Последний Дозор
— Откуда мне было знать, что вы на меня выйдете? — вопросом ответил вампир. — Я хотел отомстить Антону. А как может слабый вампир отомстить Высшему? Мне пришлось качаться. Он сам во всем виноват!
Я подумал, что это оправдание никогда не исчезнет из обихода. Не только сил Тьмы, а еще и самых обычных человеческих подонков.
Он сам во всем виноват! У него была квартира, машина и дорогой мобильный телефон, а у меня — три рубля, хронический алкоголизм и похмелье каждое утро. Потому я и ждал его в подворотне с кирпичом, гражданин начальник… У нее были длинные ноги, семнадцать лет и красивый парень, а у меня — импотенция, порнографический журнал под подушкой и рожа как у гориллы. Как я мог не накинуться на нее в подъезде, когда она вошла, напевая, с губами, горящими от поцелуев… У него была интересная работа, командировки по всему миру и хорошая репутация, а у меня — купленный диплом, мелкая должность под его началом и хроническая лень. Только поэтому я подстроил все так, чтобы его обвинили в растрате и выгнали из фирмы…
Они все одинаковы — что люди, что Иные, жаждущие славы, денег, крови, обнаружившие, что самый короткий путь — это всегда путь темный.
Им всегда кто-то мешает и всегда кто-то в чем-то виновен.
читать дальше
Но Великий всегда найдёт морально приемлемую форму для оправдания своего желания.
Даже Светлые иногда играют втёмную.
Иначе случится что-то страшное.
К примеру - восстанет из мёртвых Мерлин. И на помощь Ночному Дозору Эдинбурга, уже понесшему тяжёлые потери, придёт зеркальный маг. Тот, кто вопреки всему сохранит равновесие.
Фокусник Егор.
И это будет ослепительный миг его славы - прежде чем он сгинет, растворится в Сумраке, будет выброшен в ничто безжалостной волей изначальных Сил.
Нам же не привыкать использовать людей?
Томасу хочется сюда. Подальше от людей, жестоких и жадных. Подальше от человеческого зла и человеческого добра.
Мурат истаивал, растворялся в Сумраке. Куда быстрее, чем будет исчезать мёртвое тело Тимура. Светлому магу нужно обладать большим жизненным опытом, чтобы убедить себя в правомочности убийства четырёх людей. Я, наверное, смог бы удержаться. Мурат - нет.
Но Алишер меня не поймёт. Он настоящий дозорный. Он настоящий Светлый. А я пытаюсь понять даже Тёмных. Даже вампиров. Понять и простить, или хотя бы понять, или хотя бы простить. Последнее - труднее всего. Иногда простить - вообще труднее всего на свете.
Цель всегда одна и та же. Могущество. Сила. Власть. Можно говорить, что мы, Светлые, другие. Что нам не нужна власть ради власти, а только чтобы помочь людям. И это, наверное, правда. Вот только власть нам всё равно нужна. Каждому Иному знакомо это сладкое искушение, это восхитительное чувство собственного могущества: и вампиру, впивающемуся в девичье горло; и целителю, мановением руки спасающему умирающего ребёнка. Какая разница, для чего, - каждый найдёт, как употребить обретённое могущество.
- Тёмные получили по заслугам.
- Тебе их совсем не жаль? - спросил я.
- Они использую нашу жалость.
- Но если в нас не будет жалости, то чем мы будем отличаться от них?
- Цветом.
Да, возможно, зло не победишь злом. Но и добра одним лишь добром не прибавишь.