[.rainbow.]

Название: "Дом безнадёжных мечтателей"
Автор: Rainbow
Жанр: джен, чуть-чуть гета
Рейтинг: G
Размер: макси!
Статус: закончен
Посвящение:  Нанатян., с днём рождения, дорогая моя :* Ты подарила мне своих ребят, теперь я хочу подарить тебе своих. Надеюсь, они смогут хоть немножко поддержать тебя и рассеять всяческие депрессивные настроения ^^
От автора: я просто люблю театр, но совершенно ничего не понимаю в актёрском искусстве - наверняка здесь будет достаточно неточностей и упущений. Впрочем, моя цель - поделиться любовью к театру, а не продемонстрировать, какой я профессионал в этом деле.
Тысяча благодарностей [J]Dita_von_Lanz[/J] за помощь с театральными вопросами

Глава 4. Театр в подполье

Глава 4. Театр в подполье*

Топографический кретинизм - тяжёлое, окончательное и совершенно неизлечимое заболевание. Впрочем, не ориентироваться в чужой стране, в незнакомых запутанных улочках, - дело одно, а заблудиться в собственном городе, - клинический случай.
Понедельник, который, как известно, на редкость несчастливый и самый трудный из дней недели, у Лины начался в центре родного Петербурга. Где-то в центре. Осматриваясь по сторонам, отчаянно вглядываясь в адресные таблички по стенкам домов, она и приблизительно не смогла бы сообщить, где находиться.
Лина страдала тотальным топографическим кретинизмом. Однажды поздним вечером, возвращаясь из отдалённого концертного зала, она запуталась в лабиринтах собственного района, а центральные улицы города... нужно ли говорить, что выход Лины в культурные места оканчивался трагедией? Помнится, в первый раз по поручению матери отправившись к театру, девочка потратила не меньше тридцати минут, чтобы разобраться, куда бежать и в какую сторону сворачивать. Сегодня, разумеется, она таким же безнадёжным и окончательным образом заблудилась.
Классному руководителю 10 "А", активной и жизнерадостной женщине Татьяне Анатольевне, вздумалось заниматься культурным просвещением своих учеников; только учёба и учёба, - рассуждала Татьяна Анатольевна, - нужно бы и вывезти куда-нибудь ребятишек, показать что-нибудь необыкновенное и интересное. Была задумана экскурсия. В музей. Не общеизвестное заведение, вроде Кунсткамеры или Екатерининского дворца, а Музей истории религии - никто из учащихся 10 "А" не имел ни малейшего представления, где находится этот музей. Классная руководительница подробно объяснила - и назначила общую встречу у музейного входа в десять часов утра.
Электронные цифры на Линином мобильном телефоне показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Девочка вышла из метро, забралась в тесные запутанные лабиринты переулков и совершенно не представляла, где находится заявленный Музей истории религии. Объяснения Татьяны Анатольевны были понятны всем учащимся без исключения, всем, кроме Лины, страдающей топографическим кретинизмом; она бросила попытки определить своё местонахождение и наугад поспешила куда-то в левую сторону. Может быть, позвонить Маргарите, Регине или Элеоноре? Да, они будут смеяться и после настойчиво вспоминать об этом нелепейшем происшествии, но...
И внезапно, по правой стороне дорожного полотна, между заброшенным ресторанчиком и крошечным продуктовым магазинчиком, обнаружилась дверь - чуть приоткрытая массивная дверь, совершенно музейная с виду, а именно: немного потрёпанная, не современная, внушительная. Лина с радостным ликованием пересекла полумёртвую полосочку дороги и остановилась рядом с дверью. В ближайшей округе одноклассников и Татьяны Анатольевны не наблюдалось; впрочем, назначенное время сбора давным-давно прошло, вполне возможно, что ребята уже внутри... Здание, которое возносилось над створками дверей, неплохо подходило под образ музея - старинное, немножко обветшавшее, с красивыми аккуратными колоннами и бледно-кремовым цветом стен; правда, таблички, которая сообщила бы название музея, не наблюдалось. Лина, решившая для надёжности хотя бы проверить, осторожно толкнула тяжёлую неподатливую дверь и скрылась внутри.
Её встретила пустота. Абсолютная. Безлюдный просторный холл с высокими потолками и приглушённым светом, дальше - зеркала и скамейки, обитые красным бархатом, дальше - тёмные вешалки необитаемого гардероба. По правую руку виднелось круглое неосвещённое помещение со стройными рядами одинаковых столиков; по левую - внушительная каменная лестница с отполированными ступенями, возносящаяся на второй этаж. Совершенно ничем это внутреннее убранство не напоминало музей, и Лина, устыдившись незаконного вторжения на чужую территорию, приготовилась уйти... но где-то впереди и сверху, может быть, этажом выше, ей послышался отчётливый гомон приглушённых голосов.
