Название: "Жизнь, в которой есть ты"
Автор: Dreamless
Бета: Laliho
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Йору/Макото
Жанр: слэш, angst
Размер: миди
Статус: закончен
Саммари: Йору - заперт в круге "своих", изо всех сил цепляясь за жизнь; Макото - боится людей, не доверяет им после гибели младшей сестрёнки. Сумеют ли они бороться за свою любовь?
Размещение: с моей шапкой, с моего согласия
От автора: Мой первый ориджинал, поэтому критика категорически приветствуется.)
Глава 1
Глава 1
Йору
Не люблю осень. Мокро и сыро, от холодного ветра не спасает даже тёплое пальто, под ногами сплошные лужи, с неба падает мелкий дождь. И пускай улицы моего городка Никко пестрят яркими красками осенних листьев... Всё равно противно.
Я злился. Шёл по безлюдной улице, грея руки в карманах, и чертовски, до дрожи злился. В груди росло и нестерпимо давило на нервы раздражение. Ко всему: к холоду, к тому, что впереди ещё целый день в школе, к родителям, к одноклассникам... особенно к ним. Вот бы врезать кому-нибудь из них хорошенько...
Но нельзя. Не здесь, не в нашем классе. Сорвёшься вот так один раз - и навсегда выпадешь из круга «своих».
Тут действуют негласные, но давно всеми усвоенные правила. Увлекайся тем же, чем мы. Смейся, когда мы шутим. Поддерживай нас, если мы решаем набить кому-то морду. И главное – засунь подальше личное мнение и чувства. Всё просто. Выполняй правила - будь «своим».
Если я сорвусь на кого-то из моих одноклассников, немного мне останется минут тихой и спокойной жизни. Подкараулят где-нибудь на заднем дворе школы и…
Я встряхнул головой, прогоняя пугающие мысли. Страшно, как страшно… Не понаслышке я знаю, на что способны мои одноклассники.
Против моей воли в голову назойливо скользнуло старое, но так и не забытое воспоминание.
…Два года назад мы перешли в эту школу. Я и Киёши - мой самый лучший друг. Поначалу мы учились в разных школах, но потом нашим родителям стукнуло в голову переехать, и невероятным поворотом судьбы - в соседние дома. Так мы с Киёши и оказались в одном классе.
На первый взгляд, новый класс ничем не отличался от других. Двадцать восемь обычных четырнадцатилетних подростков, обычные учителя, обычные предметы… Лишь спустя пару дней мы узнали, что скрывается за этой серой неприметной маской.
О нет, наш класс был отнюдь не таким, как сотни других. Пожалуй, наоборот, он - единственный в своём роде, уникальный. Такого я не встречал ещё нигде.
«Свои» и чужие. «Своих» - подавляющая часть класса, разделённая на две половины- «хозяева» и «игрушки». Среди «хозяев» главный – Хидеки, широкоплечий верзила, уже одним своим видом заставляющий дрожать от ужаса. Именно он и несколько его дружков начали формировать вокруг себя стадо. Именно они и стали «хозяевами». «Хозяева» отдают приказы, «игрушки» же - послушно их исполняют. Кукловоды и марионетки без чувств и мнения. Все они вместе - «свои», единая масса, стадо, одинаковые. Во всём.
Были и смельчаки - немного, всего пара-тройка человек. Их возмущало, злило стадное чувство, приказы и подчинение, они пытались с этим бороться - жаловались учителям, директору, родителям, отказывались следовать правилам… Их называли «чужими».
С чужаками разбирались быстро – затаскивали после уроков в туалет, в раздевалку или в пустую подворотню и… «Чужих» становилось всё меньше. Вскоре их не осталось совсем: не выдерживая, они уходили из нашей школы.
На второй день к нам с Киёши подошёл Хидеки.
-Вы же не глупые, ребята, всё видите и понимаете. Выбор за вами.
Сказал это с мерзкой усмешкой на губах и ушёл. «Выбор за вами». Мы действительно не глупы, мы поняли, что это значит. Стать «игрушками», исполнять приказы, быть «своими» А иначе…не поздоровится. Я усвоил этот урок.
Я. Но не Киёши. Он не смирился с правилами и стал «чужим». Я не раз пытался втолковать ему, что будет только хуже, что его изобьют, как поступали со многими «чужими»… Но впервые за всё время нашей дружбы лучший друг не слушал меня. Не понимал, отказывался понимать. Помню… помню его последние слова, сказанные мне с яростью и гневом. «Как ты можешь всё это терпеть?! Неужели у тебя нет гордости, Йору?! Как хочешь, но я не позволю так обращаться со мной. Я ошибался в тебе, Йору. Думал, ты сильный человек…А ты просто трус». Боль и тоска звучали тогда в его голосе наравне со злостью…
Он был храбрым, мой лучший друг Киёши… Храбрость погубила его. На следующий день он подошёл к Хидеки и, дерзко глядя в глаза, высказал всё.
