Так странно у меня с этим ориджем, на самом деле.
То горит, зараза, требуя, чтоб его писалиписалиписали.
То гаснет, путаясь в героях/событиях/сюжете.
А то и вовсе пропадает желание с ним биться. Хотя и жалко бросить, вроде - как никак, уже 20 страниц ворда отстукано.
Решить надо, короче, с ним отношения, с этим ориджем. А то невозможно ж так дальше ==

@темы: творчество

---

О ужас.
Мне завтра вскакивать в шесть утра, дабы успеть на автобус.
И четыре часа в нём до Тихвина.
Определённо радует перспектива х)

---

А знаете, за что ещё я люблю Новый Год?
За то, что после него, дней несколько, остаётся много-много всякой вкусняшечки :3
Сижу сейчас, кушаю. И довольный-довольный :3

---

новогодняя ночь и все-все-все

Вот и закончился он, праздник.
И да, это была восхитительная ночь.)

Сначала всё как бы шло по стандарту - с мамой накрыли стол, пришёл брат, дружно испробовали угощенье. Но под самый Новый Год, минут за десять до полночи, к нам пришла... Татьян!
И это был сюрприз. Правда. По-настоящему новогоднее чудо.

Так что праздник разительно отличался от тех, что в предыдущие года. Обычно ж как - родители гуляют на пару с "Голубым огоньком" и иже, а мы сидим в комнате, по традиции - в интернете. Но в этот раз... была Таня. И вся ночь, часов до четырёх, прошла у нас с ней в фотосетах и разговорах по душам.
Это было здорово. Просто - здорово. Встретить НГ с лучшей подругой, о чём мечталось уже давно... И при том - нормально мы с Татьяном не общались месяцев около нескольких. С сентября.
По кроватям легли, собственно, часов около пяти. Встали в одиннадцать с братом, вполне себе адекватные. Прикончили остатки праздничного стола, "Ледниковый период 3" посмотрели - кстати, заметила, что после НГ по телевизору ну чудо что показывают ** Всё нежно-нежно мной любимое.)

Мы. Помятые и изрядно под градусом лимонада, но всё же...:3

Я, Татьян, наш полуобъеденный стол и ананас-тян х)



Я само коварство, да ~


С символом года. Котэ не особо счастлив, кстати х)



Немного иной, но так же символ года. Он супер




Я довольна. Просто от души довольна сиим праздником. Подарки - подарки прекрасны. Именно то, что хотела. И в больших количествах, кстати - не думала, что мне столько надарят О_о
Достойное, в общем, начало каникул, я считаю.
А завтра - в Тихвин, к братишке. На долгих и счастливых три дня **
Так что живём, господа, по-тихонечку, живёёёём :3

@музыка: Queen Latifah - Walk the Dinosaur

@темы: люди и я, праздник к нам приходит

---

Праздник к нам приходит ^_^

Ну и я, в свою очередь, поздравлю всех с Новым Годом.
С Новым Годом!
Желаю чуда. Волшебного и прекрасного. Пусть оно случится в эту новогоднюю ночь и никогда-никогда вас не оставляет.
Желаю улыбок. Тепла. Верных друзей. И того единственного, до дрожи любимого, человека рядом. Чтобы он рядом остался - навсегда.
С праздником ^_^



Вообще год был разным. Грустным, весёлым, радужным, чёрно-белым. Много всякого случилось. Много людей встретила, много написала, прочитала, посмотрела. Да, есть вещи, о которых жалею. Но я оставлю их здесь, в старом году, чтобы в новый, 2011, идти с улыбкой.)

запись создана: 31.12.2010 в 19:23

@темы: праздник к нам приходит

---

я сделала это! я её закончила! *О*

Название: «Я больше никогда тебя не отпущу»
Автор: Dreamless
Жанр: зарисовка, angst, romance, fluff
Рейтинг: PG
Пейринг: Игорь/Костя
Размер: мини
Статус: закончен
Размещение: с моей шапкой, с моего согласия
От автора: Зарисовка является продолжением «Кофе и сигареты». Простите, я не удержалась.)
Музыка: Remioromen - Konayuki

оно

Вечер.
Бледные кружки света от фонарей.
Шёпот ветра – чуть слышный, робкий.
Пятнышки далёких звёзд.
Огни чужих окон.
И снег.
Не колючий и острый, как я не любил…
Мягкий.
Воздушный.
Словно сотни белых бабочек, танцуя, опускаются на землю с небес.
Не обжигают. Лишь касаются нежно – щёк, губ, ресниц.
И тают – так быстро, так незаметно.
Тихо.
Пусто.
Люди сидят по домам – ещё бы. Тридцать первое же декабря, почти одиннадцать вечера.
Всего час. Всего какой-то час – и наступит он, Новый Год. Праздник, который все любят и ждут.
А я иду. Один по зимней улице. Моргая, стряхивая с ресниц снежинки.
Дыхание облачком пара рвётся с губ, тает в вышине.
Тихо.
Прозрачная, будто хрусталь, тишина. Тонкая. Хрупкая, словно лёд.
Вокруг ни души.
И только искрами ослепительно-белого мелькают снежинки.
Я вдруг замираю. Невольно, резко. И застываю вот так, посреди улицы, глядя в холод далёкого неба.
Это было… четыре года назад…

