[.rainbow.]

Название: "Дом безнадёжных мечтателей"
Автор: Rainbow
Жанр: джен, чуть-чуть гета
Рейтинг: G
Размер: макси!
Статус: закончен
Посвящение:  Нанатян., с днём рождения, дорогая моя :* Ты подарила мне своих ребят, теперь я хочу подарить тебе своих. Надеюсь, они смогут хоть немножко поддержать тебя и рассеять всяческие депрессивные настроения ^^
От автора: я просто люблю театр, но совершенно ничего не понимаю в актёрском искусстве - наверняка здесь будет достаточно неточностей и упущений. Впрочем, моя цель - поделиться любовью к театру, а не продемонстрировать, какой я профессионал в этом деле.
Тысяча благодарностей [J]Dita_von_Lanz[/J] за помощь с театральными вопросами

Глава 14. Совесть Феликса Семецкого

Глава 14. Совесть Феликса Семецкого

Продовольствие в подпольном театре заканчивалось с катастрофической скоростью. Покушать любили все. Особенно - Ренат и Феликс. Чувствуя, видимо, смутные угрызения совести за чересчур стремительное исчезновение продуктов, неугомонная парочка вызвалась сходить в ближайший большой магазин и закупиться сразу в немаленьких масштабах; Фил и Ренат героически пообещали, что дотащат все объёмистые сумки с продуктами самостоятельно, но Ян милостиво сжалился над ними, решил присоединиться, а следом и Лина с Лёной.
Ребята неторопливым шагом двигались к магазину, наслаждались тёплой, совершенно по-летнему солнечной погодой, хотя сентябрь перевалил за середину, - Фил с Ренатом, по обыкновению, чуть впереди, возбуждённо и громко беседуя на философские темы. Как говорится, ничего не предвещало приключений. Однако, с резкой внезапностью остановившись посреди тротуара, Феликс повернул в обратную сторону, с безумными расширившимися глазами и многозначительной фразой:
- Ох, чё-ё-ёрт...
- Ты чего? - удивился Ренат.
Логически поразмыслив, ребята внимательно осмотрелись по сторонам, пытаясь определить причину паники Феликса. И определили. Она, причина паники, быстрым решительным шагом двигалась по улице им навстречу, и представляла собой девушку, судя по всему, ровесницу Фила; наверное, намерения незнакомки были совершенно недоброжелательными, потому что лицо её изображало крайнюю степень рассерженности, глаза смотрели строго, а очки в тонкой оправе сверкали угрожающими бликами. Феликс, видимо, прикладывал все возможные усилия, чтобы девушка его не заметила. Он поспешно, повернувшись к ней спиной, зашагал в противоположном направлении, втянул голову в плечи и спрятался в складках своего коричневого шарфика; впрочем, его усилия оказались напрасными.
- Феликс!
Филу не оставалось никаких возможностей к бегству; с обречённым, абсолютно несчастным выражением лица он остановился, изобразил вымученную затравленную улыбочку, обернулся; через секунду незнакомая девушка уже стояла рядом с ним.
- Феликс, - глубоко возмущённая, рассерженная, она скрестила руки на груди - и, хоть была немножко ниже ростом, чем совершенно растерянный и потерянный Фил, умудрялась окидывать его повелительным, подавляющим взглядом сверху вниз. - Почему ты перестал ходить на занятия?
- Ну, я...
- Не выдумывай бессмысленных оправданий! Где ты был? Почему не отвечаешь на звонки? Забыл, что через несколько дней серьёзный зачёт по математике?
- Я просто...
- Феликс, ты бессовестный наглый прогульщик! Думаешь, диплом самостоятельно прыгнет к тебе в карман? Тебя разыскивал твой научный руководитель, кстати, просил передать самые тёплые пожелания. За курсовую, конечно, ты тоже не брался? А скоро защита, между прочим, и экзамены - учти, вытаскивать тебе неубедительные тройки я больше не буду!
Ребята предпочитали не вмешиваться - по разным, кажется, причинам; Яну, Лёне и Лине казалось, что вклиниться в посторонний разговор - не слишком вежливый поступок, а вот Ренат... Ренат, старательно закрывая лицо сорванной с головы кепочкой, не мог удержаться от широченной улыбки и сдавленных, покашливающих смешков. В самом деле, создавшаяся ситуация смотрелась комично. Девушка, слабенькое и хрупкое создание, отчитывает Феликса, будто провинившегося непослушного ребёночка, а Фил, обычно меланхоличный, чуточку витающий в облаках и невосприимчивый к любым замечаниям, переминается с ноги на ногу, поглядывает на друзей, будто в поисках поддержки, неловко прячет руки в карманах и втягивает голов в плечи. А незнакомка, как внезапно подметили ребята, единственная называла его исключительно полным именем - Феликс - не допуская никаких сокращений.