После тех слов Киёши отказывался даже разговаривать со мной, поэтому домой мы впервые шли порознь - он впереди, а я следом, чуть отстав. Это всё потому, что нам в одну сторону, убеждал я себя, а на самом деле… На самом деле я хотел помириться. Не знал, как, но ссора с Киёши оставила в душе горькое, тоскливое чувство. Ведь он мой лучший друг…
Я лихорадочно думал, как бы помириться с ним, и потому не заметил Хидеки и его дружков, возникших внезапно перед нами. Мой друг от неожиданности застыл на месте, а я мгновенно юркнул за широкий ствол ближайшего дерева, затаив дыхание. В груди медленно начал зарождаться страх.
- Что Вам нужно?..- спросил с вызовом Киёши, скрывая в голосе дрожь.
- А то ты не знаешь, - хмыкнул Хидеки. - Ты же не думаешь, что мы позволим какому-то чужаку нарушать наши правила?
- Да плевал я на вас и ваши правила!- выкрикнул Киёши яростно. – Я вам подчиняться не собираюсь!
- Ты должен быть таким же, как все. Смирись, тебе же будет проще.
- Нет! Ни за что!
Похоже, Хидеки и компании это надоело. Резкий удар сбил Киёши на землю, а за ним второй, третий, четвёртый… Удары сыпались на него со всех сторон…
Липкое, холодное чувство страха разливалось внутри меня, сердце бешено колотилось о рёбра. Меня не замечали, может, я смог бы позвать на помощь? Но, затравленно оглянувшись, я понял, что бесполезно. Пустой двор в кольце низких домов, почти заброшенный, люди здесь проходили крайне редко. Никто не поможет Киёши. Кроме меня.
Мой друг несколько раз пытался встать, пытался отражать атаки, но противников было слишком много… Вскоре он затих, только лишь голову закрыл руками. И ни крика, ни стона не слетело с его губ.
Ну же…Сделай что-нибудь, Йору… Они ведь убьют его…
Я на шаг выступил из своего укрытия - и тут же все взгляды обратились ко мне. Пустые и холодные. Одинаковые. Нет, никто не произнёс ни слова. Но их глаза… «Ты понял, что бывает с «чужими»? Хочешь разделить судьбу своего друга?»
Нет! Нет, не хочу! Я упал тогда на колени, закрыв лицо руками, не в силах посмотреть на Киёши. А когда посмотрел… Тиски боли и страха сжали сердце. Киёши, сильный и дерзкий Киёши, лежал сейчас на земле, словно побитый котёнок, беспомощный, жалкий и, казалось, на нём не было ни единого живого места… Хидеки махнул рукой своим друзьям, и они зашагали прочь. Прошли мимо меня. А я всё смотрел и смотрел на друга, скованный ужасом…
-Ты идёшь?- бросил Хидеки, ставя передо мной выбор. И я выбрал, я решил: поднявшись с земли, пошёл вслед за ними, ни разу не оглянувшись назад.
В голове билась лишь одна мысль: «Нет… Этого не может быть…не может быть…» Я, как наяву, видел ясную улыбку Киёши и не мог поверить, что мой друг…мёртв.
Предателем я ощутил себя позже, когда узнал, что Киёши погиб. Об этом мне на следующий день сообщила его мать. «Бедняжка… - срывающимся голосом говорила она в телефонную трубку. - А ведь если бы кто-то оказался рядом… Вызвал скорую… Его ещё можно было бы спасти…» Будто специально.
Да, я бросил Киёши, сбежал, струсил. Предал.
Но я… я хочу жить. Дышать, видеть, слышать, чувствовать, а не лежать на промёрзлой земле в луже крови. И если ради этого нужно терпеть унижения, даже если нужно предать друга, я…согласен. Потому что я чертовски хочу жить.
Я остановился посреди улицы и сделал несколько глубоких вдохов. Два года прошло... Пора наконец забыть... Забыть... Киёши...
В школе я появился уже весёлым, таким, каким все привыкли меня видеть. Возле нашего кабинета стояли Аюми и Рико, болтая о чём-то - проходя мимо, я приветливо улыбнулся им. Девчонки ласково улыбнулись в ответ и вернулись к прерванному разговору. Йоширо, Таки и Рей, едва я вошёл в класс, пожали мне руки, начали что-то говорить, я терпеливо слушал, изредка поддакивая и согласно кивая. Вот так - дежурные улыбки, притворство, будто я действительно хорошо отношусь ко всем этим людям, а не мечтаю растерзать, будто и правда дружба, а не ненависть…Игра, игра, игра.
Раздражение всё больше нарастало в груди. И я почувствовал, потаёнными уголками души почувствовал, что скоро - предел. Наступит тот момент, когда я уже не смогу сдерживаться и определённо на кого-нибудь наору. Только вот - на кого?