***
Это было четыре года назад.
Когда я поступил в колледж, на психолога.
И первого сентября, в забитом до отказа актовом зале, увидел тебя.
Ты сразу, помню, показался мне другим. Не похожим на массу, эту серую массу вокруг.
Ты улыбался. Улыбался, спокойно и ясно глядя на шумящих подростков кругом.
Ты словно не замечал их тогда. Будто шум, гам, вопли, крики – они не здесь, они не для тебя, они твою душу и вовсе не трогают.
Я посчитал тебя странным, помню, и забыл.
А на следующий день, уже на собрании группы, вновь встретил твой чистый и светлый взгляд.
Вот так и вышло, что мы оказались в одной группе. Случайно. И с первого же дня учёбы я стал приглядываться к тебе. Наблюдать. Со стороны, конечно – не хватало мне ещё первым бежать знакомиться!
Но чем-то ты влёк меня. Притягивал. Мне вдруг захотелось… узнать о тебе больше. Пообщаться. Может быть, даже… стать твоим другом?
Сейчас я понимаю – просто ты слишком разительно отличался от наших одногруппников. Да и вообще – от подростков нашего возраста.
Что обычно делают в пятнадцать лет мальчишки? Ругаются, пьют, курят, выясняют отношения за колледжским забором.
А ты… ты был другим. Отзывчивым, добрым – что странно, ко всем без исключений. Ты не ставил кого-то ниже, выше, лучше, хуже – все в твоих глазах были равны.
И в любом из наших придурковатых одногруппников видел хорошее. Не знаю, что и как, но ты всегда всем улыбался – хоть и в ответ на грубость. Ты спешил, едва заслышав зов, на помощь утопающему. Ты делал для других всё.
Сначала за «чудной», необычный характер тебя сторонились. Затем – начали дразнить. Затем – говорить гадости в лицо и за спиной. А затем… все тебя полюбили. Все – даже двоечник-хулиган Смирнов, по слухам вращавшийся в уголовных кругах.
Твоя доброта притягивала всех.
И вскоре ты стал… поистине душой нашей группы.

Я, помню, ни разу с тобой не заговорил. Не подошёл близко даже. Хотя хотел… да, хотел подружиться.
Но гордость, заносчивость, быть может,– у меня не отнимешь. Я просто считал, что первым подходить, знакомиться – ниже моего царского достоинства.
А ты подошёл сам.
Просто однажды, посреди колледжского коридора, протянул руку и сказал:
- Я Костя. А тебя как зовут?
Как-то… по-детски это вышло, что ли. По-детски легко и нелепо.
Но с тех пор мы начали дружить.
И почему-то со мной, именно со мной ты стал проводить всё больше времени. Дежурства, уроки, перемены – мы всегда были вместе. Всегда рядом. Хотя, казалось, двух более непохожих существ в мире было не найти.
Ты – добрый, отзывчивый, общительный.
Я – замкнутый, грубый, заносчивый.
Чёрное и белое.
Огонь и вода.
Сейчас вспоминаю, как порой, поддавшись раздражению, срывался на тебе. Как обижал. Как говорил вещи, на которые ты, будь другим, обиделся бы сто раз.
Но ты терпел. Ты терпел и неизменно улыбался мне, успокаивал, прощал.

Да, мы всегда были вместе. Как и должно, разумеется, лучшим друзьям.
Только вот постепенно… я стал ловить себя на мысли… что моя привязанность к тебе… уже не дружеская.
Не помню, когда и почему. Не знаю, как оно, собственно, получилось. Но в какой-то момент мне захотелось тебя… обнимать. Касаться. Держать за руку.
Целовать…
Было страшно, помню.
Больно.
Я метался, не в силах понять самого себя. И всеми силами души пытался отвергнуть истину, что полюбил… парня.
Конечно, моя гордость, вся моя сущность подобного не могла выдержать. Помню, как пытался забыть о своих чувствах. Гнать, гнать их прочь. Не выходило – и я срывался, ещё больше обычного, на тебе. Хотя сердце, как безумное, исходило в отчаянном крике: «Я люблю тебя!»
Вот так и вышло – чем больше гнал я эти чувства, чем больше заколачивал их внутрь себя… тем сильнее они горели. Тем сильнее я привязывался к тебе.

Глупые, никчёмные попытки. Я боялся всего – что о моих чувствах узнаешь ты, узнают другие… Я ненавидел и презирал самого себя за слабость. Я злился и выплёскивал гнев на других. Я был – будем откровенны – совершенно невыносим.
А потом был тот вечер.
Зимний, сумрачный, тихий – как сегодня.
С неба, кружась в причудливом танце, скользили снежинки.
А мы шли из колледжа домой – через двор, пустынный, тёмный. Только один фонарь слабо мигал тусклым светом, бросая блики на дорогу.
Мы были одни. Совершенно одни в пушисто-белом мире… И я вдруг схватил тебя за руку. Невольно, повинуясь чему-то… быть может, это подавляемые чувства рвались неистово на волю.
Я схватил тебя за руку, крепко сжал. И тут же выпустил, сообразив запоздало, что сделал.
Ты замер. Обернулся. Посмотрел с удивлением мне в глаза. Я опустил взгляд в землю, думал – накричишь. Может быть, и ударишь. Окончив тем самым нашу долгую дружбу.
Но ты… ты улыбнулся. Ласково, ясно. И сжал своими холодными, как всегда без перчаток, руками мои руки.
Это ты, первый, потянулся ко мне губами. Это ты, первый, поцеловал меня среди снежного мира. Это ты прошептал потрескавшимися от холода губами: «Я тебя люблю…»
А я стоял, словно не в силах поверить… осознать… принять…
Но чувства взвились во мне обжигающим пламенем. Я обнял тебя, сжимая раскрасневшееся лицо в ладонях, и целовал, целовал, целовал без устали…
Воздуха. Не хватает воздуха.
Сердце неистово колотится в груди.
Кружевные снежинки путаются в волосах, ресницах, одежде.
Но нам – всё равно. Мы стоим посреди холодной зимней улицы, в ослепительно-белом мире, где никого, кроме нас… Я целовал твои губы снова и снова, будто не в силах напиться. Я скользил рукой по твоей коже – замёрзшей, с капельками подтаявшего снега. Я сжимал в руках твои холодные пальцы. Я смеялся, будто ребёнок, не помня самого себя от счастья.

