[city-of-stars]

Третий текст за лето. Этот совсем крошка, конечно, но моя творческая продуктивность уже начинает меня пугать

Название: Перемены
Автор:  .rainbow.
Размер: мини, 1601 слово
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Статус: закончен
Краткое содержание: «Вот простишь ты себя, если откажешься от своей мечты, Яр?»

Даже с закрытыми окнами было слышно, как шумят поезда – грохочут по рельсам, тормозят на станции на минуту-другую и снова трогаются в путь. Ярик слушал перестук колёс, когда ночью лежал в кровати без сна.
Он любил поезда, любил эту новую квартиру – в доме, расположенном очень близко к железной дороге. Родителям она тем более нравилась: столько лет на неё копили, и отцу теперь до работы добираться удобно, и на дачу ездить – минут двадцать пешком, и пожалуйста, вокзал. Ярику было хорошо засыпать под далёкое лязганье поездов… хорошо и грустно; может, потому, что поезда – это путешествия, дороги, перемены, те самые перемены, которых в его жизни не намечалось.
«Ты же в Ломоносова поступать будешь?» Родители не спрашивали, нет, только их интонация была вопросительной. Конечно, Ярик будет поступать в университет имени Ломоносова, на юридический – факультет, выбранный ими тщательно, с учётом всех сторон дела. Сможет ли Ярик пройти на бюджет? Сможет, баллы на экзаменах он набрал приличные. Сможет ли устроиться на приличную работу, когда окончит универ? Сможет, юристы нужны всегда, с этой профессией и в большой город потом податься не грешно. Престижная ли профессия? Ещё как. Арсеньев-старший был в этом уверен, а уж он-то сыну плохого не посоветует.
В общем, жизнь Ярика была расписана на много лет вперёд. Родители не сомневались: всё пойдёт по плану. В конце концов, книжки Ярик читал правильные, с дурными компаниями не связывался, и золотую медаль получил, и нужные экзамены сдал… до сих пор полностью следовал проложенному для него пути. Вообще у Арсеньевых, на зависть друзьям и знакомым, всё складывалось так. По плану. Карьера идёт в гору, сын – отличник, родителей уважает и любит, даже новую квартиру – трёхкомнатную – они сумели купить с небольшими процентами по ипотеке. Как же тут ни завидовать, как ни пожелать и себе такую прекрасную жизнь.
А Ярик по ночам не мог заснуть – лежал, слушал поезда, грохочущие где-то в темноте, и думал: вот бы решиться, закинуть за спину рюкзак, сесть в один из них и... поменять что-то.
«Вперёд и с песней!» – весело говорил Санька; по его словам, по его уверенному, беспечному тону казалось: да, это и в самом деле очень легко. Купить билет. Сесть на поезд. Умчаться куда-то в новую, непонятную, но всё-таки другую жизнь; так тысячи людей делают – берут и делают, почему бы и ему, Ярику, не сделать?
Но Ярик не мог, от Саньки с его позитивными лозунгами и непрошеными советами отшучивался, а себя ругал за мягкотелость. Впрочем, и от этих сомнений, от упрёков самому себе он отмахивался быстро. Санька просто… не понимает. Он не знает и не понимает ничего.
«Как же тебя любят твои родители, Ярочка! – восхищалась тётя Даша и трепала его по щекам. – Сколько они делают для тебя. Им так важно, чтоб ты хорошо устроился в жизни… у нас с твоей мамой такого не было, нам-то ничего не дали, о нас-то не заботились!» Чувство вины перед родителями свернулось внутри Ярика и, если поднимало голову, непременно говорило голосом тёти Даши. Радостным. Умилённым. Голосом, который, конечно же, прав: всему, что есть, Ярик обязан маме с папой, и они точно знают, как ему будет лучше… в конце концов, что плохого в университете имени Ломоносова и работе юристом? Ничего же, правда. Отучится, поработает несколько лет, накопит деньги, а там, глядишь, и о поездах подумать можно, и о переменах; никто не мешает ему получить другую профессию позже, потом, когда родители будут довольны, когда отпустят сына в свободное плавание, когда…
«Не сделаешь сейчас – не сделаешь никогда. Не отпустят они тебя, Яр, если сам не уйдёшь». В голосе Саньки, когда он произносил эти слова, уже не было ни веселья, ни легкомысленной убеждённости. Наоборот, Санька был серьёзен и даже мрачен – он-то, далёкий от серьёзности вообще.
Ярик отшучивался и тут, переводил разговор на что-нибудь другое, безопасное – а после думал: нет, всё-таки Санька его понимает… Санька – единственный, кто действительно понимает.
Москва была очень далеко от родного города Ярика – шутка ли, семнадцать часов на поезде, а Арсеньевы-старшие любителями путешествий никогда не были, выбирались лишь в соседний городок и на дачу в область по выходным. И Ярик, само собой, не смог бы им объяснить, какая нелёгкая понесла его в Москву. Поэтому они с Санькой ни разу не виделись, только переписывались в соцсетях и созванивались там же (межгород – удовольствие не из дешёвых). «Спасибо мирозданию за интернет!» – смеялся Санька, и Ярик был с ним полностью согласен. Не будь интернета – остался бы он без друзей… почему-то в родном городе не удалось их отыскать, ни в школе, ни на подготовительных курсах при универе; и даже родители, усиленно знакомившие Ярика с детьми своих коллег, ничего поделать не смогли.
Ярик знал, что дело в нём – угрюмом, нелюдимом, почти болезненно застенчивом парне. Общаться с таким – себе дороже, попробуй его хотя бы разговори. Спасибо мирозданию за интернет… он стирал не только километры, но и смущение при новом знакомстве, и страх ляпнуть что-нибудь не то, и неловкость. Ярик не сомневался – если бы не комментарии под каким-то постом в сети, не было бы у него никакой дружбы; Санька, весёлый, яркий, открытый миру Санька, в реальной жизни прошёл бы мимо него и не заметил.
Может, и к лучшему, что Москва – далеко…
«Приезжай ко мне» – звал Санька и совсем не шутил. У него была мысль: поступить в один университет, устроиться на подработку, снимать квартиру или комнату… А не хватит денег – что-нибудь придумают, две головы – не одна, Москва – большая, и для них тоже там своё местечко найдётся. «Ты только приезжай. Ну, затянем пояса на первое время, может, на заочку поступим, а дальше…» Что там дальше, не знал даже Санька, но его серьёзное и решительное «приезжай» звучало у Ярика в голове, когда он не спал и слушал перестук колёс по рельсам.
Правда, голос тёти Даши – голос вины – в конце концов заглушал Саньку. Слушать именно его было просто и правильно, ведь родители же... семья же… они так заботятся о нём, так много сил и времени вложили в него, разве он может разочаровать их?
«Твои родители так любят тебя, Ярочка». На самом деле Ярик не был уверен в том, что родители его по-настоящему любят. Подготовка документов для поступления в универ, золотая медаль в коробочке, новая – трёхкомнатная – квартира, работа, дача занимали их куда больше, чем сын. На него они не очень-то обращали внимание в перерывах между пунктами плана: домой вернулся вовремя, пятёрку получил, экзамен сдал… И ни разу не спросили они у Ярика, а какие кружки хотел бы посещать он сам, куда поступить, чем заниматься после универа. Родителям лучше знать. Они твердили об этом, сколько Ярик себя помнил. Родителям лучше знать, а ребёнку дашь свободу выбора – он споткнётся на первом же самостоятельном шаге и всё испортит.
Скажи им Ярик о своей мечте стать актёром – они только убедились бы ещё крепче. Да, загубит. Да, испортит. Бестолковый несмышлёныш – что в пять, что в десять, что в восемнадцать лет…
«Это ведь твоя жизнь, Арсеньев! Родители растили тебя, помогали тебе… но они же понимали, что ты не всегда будешь ходить у них по струнке и жить так, как хочется им? Вот простишь ты себя, если откажешься от своей мечты, Яр?» Таких вопросов Ярик не любил, и беседа всегда заканчивалась ссорой. Он сбрасывал звонок, закрывал сообщение, а потом ходил, ещё более угрюмый, чем обычно, и бормотал себе под нос: Санька – дурак… глупый, глупый Санька, ничего он не понимает, ничего не знает, ему-то легко говорить…
«Твои родители так любят тебя, Ярочка». Сам Ярик их, наверное, любил – во всяком случае, изо всех сил старался любить. Держать язык за зубами, не болтать лишнего, соглашаться с отцом и поддакивать матери, договариваться с собой: ну, пара лет погоды не сделает… нужно закончить универ – пускай родители порадуются, поработать по профессии – отплатить им сполна за всё, что они для него сделали… а после уже думать об актёрском. Но поезда по-прежнему выстукивали ритм путешествий, дорог, перемен – и как же Ярику хотелось, чтобы перемены эти случились с ним!
«Простишь ты себя, если откажешься от своей мечты, Яр?»
Не простит.