Но, правда, и терпение Фила довольно быстро закончилось.
- Ой, староста, уймись, - не выдержал он, вспомнив, наконец, что нужно бы вести себя более решительно и мужественно, отстаивать собственную свободу, развернулся, с демонстративной тщательностью обошёл девушку по окружности и размашистыми шагами пошёл в сторону магазина. В лёгком замешательстве переглянувшись, но по-прежнему воздерживаясь от комментариев, Лёна, Лина, Ян и Ренат зашагали следом за ним. Незнакомая блюстительница порядка, впрочем, тоже; она не отставала от Феликса ни на шаг, настойчиво рассказывала ему о зачётах-контрольных-экзаменах в институте, приводила статистику пропущенных Филом занятий и, кажется, останавливаться была совсем не намерена.
Феликс терпел. Он с удивительной, титанической невозмутимостью собирал продукты с полочек магазина в корзинку, внимательно, преувеличенно заинтересованно разглядывал разнообразные товары, расплачивался на кассе, подсчитывал деньги - и делал вид, что никакой старосты на планете Земля вовсе не существует. Потом, правда, были попытки избавиться от неё; всё происходило примерно следующим образом:
- Слушай, староста, у тебя много важных дел, иди отсюда.
- Моё самое важное дело - заставить главного прогульщика группы посещать занятия.
- Да-да, я понял, сделаю, подготовлюсь, приду...
- Разумеется, я сразу поверила, Феликс.
- Ну приду я, приду!
- А я тебя проконтролирую.
- Завтра приду!
- Сейчас первая пара, ко второй успеем, вперёд.
- СТАРОСТА, ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!
В общем, отправить девушку куда-нибудь в противоположном направлении не удалось. Ян, Лёна и Лина весело и с любопытством переглядывались; Ренат откровенно хохотал, по-прежнему, впрочем, скрываясь за кепочкой - ради дружественных отношений с Феликсом. Наконец, донельзя заинтересовавшись ситуацией, он поинтересовался у незнакомки:
- Простите, а вы кто?
Из обстоятельного, подробного объяснения выяснилось, что девушку зовут Наташа Маевская, она староста в институтской группе, где учится Феликс. Надо сказать, его никогда не отличала особенная успеваемость, посещаемость и активное участие в общественной жизни, он всегда плохо сказывался на репутации группы, тянул её вниз, и куратор, отчаявшись, поручила неблагополучного студентам в ответственные руки старосты. Наташа проводит с ним воспитательную работу. Помогает ему сдавать контрольные, разрешает списывать конспекты, всячески уговаривает регулярно ходить на занятия, пытается вовлечь в мероприятия института. Колоссальные усилия Наташи, к сожалению, оказались безрезультатными - и, если раньше Феликс радовал учебное заведение редкими, разбросанными, но хоть какими-то посещениями, то с некоторых пор и вовсе прекратил появляться на занятиях. Главнейшая обязанность старосты - вернуть блудного прогульщика на истинный путь.
Разумеется, Фил испытывал справедливую надежду, что Наташа избавит их от своего присутствия у входа в подпольный театрик. Ничего подобного. Девушка двинулась следом за ребятами, продолжая рассказывать в спину Феликса о его загубленном будущем, непозволительной безответственности, безнадёжной испорченности - и так далее, так далее, так далее.
- НЕТ! - рявкнул Феликс, резко оборачиваясь к неисправимому, настойчиво преследующему несчастную жертву наказанию, так резко, что Ян, Лина, Лёна и Рена едва успели вовремя остановиться, чтобы не наткнуться на него. - Нет, староста, я не буду больше ходить на занятия! Сколько раз мне повторять? Я теперь в театре играю!
- Какой театр, Феликс, опомнись. Детский сад! Тебе нужно получить образование, задуматься о своём будущем... Ты играть хотя бы умеешь? И в любом случае, чего ты добьёшься в бессмысленном кружке по интересам? Институт - другое, дело, там...
И так далее, и так далее, и так далее.