Отделавшись наконец от парней, я зашагал к последней в крайнем ряду у окна парте - мне необходимо сейчас побыть одному, успокоиться, привести в порядок мысли. Последняя парта для этого - самое лучшее место. Здесь никто не станет трогать меня.
И вдруг я увидел - Макото сидит за этой самой партой, задумчиво глядя в окно.
Отлично, вот и повод сорваться.
Я подлетел к парте и резко толкнул Макото в плечо - он вздрогнул и испуганно обернулся на удар.
-Эй, с какой радости ты занял моё место?! Совсем офигел?! А ну вали отсюда по-хорошему, придурок!
Для наглядного подтверждения своих слов я кулаком заехал Макото по уху - не слишком сильно, но, думаю, ощутимо. Макото ничего не сказал в ответ, только отчаянно прижал к больному уху ладонь и, быстро подхватив свои вещи, юркнул за другую парту. Я успел лишь услышать его сдавленный всхлип и заметить слёзы на покрасневших глазах.
Вот, теперь лучше.
Сорвался - и сладкое облегчение воцарилось в моей измученной душе. Ох, как кстати подвернулся Макото, прям спасибо ему от всей души! Оглянувшись, я увидел одобрительные взгляды одноклассников - накричать на Макото, обидеть его или тем более ударить считалось у нас почётным. Отлично, ещё один плюсик мне в глазах других.
Махнув им рукой - мол, всё это пустяки, я даже не старался - я уселся за парту, вновь готовый к новым свершениям.
Только на уроке, когда возле доски учительница вдохновенно рассказывала нам о грамматике английского языка, я мельком глянул на Макото, съежившегося за последней партой. Лучше бы не смотрел. Он низко склонил голову, и упавшие прядки волос полностью скрывали его лицо, но я все же понял - Макото плачет. По мелко вздрагивающим плечам, по слезинкам, падавшим на парту. Странная боль резко кольнула сердце. Пожалеть его, что ли?.. Подойти после урока и извиниться… Нет! Я мгновенно отвернулся и до конца урока ни разу не взглянул на этого мальчишку.
Нет. Я не могу подойти и попросить прощения. Не могу, потому что это выходит за рамки правил «своих». Да одноклассники убьют меня на месте за такое. Зря я, что ли, целых два года зарабатывал себе репутацию «своего»? Нет уж.
Я не смог бы объяснить, да и сам не понимал, почему вся моя ярость вылилась на Макото. Ведь он меньше всех прочих был виноват… Просто он всегда был таким, единственным, кто выделялся из нашего стада. Не такой как все, даже не «чужой»…
Он появился в классе год назад - и сразу отделился от всех. Нет, Макото не стал «чужим» - он был другим. Совсем другим. Не возмущался правилам, не бунтовал, не пытался кому-либо жаловаться, как прочие «чужие» … Он просто молчал. Всегда молчал. Только отвечая на вопросы учителей, подавал голос - тихий, слабенький, чуть дрожащий голос. Иногда мне казалось, что Макото живёт в собственном маленьком мире - этот отрешённый, полный печали взгляд, низко опущенная голова… О нём никто ничего не знал. Только имя. В звуке этого имени да в строке классного журнала он и существовал. Иногда появлялся на время, когда нужно было сорвать гнев или развлечься, если скучно. Потом о нём снова все забывали.
И именно потому, что он был другим, все его возненавидели. Но просто избить в туалете - нет, это банально, это для «чужих» А Макото решили травить медленно, постепенно, всё больше загоняя в угол… Именно поэтому я и сорвался на него - ведь он ничего не скажет в ответ, а одноклассники только похвалят меня за это…
Порой я чувствовал жалость. Сострадание. Хотелось подойти и просто обнять этого чужого всем мальчишку, который был так похож на меня четыре года назад… Но я подавлял в себе эти глупые чувства. Нет, Йору, не смей. Ненавидеть Макото - одно из правил. А ты «свой», ты не должен нарушать правила.
Макото
Наверное, тот день я не забуду никогда. Именно тогда моя жизнь перевернулась с ног на голову, став кошмаром.
Я помню, что было тепло. Пусть зима, пусть пушистые сугробы - а солнце светило совсем по-весеннему, мягко лаская щёки тёплым светом. Мы с Йоко возвращаемся из школы домой, жмурясь от ярко палящих лучей. Дорога, по которой мы идём, вдали от беспорядка и суеты шумного Токио, лишь мягкая тишина и покой... Внезапно сестрёнка вырывает у меня из руки свою ладошку и бросается прочь.
-Стой! Меня подожди, Йоко!- я бегу за ней, смеюсь, пытаюсь догнать, но сестра уже далеко впереди и тоже смеётся, звонко, искренне, как умеет только она одна…
Я наконец догоняю Йоко, налетаю со спины, и пёстрым клубком мы падаем в сугроб. И снова смеёмся - среди холодного снега, который уже забивается под воротник и тает, сбегая по шее холодными ручейками.