Девочка не смогла бы ответить, что именно заставило её подняться по роскошным ступенькам, позабыв о классном мероприятии, - любопытство, может быть, желание узнать, кто и чем занимается в этом загадочном месте. Почему оно кажется практически заброшенным? Почему располагается в узком тесном переулочке, вдалеке от несмолкающего центра города? Лина размышляла, отслеживая источник таинственных голосов, и, наконец, выбралась в длинный гулкий коридор пустующего второго этажа. Просторную стенку, у которой заканчивалась лестница, полностью охватывало большое гладкое зеркало; в уютном углублении, среди запылённых квадратных фотографий и портретов, примостились диванчики и низкий журнальный столик; а в дальнем конце коридора, откуда, судя по всему, и слышались неразборчивые звуки, были массивные, покрытые стёршейся позолотой створки дверей. Лина решительно приблизилась и заглянула в узкую щёлочку, начиная припоминать, что же так сильно напоминает ей это странное полузаброшенное помещение.
Театр.
За дверьми оказался зрительный зал - такой, каким он и должен быть, внушительный, затейливо украшенный, с рядами одинаковых бархатных кресел красного цвета и деревянными сценическими подмостками в дальнем конце. Под роскошными потолками, поблёскивая золотистым сиянием, покачивалась хрустальная люстра; погашенные глаза прожекторов тянулись по правому и левому краю от сцены; свободное пространство между креслами было застелено пурпурным ковриком с золотой окантовкой. Лина внимательно и заворожённо разглядывала каждую детальку убранства зрительного зала, и только после тщательного осмотра посмотрела на сценические подмостки. Там творилось нечто совершенно престранное.
На небольшом прямоугольном пространстве не было декораций. По крайней мере, беспорядочный хаотический набор предметов, которыми пестрела сцена, язык не поворачивался назвать этим словом; в разных местах без всяческой логики расставлены разномастные стулья, с правой стороны громоздится массивный, чудовищный, отполированный до зеркального блеска письменный стол, с левой стороны размещён обглоданный и потрёпанный монстр, смутно напоминающий по форме диван, с цветастыми подушками и ковриками. Пустующее пространство между ними покрывает пушистый, не слишком новый узорчатый ковёр. К дальней стенке подмостков сиротливо прислонён большой изогнутый лук и горстка длинных заострённых стрел в придачу. На свободном островочке деревянного пола беспорядочно разложены бумаги, напоминающие карты. На слабенькой ручке дивана брошена одинокая спортивная куртка. В уголке притулился остроногий мольберт с листочком бумаги, прикреплённым к нему. Другие такие же, разрисованные, чистые или безнадёжно помятые, устилали сценические подмостки дополнительным ковриком. Внушительная стопка книг балансировала на табуретке.
А вперемешку с разрозненным хламом двигались люди. У высокого фанерного задника на корточках примостился парень в клетчатой рубашке и джинсовом комбинезоне, с прядками светлых волос, выбившимися из хвостика, с пятнами краски абсолютно везде, в окружении баночек, кисточек, тюбиков и листочков бумаги. На полу, перебирая предполагаемые карты, вытянулась причудливо и пёстро одетая девушка, с отрешённым мечтательным взглядом, что-то шепчущая себе под нос. Мрачноватый парень исключительно в чёрных предметах одежды, серьёзный и невозмутимый, устроился на диванчике и перебирает пальцами острые наконечники нескольких стрел. За внушительным монстром-столом, углубившись в чтение книги, расположилась девушка с коротко остриженными тёмными волосами, с добрым лицом, тихонько улыбающаяся чему-то своему. У незаметной дверцы в задние помещения устроился на стульчике, неподвижно замерев... граф Дракула, не иначе - бледный молодой человек с тонкими чертами лица, с золотистыми волосами, зачёсанными назад, в чёрной атласной рубашке и чёрном галстуке, в длинном, наверняка пришедшем из средневековой эпохи плаще неизменного чёрного цвета. По диагональной траектории, туда-сюда без остановки, носился мальчишка намного меньшего возраста, чем все присутствующие, встрёпанный, раскрасневшийся, но в серьёзном аккуратном костюмчике. Парнишка со светлой растрёпанной шевелюрой и совершенно ребячливым выражением лица яростно жестикулировал, едва не подпрыгивая на месте, и рассказывал что-то неразборчивое отсюда и наверняка очень увлекательное... Яну Севастьянову.
Да, совершенно неожиданным образом он оказался здесь. Без сценического костюма, не под яркими слепящими огоньками прожекторов - простой человек, с волосами необыкновенного цвета, рыжеватых осенних листьев, в джинсах и клетчатой рубашке с рукавами, закатанными до локтей - который стоит, чуть-чуть склонив голову к плечу, и с улыбкой слушает светловолосого паренька. Лине никогда не приходилось видеть его таким... настоящим? Оказывается, волосы у него коричнево-огненные, прямые, чуть-чуть не достающие до плеч - раньше, под многочисленными париками, невозможно было этого разглядеть, и одежду он предпочитает самую обычную, как все молодые люди его возраста, и у него есть обыкновенная повседневная жизнь, жизнь за границами сценических подмостков...
Лина не успела сориентироваться и осознать сложившуюся ситуацию. Незнакомка, которая сидела за гигантом-столом, на минутку отвлеклась от книги и заметила постороннего.
- О, привет. Ты к нам? - приветливо полюбопытствовала она.
