[city-of-stars]

С первой же серии третьего сезона Рэйн снова почувствовала безмерное желание писать по этому сериалу. И фанфики посыпались, как не бывало, кажется, со времён El internado. Спасите, пожалуйста, меня настиг новый любимый фэндом ._.

Название: «Пожалуйста, не уходи»
Автор: Rainbow
Фэндом: Однажды в сказке
Персонажи: Румпельштильцхен, Бэйлфайр
Жанр: джен
Размер: мини
Статус: закончен

Однажды в глазах Бэйлфайра — наверное, во время одной из череды споров, ставших бесконечными — Румпельштильцхен разглядел страшное, страшное желание сбежать из дома. Не внезапно, подчинившись эмоциям, чтобы вернуться через несколько минут с остывшей головой, как бывало уже много раз. К этому Румпельштильцхен привык. И почти не беспокоился, зная, что, какова бы ни была обида, пускай даже самая сильная, Бэйлфайр вернётся. Он всегда возвращается. А тогда, в тот запомнившийся надолго вечер поздней осени, взгляд сына полыхнул чем-то непривычным, неправильным... сердце Румпельштильцхена пропустило удар, когда его глаза встретились с глазами сына.
Бэй как будто бы ненавидел отца в это чудовищное мгновение. Как будто с невероятной жаждой мечтал избавиться от оков, опутавших его здесь, в родном доме, лишивших свободы. Как будто готов был сорваться сейчас с места, хлопнув дверью, и никогда больше не переступить порог дома. Никогда.
В тот вечер Румпельштильцхен впервые по-настоящему испугался, что Бэйлфайр оставит его.
Не будучи ещё могущественным магом, он, пожалуй, выплеснул бы своё смятение в слезах -а вероятней всего, пошёл бы напиваться в паршивую придорожную таверну. Только вот Тёмному Магу проливать слёзы не пристало, и уж тем более — забывать неприятности в бутылке алкоголя. Деревенские жители, оказавшиеся в тот вечер на улице, тысячу раз пожалели об этом — и в тысячу раз сильней возненавидели Румпельштильцхена, и прежде не внушающего ничего, кроме ненависти и страха. Страх. Вот какое унизительное чувство пряталось под горячей яростью — избавившись от неё, Румпельштильцхен не только не ощутил облегчения, но и обнажил его, этот разрывающий грудную клетку на части ужас. И никуда было не спрятаться от страха. Никак не прогнать от себя навязчивую мысль с привкусом горечи. Бэйлфайр уйдёт. Не выдержит, не сможет больше терпеть злодейств Румпельштильцхена, потеряет любимый образ отца за маской Тёмного Мага — и уйдёт. Навсегда.
Румпельштильцхен боялся заглянуть в будущее, потому что там, подобно дикому зверю, припавшему к земле, поджидала чудовищная картинка. Пустой дом. Тишина. Часы, считающие время. И он сам, забившийся в кресло у камина и напрасно, сам знает, что напрасно, ждущий, когда Бэйлфайр вернётся домой.
Никуда было не спрятаться Румпльштильцхену от страха, и он, этот отчаянный страх, который липнет к сердцу, не отступая, не отпуская, подбросил такое простое, такое правильное решение — ведь если не отпускать Бэйлфайра от себя ни на минуту, он и не сумеет уйти.
- Ты боишься! - будет потом выкрикивать справедливое обвинение в лицо Тёмному Магу сын. - Ты боишься, что я оставлю тебя, поэтому никуда не пускаешь!
И Румпельштильцхен будет полностью осознавать справедливость его слов — только вот каждый раз ставя между ними и собой защитную стену под названием «безопасность». Я хочу уберечь тебя, Бэй. Столько опасностей вокруг. Я всего лишь защищаю тебя от них, правда. И никто из них обоих не поверит этой беспомощной лжи. И Румпельштильцхену станет невыносимо больно смотреть в глаза Бэйлфайра, наполненные слезами обиды и вызова, и он, как последний трус, отвернётся, чтобы собственная вина не смотрела на него оттуда, из глаз сына. И ничего не изменится на следующий день, после упрёков и страшных ударов, которые наносят ему даже не слова Бэя — просто взгляд, непривычный, неправильный... Ничего не изменится — так же будет Румпельштильцхен отгонять прочь от Бэйлфайра любого человека, оказавшегося поблизости, так же будет выдумывать неубедительные предлоги, чтобы не пустить его на праздник, в лес, к соседям, никуда не пустить. Так же будет он просыпаться посреди ночи, продрогший несмотря на летнюю жару, с бешено рвущимся сердцем — и бежать в комнату сына со свечой, дрожащей в руке, а потом испускать вздох невыносимого облегчения; Бэйлфайр здесь; Бэйлфайр не ушёл.
И каждый раз, не избежав на секунду обвиняющего взгляда сына, Румпельштильцхен будет ловить там неправильное, непривычное чувство — готовность уйти. Уйти по-настоящему.
И каждый раз он будет убеждать самого себя, что такое невозможно, осознавая с почти абсолютной уверенностью — однажды, спустя, быть может, несколько недель, месяцев, лет его сын уйдёт.
И каждый раз он будет шептать в темноту безмолвного дома, обращаясь к спящему сыну. «Не уходи. Не оставляй меня. Пожалуйста, только не уходи!»