Внезапно, поддавшись странному порыву, заключаю Йоко в объятия.
-Ты чего? - с удивлением спрашивает она.
-Ничего… - смущённо отвечаю я. - Просто…я…Очень сильно тебя люблю …
-И я тоже тебя люблю, братишка!- кричит Йоко, крепко прижимаясь ко мне.
Так мы лежим долго - может, час, может, минуту - но мне хорошо и тепло рядом с сестрёнкой. Даже здесь, на зимней улице в сугробе. Мелькает мысль: «Наверное, мы выглядим на редкость глупо…», но я тут же отметаю её. Не всё ли равно? Йоко рядом, и я счастлив.
Так наивно, так по - детски счастлив.
Сестрёнка согревает мою жизнь с того самого дня, когда я впервые увидел её в больнице на руках у матери. Семилетний мальчишка, я с удивлением понял, что для счастья многого не нужно. Только глаза любимого человека. Его улыбка. Его голос. Йоко стала моим маленьким счастьем.
-Веселитесь?- слышу знакомый голос где-то сверху.
Резко вскидываю голову и вижу их - моих одноклассников.
Морио, Мамору, Кацуо, Мики, Хикару… Смотрю на парней, с которыми проучился вместе девять лет, и не узнаю. Откуда взялась эта злоба? Эта ненависть в голосе? Этот дикий огонёк в глазах?.. Именно от их тяжёлых взглядов мне становится по-настоящему страшно.
- Привет, ребята… - робко говорю я.
- Здравствуй, здравствуй,- усмехается Мики.- Весело вам, как погляжу. А нам вот скучно. Не развеселите?
Что-то не так… Беда… Сознание отчаянно подаёт тревожные сигналы. Бежать, бежать, бежать без оглядки… Но страх - парализует, сковывает мышцы, лишает воли и рассудка. Я, как дурак, продолжаю сидеть в сугробе, глядя на одноклассников, и только пальцы отчаянно сжимают руку сестрёнки.
А парни - стоят и молча ухмыляются, недобро, с азартом и фанатичным блеском глаз…
-Что вам нужно?! - голос дрожит. Вскакиваю с земли, дёргая за собой сестрёнку. А они видят мой страх и смеются, наслаждаются моим ужасом.
Бежать, бежать…
-Развеселите нас,- говорит Мики и вдруг резко хватает за руку Йоко, а меня швыряет на землю Мамору.
Больно. Боль от удара затуманивает сознание, сдавливает лёгкие, и мне не продохнуть… Но страх за Йоко - сильнее. Сквозь муть в глазах пытаюсь вскочить на ноги, падаю, снова вскакиваю и бросаюсь к сестрёнке... Чудом прорвавшись сквозь парней, окруживших её, падаю на колени и крепко-крепко обнимаю Йоко, как никогда ещё не обнимал. Прижимаю к груди, чувствуя, как её сердечко испуганно мечется рядом с моим. Йоко льнёт ко мне, обхватывает ручонками, ища защиты, и плачет, плачет…
-Не бойся…Не бойся, Йоко… - исступлённо повторяю я. - Я защищу тебя, я смогу, я всегда буду рядом, слышишь?! Я смогу!
И на миг, на короткий мимолётный миг страх, что любимую сестрёнку у меня отнимут, исчезает. Всё будет хорошо, опасность позади, ведь мы вместе…Но меня отрывают от сестрёнки. Я кричу, в отчаянии силюсь удержать её пальцы - однако Мамору сильнее. И я снова оказываюсь на землю.
-Заглохни уже, щенок, - бросает он сквозь зубы и для верности бьёт меня ногой в живот.
Всё. Воздух разом выходит из лёгких, серая пелена застилает глаза, и я могу лишь лежать, скорчившись, на снегу и смотреть. Как одноклассники избивают мою сестру. Маленькую, крошечную, сжавшуюся в комок, совсем беззащитную…
Внутри что-то обрывается в тот миг, когда Мики вытаскивает нож.
Серебристой вспышкой прочерчивает воздух сталь и…крик. Разбивающий на осколки тишину.
-Макото!!!
Снова тишина.
Слышу, как с моих губ срывается хриплый шёпот, лишь один отчаянный вопрос.
-За что?.. За что?..
-Нам просто было скучно, –усмехается Мики, вытирая нож о штанину.- Ну, бывай, дружок. Спасибо, что развеселил.
И Мики неспешно уходит прочь в компании своих друзей.
А я делаю несколько быстрых вздохов, жадно глотая воздух. Затем, подтягиваясь на руках, ползу по снегу к сестрёнке.
Йоко мертва - я знаю это, даже не взглянув на неё. А взглянув, чувствую, как замирает в груди сердце. Лицо Йоко - неестественно бледное, и только синяки с кровоподтёками пугающе выделяются на коже…Кровь медленно расползается по снегу, но начинается метель, и белоснежные хлопья заметают алое пятно.