- Нет, я... заблудилась. Простите.
Девочка забормотала сбивчиво и исключительно по-идиотски, чувствуя неловкость, попятилась назад, чтобы уйти отсюда и отправиться на поиски настоящего Музея истории религии. Однако незнакомая девушка быстро спустилась со сцены, пересекла расстояние, разделявшее их, цепко ухватила Лину за рукав пальто и решительно потянула за собой обратно.
- Да ты оставайся, оставайся, мы всегда рады новичкам!
Как ни странно, большинство присутствующих на подмостках оказались не намного старше по возрасту, чем Лина, - самым взрослым представлялся граф Дракула, и ему, в принципе, можно было приписать чуточку за двадцать лет. Ребята, отвлекшись от собственных занятий, заметно оживились; сомкнув тесный кружок вокруг новенькой девочки, они разглядывали её с дружелюбным любопытством. Под вниманием стольких глаз Лина окончательно растерялась.
- Меня зовут Алёна, - говорила между тем девушка, с тёмными глазами и аккуратной короткой стрижкой, в просторном узорчатом платье приглушённых светло-бирюзовых цветов - А тебя?
- Эвелина... Лина.
- Лёна и Лина, надо же, как рифмуется, - весело подметил светловолосый парнишка, стоявший рядом с другим, очень похожим на него, - видимо, братом, - тем самым, что предпочитал чёрный кожаный материал для одежды и занимался, наверное, стрельбой из лука. - Что ж, торжественная церемония представления объявляется открытой!
- Да, пожалуй, объявляется. Итак, начнём. Видишь, Лин, сумасшедший художник сидит? Это Валерий, мы зовём его просто Леркой, и бессмысленно с ним здороваться, он ничего и никого вокруг не воспринимает, когда рисует.
Валерий был единственным, кто не оставил своего занятия, чтобы познакомиться с новенькой; оставшись на прежнем месте, на корточках у большого фанерного задника, он вдохновенно размешивал краски в маленьких пластиковых баночках и широкими мазками покрывал один листочек бумаги за другим. На первый взгляд Лерка казался немножечко диковатым. Встрёпанные светлые волосы, небрежно собранные в хвост резинкой, выбивались на лицо, Валерий нетерпеливо отбрасывал их, сжимал в зубах кисточку и, кажется, абсолютно не замечал, что происходит вокруг; правда, оторвавшись на мгновенье от рисунков, он увидел, как Лина смотрит на него, приветливо улыбнулся и вернулся к работе. С Леркиного лица не сходило отрешённое, мечтательно-сосредоточенное и совершенно счастливое выражение.
Лёна продолжала представлять Лине остальных ребят.
- Это - Диана, можно Динка, или Ди, как нравится. А этот неугомонный моторчик - её младший брат Лёка.
- Леонид! - возмущённым донельзя голосом поправил мальчишка, насупившись.
- Леонид - слишком громкое имя для тебя, мелочь, - светловолосый парнишка протянул руку, чтобы взъерошить волосы Лёки, но ребёнок ловко увернулся и что-то обиженно забормотал.
Диана, по мнению Лины, была самым удивительным человеком из всех присутствующих. Русые волосы средней длины заплетены в высокие хвостики, глаза - загадочного неопределённого цвета, с голубыми, зелёными и серыми оттенками, а одежда... девушка носила длинную вязаную юбку свободного покроя, чёрный сверкающий свитер с широкими рукавами, украшенный маленькими серебристыми звёздочками, а с шеи спускался замысловатый плетёный шнурок с подвеской в форме соединённых луны и звезды. Впрочем, не манера одеваться была самой странной особенностью Дианы. Эта девушка казалась... потусторонней, далёкой от человеческого мира. Таинственная мечтательная улыбка, взгляд, блуждающий где-то за спинами остальных ребят, загадочное, не поддающееся истолкованию выражение лица... создавалось отчётливое впечатление, что к нашей вселенной таинственная Диана не имеет ровным счётом никакого отношения. Приглядевшись, Лина увидела, что карты, разложенные на полу, были действительно картами, только звёздными, с тонкой паутинкой галактик и созвездий.
Леонид даже относительно не обладал сходством со старшей сестрой; волосы, правда, такого же русого цвета, но завиваются и выгибаются в разные стороны, длинная чёлка периодически лезет в ярко-зелёные глаза. Одевался маленький Лёка уморительным образом. Его нарочито строгие костюмчики, начищенные до блеска ботиночки, аккуратный воротничок рубашки - специально подобраны так, чтобы создавать иллюзию взрослого, умудрённого жизненным опытом человека. Конечно, попытки выглядеть старше никого не обманывали; да, впрочем, и костюмчик, и рубашка, и весь внешний облик Леонида казался помятым, сбившимся и потрёпанным от постоянных перемещений и активной деятельности.
- Ну, а это наши братья-акробаты - Мики и Раф.
- ЧТО? - изумлённо переспросила Лина, подумав, что ненароком ослышалась.
- Мы требуем называть нас полными именами, уважаемая Алёна Дмитриевна. Михаэль и Рафаэль Сальваторе**, к твоим услугам, сестрёнка.