По-другому.
После того вечера – всё стало по-другому.
Нет, мы, конечно, скрывали наши отношения от одногруппников. Вели себя, как и прежде, таясь под маской «лучшие друзья»
Но те волшебные минуты, украденные от повседневности, минуты вдали от чужих глаз… я никогда не забуду.

А потом тебе оказалось негде жить.
Рома выгнал тебя.
Дело в том, что ты никогда не знал своих родителей. Бабушек. Дедушек. Иже.
Детдомовский…
А в Питер приехал с Ромкой, своим первым и лучшим другом. Это он уговорил тебя поступать в колледж. «А жить будешь у меня! – говорил Ромка. – Давай!»
Ты согласился.
И всё шло отлично целый год.
Но однажды… когда мы были на втором курсе… Ромка выгнал тебя. Просто явился в один чудесный день с накрашенной девчонкой и сказал тебе: «Убирайся». Хотя знал. Знал прекрасно, что идти тебе – некуда.
Всё это ты рассказывал мне в колледже. Спокойно. Ровно. И… с улыбкой.
Ты улыбался, будто и не вышвырнул лучший друг тебя на улицу.
Ты улыбался.
Что в подобной ситуации казалось безумием.
- Чему ты улыбаешься, чему? – чуть не со злобой спросил я тогда.
- Ромка ведь будет счастлив с Аней, - ответил ты. – Ему так лучше.
Вот как. Вечно о других, для других, ради других. А твоя жизнь? Твоё счастье?
Тебе негде теперь было жить. Равно как и не было денег, чтобы снять квартиру.
И я… предложил вдруг:
- А переезжай ко мне.
Ты посмотрел удивлённо, словно не веря. И тут же кинулся меня обнимать. Я вывернулся, пробурчал что-то, боязливо оглядываясь по сторонам…

Вот так мы и начали жить вместе. Квартиру родители ещё при поступлении в колледж мне подарили – в две комнаты, просторную, светлую. Пустую.
Но с появлением там тебя… она ожила.
Ты вставал всегда раньше – на час раньше, чем я. И тихо, осторожно, чтоб меня не разбудить, готовил на кухне завтрак. Это всегда было что-то новое, необычное и до чёртиков вкусное – в тебе пропадал величайший кулинар. А когда я просыпался, на кухонном столе меня ждала тарелка вкусной вкуснятины и чашка крепкого, ароматного чая. Как я любил.
Ты не завтракал один – всегда ждал меня. И мы садились друг против друга, обмениваясь незначительными словечками. Я пил чай, ты – кофе с молоком. Ты пускал облачка сигаретного дыма под потолок, я – злился, бурчал.
И так… уютно было. Тепло.
По-домашнему.
Из колледжа шли вместе – ты доверчиво сжимал мою руку своей рукой и жмурился на солнце. И мог, вдруг, неожиданно, обернуться ко мне с улыбкой и сказать:
- Я люблю тебя, Игорь.
Я молчал.
Я просто молчал, изучая трещинки в асфальте, и никогда… никогда не говорил тебе тех же слов.
Но ты не обижался. Только понимающе склонял голову к плечу и быстро заговаривал о другом…

Два года.
Мы были вместе два долгих, счастливых до боли года.
Я часто вёл себя, как последняя зараза.
Глупыми называл твои привычки. Злился. Срывался.
А ты терпел.
Терпел, всегда неизменно улыбаясь.
Чем безмерно меня восхищал.
Я вообще – в тайне, конечно, - восхищался тобой. Ведь ты из детдома. У тебя никогда не было того, что было у других ребят твоего возраста. Денег на карманные расходы, уютного дома, любящих родителей… Ты всего и всегда добивался сам. С неизменной, разумеется, улыбкой на губах.
Ничто не могло сломить тебя. Даже предательство Ромки. Ты был… и вправду сильным человеком.

А потом…
Ошибка.
Та страшная, неисправимая теперь ошибка.
Я предал тебя.
Долго не мог понять этого, признать… но позже, потом, когда в груди вдруг пустила корни боль… я осознал, что предал.
Поступил с тобой так же, как Ромка.
Бросил.
Выгнал.
Хотя знал, что тебе некуда идти.
Вина. Она, как разъярённая кошка, рвала моё сердце изнутри. Я вспоминал твою улыбку… твои глаза… твои губы, тёплые, сладкие… твои руки… и слова, те слова, которыми я дышал, жил, жил…
Я тебя люблю.
Теперь некому говорить их мне. Некому смотреть так ласково и понимающе, как мог один ты. Некому прижаться доверчиво к плечу, тихо посапывая во сне. Некому держать меня за руку и целовать на обжигающем морозе.
Нет больше тонкого запаха кофе и сизого дыма сигарет.

Я не выдержал тогда. Бросил колледж, уехал… прочь, прочь от горьких воспоминаний… в Москву. В новый, незнакомый вовсе город. К возможности… начать жизнь с чистого листа. Новую жизнь. Жизнь без тебя.
Долго бесновалась мать, когда узнала. Долго презрительно качал головой отец. Но они ж родители, как никак. Им пришлось, скрипя сердцем и зубами, купить сыночку квартиру в Москве. И теперь… я живу здесь. Учусь кое-как в институте на того же психолога. Работаю где придётся. Не поддерживаю с кем-либо связей.
Отшельник.
Закрывшийся от мира, от людей, от прошлого. От самого себя.
***

Где-то вдали, с шумного проспекта, гудят машины.
Шуршат телевизоры в чужих окнах.
Но это так, фоновые звуки.
Вокруг – тишина.
Лишь тонкий, слабый хруст снега под ногами.
И снежинки.
Падают, падают с неба, касаясь холодом кожи…
Два года прошло.
Два долгих, до безумия бесцветных года.
Падают и падают, лёгкие, будто бабочки…
Я давно уже не пишу писем.
Я давно не жду чуда.
Кружатся в неведомом танце…
Чудес не бывает.
И такую вину не загладить, не стереть, не позабыть, словно страшный сон.
И ты…
Искры ослепительной белизны...
Никогда не вернёшься.