А я всё сижу и смотрю в широко распахнутые глаза сестрёнки, будто надеясь разглядеть там искорку жизни.
Не знаю, сколько я сижу вот так - время застывает. Но наконец я поднимаю голову и неотрывно смотрю в тёмное небо.
«Я защищу тебя, я смогу, я всегда буду рядом, слышишь?! Я смогу!»
Нет, Макото. Ты струсил, ты не смог, не смог защитить её. Свою душу, свой воздух, свою жизнь…
Чувствую, как холодная капля скользит вниз по щеке.
Кровь? Снег?
Нет.
Слёзы.
Я плачу.
Что было дальше, я помню смутно. Я добрался до дома. Мать была напугана, эxом в ушаx отдавались бесчисленные телефонные звонки, «Бедная девочка…Ей было всего семь лет…» Похороны, голоса, голоса… Ничего не помню. Не помню даже, как мы переезжали - из шумного Токио в маленький Никко. Последним ощущением осталась боль, глубокая, рвущая сердце на части, уничтожающая все прочие чувства, подчиняющая себе… Такая боль не проходит со временем.
Год. Уже год прошёл с того дня, а я помню… Сегодня в школе сидел, как обычно, за последней партой, и вспоминал сестрёнку. Потому и не заметил, как подошёл этот мальчишка… Я не знал его имени, да и не нужно - все они здесь одинаковые. Мальчишка ударил меня. Накричал. В его глазах сверкал такой гнев, такая ярость, будто я что-то сделал ему, чем-то обидел… Почему? Почему люди так жестоки?..
Я хотел сбежать от них, потому и уговорил маму переехать, я надеялся забыть прошлое, надеялся, что здесь моя жизнь изменится к лучшему…
Но ошибся.
Я юркнул за другую парту, освободив злому мальчишке «его» место, но уже не мог сдержать слёз. Я терпел, честно терпел, когда шёл утром в школу, сотни раз мысленно повторял себе: «Я не заплачу, не заплачу, они не увидят моих слёз, не увидят…»… Но я не выдержал. Уронил голову на парту и плакал до конца урока, неслышно, сдерживая всхлипы и глотая солёные капли. Подняв один раз голову, я заметил на себе взгляд того мальчишки – пристальный, изучающий взгляд… Кажется, в нём мелькнуло сочувствие. Сочувствие? Глупости. Люди…Такие жестокие существа…Они не умеют сострадать. Люди настолько бездушны, что от скуки могут убить маленькую беззащитную девочку. Они везде одинаковые. Они всегда причиняют только боль.
Ненавижу. Как я их ненавижу.
Как же я их боюсь…
Глава 2
Глава 2
Йору
Я с нетерпением поглядывал на часы, умоляя звонок поскорее прозвенеть. Но стрелки будто нарочно не желали двигаться с места, и я, обречённо вздохнув, уставился в окно, чтобы хоть как-то себя развлечь.
На ясно-голубом шёлке неба блестело солнце - лучи путались в пёстрой осенней листве, заставляя каждый лист гореть ещё ярче. Свет проникал сквозь стекло в класс, слепя глаза и рассыпаясь по партам сверкающими бликами. В этом году выдалась на редкость тёплая осень, в школе сидеть не хотелось вовсе - нестерпимо тянуло на улицу, в объятия ласкового солнца, свежего воздуха и пряного запаха опавшей листвы. Урок был невыносимо скучным – математика, к тому же последним, и в голове билась лишь одна мысль: «Поскорей бы он закончился… Поскорей бы уйти отсюда, поскорей бы на улицу, гулять с Мизуки…» На душе сразу потеплело, как и всегда при мысли о любимой.
С Мизуки мы познакомились в тяжёлое для меня время. Как и сейчас, тогда была осень, только более холодная, с ветрами, пронизывающими насквозь, и моросящими дождями - под стать моему настроению. С гибели Киёши прошёл год - бессмысленный, пустой год, полный ночных кошмаров, притворства, страха и борьбы за жизнь. В тот день я в одиночестве сидел на качелях в школьном дворе – уроки давно закончились, все разошлись, и только ветер гонял листья по промёрзлой земле. Я крепко сжимал пальцами холодное железо качелей и думал, что больше так не могу. Что нет моих сил всё это выдержать, что надоели маски, что я так устал жить среди этих людей, которых боюсь и ненавижу…
-Эй, ты чего сидишь здесь один?
Звонкий голосок ворвался в мои мрачные мысли неожиданно, словно стрела, пущенная из лука. Я поднял голову и встретился взглядом с девчонкой - на вид чуть младше меня, с коротко остриженными волосами, глазами, в которых горел огонёк веселья, и лучезарной улыбкой. Она улыбалась мне, хотя совсем не знала, и, кажется, я полюбил её сразу, в это самое мгновение.