- ЧТО?
Лёна рассмеялась, и светловолосый парнишка ухмыльнулся, чрезвычайно довольный собой. Второй из братьев со странным именем сохранял невозмутимое молчание.
- О-о-о, это долгая история, Лин, не удивляйся.
Проблематично было представить себе родственников, ещё меньше похожих друг на друга, чем Михаэль и Рафаэль; ну, если только ближайший пример - Динка и Лёка. Братья являли собой совершенную, абсолютную противоположность друг другу. У Мики - светлая непослушная шевелюра, голубые глаза, бледная кожа, у Рафа - коротко подстриженные тёмные волосы, карий, практически чёрный странноватый цвет глаз, смуглый оттенок кожи. Мики одевался в просторные футболки, напоминающие парашют, простые, чуточку полинявшие светлые джинсы, Раф - исключительно в кожаные вещицы неизменного чёрного, жилетку без рукавов, перчатки с обрезанными пальцами. Мики производил впечатление добродушного, активного, никогда не унывающего оптимиста, подвижного, неугомонного непоседы, Раф - воплощение холодного спокойствия и рассудительной невозмутимости, отстранённости. Братья, помимо резких внешних различий, действовали совершенно по-разному - Мики подшучивал над другими ребятами, беззаботно смеялся, вставлял остроумные замечания в любой подходящий момент разговора, Раф же не считал необходимым участвовать в беседе, молчал, скрестив руки на груди, был занят своими собственными размышлениями. Один тоненький и хрупкий, другой мускулистый, крепкий и сильный... Михаэль и Рафаэль, откуда бы ни взялись эти загадочные имена, были совершенно не похожи друг на друга - и, однако, между ними проскальзывало что-то определённо родственное и одинаковое.
Лина не успела справиться с удивлением, а на сценических подмостках нарисовался новый поразительный элемент; откуда-то сверху, с маленького длинного балкончика, должно быть, свесилась каштановая растрёпанная шевелюра, и обладатель, наконец, сам пружинисто приземлился рядом с ребятами.
- Меня забыла, Лён!
- Конечно-конечно, приношу искренние извинения, как я могла запамятовать о нашем неподражаемом технике!
Техник выбрал непривычный и исключительно нестандартный способ приветствия; приблизившись к Лине, он приложил к груди ладонь правой руки, с величественной грациозностью поклонился, мягко коснулся губами пальцев новенькой девочки.
- Меня зовут Андрей, - представилось поразительное существо. - Приятно познакомиться, мадмуазель.
- Ты серьёзно? - против воли вырвалось у Лины.
Парень, назвавшийся Михаэлем, в голос расхохотался.
- А с Лордом никто никогда не может сообразить, серьёзно он - или издевается над нами.
Прозвище целиком и полностью соответствовало действительности; Андрей больше всего напоминал именно лорда - аристократической наружности, в костюме чёрно-белой расцветки, с отточенными манерами и странноватыми для современного человека привычками. Он одевался с чёрные выглаженные брюки, ослепительно белую рубашку, атласный чёрный жилет и непременный роскошный галстук, а вот причёска... С причёской творилось что-то сумасшедшее, абсолютно не подобающее потомственному аристократу; на каштановых прямых волосах топорщился маленький нелепый хвостик, перехваченный резинкой, точно по серединке, надо лбом, никаким образом не сочетаясь с аккуратной, тщательно подобранной одеждой. Андрей носил очки в крупной чёрной оправе, которые в данный момент покачивались на одной дужке, грозя встретиться с полом.
Неподражаемый техник невозмутимо поправил их и лучезарно улыбнулся.
- Всё страньше и страньше, - в коротком предложении сообщила о своих впечатлениях Лина.
Все поддержали высказывание дружными улыбками.
- Ну, и наконец, наш отец-основатель, вдохновитель, командир, мотиватор - Ян.
- Знаю, - нерешительно откликнулась девочка. - Ян Севастьянов. Я видела тебя в театре несколько недель назад.
На мгновенье оживлённый гомон многочисленных голосов растворился, будто по щелчку невидимого выключателя; ребята синхронно, с одинаковой испуганной тревожностью посмотрели на Яна, ожидая, кажется, отрицательной реакции на Линины слова... Напрасно, впрочем. Ян только улыбнулся и коротко передёрнул плечами.
- Да, когда-то было дело.
И никто из присутствующих не счёл нужным уточнять, какое дело, и Лина не получила необходимых разъяснений. Почему Ян здесь? В чём заключается "неприятная история", вскользь без подробностей упомянутая тётей Светой? Что, собственно, за коллективное собрание в этом огромном полузаброшенном здании? Последний вопрос, в принципе, можно было попытаться озвучить вслух.
- А у вас тут... что? - спросила Лина, обращаясь к Лёне.
- Театр. Не хочешь пострадать безумием вместе с нами?
- Нет, я случайно... просто дверь перепутала.
- Всё равно, оставайся, мы всегда счастливы принимать новых членов в нашу сумасшедшую компанию.
- Я не умею играть.