За увлекательной содержательной беседой - односторонний диалог Натальи Маевской в спину невосприимчивого Феликса - ребята оказались в зрительном зале. Головы оставшихся в театре, даже Валерия (а он, в принципе, редко отвлекался на какие-нибудь происшествия в окружающем пространстве), повернулись на незнакомый голос.
- Привет, - поздоровался Мики.
- А кто это? - полюбопытствовал Андрей.
- О, это совесть нашего Феликса, - с нахальной бессовестной ухмылочкой сообщил Ренат, старательно проговаривая имя Фила так же, как это делала Наташа - серьёзно, внушительно, со строгими осуждающими интонациями.
Совесть, между тем, прекратила душеспасительные рассуждения, поднялась по ступенькам на сцену, торжественным "Здравствуйте" поприветствовала ребят и устроилась, предварительно попросив разрешения, за монстроподобным гигантом-столом. Феликс вытаращился на неё. Наташа, невозмутимо поправив очки, скрестила на груди руки и принялась осматривать окружающую обстановку - со всей возможной внимательностью и серьёзностью, будто подтверждая, что задержится здесь надолго и совершенно никуда торопиться не думает. Впрочем, надо отдать Филу должное - он терпеливо и с наигранным спокойствием прошёлся по сцене, обменялся несколькими словами с Андреем, бросил пальто на диванный подлокотник, разобрал объёмистые сумки с продуктами... и только потом, продержавшись минут пятнадцать, поинтересовался, даже не пытаясь скрыть раздражение:
- Ты чего сидишь, Маевская?
- Тебя контролирую, Феликс.
- Какого чёрта?
- Я староста, это моя прямая обязанность.
Аргументов для того, чтобы опровергнуть данное заявление, у Фила не нашлось.
Ренат, видимо, проникнувшись плачевным положением друга, больше не смеялся, но изредка не мог себя сдержать, прыскал в ладошку. А сумасшедшая компания, придерживаясь тактики невмешательства, с неподдельным интересом присматривалась к незнакомой девушке, наблюдала за весьма оригинальными и нестандартными отношениями между ней и Феликсом; все занимались привычными повседневными делами, мысленно прикидывая, к какому результату может привести встреча безалаберного флегматичного Фила с личной решительно настроенной совестью.
По другую сторону чудовища-стола пристроился Андрей, обложился тетрадками из института, старательно начал решать какую-то запутанную, не поддающуюся ничьему пониманию задачку по физике. Мыслительная деятельность шла активная и, видимо, безнадёжная - Лорд постанывал от умственных усилий, зачёркивал, переписывал, снова зачёркивал, отчаянно сминал листики черновиков и бросал через всю сцену в мусорное ведро, разумеется, совсем не попадая в яблочко. Лина сочувственно поглядела в его сторону - ей и стандартная школьная физика никогда не поддавалась, что уж говорить о специализированной институтской программе.
Наташа внимательно смотрела в тетрадку Андрея. И вдруг сообщила:
- Ты всё делаешь неправильно.
- Правда? - ухмыльнулся Лорд. - Может быть, мадемуазель покажет мне, как следовало бы расправиться с этой задачкой?
- Разумеется, - спокойным, наполненным чувством собственного достоинства голосом, не обидевшись на шуточку или, скорее, вовсе её не заметив, откликнулась Наташа; девушка забрала у Андрея тетрадку и сборник задач, аккуратными идеальными циферками заполнила листочек, - совершенно не раздумывая, не делая черновых записей, бросив один коротенький взгляд на текст условия - и через несколько мгновений вернула донельзя удивлённому горе-физику.
- Ничего себе... - с невольным уважением прокомментировал Андрей, тщательным образом сверявшийся с ответами в конце задачника. - Вы, должно быть, гений, мадемуазель. Благодарю.
Наташа хмыкнула, снисходительно передёрнув плечами, и с привычной невозмутимостью откинулась на спинку стула.
- Конечно, староста у нас отличница, - пробурчал из дальнего уголка сценических подмостков - наиболее отдалённого от персональной инквизиторши - обиженный раздражённый Феликс.
Однако, в конце концов, каким бы длинным не казался день, он приблизился к завершению, и Фил самый первый поспешил ретироваться из подпольного театрик - разумеется, в безуспешной попытке спрятаться от всевидящего настойчивого взгляда старосты; впрочем, Наташа, полностью подтверждая должность, присвоенную Ренатом - личная совесть - довольно быстро догнала его - из-за двери зрительного зала отчётливо разносились её душеспасительные рассуждения и возмущённые реплики Фила, до тех самых пор, пока оба не спустились на первый этаж.
