[city-of-stars]

Название: «Цель оправдывает средства»
Автор: Rainbow
Фэндом: Однажды в сказке
Персонажи: Румпельштильцхен, Бэйлфайр
Жанр: джен
Размер: мини
Статус: закончен

- Ты изменился, отец.
- Ну что ты, мой мальчик! Это неправда. Я по-прежнему...
- Нет. Ты стал другим. В тебе не осталось ни капли жалости — только жестокость, ты убиваешь, обманываешь, и виной этому... магия.
Бэйлфайр смотрит на Румпельштильцхена, насторожившись, и будто бы не хочет подойти слишком близко. Никто не приближается к Тёмному магу. Словно прокажённый, он заставляет людей спасаться от него бегством, посматривая исподлобья — впрочем, до чужаков Румпельштильцхену никакого дела нет, а вот сын... любимый, бесконечно дорогой сердцу сын... Румпельштильцхен не узнаёт его. Отказывается узнавать. Неужели навсегда в глазах Бэя поселилась эта настороженность с нотками страха... неужели Бэй будет, как и все остальные, бояться его?
Бэйлфайр не чувствует страха. Пока не чувствует. В голосе мальчика перемешались сожаление с непониманием, отчаянная жажда вернуть прежнего отца с отказом смириться, а кроме этих ослепительных чувств — Румпельштильцхен знает — в душу сына прокралась нотка холодного презрения. Бэйлфайр, быть может, непроизвольно сжимает пальцы в кулаки, и мышцы тела напрягаются, будто тетива в луке, которая готова вот-вот распрямиться. У сына нет больше доверия к отцу. И, кажется, он замер напротив него за столом, ожидая стремительного движения рук, сплетающих заклятье... Бэйлфайр выплёвывает последнее слово, как если бы оно вызывало неприятный, горчащий привкус на кончике языка. Магия. Бэй ненавидит магию.
Румпельштильцхен — колдун. Мастер обманчивых трюков, сладкой и притягательной лжи. Он способен обвести вокруг пальца любого глупца-человека. Представить в оболочке правды любую, даже самую неправдоподобную, выдумку. Только вот себя Тёмный маг обманывать не научился, только искусством притворяться перед собой не сумел овладеть. Он смотрит в глаза Бэйлфайра — вызов, боль и надежда сверкают в них, - и не может не понимать, что его сын на редкость проницателен для своего возраста... Бэй не ошибается, называя отца чудовищем. Румпельштильцхен и есть чудовище. Монстр. Давным-давно не имеющий права называть себя «человек».
- Почему? - почти шепчет Бэйлфайр, смаргивая слёзы, застывшие на ресницах. - Почему ты не можешь отказаться от этой магии? И мы бы зажили вместе, счастливо, как раньше... Почему, папа?
Румпельштильцхен и рад был бы объяснить всё сыну. Только вот не найти подходящих слов — и, впрочем, стоило лишь ему собраться с силами, Бэй уже отворачивается, уже уходит из дома в ночную темноту, чтобы там, подальше от Тёмного мага, выплакать сожаление о потерянном отце. И Румпельштильцхен не знает, что же собирался сейчас сказать. Разве поймёт Бэйлфайр, как сердце у него сжимается от приступа бешеной боли — это память снова подбросила картинку из прошлого; мокрая земля под коленями, издевательские смешки над головой — и слабость по всему телу, язык, будто прилипший к нёбу. Сколько их было, таких картинок. Румпельштильцхена оскорбляли, Румпельштильцхена обижали и заставляли вымаливать снисхождение — всегда находились люди, которые были куда сильней, храбрей и могущественней, чем он сам. Румпельштильцхен молчал. И вымаливал, и упрашивал, и простаивал на коленях, содрогаясь от колкого, мерзкого чувства своей беспомощности... ничтожности...
Солдат на дороге отнял у Румпельштильцхена достоинство. Капитан с пиратского корабля отнял у Румпельштильцхена жену.
Разве объяснишь Бэйлфайру, что больше всего на свете Румпельштильцхен боится и его тоже потерять?
«Почему, отец?». Почти умоляющий вопрос отражается от стен звонким эхом, хотя мальчик давно скрылся в темноте, оглушительно хлопнув створкой двери напоследок. Бэйлфайр не рассчитывал на ответ — считает, должно быть, что Румпельштильцхен насквозь пропитан жестокостью и жаждой убивать и вовсе не сожалеет о человеке, которым когда-то был. Как ему объяснишь... как заставишь его поверить, что Тёмный маг совсем не хочет быть Тёмным магом? И случаются моменты, когда вожделенная магия, бегущая по телу вместе с кровью, обжигает и мучает, будто сильнейший яд? Румпельштильцхен и счастлив бы избавиться от этого проклятия. Но, даже если бы существовала подобная возможность, у него — он нисколько не сомневается — не хватило бы сил. Слишком привык Румпельштильцхен к страху, от которого холодеют сердца всех, кто даже издалека видит великого и могущественного чародея; слишком острое наслаждение он испытывает, наблюдая, как унижаются перед ним те, кто прежде заставлял его самого ползать на коленях; слишком кружит голову могущество, такое восхитительное, пьяняще-неуязвимое; слишком великолепна и притягательна власть.
Бэйлфайр ничуть не ошибается, называя своего отца чудовищем. Магия любую душу без труда перекрасит в безжалостно-чёрный цвет. Румпельштильцхен оказался недостаточно силён, чтобы сопротивляться ей... и всё, что ему остаётся, глядя на дверь, захлопнувшуюся за сыном, - нашёптывать для самого себя успокоительную неправду, которая хотя бы на время позволяет успокоить отчаянный, рвущий на кровавые клочья вопль в голове. Я защищал тебя, Бэй. Я только хотел защитить тебя. Цель оправдывает средства.