Однако, кажется, это известие совершенно никого из сумасшедшей компании не смутило.
Только быстрый случайный взгляд на часы с крупным квадратным циферблатом, висящими над дверью, заставил Лину вспомнить о времени; разумеется, оказавшись в этом таинственном местечке, девочка совершенно позабыла об экскурсии в Музей истории религии - а теперь, пожалуй, разыскивать одноклассников и Татьяну Анатольевну не имеет ни малейшего смысла. Лина не предполагала, что мама будет активно заставлять её выбраться с классом талантливых в город; в списках участников экскурсии она не значилась, поэтому, конечно, никто не пытался звонить по мобильному телефону, чтобы найти заплутавшую.
- Мне домой нужно, - засуетилась девочка; ребята дружелюбно и обстоятельно с ней попрощались, по очереди уговаривая присоединиться к их сумасшедшей компании.
- Добро пожаловать в наш подпольный театр, сестрёнка, - широко улыбнулся Мики. - Приходи завтра в любое время, кто-нибудь здесь найдётся всегда.

*Такого здания, конечно, в Санкт-Петербурге не существует. Я позволила себе придумать его – кто знает, вдруг где-нибудь и затерялся подобный заброшенный театрик?)
**Фамилия братьев бессовестно украдена мной у Дэймона и Стефана Сальваторе из "Дневников вампира" - не люблю эти книжки, не люблю этих персонажей, но звучит интересно)

Глава 5. Добро пожаловать в сумасшедшую компанию

Глава 5. Добро пожаловать в сумасшедшую компанию

Родителям и подружкам Лина не решилась рассказывать, каким образом провела вчерашнее утро. А на следующий день, в воскресенье, выдумав правдоподобные отговорки, отправилась той же дорогой в полузаброшенное старинное здание; мама и папа только обрадовались, что дочь устроила самостоятельную экскурсию по городу, а подруги... Маргарита, в своей излюбленной презрительно-насмешливой манере, многозначительно хмыкнула в трубку - нарушение правил игры, нехорошо, нехорошо. Впрочем, Лину недовольство Марго в первый раз в жизни совершенно не беспокоило.
Подпольный театр... Пожалуй, лучшего определения не подберёшь. Запущенное помещение, пустынный переулок в отдалении от суетливых центральных проспектов, компания из нескольких человек, сомнительно, что профессиональных и опытных актёров... Любопытно, каким же образом ребята сумели собраться вместе? И с какой целью? Что они играют? А главное - почему именно в таком странноватом месте оказался Ян Севастьянов, который совсем недавно выступал в настоящем прославленном театре?
Может быть, любопытство и жгучий интерес заставили Лину согласиться на предложение ребят; ну, или ещё один-единственный раз взглянуть на загадочное подпольное сборище. Остаться с ними... шутка, формальная фраза, продиктованная исключительно вежливостью. Кому, в самом деле, нужна тусклая НЕ талантливая посредственность, серый воробушек среди разноцветных павлинов? Ситуация повторяется; коллектив театра в подполье - наверняка одарённый и с выдающимися актёрскими способностями, а Лина, безусловно, будет занимать такое же ненадёжное положение, как в собственном классе талантливых.
В любом случае, несмотря на пессимистичные мысли, девочка добралась до подпольного театра; правда, с большими трудностями - в прошлый раз путь был проложен случайным способом, пришлось достаточно поплутать по узким переулочкам, скверикам и подворотням, чтобы увидеть знакомую, с ошмётками облупившейся краски дверь.
Когда Лина нерешительно выбралась в зрительный зал, головы всех дружно повернулись к вошедшей. Сейчас народу присутствовало немного поменьше, чем вчерашним утром - только Ян, Лёна, Лерка, братья Рафаэль и Михаэль, таинственный незнакомец в затенённом уголке; запоздало Лине пришла в голову мысль, что этого юношу, единственного из всех актёров подпольного театра, ей вчера не стали представлять на торжественной церемонии знакомства. Мики и Раф устроились на диване - первый активно перебирал струны потрёпанной гитары, второй занимался укреплением тетивы на гибком луке чёрного цвета; Лёна и Ян мирно потягивали чай из внушительных чашек; Лерка, по обыкновению, увлечённо рисовал и не замечал присутствующих вокруг.
- Привет! - весело поздоровалась Лёна.
Лина скомканной фразой ответила на приветствие и, сомневаясь, что ей вообще стоит в данный момент находиться в этом месте, забралась на сцену по боковым протёршимся ступенькам. Судя по всему, ребята давным-давно знали друг друга, находились в крепких дружеских отношениях, - что она, посторонняя, никому не знакомая новенькая девочка, здесь позабыла?
Впрочем, сомневаться в собственной нужности ей не позволили; Мики, отбросив гитару, бросился к Лине и с воодушевлением схватил её за руку.
- Сестрёнка! Здорово, что ты решила вернуться.
- А ты сомневался, братик? Перед твоим исключительным обаянием ни одна девушка не устоит.
Кажется, это был первый раз, когда Лине довелось услышать голос Рафаэля.