- Настоящий инквизитор, - прокомментировал Ренат, разрываясь между желаниями посочувствовать загнанному в смертельный капкан лучшему друга - и посмеяться от души над комичностью ситуации.
Прозвище "Инквизитор" прочным образом закрепилось за Наташей - разумеется, на завтрашний день она снова появилась в театре, непоколебимой угрожающей тенью следуя за Феликсом; каникулы закончились, по-хорошему ей следовало бы присутствовать на занятиях - но успеваемость старосты была блистательной, несколько пропущенных дней никакой существенной роли не играли. Выяснилось, что Наташа поймала безответственного студента на выходе из метро (специально на этот раз, не по случайному стечению обстоятельств), увязалась за ним и, видимо, намеревалась провести в подпольном театрике целый день. И следующий. И следующий тоже. Фил страдальчески закатывал глаза, простирал к небу руки и умолял о счастливом избавлении; впрочем, ни просьбы, ни требования, ни намёки вроде "Староста, тебе разве не нужно учиться?" на Наташу никак не действовали. Девушка, кажется, поставила перед собой решительную цель - держать Феликса под тираническим, не ослабевающем ни на секунду наблюдением, а характер Наташи не позволял ей отступиться от своих твёрдых намерений.
Наталья Маевская училась с Феликсом Семецким в одной институтской группе, а значит, по возрасту была его ровесницей - но, впрочем, она производила впечатление человека гораздо старше, намного более собранного, серьёзного, сложившегося и, разумеется, намного более ответственного; внешность целиком и полностью соответствовала характеру девушки. Каштановые волнистые волосы тщательно зачёсаны назад и собраны в высокий, "учительский", как выражался Феликс, пучок; обувь - безыскусной простой разновидности, на низкой подошве без всяческих каблуков; одежда - коричневая юбка, спускавшаяся ниже колен, безукоризненная выглаженная рубашка нейтрального белого цвета с полнейшим отсутствием оборочек, рюшечек и любых других украшений, коричневый пиджак, аккуратно застёгнутый на все пуговицы, на кончике носа - очки в тонкой металлической оправе. Девятнадцатилетняя Наташа и внешностью, и манерой держаться, и характером превосходила свой собственный возраст на несколько лет; подкованного во многочисленных областях Андрея, развитую в литературной области Лёну, вполне начитанного Яна эта девушка буквально уничтожала поразительными интеллектуальными способностями.
Характер Наташи был... если выразиться помягче... попросту невыносимым. Инквизитор отчётливо осознавала все свои преимущества и сильные стороны, недостатки и слабости окружающих людей, особенно в делах образовательных, там, где требовалась какая-либо информация, знания, умения, навыки; основываясь на этом, Наташа с непоколебимой уверенностью полагала себя (может быть, зачастую и с достаточно убедительными основаниями) намного умней, сообразительней, надёжней, чем всё человечество вместе взятое. А значит, каждый человек из присутствующих поблизости обязан прислушиваться к её навязчивым рекомендациям, инструкциям, приказам, делать всё так, как сделала бы она, и точка.
Постепенно, появляясь в подпольном театре изо дня в день, Наташа обосновалась среди сумасшедшей компании в довольно нестандартном амплуа. Пожалуй, прозвище "Инквизитор" беспрекословно отражало не только сущность новенькой девушки, но и характер деятельности, которую она развернула в театральном коллективе; Наташа бдительно и настойчиво наблюдала за всем. Стоило ей появиться в зрительном зале, как внимательный, намётанный взгляд Натальи Андреевны анализировал окружающих людей, все сложившиеся на данный момент ситуация, все дела, которыми занимались участники сумасшедшей компании; а затем девушка выбирала кого-нибудь в потенциальные беспомощные жертвы и начинала контролировать, советовать, поправлять, нести старательный, подавляющий надзор над правильностью (с её точки зрения) выполнения того или иного задания. Наташа всегда знала обо всём больше, чем окружающие; всегда лучше была осведомлена, как, где, почему и каким конкретным образом следует действовать. Профессиональным техником в театральном коллективе являлся Андрей, профессиональным художником - Валерий, однако старосту, разумеется, эти незначительные недоразумения совершенно не волновали; всем, всем без исключения (правда, Седрик по причине постоянного молчания избежал этой горестной участи) она настойчиво рекомендовала делать так, а не по-другому, делать то, а вовсе не это, и даже в импровизированные спектаклики подпольного театра Наташа умудрялась вносить своё веское инвизиторское слово.
