилось подобрать слов, а Рафаэль, догадавшись, о чём хочет сказать командир, остановил его, отрицательно покачав головой.
- Нам нужно играть, понимаешь? Нужно.
Разумеется, только на первый невнимательный взгляд могло бы показаться, что на братьях совсем не отразилась страшная трагедия. Нет, они разговаривали, они хотели играть - но глаза Рафа были покрасневшими, затравленными, лицо Мики мертвенно-бледным, осунувшимся от бессонной, видимо, ночи, и оба - растерянные, потерянные, не знающие, куда себя девать и что вообще делать, как восстановиться в нормальной человеческой повседневности. Мир Рафаэля и Михаэля вчера сломался. Однако странное, лихорадочное желание участвовать в репетиции загорелось синхронно в глазах братьев Сальваторе...
Они играли. Играли с максимальной отдачей, на пределе собственных возможностей, отдаваясь маленькому спектаклю так, будто бы от него зависело их существование... впрочем, в некотором смысле так оно и было. Братья спасались в театральном искусстве. Бросались туда с головой, полностью, без остатка, выплёскивали через актёрскую игру беспомощность, и боль, и острую нехватку, и тысячи других ощущений, выворачивающих наизнанку; мир Рафаэля и Михаэля разрушился, но, если и оставалось в этой реальности что-то постоянное, - театральное искусство, только театральное искусство. Оно поддерживало братьев... представляло какую-то опору для них, какой-то ориентир в неправильной, пошатнувшейся жизни - жизни, где больше никогда не будет любимой матери, - Раф и Мики цеплялись за театр, как цепляется утопающий за тоненькую соломинку, играли, играли, играли, забывшись и потерявшись на сценических подмостках.
Что следует говорить в подобной ситуации? Какие, в сущности, можно и нужно сказать слова... а нужно ли? Как поступить, как поддержать и возвратить обратно в жизни Рафаэля с Михаэлем? Братьям ни разу не пришлось выслушивать от сумасшедшей компании что-то вроде: "Я соболезную", "Мне так жаль", "Очень страшная потеря"... да, страшная, однако, в конце концов, бессмысленные соболезнования, бестолковая жалость разве сумеют хоть что-нибудь изменить? Ребята понимали, что нет; пожалуй, в какой-то степени сделает только хуже, напомнит Рафу и Мики о страшном несчастье, причинит дополнительную лишнюю боль... Но чем помочь?
Лёна каждый день тщательно заваривала для братьев их самый любимый чай с бергамотом. Лина запускала в проигрыватель диски с самой любимой музыкой то Рафаэля, то Михаэля. Кира, Вика, Ник, Динка и Лёка пытались разыгрывать маленькие пьески, периодически обращаясь к братьям с просьбой оценить, исправить и посоветовать. Ян выбирал всё новые и новые эпизоды из разнообразных книжек, где фигурировали персонажи, наиболее подходящие Рафу с Мики, предлагал попробовать. Ренат и Фил без конца рассказывали уморительные истории, связанные с несчастливой кармой первого и феерической рассеянностью второго. Наташа тщательно ухаживала за луком Рафа, даже просила немножко научить её искусству стрельбы. Седрик устраивал для Михаэля с Рафаэлем кинематографические вечера, сделав внушительную подборку фильмов о вампирах (к этой тематике испанец особенно тяготел). Андрей притащил в театр колоссальных размеров коллекцию стеклянных фигурок - Мики, за недавнее время увлёкшись этим, отчаянно мечтал заняться таким собирательством. Лерка рисовал юмористические карикатурки, в которых подчёркивалась рациональность, спокойствие Рафа и мечтательность, непосредственность Мики.
Каждый из участников команды старался что-нибудь сделать для братьев - ненавязчивое, приятное, интересное, постепенно возвращая Мики и Рафа к театральной повседневности, к жизни. Все отчётливо осознавали, что никаким словам в подобной ситуации места нет, и потому оказывали молчаливую, если можно так выразиться, незначительную, может быть, поддержку; ребятам хотелось показать, что жизнь, несмотря на страшную невосполнимую потерю, совсем не закончилась, - она продолжается.