Лёна поднялась девочке навстречу, мгновенно усадила на свободный стул рядом с монстроподобным письменным столом и вручила гигантскую чашку.
- Не пугайся её размеров, Андрей любит получать удовольствие с размахом.
- Поставлю чайник, - приветливо улыбнулся Ян и скрылся где-то за маленькой прямоугольной дверцей - судя по всему, ведущей в задние помещения. И Лина, пожалуй, спокойно наслаждалась бы приятным чаепитием, если бы не отчётливое ощущение, будто бы ей в спину настойчиво, весьма неположительным образом смотрят. Девочка обернулась.
Таинственный незнакомец, которого, по невыясненным причинам, никто новенькой не представил, устроился в уголке под самым балконом. Просторный длинный плащ из чёрного материала, прежняя элегантная рубашка с галстуком в тон, аккуратно зачёсанные назад светлые волосы... и взгляд; из-под полуопущенных ресниц, пронзительный, совсем не исполненный дружелюбных намерений... Кажется, загадочный юноша занимался изучением Лины, анализировал полученную информацию и делал выводы. В затенённое пространство под балконом практически не проникало сияние люстры, и могло почудиться, что глаза незнакомца с алчностью поблёскивают в темноте.
Лина поёжилась.
- Скажи, а кто это?
Лёна проследила направление Лининого взгляда и улыбнулась.
- Пугает, верно?
- Ещё как!
- Это Седрик.
- Опять непонятное имя?
- Ну, в отличие от Рафа с Мики оно настоящее.
Краткая библиографическая справка о Седрике была таковой.
Несколько недель назад, когда подпольный театр только открылся, о таинственном юноше с иностранным именем никто слыхом не слыхивал; однажды, вернувшись с длительной прогулки, ребята обнаружили в зрительном зале незнакомца. Он даже не потрудился сообщить, как его зовут и с какой целью присутствует здесь, отошёл в дальний затемнённый уголок сценических подмостков, и с тех пор придерживался абсолютного, мрачноватого и совершенно необъяснимого молчания. Юноша молчал. К нему обращались, его расспрашивали, старательно пробовали сделать участником разговора, - но Седрик не произнёс ни слова, оставаясь безмолвным наблюдателем всего происходящего. Создавалось впечатление, что ни подпольный театр, ни сумасшедшая компания, ни окружающая действительность не представляют интереса для Седрика. Он всегда был равнодушен, холоден, молчалив, незаметен - и, пожалуй, его присутствие в театральном коллективе абсолютно не ощущалось. Никто не мог вообразить, зачем Седрик продолжает приходить сюда каждое утро, практически всегда раньше, чем остальные участники, зачем тратит своё драгоценное время, если отказывается даже разговаривать.
О Седрике ребята выстраивали разные домыслы. Кто-то предполагал, что загадочный юноша наверняка имеет связь с криминальными группировками; кто-то придерживался мнения, что Седрик прячется, использует театр в качестве укрытия от чего-нибудь или кого-нибудь. Безусловно сходились только в одном - этот парень происходит из семьи обеспеченных, прославленных аристократов, наверняка иностранцев, потому что благородное происхождение прослеживалось и в горделивой осанке Седрика Коллинза, и в манере двигаться, и во внешнем безукоризненном облике; к тому же, он казался совершенно отличающимся от всех ребят из театрального коллектива, внешностью, таинственностью, отстраненностью... всем. Лина почувствовала, что интерес к загадочному молчаливому юноше возрастает в геометрической прогрессии.
- Он всегда... сидит вот так?
- Да. В репетициях не участвует, устроится где-нибудь в уголочке, прикроет глаза и будто бы дремлет... А на самом деле, как почувствуешь взгляд, - содрогнёшься. Мы не рискуем больше к нему подходить и беспокоить понапрасну.
- Он похож на вампира.
- В яблочко.
- Почему?
- Мы прозвали Седрика графом Дракулой.
- А если он всегда молчит... откуда вы узнали, как его зовут?
- Однажды у него из кармана выпало письмо - старое-старое, на пожелтевшей потрёпанной бумаге. Мики подобрал его, увидел подпись - "Седрик Коллинз", но граф Дракула, даже не разозлившись, забрал письмо обратно, спрятал в карман и вернулся на место. Молча.
Лина, со старательным любопытством осматривая убранство помещения, исподтишка поглядывала на Седрика. Он устроился, как прежде, на продавленном стульчике под сценическим балконом, скрестив на груди изящные руки, вольготно откинувшись на спинку и полуприкрыв глаза; изучает, анализирует... Несомненно, в этом таинственном аристократическом юноше было что-то вампирское, потустороннее... обычные люди так въедливо и с хищным блеском внутри глаз не смотрят, так загадочно и многозначительно не молчат. Кто знает, чем руководствуется Седрик Коллинз, снова и снова возвращаясь в подпольный театр? Кто знает, какие личные цели преследует иностранец, держась обособленно от актёрской компании?
В Линины размышления вторгся возбуждённый голосок Михаэля, который, оказывается, успел отправиться в магазин - разумеется, вместе с братом, - и теперь ворвался в зрительный зал, демонстрируя внушительные объёмистые пакеты.