Против воли с губ сорвался глухой вздох-стон; облачко пара, взвившись к небу, растаяло в вышине.
Короткий взгляд на часы.
Почти двенадцать.
Ну что ж, Игорь… с праздником тебя. С новым, чтоб его, бессмысленным годом.
Сунув руки в карманы пальто в попытке согреться, я зашагал дальше. Поднял голову на мгновение и понял… что я, оказывается, на этой улице уже не один.
Впереди, метрах в четырёх, наверное, брела фигурка.
Неясная из-за снега, размытая, с пятнышком шарфа на шее.
Шарфа в бело-синюю полоску.
Сначала мелькнула мысль. С ноткой надежды и отчаянного счастья… Но разум в корне задавил её – совпадение. Просто глупое, бестолковое совпадение.
Потому что такого… не может быть.
Ты не можешь быть здесь.
Ещё с минуту я и незнакомый силуэт шли по улице, метрах в четырёх друг от друга. Он низко опустил голову, думая о чём-то, не замечал меня. Но вдруг в неуловимом движении чуть повернул голову, и я увидел…
Нет.
Это абсурд.
Галлюцинация.
Шутки моего измученного сознания.
Потому что ты не можешь быть здесь.
Но нет – это был ты.
Я узнал. Я не мог не узнать.
Те же по-детски нежные, красивые до дрожи черты лица, хоть и скрытые наполовину капюшоном. Те же растрёпанные пряди светлых волос по плечам. Тот же шарф в сине-белую полоску, который я когда-то купил тебе. Он мне не нравился. Он никогда мне не нравился – безвкусная вещица. Но ты пришёл в восторг, его увидев, и умолял купить. Я купил. И ты стал носить его часто, почти постоянно. И именно в него я тебя заматывал, когда ты, мокрый и счастливый, прибегал с улицы после дождя.
Это был ты.
И с пониманием факта моё сердце заколотилось, словно в приступе безумия. Оно выстукивало сотни вопросов. Как и почему ты оказался именно здесь, в этом городе? Что было с тобой все эти годы? Как ты жил, чем… кем?
Сотни вопросов.
Я застыл вдруг, глядя, как ты медленно, но верно уходишь от меня.
Неважно, как и почему.
Мы встретились.
Невероятной, удивительной случайностью.
И я буду последним придурком… если не брошусь сейчас за тобой.
Ведь это, может, мой последний шанс… тебя вернуть.
Я не успел додумать мысль. Ноги сами, невольно, сорвались с места на бег, и вот я уже рядом, за твоей спиной… хватаю за руку. Крепко. До боли.
Последующие мгновения я помню, словно кадры из фильма.
Белый мир с бабочками порхающих снежинок.
Дыхание, что рвётся клочками пара с губ.
И твоя рука в моей руке.
Ты замираешь, вытягиваясь стрункой – испугался?. Резко оборачиваешься, вырывая руку – я не пускаю – и… Твои глаза расширяются в ужасе. Такие знакомые, до боли знакомые глаза. Я вижу, как плещется в их глубине изумление. Страх.
Ты тоже не думал, не знал, что судьба столкнёт нас здесь…
Секунды – отворачиваешься от меня. Дёргаешь руку. И хрипло произносишь, почти равнодушно:
- Отпусти.
- Нет…
- Отпусти. Я не хочу тебя знать.
Больно, больно бьют твои слова по сердцу… Но… не отпущу. Я на коленях готов стоять, вымаливая прощенье, но не отпущу. Потому что я… да, черт возьми, я люблю тебя! Всегда любил!
- Нет, - не могу поднять голос выше шёпота. – Я больше никогда тебя не отпущу.
Ещё одна попытка вырваться. Однако… мне кажется… или… она совсем слаба? Ты замираешь. Всё ещё не смотришь на меня. Но я чувствую… как от всхлипов дрожат твои плечи. Плачешь? Почему?
Может быть… ещё… любишь?
Я резко обнимаю тебя сзади. Жмусь крепче, ближе. Сжимаю в руках твои холодные пальцы. Чувствую, как и по моим щекам, против воли, скользят льдинками капли.
Мы стоим так, наверное, ещё долго. Пока вдруг ты не оборачиваешься… и не касаешься губами моих губ. Как тогда, в пустом дворе три года назад… как в первый раз…
С неба, на секунду сверкая ослепительной белизной, падают снежинки. Чистые, белые снежинки, словно бабочки. И кажется, что не было той ошибки, того страшного предательства… кажется, что ничего нет в мире, кроме этих, волшебных и невозможных, мгновений.
***
Твой дом оказался неподалёку – всего в двух-трёх улицах. И через двадцать минут я уже сидел, оглядываясь, на диване в просторной светлой комнате. Ты сидел напротив, в кресле. И смотрел, старательно пряча взгляд, на снег, порхающий за окном.
Мы молчали.
Никто не решался первым начать этого разговора.
- Как? – вырвалось у меня вдруг. Я даже подумать, сообразить что-то толком не успел. Но раз начал…- Как ты оказался здесь? И что вообще было с тобой… всё это время?
Ты повернулся ко мне. И лёгкая, грустная улыбка скользнула по твоим губам.
- Рассказать?
Я кивнул.
- Когда ты… в общем, в тот день я решил, что должен уехать. Куда-нибудь… подальше. И уехал в Питер. Большой город, там я надеялся… забыть.
Но деньги у меня закончились, жить – негде. Я был в отчаянии. Сидел, помню, до позднего вечера на скамейке в парке, пытаясь придумать… что делать дальше.
А потом появился он. Саша. Подошёл ко мне, начал расспрашивать, в чём дело – хотя совсем не знал меня… Я сказал ему, что мне негде жить. И он – позвал к себе. Говорил, что живёт один, квартира большая, а вдвоём веселее…
Я поверил. И пошёл с ним.
Сначала всё было хорошо. Он приготовил ужин, предложил остаться у него на столько, на сколько я захочу.
Но на следующий день… Саша сказал… что за помощь надо платить. И он… меня…
Голос сорвался, ты замолчал. Но даже так я понял… что этот Саша сделал с тобой.
- Я жил у него, - спустя минуту продолжал ты. – Жил год, потому что больше – было негде. Я работал везде, куда только мог устроиться. Я хотел заработать денег. Чтобы уехать, уехать поскорей от него, от того, что он делал со мной… И мне удалось. Я уехал. Снова в другой город, в Москву. Снял квартиру. И теперь… живу здесь.
Когда последнее твоё слово растаяло в воздухе, я молчал. Я молчал, не зная, что сказать, чувствуя, как обжигающе-горячие капли бегут по щекам.
Вина. Осознание вины, тяжёлой и неискупимой, жгло сердце.
Ты через столькое прошёл… ты, никогда никому не делавший плохого… ты, не заслуживший этого унижения… из-за меня… из-за меня…
- Прости… - хриплый, срывающийся шёпот. – Прости…
Глупо, глупо! Разве можно словами, пустыми словами, что-то исправить теперь, изменить?..
Я уже плакал, не скрываясь, как никогда раньше себе не позволял. Плакал, как ребёнок, закрыв лицо руками. И вдруг почувствовал… прохладные ладони на своих плечах.
- Посмотри на меня, - твой голос.
Поднимаю голову, смотрю прямо в изумрудинки твоих глаз.
Ты улыбался. Смотрел на меня и улыбался – солнечно, ласково…как прежде. Хотя искорки слёз = я видел - блестели на ресницах.
- Забудем, - говоришь ты, опускаясь рядом со мной на колени. – Давай просто… забудем.
Я не верил. Я боялся поверить. Неужели… и правда… простил?..