– Ты сейчас ГДЕ?
– На вокзале.
– Прогуляться, что ли, вышел? Или на дачу едешь?
– Нет, Сань, я… ты знаешь, я билет купил.
– Билет куда?..
– В Москву, Сань. Прибываю завтра в четырнадцать ноль-ноль по московскому времени… ты ещё не передумал меня в гости звать?
– Да ты просто сумасшедший, Арсеньев!
Санька вопил в трубку, как псих, и даже люди в зале ожидания, где Ярик коротал час до поезда, его слышали. Косились, кривили недовольные лица. Но Ярик этого даже не замечал – он сжимал в мокрых от волнения пальцах телефон и смотрел, не отрываясь, на табло с расписанием поездов.
– Как родители? – спросил Санька внезапно тихим, дрогнувшим голосом. – Кричали?
– Да они… не знают ещё. Я записку оставил, ушёл, пока их дома не было, ну и вот… на вокзале сижу.
В телефоне воцарилась гробовая тишина – Санька то ли переваривал услышанное, то ли просто не мог поверить; Ярик понимал его – он и сам не верил себе.
– С ума сойти можно, – выдала трубка наконец. – Да вы отчаянный человек, Ярослав Арсеньев, не замечал за вами такой тяги к самоубийству… то есть храбрости.
– Я тоже не замечал, прикинь? Так что… не оставишь меня прозябать на площади трёх вокзалов?
– Так уж и быть, не оставлю. Приду тебя встречать… к четырнадцати ноль-ноль по московскому времени.
Санька распрощался с Яриком исключительно после того, как наговорил ему много весёлых, воодушевлённых и одобряющих слов; Ярик сбросил вызов, но тут же увидел на экране окошко уведомления… видимо, ещё не все слова были сказаны, видимо, Санька ещё не до конца восхитился безрассудной смелостью друга.
«Санька не знает, – думал Ярик, устраиваясь на нижней полке и засовывая свой лёгонький рюкзак под сиденье, – что, если бы не он, не было бы ни смелости, ни этого поезда, ни перемен… и актёра Ярослава Арсеньева тоже. Надо, – думал Ярик, слушая перестук колёс, когда поезд со скрежетом качнулся и тронулся с места, – сказать ему спасибо за все его позитивные лозунги и непрошеные советы. Я о них не просил, но Санька-то знал, как они мне нужны».

За окнами поезда скользил город, знакомый Ярику с детства, но перемены уже начались.