- Продовольствие, друзья мои! - торжественно провозгласил он.
Лёка мгновенно бросился рассматривать приобретения; правда, мальчишка вовремя вспомнил, что взрослым людям такое порывистое поведение не положено, притормозил и нарочито равнодушным взглядом окинул вкусные вещи в пакетах. Мики усмехнулся и вручил Леониду шоколадную плитку.
- Держи и прекрати придуриваться, мелочь, я ведь знаю, что тебе хочется сладостей.
- Не называй меня мелочью! - с видом оскорблённого достоинства возмутился Лёка.
- А как? Крупностью? Для меня ты по-прежнему остаёшься маленьким братиком, как бы не старался.
- Я не маленький!
- Ну, конечно-конечно, братишка!
Леонид, смертельно обиженный, скрылся где-то в неизведанных Линой помещениях позади сцены, а Мики с торжествующим видом вернулся к брату. Лёна с помощью Яна разбирала купленное продовольствие и сортировала по загадочным коробочкам-тарелочкам, не пойми откуда взявшихся.
- Не стыдно издеваться над ребёнком, братец? - насмешливо полюбопытствовал Раф.
- Нисколечко, - широко улыбнулся Мики.
Лина, разумеется, понимала, что шутливые замечания Михаэля, словесная пикировка с Леонидом или с кем-нибудь другим - совершенно беззлобные, дружелюбные и, на самом деле, могут сказать только о крепкой привязанности всех ребят друг к другу.
Седрик затерялся в густой тени под балконом, Лёна раскладывала печенюшки на узорчатом блюдечке, Раф совершенно неожиданным образом затеял с Яном горячую дискуссию, грозящую перекинуться в спор - нельзя было даже заподозрить в нём подобной эмоциональности, - Лёка продолжал успокаивать оскорблённую гордость в комнатах за сценой, Динка разбиралась с загадочными звёздными картами, братья беседовали о чём-то своём на диване.
- Здравствуйте, мадмуазель, - раздался у Лины за спиной приветливый голос. - Я счастлив снова видеть Вас в нашей сумасшедшей компании.
Девочка, от неожиданности едва не выронившая чашку с обжигающим напитком, обернулась. По ступенькам на подмостки поднимался Андрей, в неизменном аристократическом костюме, изящный, утончённый - если не считать нелепого хвостика, топорщащегося надо лбом - и со странными непривычными фразочками, как всегда; на этот раз Лине и подавно не удалось разобраться, шутит он, используя настолько элегантные устаревшие обороты, или всерьёз воспитан подобным образом.
- Спасибо, - сумела выдавить она, Лорд улыбнулся и отправился разнимать спорщиков Рафа и Яна; точней сказать, спорил Раф - возбуждённо сверкал глазами, сердился, пытался что-то доказывать, а Ян миролюбиво успокаивал его и делал всё возможное, чтобы купировать конфликт. Казалось совершенно невообразимым, чтобы Рафаэль, невозмутимый, образец холодного спокойствия и даже равнодушия, был способен настолько яростно участвовать в диалогах.
Наблюдая за бурнотекущим и, судя по всему, привычным времяпрепровождением ребят, Лина опять задумалась - откуда появился подпольный театр? Каким образом столько разных, противоположных друг другу людей, собралось под одной крышей? Они, кажется, очень давно и близко знакомы между собой, разговаривают, перешучиваются - так было всегда, или, может быть, именно создание общего подпольного театра объединило их?
Самым лучшим вариантом было спросить у Лёны.
- Как мы создали театр? - девушка ненадолго задумалась, улыбаясь собственным мыслям. - Сейчас расскажу. В общем, отец-основатель нашего сумасшествия - Ян. Он раньше работал в известном театре... впрочем, это ты знаешь сама. Закончил институт, сразу оказался в профессиональной труппе, выступал, но случилась... неприятная история. Яна уволили. А это здание, кажется, ему предоставил отец, я не уверена... Из того театра вместе с Яном решили уйти его лучшие друзья - Раф и Мики. Потом здесь появился Андрей, тоже близкий и давний друг Яна, следом я, братья пригласили Динку, свою подругу по школе, она привела Леонида, - кажется, потому, что за братиком некому присматривать, родители работают, - и последним здесь появился Седрик.
Ещё некоторое количество информации тоже удалось получить от Лёны. Возраст участников театрального коллектива варьировался от одиннадцатилетнего (Лёка) до двадцатитрёхлетнего (Ян, Мики, Раф) и неопределённого (Седрик); практически все ребята, за редкими исключениями, совмещали сумасшедшую компанию с обучением в школах, колледжах или институтах. Далеко не у всех специальность соответствовала избранному актёрскому искусству - некоторых, например, родители заставляли заниматься тем, к чему у них совершенно не лежала душа. Впрочем, театральному коллективу это вовсе не мешало кое-как справляться с учёбой и полностью отдаваться подпольному театрику.