Сказать, что командирские замашки новенькой не раздражали ребят - значило бы непростительно покривить против правды и справедливости. Раздражали. Катастрофически. И случалось, что какой-нибудь особенно нетерпеливый, возмущённый член театрального коллектива решительно и громко требовал: "Замолчите, Наталья Андреевна". Да, Феликс готов был отправиться в пожизненное кругосветное путешествие, только бы не встречаться с ответственной, правильной и совершенно невыносимой старостой, да, периодически ребятам хотелось посоветовать Наташе оставить свои воспитательные нравоучения при себе, однако... Как с Феликсом, как с Ренатом - никто не заметил определённого момента, никто не мог догадаться действительной причине, почему это случилось, но Инквизитор превратилась со временем в полноценного, необходимого и, главное, несомненного участника сумасшедшей компании,; теперь, если бы Наташа внезапно перестала появляться на сценических подмостках подпольного театрика, отлаженный механизм театральной деятельности прекратился бы, как шестерёнки часов, если не хватает какой-то одной из них.

Глава 15. Королева

Глава 15. Королева

Новенькие в театральном коллективе появлялись всегда неожиданно. Правда, на этот раз обошлось без голодных обезумевших собак, комичных эпизодов с живописными падениями, случайных нежелательных встреч на улицах... даже без лично заявленного желания остаться в театре. Напротив, человек, который окончательно сформировал их сумасшедшую компанию, судя по всему, совсем не хотел находиться здесь.
Кира и Ник однажды привели с собой незнакомую девушку.
- Товарищи, знакомьтесь, это моя лучшая подруга Вика, - весело представила счастливая и, как всегда, с воодушевлением в глазах Авантюристка. - Она хочет играть в театре.
- Нет, это ты хочешь, чтобы я играла, Кир, - раздражённым, совершенно не радостным голосом отозвалась незнакомка; видимо, открывшаяся перспектива совсем не выглядела для неё заманчивой. Сумасшедшая компания тотчас позабыла о повседневных делах, подтянулась с разных концов подмостков (исключая, разумеется, неподвижного Седрика) и, приветливо поздоровавшись с новенькой, с любопытством разглядывала её.
Как сообщила ребятам словоохотливая Кира, они с Викой - ближайшие подруги, общаются с самого детства. Однако, как подвижна, энергична, всегда непоседлива была одна, так спокойна, рассудительна, невозмутима и даже холодна другая; вдобавок к Леониду и Диане, к Рафаэлю и Михаэлю в театральном коллективе сложился дуэт абсолютных, исключительных противоположностей. Вика - холодная. Во всём, от внешности и манеры держаться до интонаций голоса и поведения; холодная - и прекрасная. Густые каштановые локоны девушки свободно струились по плечам, глаза стального цвета практически не выражали эмоций и ощущений; Вика одевалась в строгую чёрную юбку прямого покроя, шёлковую тёмно-синюю блузку с короткими рукавами, элегантные туфли на высоком каблуке; на ногтях девушки красовался аккуратный пурпурный лак, тонкие ухоженные пальцы украшались несколькими аккуратными, очень изящными и со вкусом подобранными колечек. Судя по всему, Виктория отчётливо осознавала собственную индивидуальность, значимость и особенность своей неповторимой личности - она воспринимала окружающих людей немножко надменно, окидывая оценивающими, слегка презрительными взглядами сверху вниз; в этой девушке вырисовывалась какая-то отчуждённость, отстранённость от всех, кто находился вокруг неё, и она, в отличие от гиперактивной коммуникабельной Авантюристки, не спешила знакомиться с кем-нибудь из участников театрального коллектива.
