carpe diem
Эта книга совсем не детская, пусть и написана о маленькой девочке, со злом-добром, волшебными человечками и прочими атрибутами детской литературы. Но Пратчетт не считает детей глупее взрослых, он пишет для них так же - весело, интересно, мудро. Да, конечно, более простым языком и с более мягким, что ли, юмором, но никаких заигрываний с юным читателем, к счастью, не будет, и глупостей всяких, которые якобы нравятся детям, тоже. Дети для Пратчетта - просто маленькие взрослые, и главная героиня Тиффани Болен тоже такая.Нельзя не полюбить эту храбрую девочку со сковородкой, которая пока ещё колдовать не умеет, но ведьмой быть хочет, которая и брата, может, не особо и любит, но сразу же бросается его выручать, смело идёт против могучей Королевы, потому что... Винворт не принадлежит Королеве - это её, Тиффани, брат. И Меловые холмы не принадлежат Королеве - это её, Тиффани, земля. А настоящая ведьма до последнего будет стоять за свою землю, своих людей, свой дом, за тех, кто сам не может себя защитить и дать сдачи, ведь кто-то же должен, правда? Тиффани учила этому матушка Болен. А матушка Болен, хоть и умерла, всегда рядом с Тиффани, воспоминания о ней, её мудрые, пускай и редкие, слова, её образ - твёрдой и сильной женщины, которую уважали и слушали все. Была ли она ведьмой? Конкретных доказательств нет, но - была, безусловно, и Тиффани тоже будет.
"Маленький волшебный народец" - сказка, но не совсем привычная, скорее вывернутая наизнанку. Волшебная страна? Холодное, неприветливое местечко, полное снов-грёз, нереальное, опасно зыбкое, а Королева - не добрая волшебница, а хозяйка иллюзий и миражей. Маленький народец? Вовсе не дружелюбные и смешные гномики в колпачках - местные "гномы" синие, в татуировках, со странным языком и склонностью тырить всё, что плохо лежит. И как таковой битвы добра со злом не случится, и славить героя (героиню) не станут, и Тиффани не овладеет какой-то особенной магией в конце. "Ведьмовству нельзя научить на уроках", верно? И ещё: "Наверное, всё дело в том, как ты... остаёшься собой". Тиффани это умеет. Оставаться собой при любых обстоятельствах, смотреть на мир широко открытыми глазами, думать Задним Умом и Дальним Умыслом, а самое главное - видеть мир таким, каков он есть.
Из этой девочки получится прекрасная ведьма.
...в стенах Почтампта и во внешнем мире понятия о нормальности явно не совпадают по вектору. 
Мне кажется, авторы, которые пишут книги о травле в школе, либо сами не имеют ни малейшего понятия, что такое вообще школа, либо намеренно сгущают краски, чтобы нас, читателей, напугать и впечатлить. Не вышло. Я работаю в школе, и мне не верится в этот мрак-кошмар-ужас-беспредел.
Так вот он какой, Эркюль Пуаро! Вот он какой, этот хитрый, умный, самоуверенный бельгиец с усами и непонятными шестерёнками в мозгу, которые работают не совсем так, как у других людей. Другие люди - это мы, читатели, и бедняга Гастингс, всю книгу не понимавший, а что же, собственно, происходит. Он пытался проводить своё расследование, но так... нелепо на фоне блестящих выкладок Пуаро, что несчастного остаётся только пожалеть. Впрочем, Гастингс - славный парень, и лучше (проще), наверное, смотреть на мир его глазами, а не через призму восприятия Пуаро, как и с Шерлоком Холмсом на роль рассказчика больше подходил доктор Ватсон.
В этом дивном новом мире самого мира осталось очень мало. Может, и есть, конечно, где-то там, за Дурными землями и Зарослями, за морями-океанами, другие люди, другая жизнь, но никого это не интересует. Для обитателей дивного мира есть только они. Их вера. Их образ жизни. Их мораль. Их Святая Книга - не Библия, кстати, а куда более страшная и жестокая книга. Есть только они, великие люди, потомки Прежних Людей, и все должны быть по их образу и подобию - две руки, две ноги, пять пальцев... Отличаться нельзя. Даже самую малость. Даже крохотным шестым пальчиком на ноге. За любое отличие тебя заклеймят и вышвырнут на волю случая и таких же изгоев-дикарей. Чтобы стать человеком в этом новом мире, нужно получить документ, в котором твоя принадлежность к виду человеческому подтверждена. 
Слишком много христианства в этой книге. Понятно, что Готорн писал о таких временах, и тема у него такая, но мне почти физически тошно было от бесконечного повторения слов: грех, стыд, искупление, покаяние... Они душат, окутывают мрачным коконом запретов, заповедей, косых взглядов и шепотков за спиной: "Грешница, изменница, прелюбодейка, шлюха!" Пуританское общество осудило Гестер Прин за измену мужу... которого не было с ней рядом три года, который не давал о себе знать, не писал, не приезжал, одним словом, исчез. А Гестер его никогда и не любила, о чём честно ему сказала в самом начале семейной жизни, и он согласился. Она изменила мужу с любимым человеком, и в этом её преступление. Она никого не убила, не ограбила, но на много-много лет её вынудили носить алую букву - символ греха, и что бы Гестер ни делала, как бы ни старалась, как бы люди не играли в дружелюбие, для них она всё равно - изменница, прелюбодейка, шлюха. И через год, и через два, и через семь лет.
Обожаю этих девчонок, всегда у них весёлые пародии с юмором-песнями-плясками, а в то же время с большой любовью к канонам.
Один вопрос: с какого перепугу эта книжка - "полномасштабное открытие в области научной психологии"? От науки в ней совсем чуть-чуть, от открытия - вообще ничего. В чём принципиальное отличие этой системы от других? В терминах вроде "шары", "рыбалка", "корм", да и всё, но нелепо называть подобное наукой, скорее как раз наоборот - это снижение психологии до уровня простого читателя, чтобы нагляднее/понятнее было. Популярная психология, то есть. Что касается "психоалхимии"... само собой, ни о каком сплаве этих двух наук в одну не идёт и речи. Автор всего лишь сравнивает что-то из психологии с чем-то из алхимии - ядро личности с философским камнем и так далее. Это всего лишь сравнения, метафоры, но никак не соединение и той, и другой науки во что-то принципиально новое. По сути, синтез тут лишь на уровне языка. И, на самом деле, такое чувство, что все эти параллели с алхимией и мифами нужны были автору исключительно для того, чтобы блеснуть своими знаниями, если их убрать, не изменится ничего.