Лёна откинулась на спинку шаткого ненадёжного стула и окинула взглядом происходящее. Андрею удалось предотвратить неизбежный скандал между Рафом и Яном - опять же, скандал только со стороны непривычно разбушевавшегося Рафа, - Андрей и Ян теперь дружно развлекалась поединком в шахматы на досточке, установленной между сдвинутыми стульями; справившись с обидой, из задних помещений вернулся Лёка, примостился рядом с сестрой на дощатом полу; Валерий... Валерий, разумеется, увлечённо рисовал с мечтательным сосредоточенным выражением; Мики, излучающий оптимизм, пытался затеять с Рафом шуточную драку, но брат, судя по всему, был привычен к непоседливому родственнику и занимался своими стрелами, абсолютно не обращая внимания.
- Мы - сумасшедшая компания, - сказала Лёна. - Только безумцам могла придти в голову мысль организовать театр в каком-то заброшенном здании.
- Кстати, а что это за здание?
- Понятия не имею. Ян раздобыл, привёл нас всех сюда... Может быть, когда-то здесь тоже проводились театральные представления, но, судя по состоянию, примерно несколько веков назад.
Лина улыбнулась шутке - и основательно задумалась над всем, что смогла почерпнуть из услышанных рассказов; небольших, надо сказать, нераспространённых, только главная информация, а Лине... Лине хотелось большего. Разузнать биографию каждого из этих удивительных, не похожих друг на друга ребят, понять, что именно подтолкнуло каждого присоединиться к театральному коллективу, почему они любят играть, как играют, какие роли являются для них наиболее подходящими, а главное... главное - что значит театр для них? В особенности Лина хотела бы познакомиться с историей жизни Яна; размышляя сейчас, она постепенно догадывалась, почему именно этот парень вызывает у неё настолько настойчивое непроходящее любопытство. Ян - первый актёр, на которого девочка обратила внимание. Ян - восхитительный, непостижимый и талантливый, он, на самом деле, и показал Лине настоящий театр... а кто такой Ян Севастьянов в обыкновенной, не театральной жизни? Почему он играет? Какяа неприятная история случилась в предыдущем театре, из-за чего Ян ушёл или, может быть, из-за чего Яна уволили оттуда?
Вчерашний день, да, впрочем, и большую часть сегодняшнего Лина сторонилась непосредственного контакта с Яном, держалась немножко поодаль - и, присматриваясь, впитывала в себя новую информацию об этом поразительном человеке. Да, она могла бы с чистой совестью рассказать всё, что знает про Яна Севастьянова-актёра - об удивительной способности вживаться в героя, перемещаться между неповторимыми, особенными каждый по-своему образами разнообразных персонажей, но теперь... теперь перед девочкой был Ян Севастьянов-человек, настоящий, такой, каким он является на самом деле - внезапное желание заглянуть за бесконечную вереницу масок, париков, грима, указанных сценариев движений и слов, начинало невероятным образом сбываться.
Наверное, Ян даже не догадывался, что Лина пристально наблюдает за ним, анализирует каждый поступок и высказывание, сделанные им. Доброжелательное отношение ко всем участникам театрального коллектива, лёгкий оптимистический характер, способность наладить взаимный контакт со всеми без исключений, а ещё... ещё Ян действительно был командиром сумасшедшей компании. Нет, он ничуть не напоминал, например, воспитателей из летних лагерей, куда Лине не однажды приходилось ездить, школьных учителей... никакого приказательного тона в голосе, никакой попытки задавить авторитетом, подчинить себе окружающих, как нередко случается у прирождённых лидеров, людей с организаторскими способностями. Ян не приказывал - рекомендовал. Ян не придирался - советовал исправиться. Ян не срывался на повышенной громкости голос и повелительные интонации - разговаривал спокойно и дружественно. Кажется, этот непостижимый человек обладал какой-то гипнотической силой, магическими силами, не иначе - как по-другому объяснишь, почему сумасшедшая компания беспрекословно подчинялась ему, охотно выполняла распоряжения и прислушивалась к каждому слову? У Яна получалось присутствовать во всех местах одновременно. Контактировать разом со всеми ребятами. Контролировать всё, что происходит в подпольном театрике, до мельчайших деталей. Если между кем-нибудь вспыхивала размолвка - он появлялся, чтобы уничтожить недоразумение и примирить соперничающие стороны; если кто-нибудь из театрального коллектива не мог придти к оптимальному решению некоторой проблемы - он советовал, как следует поступить; если... Ян раздавал индивидуальные задания каждому из ребят - починить, отыскать, купить, сделать. Ян руководил репетициями, указывая актёрам на ошибки и рекомендуя, что следовало бы исправить (со временем, разумеется, Лина смогла увидеть и репетиции). И всё это удавалось ему настолько ненавязчиво и свободно, настолько общепризнанным, уважаемым и авторитетным командиром был Ян Севастьянов в сумасшедшей компании... Лине оставалось только наблюдать и тихонько восхищаться.
Девочка провела в подпольном театре весь оставшийся день до вечера и, больше не сомневаясь в правильности такого решения, согласилась вернуться завтра - родителям была рассказана история о любительском театральном кружке, куда девочка решила записаться. Да, вернуться завтра. И послезавтра. И много-много последующих дней.

@темы: творчество, театр, мечтатели