Мизуки Сато - это имя стало для меня всем миром. С того дня мы всё время проводили вместе - гуляли после школы, ходили в кафе и в кино, любовались заходом солнца, а иногда просто сидели на скамейке в парке, держась за руки.
Острое, удивительно яркое и светлое чувство счастья. Просто счастья быть рядом с любимым человеком. Я берёг Мизуки, как самое ценное на свете сокровище, делал для неё всё. Я знал, что своими жалобами и слезами быстро надоем ей - и потому держал свои чувства под замком, притворяясь весёлым. Лишь бы она, моя любимая, была счастлива.
Своей удивительной способностью во всём находить хорошее, своей неугасающей энергией Мизуки поддерживала во мне силы, желание жить. И я жил- с ней, для неё, ради неё.
Переливчатой трелью разлетелся по школьным коридорам звонок. Зашумели стулья, загудели голоса - но я уже вылетел из кабинета, на ходу застёгивая сумку. Расталкивая других учеников, я бежал, скорей, скорей, к качелям на школьном дворе - тем самым, возле которых мы с Мизуки встретились впервые, на постоянное место наших встреч.
Когда я, запыхавшись, добрался до условленного места - Мизуки уже ждала меня там. Чувствуя, как на губах невольно расцветает счастливая улыбка, я осторожно подкрался к возлюбленной сзади и нежно обнял за плечи. Мизуки вздрогнула, обернулась, но…Что-то было не так. Она не улыбалась мне искренне и светло, как обычно, не бросилась обнимать, её глаза были непривычно холодными, будто металл…
-Мизуки, ты не рада меня видеть? – тихо спросил я.
-Нам надо поговорить,- вместо ответа бросила она.
Что-то неладно. С тяжёлым предчувствием беды я опустился на качели.
-В чём дело, родная?
- Нам не стоит больше встречаться, Йору.
Удар. Резкий, беспощадный удар в сердце стальным кинжалом. Мне даже показалось - нет, безумно хотелось верить - что я ослышался.
-Что?..
-Что слышал,- огрызнулась Мизуки.
-Но…почему? Почему, Мизуки?
-Что ты заладил «почему, почему»?- начала выходить из себя она. – Я люблю другого, ясно тебе? Ты мне больше не интересен. Всё кончено.
-Почему?.. Мы ведь…были счастливы вместе…- я отчаянно ловил те нити, что на протяжении целого года связывали меня и Мизуки. Я не могу, отпустить её, не могу потерять…
- Да ты надоел мне, Йору. Наскучил. Я устала от тебя.
Сказав это резко, Мизуки скрестила руки на груди, будто ждала от меня чего-то. А я смог только хрипло выдавить:
-Кто он?
-Такуми, - коротко ответила она и, передёрнув плечами, зашагала прочь.
Минута. Другая. Час, вечность… Сколько времени прошло? Я не знал, а всё продолжал сидеть на качелях, глядя в одну точку и слушая шелест ветра в кронах деревьев. Наконец поднялся и медленно пошёл в сторону школы.
Домой идти не хотелось совершенно, и погода перестала казаться такой радужной, только раздражала, злила ещё больше. В школе же сейчас пусто: все уже разошлись по домам. А мне отчаянно необходимо побыть в одиночестве, подумать…
Серое здание встретила меня прохладой и звенящей тишиной пустых коридоров. Я бездумно слонялся несколько минут по лестницам и пролётам, пока не набрёл на какой-то кабинет - по непонятной причине он был открыт. Я незаметно юркнул туда, прикрыл за собой дверь и внезапно ощутил в теле тяжёлую, невыносимую усталость. Чувствуя, что не смогу больше сделать ни шагу, я рухнул на пол возле первой попавшейся парты, откинул голову назад и заплакал.
Просто не было сил терпеть. Просто боль так скручивала всё внутри, что хотелось выть от отчаяния и крушить вокруг себя всё. Странно... Смешно и глупо…Я не плакал уже два года. С того самого дня, как погиб Киёши. Всё это время я твердил себе, что должен быть сильным, держать эмоции под замком, только бы не нарушить правила «своих», а когда появилась Мизуки… Эти чувства усилились. Я делал всё возможное, только бы удержать в руках этого ангела, это счастье, всю любовь и всю заботу дарил возлюбленной, забывая о себе… а она бросила меня ради какого-то Такуми.
Какая теперь, к чёрту, сила, какие «свои», какие маски?
Я плакал, молча глотая слёзы, уткнувшись лицом в колени, до боли сжимая пальцы в кулаки. Горькое, безграничное отчаяние, казалось, сейчас оно попросту разорвёт меня изнутри… Почему, почему?! Почему ты, проклятая судьба, во второй раз отнимаешь у меня дорогого человека? За что?!
- Ты плачешь?.. - внезапно раздаётся тихий голос из полумрака.