Разумеется, результаты проявились не сразу. Совсем не сразу. А иногда казалось, что никакого эффекта от старательных усилий вовсе нет. Братья приходили в подпольный театр изо дня в день - но, казалось, не настоящие люди находятся рядом, а поднявшиеся из могил мертвецы; покрасневшие глаза, бледные лица, равнодушие ко всему и отстранённость, отрешённость от всего происходящего, которая просматривалась в каждом движении, в каждом взгляде и слове. Мики и Раф замкнулись в себе - хотя, скорее, в собственном обособленном мирке на двоих, - держались рядом, разговаривали, совсем редко и приглушённо, только друг с другом. Однако братья слушали музыку, смотрели кино, играли в сценках, давали советы, учили стрелять, листали картинки... оживали; медленно, незаметно и ценой, видимо, чудовищных невообразимых усилий. Лина вообще не смогла бы представить, как возможно оправиться от самой страшной потери на свете; сначала, правда, механически, зато после вполне оживлённо, с воодушевлением, братьям маленькими неуверенными шажками это удавалось. Сумасшедшая компания всегда была рядом с Мики и Рафом, чтобы помочь и поддержать; а Раф и Мики, в свою очередь, содействовали оживлению один другого. Лина видела, что, пусть не сразу, пусть со временем, - они справятся; вместе, поддерживая друг друга, глубоко понимая и разделяя общие на двоих болезненные переживания... Рафаэль и Михаэль обязательно справятся, и когда-нибудь всё будет хорошо.
Кира, как непоседливая и безбашенная Авантюристка, решила устроить путешествие в Океанариум. Не решила, впрочем, а поставила всех ребят перед фактом: идём, и никакие возражения не принимаются.
- Смотреть на рыб - что интересного?! - возмутился Ренат.
- Да ладно тебе, будет здорово!
И было действительно здорово.
Пожалуй, триумфальное появление огромного театрального коллектива всем сотрудникам и посетителям Океанариума запомнилось надолго; ребята умудрились устроить массовые беспорядки и возмутительное сумасшествие сразу, едва только появились на территории этого общественного заведения. Начал Ренат. Все цивилизованные адекватные люди рассматривали бассейн со скатами с основательного расстояния, не забывая о предупреждающей табличке, а Тридцать три несчастья... Он умилился очаровательным существам и сунул пальцы в воду точь-в-точь рядом с пресловутой табличкой: "Руки в воду не опускать". Несомненно очаровательная, но голодная и рассерженная зверушка подпрыгнула на немыслимую высоту над водой, почти цапнула Рената (благо, он успел вовремя отдёрнуть руку) и плюхнулась обратно к своим сокамерникам.
Немая сцена. Феликс рухнул на ближайшую лавочку и в голос бессовестно захохотал, не переставая колотить кулаком по деревянному сиденью.
- Господи... держите меня... я погибну смертью храбрых от смеха...
Сумасшедшая компания разошлась по разным помещениям Океанариума. Лёка, донельзя сосредоточенный и серьёзный, тщательно изучал информацию на плакатах и проводил сравнительный анализ табличек и рыб, плавающих в аквариуме. Лерка примостился где-то на каменном выступе и зарисовывал особенно привлекательных обитателей в неизменный альбом. Лёна и Лина, по очереди исподтишка поглядывая на внушительного охранника, фотографировали (правилами фотографировать категорически воспрещалось). Кира с толпой маленьких детишек наблюдала за тюленями и шумно приветствовала их, когда они особенно высоко и ловко подпрыгивали над поверхностью воды. Ник не отходил от неё, с невозмутимым видом зорко поглядывая вокруг. Ян увлечённо обсуждал с Андреем возможность (конечно, теоретическую) завести когда-нибудь в театре аквариум. Феликс катался туда-сюда на подвижной дорожке под длинными аквариумами, где обосновались наиболее крупные и опасные рыбки. Наташа, осуждающе закатив глаза, наблюдала за ним. Ренат, несколько раз побывавший во всех возможных комнатах и комнатках, бросился на скамейку перед большими зубастыми акулами и заявил, что никогда больше не поддастся на провокацию безумной Авантюристки.
Раф и Мики всё это время держались немножко обособленно. Ходили по залам, рассматривали обитателей аквариумов, - и, однако, создавалось ощущение, что вокруг братьев воздвигнута крепкая неразрушимая стенка. Ребята к ним не подходили, не пытались навязать ненужные разговоры, какие-то пустые бессмысленные соболезнования; всем было понятно - только Рафаэль сейчас имеет право находиться рядом с Михаэлем, а рядом с Рафаэлем - Михаэль. Но и сумасшедшая компания, и братья тоже, наверное, прекрасно знали - Кира затеяла коллективную вылазку в Океанариум ради них; как всё, что делалось в последнее время, направлено было на помощь, поддержку Мики с Рафом. Пожалуй, Лина сомневалась в самом начале - задумка плохая, не лучше ли оставить братьев наедине с их общим, никому больше непонятным чудовищным несчастьем; однако теперь видела - нет, Кира поступила действительно правильно. Да, Мики и Раф потеряли любимую маму, потеряли одну семью - но пуская они не забывают, что другая семья по-прежнему находится рядом с ними.