Впрочем, Снежная королева (именно таким было мысленное прозвище, которое все ребята дали неожиданной гостье, а Ренат, позже, беззастенчиво озвучил его во всеуслышание) не слишком продолжительный промежуток времени казалась замороженным безжизненным изваянием. Она постепенно оттаивала, оживлялась, сдержанно и с лёгкой ноточкой надменности разговаривала с ребятами, рассказывала всем желающим, как театральное искусство интересовало её с самого раннего возраста, как они познакомились и подружились с Кирой, как неугомонная Авантюристка, заметив, что подруга постепенно оставляет привязанность к театру, не зная, куда бы ей пойти с дипломом театрального факультета... Лина, моментами участвовавшая в общей воодушевлённой дискуссии, со своего местечка на продавленном диване по привычке присматривалась к Виктории, наблюдала за ней, анализировала многочисленные детальки характера и особенности - и, немало удивившись, подметила одно любопытное, пока необъяснимое обстоятельство. Да, Вика держалась холодновато и надменно со всеми окружающими, но с девушками она, осваиваясь, постепенно становилась нормальным общительным человеком, а вот с парнями... Со всеми, без каких-либо исключений, представителями мужского пола, Виктория проявляла таинственную напряжённую настороженность и даже презрительность, недоверие, с маленьким, практическим незаметным оттенком отвращения. Вика избегала общества парней. Старалась как можно сдержанней и немногословней реагировать на их слова и вопросы, лишний раз не обращаться к ним и вообще отстранялась, создавала между мужской половиной человечества и собой неразрушимую границу - холодность, полнейшее, зачастую оскорбительное равнодушие, колючий взгляд чуточку прищуренных глаз, уголки губ, изогнутые в насмешливо-презрительной улыбке... не приближайся - убьёт.
Никто из сумасшедшей компании даже не сомневался, что, несмотря на категорическое нежелание оставаться здесь, Виктория появится в подпольном театрике и на следующий день, и на следующий, и на следующий, и на следующий... Припомнив первое знакомство с Ренатом, с Феликсом, с Кирой и Ником, с Наташей, сумасшедшая компания вполне справедливо подозревала, что маленький театральный коллектив получил нового, постоянного участника, который не уйдёт и, впрочем, не испытывает никакой потребности уходить. Нет, поначалу Вика сопротивлялась попыткам Киры привязать её к театральному коллективу, навязать незнакомое, нежелательное, может быть, общество, и повторяла, что не хочет заниматься актёрским искусством в непрофессиональной труппе, но... Лине показалось, будто бы все отрицательные Викины аргументы - исключительная формальность; Вика любит театр; Вика хочет играть на сценических подмостках - и даже на таких, ненадёжно пошатывающихся, в "кружке по интересам; Вика хочет остаться в сумасшедшей компании.
По обыкновению, Ян присматривался к участникам театрального коллектива, анализировал их характер, способности и особенности поведения, а после определял для каждого центральных персонажей, основное амплуа, которое наиболее органичным образом подойдёт этому конкретному человеку. Впрочем, задолго до того, как Виктория согласилась продемонстрировать свой актёрское мастерство, Лина догадывалась, какие роли будут получаться у Вики особенно блистательными - и, наблюдая за представлением, которое состоялось через несколько дней, девочка поняла, что догадка оказалась действительно правильной.
Виктория Смирнова была профессиональной актрисой, и вовсе неудивительно, почему она потом частенько посмеивалась над залихватской, неуклюжей и по большей части импровизированной игрой Рената. Никаких импровизаций, никаких непозволительных шажков вправо или влево, разнузданных движений, переигранных эпизодов... Вика безукоризненно владела собственным телом, собственными эмоциями, мимикой, интонациями голоса, отчётливо чувствовала себя актрисой перед зрителями и придерживалась мнения, что вживаться в образ нужно идеально, или вовсе оставить бессмысленную задумку об актёрской игре. Каждый взгляд Виктории, каждый поворот головы, изгиб линии губ, движении руки, вздох, взмах ресницами, шажок, пауза между словами - всё было необыкновенным и отшлифованным, отточенным до мельчайшей детальки, безупречные понижения и повышения голоса, выделения интонацией каких-то определённых слов, тщательно просчитанные жесты и мимика... Феликсу и Ренату, например, никогда не удалось бы добиться подобного, потому что Виктория прошла несомненную профессиональную подготовку, отчётливо знала, что, зачем и каким образом необходимо разыгрывать на сценических подмостках, чтобы добиться идеального результата. И персонаж, которого она играла по наводке командира, как раз и являлся единственным органичным характером, подходящим для Вики, - нет, разумеется, она могла бы изобразить любого человека, близкого или далёкого от её собственной личности, однако словами "Снежная королева" на самом деле передавалась сущность этой девушки, сущность тех персонажей, которыми она должна бы представляться на сцене. Главная героиня. Королева. Холодная, безэмоциональная, величественная, которая загипнотизирует зрительный зал и будет удерживать внимание исключительно на себе; рядом с Викторией остальные артисты не могли быть центральными, их задача - оттенять, сопровождать, дополнять восхитительную девушку, и только так, и никому не удалось бы сравниться с ней, переиграть её, попросту находиться с Викой на равных, разделать сцену и внимание зрителей на две равноценные половинки. Вика могла властвовать на сценических подмостках. Властвовать, доминировать, - и никаких дополнительных вариантов. Именно такой персонаж был подобран Яном для новенькой; Вика справилась блистательно, оставив театральный коллектив тихонько восхищаться и, как она была уверена, завидовать.