Макото
Звонок переливчатой трелью возвестил об окончании занятий. Вокруг зашумели стулья, зазвенели смех и голоса… Меня привычно не замечали, и я молча скорчился за последней партой, глядя в пол, терпеливо дожидаясь, пока все разойдутся. И только когда класс покинул последний человек, я осторожно поднялся, взял сумку и выглянул за дверь. Пусто. Облегчённо вздохнув, я медленно зашагал по коридору - но не к раздевалкам, куда шли все, а прочь, прочь, вглубь школы, подальше от суетливой толпы и страха.
Я забился в какой-то угол и стоял, крепко обхватив себя руками и старательно глядя в окно, вздрагивая каждый раз, когда мимо меня кто-нибудь проходил. Некоторые бросали на меня удивлённые взгляды, но большинство просто не обращало внимания: что ж, за год я научился быть незаметным. Страх скручивал всё внутри обжигающим холодом, в душе разрасталась паника… Нет, не трогайте меня… Уходите прочь…
Только когда всё стихло и вокруг не осталось ни души, я облегчённо выдохнул и, покинув своё укрытие, принялся бесцельно бродить по пустым коридорам. Мельком взглянув в окно, я отметил, что погода сегодня на удивление ясная – солнце лучится в голубых небесах, играя на пёстрой листве, и на улицу ребята выходят без курток. Я замер возле одного из окон и с тоской наблюдал за учениками, рассыпавшимися по школьному двору. Даже до третьего этажа долетали их весёлые голоса и звонкий смех.
Им хорошо, им весело, они счастливы… Скоро они все пойдут домой, где их ждут любящие родители и горячий обед, забота и ласка, родной уют… Я встряхнул головой, прогоняя непрошеные мысли, и побрёл дальше по пустому коридору.
Для меня мой дом перестал быть родным год назад. Я упросил маму переехать из огромного, шумного Токио в маленький и спокойный Никко : слишком многое напоминало мне о сестрёнке, слишком много мест, где мы гуляли вместе, где смеялись и были счастливы… Мама не возражала. Но после переезда… с ней что-то случилось. Помню первый день на новом месте. Проснувшись ранним утром, я отправился на кухню – и увидел там маму.
- Доброе утро, мам! - сказал я ей. А она молчала. Молчала и смотрела на меня долгим, тяжёлым, совершенно чужим взглядом.
- Это твоя вина, - наконец сказала она.- Это ты виноват в смерти Йоко. Это ты позволил ей умереть.
Я отказывался верить своим ушам.
- Что ты такое говоришь, мам?- со слезами в голосе сказал я тогда, крепко прижавшись к ней, но она резко оттолкнула меня и не слушала больше моих слов, только повторяла, как заведённая:
-Это твоя вина, твоя вина, твоя вина…
С тех пор мама забыла, что когда-то у неё был сын. Она перестала разговаривать со мной, вообще замечать, будто меня и не существовало… Лишь один раз в день она вспоминала обо мне - для того, чтобы, неотрывно глядя в глаза, раз за разом повторять эти слова…
-Это ты виноват в смерти Йоко. Это ты позволил ей погибнуть.
От прежней любящей, заботливой и доброй мамы не осталось ничего. Порой я видел по ночам, подкравшись к двери её спальни, как она плачет – тихо, неслышно, прижимая к груди бумажный прямоугольник. Фотографию Йоко. В такие минуты мне безумно, до боли хотелось распахнуть дверь, броситься к маме и, обняв её, сказать всё, что я так долго держал в себе. «Не плачь, мамочка…- сказал бы я ей. – Мне тоже больно, мне тоже не хватает Йоко… Но мы вместе и мы справимся, правда?»
Этим словам навсегда суждено остаться лишь в моих мыслях. Потому что мама ненавидит меня за гибель Йоко, за то, что я вернулся в тот день домой, а моя маленькая сестрёнка - нет. Мы не вместе, мы не сможем пережить потерю. Ведь теперь мы чужие.
Я тяжело вздохнул. Посижу ещё немного в школе… Только бы оттянуть момент возвращения домой. Не хочу, боюсь её видеть. Не хочу, боюсь слышать эти ужасные слова.
«Это твоя вина».
За год мама успела убедить меня в том, что это действительно так.
Я шёл по коридору второго этажа, как вдруг заметил чуть приоткрытую дверь одного из кабинетов. Странно, вроде бы после окончания уроков учителя всегда запирают классы… Я зашёл в кабинет, осмотрелся, но ничего толком не увидел - свет был потушен, погружая класс в мрачный полумрак. Наощупь пробравшись в самый конец помещения, к последней парте, я опустился на стул и устремил неотрывный взгляд в столешницу…
Раздался чуть слышный скрип. Я резко поднял голову и в тонкой полосе света из коридора увидел… того самого мальчишку, который вчера накричал на меня и ударил. Что ему нужно? Снова пришёл издеваться надо мной?!