***
Мы едва-едва успели включить телевизор к обращению президента. В тот миг, когда он воодушевлённо начал:
- Дорогие друзья! Совсем скоро в наши дома войдёт Новый, 2011 год…
- И тут за спиной президента падают декорации Кремля, - с улыбкой говоришь ты, и мы смеёмся, заглушая товарища Медведева. Но тут же замолкаем, когда куранты, отдаваясь эхом, начинают бить.
- Один, два… - разом, не сговариваясь, начинаем считать. И смотрим, не отрываясь, друг на друга.
Ты прекрасен. Ты прекрасен сейчас. В полумраке – свет выключен, - с огоньками от гирлянды, что пляшут в радужке твоих глаз, с нужной, до боли нужной солнечной улыбкой.
Человек, которого я люблю больше всего на свете.
- Десять, одиннадцать, двенадцать!
Мы уже не слушаем телевизор. Мы наперебой поздравляем друг друга, взрываем хлопушки, смеёмся, шутим… словно не в силах остановиться. И, наконец, обсыпанные с ног до головы пятнышками конфетти, принимаемся за еду.
Её было немного. Но каждое, каждое без исключения блюдо – потрясающе вкусное; в конце концов, поваром ты всегда был отменным. Классический оливье, мандарины, шампанское, икра, тонкими ломтиками поджаренная картошка и множество салатов, даже названия которых я не знал. Разбегались глаза. И, дабы не испытывать муки выбора, я взял себе каждой прелести понемножку.
Мы были в эту ночь, честное слово, как дети. Кидались едой, подшучивали друг над другом, хохотали так, что мне на миг стало жалко соседей. Устроили в комнате настоящий погром. А затем, мудро оставив уборку на n-ный срок, отправились на улицу.
Мне почудилось, что я попал в сказку.
В небе с треском рассыпаются десятки салютов. На снегу вспыхивают то и дело радужные блики. Шум, смех, голоса, крики везде и всюду. И хоть все эти люди были мне незнакомы… хоть видел я их в первый – и последний, наверняка – раз в жизни… я чувствовал себя с ними. Частью этой огромной, пёстрой, счастливой толпы. Так радостно и просто было стоять, закинув голову, и, будто ребёнок, улыбаться салютам. Так радостно и просто было кричать незнакомцам: «С Новым Годом!» и слышать весёлые поздравления в ответ.
Так радостно и просто.
Потом мы строили с какими-то ребятишками снеговика. Два вроде бы взрослых, девятнадцати лет от роду парня. И так же дружно кинулись на него, терзая в клочья.
Потом катались с детской горки, покрытой тонким налётом льда.
Потом играли в снежки – сначала вдвоём, а после и со всеми, кто возжелал к нам присоединиться.
Потом, всем двором собравшись в круг, зажигали бенгальские огни.
И так… радостно и просто это было, в конце концов. Почему же раньше я не замечал, какой восхитительный праздник – Новый Год?
- Смотрите! – вдруг дёрнул меня за рукав мальчишка, лет семи, и махнул рукой в сторону. Там несколько человек устанавливали в снегу ракеты – много, быть может, несколько десятков. Мы с тобой замерли, не отрывая от них глаз. Замерли все, кто находился рядом.
И вдруг – неожиданно, внезапно – все ракеты взвились в небо. И треснули там, подобно взрыву, рассыпаясь сотнями – нет, тысячами сияющих огней. Казалось, они заполнили всё небо – всё, до последнего кусочка.
Я почувствовал, как твоя холодная рука касается моей. Мы посмотрели друг на друга, молча переплетая пальцы. И, наверное, ещё долго стояли так, не отрывая глаз от искорок счастья в небе.