Дни сменялись днями, Виктория осваивалась в подпольном театрике, избавлялась от своего презрительно-насмешливого отношения к непрофессиональной группке любителей и больше не производила впечатления Снежной королевы (хотя, разумеется, лёгкий оттенок надменности, холодности и рассудительности из характера Вики никуда не исчез); она спокойно разговаривала с сумасшедшей компанией, принимала участие в совместных репетициях, редко улыбалась, совсем редко смеялась, сблизилась со всеми девушками театрального коллектива, но... Лина продолжала наблюдать за Викторией. Она подметила, что медленными, нерешительными шагами, не сразу отказавшись от своей настороженной недоверчивости, Вика проникается таким же дружеским расположением к Яну, Андрею, Лерке, Мики с Рафом, Лёке, Филу... ко всем представителям мужского пола, исключая Рената.
Между этими двумя изначально сформировались очень странные, необъяснимые отношения - которым, кстати, положила неблагополучное начало очередная фирменная шуточка Рената; он обладал восхитительным чувством юмора, это верно, и мог поднять настроение совершенно любому человеку в любой ситуации, однако... У Рената не было одной необходимой способности - контролировать себя и вовремя останавливаться, когда шуточки грозят выплеснуться через край и катастрофически задеть чувства другого человека.
Пожалуй, вся сумасшедшая компания, за исключением, собственно, Виктории, с первых минут сделала обоснованный вывод: новенькая понравилась Ренату. Обыкновенные подростки проходят период первых влюблённостей лет в пятнадцать-шестнадцать, серьёзных влюблённостей, а мимолётных симпатий не сосчитать, начиная с семи-восьмилетнего возраста; но Ренат, кажется, повстречал самую первую приглянувшуюся девушку только сейчас, и, как плачевный результат, - он совершенно, категорически не знал, как нужно обращаться с объектом своей любви, как держаться рядом с ним и какими адекватными способами привлечь его положительное - отрицательное, к сожалению, ему удалось сосредоточить на себе - внимание.
Владеешь информацией - владеешь миром, как говорится; у Рената никакой информации не было, выражать привязанность к другому человеку общепринятым образом, вообще любым образом, кроме юмористических инсинуаций, он никогда не практиковался - и поэтому, с первых же минут знакомства с Викой, наломал дров.
- Эй, Снежная королева, - такими словами Ренат поприветствовал Викторию, нахально и беззастенчиво ухмыляясь. - Может быть, тебе не следует вести себя настолько надменно?
Разумеется, оттенок справедливости в его высказывании был, и, в принципе, Ренат придерживался своей естественной манеры поведения, обыкновенных для него насмешливых интонаций голоса и острых шуточек, однако... Театральный коллектив давным-давно привык к причудливому характеру Тридцать трёх несчастий, а Вика оказалась совершенно к этому не подготовлена, слова Рената представились ей оскорбительными, неуважительными, и терпеть подобное обращение она совсем не намеревалась.
- А тебе, может быть, не следует рисоваться ярмарочным клоуном? - холодно, голосом, напоминающим арктические пустыни в разгар зимы, ответила Вика, смерила неудачливого шутника презрительным взглядом, наполненным превосходством, сверху вниз и удалилась.
- Не слишком правильное начало, приятель, - подошедший Феликс снисходительно похлопал растерянного лучшего друга по плечу.