Мальчишка, как подкошенный, рухнул у самых дверей и закрыл голову руками. А я почувствовал, как дикий, животный страх снова сжимает всё внутри…
Нет… Не трогай… Оставь меня в покое… Оставь…
Дверь мальчишка за собой захлопнул, в классе темно, да и голову он не поднимает- может, я сумею тихонько уйти? Только бы он не трогал меня… Только бы не кричал… Я осторожно, стараясь ненароком не задеть парту и не скрипнуть стулом, поднялся, сделал шаг вперёд. Ещё шаг. Медленно, неслышно я обошёл ряды парт и оказался практически за спиной мальчишки. Ещё пару шагов - и я смогу выскользнуть за дверь и убежать отсюда.
Не трогай меня…
Ещё шаг… Я внезапно замер.
Всхлипы. Тонкие, сдавленные всхлипы. Он… плачет?.. Неужели мальчишка, который так злился на меня вчера, жестокий, равнодушный, как и все другие люди, может…плакать?
Жалость кольнула сердце ледяной иголкой. Может, у него что-то случилось, и ему сейчас нужна помощь, поддержка, понимание? Я собрал все силы, прогоняя страх, и тихо спросил:
-Ты плачешь?..
Мальчишка вздрогнул, обернулся, в глазах его блестели слёзы.
- Что тебе нужно?! - резко выкрикнул он.
- Что-то случилось? Почему ты плачешь?
- Да, случилось! Девушка меня бросила, ясно тебе?!- яростно, с гневом.
Я опустил голову, чувствуя, как к горлу подкатывают слёзы, а сердце сжимает боль – не моя боль, а этого незнакомого мальчишки.
-Терять всегда больно… Я знаю… - тихо, почти шёпотом сказал я.
Йору
Мне хотелось убить его на месте. Растерзать на части. Этого наглеца, который посмел увидеть мою слабость, мои слёзы! Ещё и спросил так заботливо: «Что-то случилось?» Что ему нужно, зачем он лезет?! Сидел бы себе тихо, как всегда, и не высовывался. Ненавижу!
- Да, случилось! Девушка меня бросила, ясно тебе?!
- Терять всегда больно… Я знаю…
Голос Макото вдруг стал тише, почти перешёл на шёпот, а глаза… Мне кажется, или в них действительно блеснули слёзы?
Я не успел ещё оправиться от удивления, как Макото подошёл ко мне, опустился рядом на колени и обнял. Просто обнял и сказал срывающимся шёпотом:
- Это больно…Да… Но не плачь… Не плачь, слышишь?.. Расскажи мне всё, что тебя мучает… Станет легче…
И я растерял всю свою злость. Ярость, гнев, ненависть… Всё разом угасло, оставив лишь рвущую сердце боль и слёзы. Я плакал, вцепившись дрожащими пальцами в клетчатую рубашку Макото, и говорил… Я рассказал ему всё. Как Мизуки оказалась рядом в очень тяжёлый для меня момент, как я с первого взгляда полюбил её, как делал всё, чтобы она была счастлива… И как она бросила меня ради какого-то Такуми.
-Теперь у меня никого нет, понимаешь?.. Никого…
Макото не говорил ни слова, не перебивал меня - лишь робко, ласково гладил по голове. И я понял, как всё это время мне не хватало… Простого человеческого понимания. Как же хотел я сорвать ко всем чертям эти маски и просто быть самим собой!
Через несколько минут я успокоился, и только плечи ещё дрожали от сдавленных всхлипов. Я почувствовал, что краснею. Ведь Макото видел мои слёзы… Мелькнула мысль оттолкнуть его и убежать прочь, но вместо этого я улыбнулся.
-Пойдём… погуляем?
Некоторое время Макото молчал, пожалуй, даже слишком долго - будто принимая очень трудное решение. Но наконец он негромко ответил:
-Пойдём.
старый оридж. первый оридж. стыыыыдно...
Название: "Жизнь, в которой есть ты"
Автор: Dreamless
Бета: Laliho
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Йору/Макото
Жанр: слэш, angst
Размер: миди
Статус: закончен
Саммари: Йору - заперт в круге "своих", изо всех сил цепляясь за жизнь; Макото - боится людей, не доверяет им после гибели младшей сестрёнки. Сумеют ли они бороться за свою любовь?
Размещение: с моей шапкой, с моего согласия
От автора: Мой первый ориджинал, поэтому критика категорически приветствуется.)
Глава 1
Глава 2
Автор: Dreamless
Бета: Laliho
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Йору/Макото
Жанр: слэш, angst
Размер: миди
Статус: закончен
Саммари: Йору - заперт в круге "своих", изо всех сил цепляясь за жизнь; Макото - боится людей, не доверяет им после гибели младшей сестрёнки. Сумеют ли они бороться за свою любовь?
Размещение: с моей шапкой, с моего согласия
От автора: Мой первый ориджинал, поэтому критика категорически приветствуется.)
Глава 1
Глава 2