***
Наш беспредел творился пару часов ещё точно.
Вернулись с улицы мы замёрзшие, растрёпанные, уставшие, но – счастливые. И заговорщицким шёпотом ты сообщил, что в холодильнике есть… торт!
Огромный, белоснежный и потрясающе-вкусный, он был прикончен за минуты.
А потом, совершенно без сил валяясь на диване, мы смотрели какую-то ерунду по телевизору. Из разряда «Голубой огонёк и товарищи». Смеялись даже над самыми плоскими шутками. Вслух комментировали каждое действие актёров.
Нам просто… было весело.
А затем ты ушёл курить на балкон. Я же остался лежать на диване, наблюдая, как прыгают по потолку разноцветные огоньки гирлянды. Лежал тихо, будто боясь спугнуть… что-то. Волшебное. Чудесное.
В комнате пахло елью – настоящей, живой, колючей. Вон она, стоит, раскинув лапы, в углу, сияя десятками шаров. Пахло мандаринами – много ещё их было на столе. Пахло снегом, который мы принесли на куртках с улицы. И чуть уловимо – но я чувствовал – сигаретами.
Такой родной, нужный, до боли… любимый запах.
Как раньше.

Когда большие настенные часы отстукали пять, мы мудро решили, что пора бы и в постельку.
И вот ты доверчиво уткнулся мне в плечо, жмурясь от удовольствия – действительно, как раньше. Будто и не было той ошибки, тех лет, глухих и одиноких без тебя… И я вдруг почувствовал, почти физически – сейчас. Я скажу. Я должен сказать. Должен был уже тогда, давно, три года назад…
- Я люблю тебя, - тихим, едва слышным шёпотом.
Думал – не услышишь. Но ты услышал. Посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц и улыбнулся – так, как не улыбался, пожалуй, ещё никогда. По-настоящему счастливой улыбкой.
Ты ждал. Я знаю – ты ждал этих слов. Ждал три года.
- Я тоже тебя люблю, - говоришь ты и почти сразу засыпаешь, прижавшись ко мне, не отпуская моей руки.
А я ещё долго лежу без сна, глядя на тебя. На пряди светлых волос, разметавшихся по подушке. На ресницы, чуть подрагивающие во сне. На тебя, нужного, родного и до боли… любимого.
Я смотрел на тебя ещё долго – смотрел, не в силах оторваться.
Ты казался сейчас видением. Сладким, волшебным, невозможным сном. Который в любой миг, вспыхнув, может исчезнуть. Раствориться туманом.
Но – нет.
Ведь ты – человек, которого я люблю больше всего на свете.
Лишь потеряв тебя, я это осознал.
Но вот, каким-то загадочным велением судьбы, случайностью, чудом – ты снова здесь, рядом, вместе со мной.
И пусть мы оба не забудем эту ошибку, эту страшную ошибку. Я не буду тешить себя глупой надеждой, что её можно забыть, оставить в прошлом, словно и не было.
Было. И пусть она станет мне уроком.
Странно. Я никогда же, по сути, не верил в чудеса. В исполнение желаний, в судьбоносные встречи и тому подобный бред.
Но сегодня… кажется… случилось… самое настоящее чудо.
И пусть боль, одиночество, предательство – останутся в прошедшем году. Новый год. Никогда не думал, что он действительно станет для меня – началом чего-то нового.
Новой жизни. Новой страницы.
Ведь ты простил.
Ты совершил, казалось бы, невозможное – простил.
И я не знаю, как дальше всё обернётся, чем и где мы будем жить. Но одно точно – я исполню обещание; то обещание, что дал тебе на пустой, заснеженной улице.
Я больше никогда тебя не отпущу.

@темы: творчество

---

Название: "Кофе и сигареты"
Автор: Dreamless
Жанр: зарисовка, angst; romance
Рейтинг: PG
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: в побеге за призрачным счастьем мы порой губим самое дорогое
Размещение: c моей шапкой, с моего согласия
От автора: мысли, просто мысли о прошлом.)

оно

По ночам я люблю слушать дождь. Мерный стук капель в оконное стекло, тихий шёпот ветра, а изредка – далёкое, мелодично-сердитое ворчание грома… Там, на чернильном бархате свода, беспорядочно раскинулись звёзды; а среди них – луна, поблёскивая серебром, затаилась в ожидании. И тишина. Глубокая, ясная тишина с ноткой тайны…
Лампа почти отжила свой срок; то и дело мигая, она бросает блёклые косые лучи на бумагу. А я сижу и слушаю дождь.
Ты всегда его любил…

А я, помню, удивлялся, не понимая. «Холодно же!- возмущался я. – И мокро! Как тебе может такое нравиться?» Ты всегда склонял голову к плечу – не забуду это движение, – и лёгкая улыбка, будто бабочка, слетала с твоих губ. «Это свобода, - отвечал ты.– Так я чувствую себя свободным. Хочется жить».
Я всё равно – не понимал. А ты, едва начинался дождь, мог вдруг выскочить на улицу и часами бродить там, под холодными каплями, – без зонта, без куртки. Мог поднять голову; долго, долго смотреть в затянутое клочьями тумана небо – и улыбаться. Твоя странная, и до сих пор не ясная мне привычка…
Возвращался домой ты всегда до нитки мокрый, растрёпанный, но – счастливый. Я же ворчал недовольно, тащил тебя на кухню и заматывал шарфом в сине-белую полоску. «Простудишься» - бурчал я всегда. – Ещё попадёшь в больницу – а я фрукты таскай?»
Я был, наверное, невыносимой занудой. Но ты терпел, потому что любил, верно?
Почему-то мне всегда было трудно говорить о любви. Это ты мог внезапно, даже за ужином, накрыть мою руку своей и сказать серьёзно: «Я тебя люблю». Я же терялся обычно, взглядом стреляя по сторонам, чувствуя, что краснею, всё ниже и ниже опуская голову. И молчал; просто молчал.
Но ты не обижался, нет. Улыбался только и легко касался губами моих губ.
После ужина ты всегда пил кофе – с молоком. Ну а я кривился, презрительно называя твой любимый напиток «жижей». Всегда терпеть его не мог – слишком горький, слишком мерзкий для меня.
Ты же пил кофе с молоком – каждый вечер, неизменно.
А ночью мог, услышав шорох дождя по стеклу, вдруг вскочить с кровати и распахнуть окно. В комнату со свистом и россыпью капель врывался ветер; ты стоял, зажав в пальцах сигарету; медленно и невесомо таял дым в холодном ночном воздухе… Ты стоял и улыбался, мокрый, продрогший, но как-то до невозможности счастливый.
А я злился и цедил сквозь зубы, что не пущу тебя в кровать, пока не подсохнешь.
Возвращаясь в постель, ты засыпал – быстро, за какие-то мгновенья, доверчиво уткнувшись мне в плечо; а я ещё долго, порой до утра, не мог уснуть – бессонница. И при бледном сиянии луны, что заглядывала в наше окно, долго смотрел, как ты улыбался во сне – чему-то.
Ты всегда улыбался. Даже в тот день, когда от тебя отвернулся лучший друг.
Может быть, конечно, и грустил – но где-то, как-то, только не при мне. Со мной ты всегда лучился улыбкой – просто не хотел, видимо, грузить меня «всей этой ерундой».
Ерунда – так ты называл неудачи на своём пути. «Почему ты всегда такой весёлый?» - не удержавшись, однажды спросил я. «Просто люблю жизнь» - безмятежно отозвался ты.

