Кажется, в первый раз мы с Хаяо Миядзаки встретились в неподходящий момент. Мне, наверное, больше нужна была красивая сказка — я привыкла к волшебнику-Миядзаки, и реалистичное аниме про войну и самолёты, честно признаться, застало меня врасплох. Впрочем, я ничего не имею против серьёзных историй. Наоборот. Да и серьёзность у Миядзаки совершенно особенная, лёгкая, воздушная. С удовольствием начинала смотреть об этом храбром мальчишке, который видит в узорах облаков на небе свою ожившую мечту. Мастер, вы совершенно ни в чём не виноваты. Мне понравился «Ветер крепчает». Просто, что поделаешь, не станет эта вещь одной из моих самых любимых, пускай и было в ней всё. К середине двухчасового аниме я начала уставать. Верный признак, что мы не подружимся. «Со склонов Кокурико» в какой-то момент тоже захотелось перемотать немного вперёд.
А вообще-то с первых кадров близорукий мальчик Дзиро, мечтающий о самолётах, покорил меня безвозвратно, да и мог ли не покорить, если я сама — такой же мечтатель? Как здорово было наблюдать за ним, когда он, не оставив свою заветную мечту, воплощает в реальность детские желания и сны — казалось бы, только-только воображал себе прекрасные самолёты, которые он когда-нибудь построит, а вот уже и в самом деле работает над созданием настоящего самолёта. Удивительные существа — мечтатели. Никогда не останавливаются, отдавая каждую минуту жизни на мечту, как Дзиро, например, даже в поезде занимался своими чертежами. А ещё эта мечта о самолётах прорывается вверх, над личным удовлетворением, - не для себя он хочет изобретать новые механизмы, а для других людей, для всей страны, для всего мира. Хотелось тихо плакать от восхищения, потому что этот чудесный мальчишка так похож на меня, если не ту, которая сейчас, то на будущую меня, похож чрезвычайно.
В чём здесь остаётся верным себе Хаяо Миядзаки, кроме общей атмосферы и манеры рисунка, - в любовных отношениях между героями. Никогда не увидишь у мастера без причины вспыхнувшую любовь на веки вечные, краснеющих школьников, громкие слова, не имеющие оснований. Могут быть и школьники, и слова, и огромное чувство, но они, господи, наконец-то появляются плавно и естественно, прорастают из маленького зачатка, развиваясь и укрепляясь по-настоящему. Дзиро и Наоко - сколько лет формировалась у них любовь, в которую нельзя не поверить, потому что он любит её, а она любит его сознательно, что-то в их чувстве друг к другу есть кроме робких поцелуев и пылких признаний. Эта любовь — ясная, чистая, как солнечный день, лёгкая и воздушная, как самолётик из бумаги, летящий в небо. Но такая сильная и крепкая, что никакому расстоянию не встать преградой между ними. Наоко, как бы не хотелось мне верить в чудесную случайность, умерла, и каким волшебством была их любовь в рамках ужасной болезни, когда спасения нет, когда финал заранее предрешён — они любили и надеялись, жили и радовались жизни вопреки всему на свете, вопреки любой безнадёжности, да и не было никогда у них обречённого ожидания конца. Жить полной жизнью. Будто последний день на земле. Любить, верить, мечтать. Запускать бумажные самолётики. Рисовать картины. Идти против ветра с одним на двоих зонтиком. У меня нет слов.
Волшебная история. Мечта, любовь, небо, полёт, свобода. И прекрасный мир. У Хаяо Миядзаки никогда не меняется кое-что очень важное — его миры, сколько бы их ни было, прекрасны, наполнены солнцем и воздухом, раскрашены яркими красками. И за это невозможно не любить каждую вещь, созданную им. Люблю. Какие-то чуть меньше, какие-то чуть больше, но все творения мастера для меня монументальны и бессмертны.