Глава 22. Один за всех и все за одного

Глава 22. Один за всех и все за одного

Кире, после неожиданного театрального вечера (скорее, правда, ночи), когда сумасшедшая компания в полном составе смотрела фильм, настолько понравилась эта задумка, что она притаскивала ноутбук в подпольный театр каждый день. Ребята загорелись. Импровизированные кинематографические сеансы происходили теперь постоянно, и фильмов они перебрали великое множество. Ренат, конечно, пытался взять проблему выбора исключительно в свои руки, но ему быстро посоветовали быть более скромным; каждый имел возможность по очереди предлагать фильм по своему усмотрению. Таким образом, сумасшедшей компании довелось познакомиться с комедией (Ренат), боевиком (Феликс), старыми чёрно-белыми фильмами (Андрей), вампирским кино (Седрик), историческим кино (Вика), мелодрамой (Лёна), мультфильмом (Кира), и многими, многими, многими другими представителями кинематографа. За день сообщалось название фильма, фильм скачивался на Кирин ноутбук, ребята рассаживались кружком вокруг центральной табуретки и дружно, весело, увлекательно смотрели. Иногда выбор фильма осуществлялся спонтанно; не зная, что бы ещё такое можно предложить, кто-нибудь открывал интернет со случайным списком, с закрытыми глазами тыкал ручкой - и все смотрели нечто никому незнакомое, заранее неизвестного содержания и специально неназванного жанра.
Вот так, спонтанным образом, сумасшедшая компания и познакомилась с фильмом "Возвращение мушкетёров".
Ребята разделились на два противоборствующих лагеря. Абсолютное большинство считало, что Леону, главному злодею и противнику положительных персонажей, нужно удалиться куда-нибудь в тень, быть побеждённым славными добрыми мушкетёрами. А Седрик, гордая одиночка, поддерживал исключительно Леона (кто бы, впрочем, сомневался); испанец говорил, что негодяи, совершающие разнообразные злодейства, в фильмах зачастую гораздо лучше, интересней центральных светлых героев. По этому поводу между фронтами разгорались жаркие продолжительные беседы-споры (прямо в процессе просмотра кино), а Ренат возмущался, утверждая, что русские фильмы, особенно старые, особенно с Михаилом Боярским, терпеть не может, а Феликс, никого не стесняясь, громко хохотал над всеми юмористическими моментами, а Кира горячо комментировала происходящее на экране, а Наташа пыталась успокоить разбушевавшихся возмутителей спокойствия, которые мешали её наслаждаться хорошим фильмом.
В конце концов, спустя несколько часов и несколько частей "Возвращения мушкетёров", довольными и восхищёнными были все, включая прежде насупленного Рената - противника старого кинематографа. Именно он, как ни странно, начал громогласно и фальшиво подпевать персонажам (другие потом присоединились к нему), именно он, услышав строчки песни-девиза мушкетёров "Мы - команда", голосом первооткрывателя незнакомой земли воскликнул:
- Ребята, это же про нас!
И вся сумасшедшая компания вслушалась в текст, и вся сумасшедшая компания без колебаний признала, что, действительно, песня из фильма, который к ним не имеет никакого отношения, будто написана взаправду для них.

Нас ничем не разорвать уже,
И душа, пришитая к душе,
Сильнее во сто крат.
Связано и переплетено,
Все четыре сердца, как одно,
Стучат, стучат, стучат.
И нет пути назад!

- Не четыре, правда, сердца, а шестнадцать, но песня правда про наше подпольное сообщество, - согласился с улыбкой Ян. Все радостно закивали.
Сколько Лина находится в сумасшедшей компании? Пожалуй, чуть больше одиннадцати месяцев; впрочем, с самого первого дня новенькую девочку никто не считал ненужной посторонней. Шестнадцать человек. Разные, особенные, иногда исключительно противоположные друг друга личности. И, казалось бы, они вовсе могли не собраться настолько многочисленным сообществом, если бы случайности, какие-то непредсказуемые причины не привели в театр Феликса и Рената, Киру и Николая, Наташу и Викторию. Да, Лина, затравленная талантливыми детишками 10 "Б" класса, привыкла считать себя всюду новенькой, то есть незнакомой, чужой и никому, собственно, совсем неинтересной; но сейчас, может быть, только сейчас она с отчётливостью поняла, что является незаменимым винтиком, ценной шестерёнкой в совместном механизме подпольного театра. Как все они. Старенькие, новенькие - не важно. Стоило кому-нибудь появиться на сценических подмостках, даже без намерения задерживаться надолго, даже случайно, - ребята сразу чувствовали, мгновенно начинали подозревать, что этот человек с ними останется навсегда; он свой; он нужен подпольному театру; театр без него не будет настоящим, сформировавшимся организмом. Это, в сущности, не нуждалось ни в каких доказательствах, однако два эпизода в жизни сумасшедшей компании только укрепили всех в понимании нужности, необходимости каждого участника коллектива. Ренат ушёл, Раф и Мики не появлялись на репетициях - и недолго, правда, несколько дней, а ощущение отчаянной нехватки какой-то важной составляющей прочно поселилось и не хотело уходить. Они - команда, и как говорится мушкетёрами в песенке, "один за всех и все за одного. Шестнадцать человек сплавились в общее неделимое целое, и представить себя обособленно, в одиночестве, без этих сумасшедших любимых людей, Лина больше никогда не сумела бы.

Мы команда, мы команда, мы команда!
И, если рядом друзья, -
То победить нас нельзя.

С лёгкой подачи Рената, строчки из "Возвращения мушкетёров" стали несомненным девизом театрального коллектива; нередко нестройный многоголосый хор сумасшедшей компании принимался распевать общую песню, и, наверное, каждый чувствовал то же самое, что Лина в первый день знакомства с фильмом.
Они - команда. Один за всех и все за одного.

@темы: творчество, театр, мечтатели