Вот так и текла наша история – тихо, размеренно, не отклоняясь в сторону чёрной полосы.
А потом что-то треснуло. Сломалось, разбив, в конце концов, на осколки нашу прочную связь. Просто появились они – мои новые друзья; мы учились вместе в колледже, и как-то вышло, что они затянули меня в свой мир. Внушили мне свои мысли и идеалы, так что я стал… стал чувствовать себя за решёткой. Будто наша связь с тобой сковала меня, лишая свободы. Слишком горд я был, наверное, или друзья что-то во мне изменили - до сих пор не могу понять.
Но моя жизнь стала другой.
Я начал шататься по клубам – именно «шататься», другим словом теперь не назовёшь. Пьянки; загулы до самого утра; литры спиртного всяких видов, коим я щедро угощал свою компанию; парни на одну ночь – а может, и на две, если сильно захочется…
Я падал. Всё ниже, ниже. И почему-то наслаждался этим, считая себя свободным. Гордым. Неприступным.
Счастливым?
А вернувшись домой, видел твои зелёные глаза.
Грустные. Такие, какими быть они вовсе не должны.
Ты, словно тень, маячил в прихожей, когда я под утро вваливался в квартиру – опять же, другого слова не найдёшь. Ты просто стоял там, у стены, и не говорил ничего – лишь слабый звук моего имени разбивал глухую тишину. Но я просто шагал мимо, хлопал дверью в нашу спальню и валился на кровать – грязный, помятый, истрепанный.
А утром, проснувшись, обнаруживал свою одежду, чистую, аккуратной стопочкой на стуле. И тёплый плед на своих плечах.
Ну а затем появился Виталик – и даже слабого, крошечного места для тебя в моей жизни не осталось. Я просто однажды сгрёб твои вещи и выставил на лестницу вместе с тобой, одно слово бросив на прощанье: «Убирайся». Хотя знал, знал, чёрт возьми, что идти тебе некуда – родителей своих ты никогда не знал; бабушек и иже тем более. Детдомовский… Вроде ты потом устроился на работу и снял квартиру где-то в дальнем районе – но это так, слухи, крохи, быть может, вымышленных сведений от общих знакомых. Да и мне плевать было тогда, если честно. Я развлекался с Виталиком.
А потом – как-то быстро, в считанные дни – моя новая жизнь полетела к чертям. Я не знаю, почему. Просто Виталик ушёл, коротко объяснив: «Мне с тобой скучно». Просто у меня в один прекрасный миг закончились деньги, и друзья, сообразив, что больше я за них платить не намерен, разбежались.
Просто в квартире вдруг стало пусто.
Сначала я даже не мог понять причины. И сидел вечерами, смотрел перед собой, пытался понять – почему? Где оно, то тёплое, уютное чувство, что прочно обитало в моём сердце вот уже два года? Почему мне так… одиноко?
Я старался поймать; хоть краешком сознания поймать призраки прежних ощущений – и не мог. Чего-то не хватало. Чего-то…друзей, Виталика?
Запаха кофе и сизого дыма сигарет.
Теперь по ночам я слушаю дождь. Пью кофе с молоком, курю и пишу письма. Письма, у которых нет адресата, письма в никуда – какая глупость! Писать письма меня тоже научил ты… Помню, тогда – полгода, год назад? – ты переписывался со своей сестрой: она вышла замуж и уехала куда-то в маленький город на окраине. Я с насмешкой спросил, почему просто не отправить ей сообщение по электронной почте. А ты ответил с улыбкой: «Письма лучше». «И чем же?». «Тем, что в них чувствуешь человека. Его мысли, переживания… душу. Знаешь просто, что он касался бумаги, что его рука писала строчки, что он улыбался, глядя на лист. Или плакал»
Вот уж не знаю, правда ли ты видел в исписанных страницах человека – лично я этой ерунды никогда не понимал. И спокойно отправлял сообщения вместо того, чтобы попусту тратить время.