Отношение Виктории к Ренату, видимо, в этот момент окончательно сформировалось и меняться никак не планировало; надменное, величественное презрение - вот, пожалуй, и всё, что Вика чувствовало к незадачливому влюблённому пареньку с несчастливой кармой. Девушка проходила мимо него, не удостаивая даже мимолётного рассеянного взгляда, никогда не заговаривала с ним, не отвечала, если Ренат делал отчаянные попытки с чем-нибудь обратиться к ней; впрочем, и он, и она недолго придерживались изначальной тактики - игнорирование со стороны Вики, попытки очаровать со стороны Рената.. Оскорблённая гордость Тридцать трёх несчастий взбунтовалась, а холодная непроницаемая броня Виктории, не выдержав, пошла резкими оглушительными трещинами. И пускай Феликс (такой же, к слову, непросвещённый в вопросах влюблённостей, как Ренат) давал лучшему другу разнообразные настойчивые советы, пускай Лёна и Кира советовали ему, как нужно обращаться с понравившейся девушкой, если хочешь вызвать в ней какую-то взаимную привязанность... все усилия сумасшедшей компании оказывались категорически бесполезными. Ренат разозлился. Разозлился на Вику за то, что она демонстративно не желает замечать его влюблённости, за то, что обращается с ним будто с неодушевлённым, бесполезным предметом обстановки, за то, что собственная неумелость и беспомощность не позволяют предпринять какие-то адекватные, действенные способы привлечь внимание Снежной королевы... Ренат разозлился на всё разом - и, против всех рекомендаций и предостережений театрального коллектива, принялся вытворять бессмысленные идиотские глупости.
На первой стадии (относительно безобидной) он пробовал практически откровенными фразами намекать Виктории на симпатию со своей стороны, заигрывать и флиртовать с девушкой буквально на ровном месте без предварительных подготовок.
- Привет, красавица. Ты восхитительно выглядишь сегодня.
На второй стадии (к сожалению, гораздо менее безобидной) он стремился расшевелить Викино арктическое равнодушие насмешливыми замечаниями, изощрёнными колкостями, подначиваниями и глупыми неуместными шуточками.
- Эй, замороженная, улыбнись хоть немножко, иначе мне покажется, что ты вообще давным-давно умерла.
Прозвище "Снежная королева", которое сформировалось у театрального коллектива после первого знакомства с Викторией, сгладилось, смягчилось и со временем исчезло из пользования; никто, кроме Рената, никогда не пробовал называть девушку так. А Ренат называл. Настойчиво, навязчиво, постоянно, в любых подходящих и вовсе не подходящих ситуациях, ухмыляясь, всем своим видом демонстрируя, как ему хочется спровоцировать у Вики ответную реакцию, вызвать девушку на контакт - пускай агрессивный и отрицательный, пускай даже отдалённо непохожий на влюблённость, но хотя бы какое-то человеческий контакт. Возможно, в этих попытках были ещё оттенки уязвлённой обиженной гордости, оскорблённого самолюбия, и, как следствие, желания чем-нибудь отомстить бессовестному обидчику.
Лина, как впрочем, и все члены сумасшедшей компании, наблюдали за развивающимся противостоянием Вики и Рената, и начинала понимать, в чём же заключается центральная проблема. Гордость. И Вика, и Ренат обладали чересчур обострённой гордостью, чтобы смиренно терпеть неуважительное отношение к собственной персоне. Виктория, правда, сдерживалась, старательно сдерживалась довольно продолжительный промежуток времени, однако, в конце концов, и непоколебимое терпение Снежной королевы забесновалось. По началу Вика надменно, холодно и презрительно отвергала все попытки Рената заигрывать с ней, принимала, видимо, комплименты и намёки на симпатию за издевательство, а потому резко перебивала, требуя незамедлительно замолчать. Девушка выслушивала последующие на второй стадии язвительные высказывания, зачастую даже не выслушивала - разворачивалась и молча уходила, не считая необходимым снисходить до ответа на насмешливые глупости; но однажды... однажды она не сдержалась, резко огрызнулась Ренату в ответ, и с тех пор отношения между ними переквалифицировались из одностороннего поползновения на контакт в ожесточённое непрекращающееся противостояние.
Это были не шуточные дружелюбные пикировки, как у Феликса с лучшим другом, не периодические мимолётные вспышки недопонимания у Рафа с Яном или с кем-то другим... нет, между Ренатом и Викторией сформировался настоящий, серьёзный разрушительный конфликт, маленькая персональная война; она, кажется, грозилась превратиться в битву чудовищных масштабов, - её можно было, разумеется, избежать, если только кто-нибудь из соперников попытался бы утихомирить свои эмоции, посмотреть на то, что он делает, и сказать решительное "стоп". Никто не пытался. Благополучного исхода не предвиделось.

@темы: творчество, театр, мечтатели