А теперь я пишу тебе письма. Письма, которые ты никогда не получишь…ведь я не знаю, на какой адрес их отправить.
Я не знаю, где ты сейчас.
Пытался искать через общих знакомых, но им было известно мало; да и не нравился я им, если честно. Только ты связывал нас друг с другом, а теперь…
Теперь я пишу письма. Почему-то ночью, в неровном свете настольной лампы. Дождь хлещет по оконным стёклам, сквозь щели в рамах сочится холод, и потому кофе давно остыл. Кофе… и сигареты…
Мне не хватает. Не хватает этих лёгких, неуловимых запахов – твоих. И тепла, которое ты приносил, неизменно, в любое место, куда бы ни попал. Мне не хватает твоих странных, порой детских, привычек; твоей ласковой улыбки; и слов, сладких, нужных, с привкусом счастья слов: «Я тебя люблю».
Интересно, почему же и я не мог сказать их тебе в ответ? У меня масса времени теперь, чтобы подумать об этом. И мне кажется, что я… быть может… боялся? Боялся признать, что люблю, показать слабость? Может, не хотел забыть о своей гордости, этой чёртовой гордости?..
И только сейчас, в пустой холодной квартире, где в самом воздухе витает это чужое одиночество… только сейчас я готов кричать, кричать до боли в распахнутое окно: «Я тебя люблю!»
Но некому. Никто не услышит. Ты не услышишь.

Завитки пара над чашкой с кофе растаяли, сигарета сгорела до самого кончика. Я отбрасываю её прочь за ненужностью, подхожу к окну и рывком раскрываю его навстречу ночной свежести. Ветер беснуется и играет, изредка бросая мне в лицо холодные капли, мигают звёзды с небосклона, безлико смотрит луна…
Писать письма в никуда – какая глупость! Сейчас порыв ночного воздуха вырвет из моих рук лист и унесёт его – как и много раз до этого; куда-то, кому-то…
Наверное, во мне ещё теплится надежда – глупая, детская: а вдруг однажды… в такую же дождливую ночь… ты, по привычке, раскроешь окно и увидишь на своём подоконнике прибитый ветром мокрый лист. И прочитаешь на нём слова, те слова…
Закрыв окно, я ложусь под одеяло и снова слушаю дождь. Знаю, что не засну, знаю, о ком буду думать до первых лучей рассвета. Но я улыбаюсь – пускай и с ноткой грусти эта улыбка. Ведь я верю – где-нибудь, когда-нибудь мы обязательно встретимся. Мне бы только увидеть тебя – хоть на минуту, хоть на ничтожный кусочек времени! Тогда я всё сказал бы тебе – всё, что чувствую, всё, в чём так долго не признавался даже себе. Я скажу, что умираю в этой пустой квартире – хотя и считал, что вполне могу обойтись без тебя. Может быть, я даже… сумел бы… сумел бы сказать те три слова, те три тёплых слова… «Я… тебя…люблю…»
Мне бы только увидеть тебя.
И я уверен – когда-нибудь это обязательно случится. Мы встретимся.
Ведь правда?

@темы: творчество

---

он всё ближе и ближе

А я прям с утра готов к труду и обороне, ага
Стругаю салатики, божеский вид придаю квартире.
Слушаю новогодние песенки.
И вот праздничное-праздничное настроение, люди!
Как молвил по телевизору СТС: "До Нового Года осталось 12 часов!" ^^

@темы: праздник к нам приходит

---

Адская девочка/Jigoku shoujo TV-2

Досмотрела второй сезон Адской девочки.
Что сказать...
Растянули, конечно, знатно - классическая проблема многих аниме. Структура очень похожа на первый сезон - те же серии о людях, которых те или иные обстоятельства толкнули на контракт с Адской девочкой. Эти обстоятельства иногда - бредовые на редкость. Ничего не изменилось бы, если б их убрали. Но часто встречались, однако, настолько цепляющие истории - до слёз.
А последние серии, про Такуму... это сильно. Ведь какие ж всё-таки люди - жестокие существа. Творили беспредел, а обвинили во всём бедного ребёнка.
И да, когда Ай, бесчувственное вроде бы создание ада, бросилась спасать мальчишку, человека, рискуя всем... повторюсь - сильно.
В общем, действительно стоящее аниме. Я уже вон сколько его смотрю, и по-прежнему - держит, цепляет. Реально есть над чем задуматься.

@темы: аниме

---

Что я обязана сделать в уходящем году - так это точно дописать зарисовку. Как-то скачками она двигается, по сантиметру в день.
Непорядок.

@темы: творчество, негодуэ

---

последний день

Сходила в колледж ради того только, чтоб проставить зачёт по обществу.
И, чёрт, как же круто, что я всё-всё-всё сдала и могу с чистой совестью отдыхать целый месяц!
А ещё наши местные магазины резко решили закупиться яойной мангой О_о С чего у них такой прогресс - кто знает. На моей лично памяти из яоя была лишь "Невеста дьявола", а оно - лишь лёгкий сёнен-ай...
Вот решила поздравить себя любимую с шикарным окончанием семестра - купила два томика. Сижу теперь довольная, каваюсь :3
А Новый Год уже завтра. Завтра... Даже не верится.

@музыка: Remioromen - Konayuki

@темы: манга, моменты, праздник к нам приходит

---

Сходила в колледж на музыку. На неё, одну-единственную.
А теперь мы сидим с Виталиком и колдуем над его ушами (нэковскими, в смысле xD)

И снова радостный день... Живём, товарищи.)

@темы: моменты

---

Шикарно.
У меня сломался очередной переходник к телефону.
Так что накрылась моя надежда скинуть с компа музыку и прочее на телефон.
Ну кайф же.

---

Накачала себе всякого-всякого. Фильмов, аниме, манги... Каникулы длинные, заняться будет чем ~

---

Выбор пал на Адскую девочку.)
Давно её не смотрела, кстати. Надеюсь, закончу за каникулы второй и по возможности третий сезоны.

@темы: аниме

---

У меня появилась уйма свободного времени.
Решила посмотреть аниме.
И первый вопрос, передо мной вставший - а что, простите, смотреть?
Сижу вот, терзаюсь муками выбора. Столько начато всего и даже близко не закончено... Что ж выбрать?

---

счастье. много счастья.

Люди, а у меня сегодня праздник.)
Первое - пятёрка по литературе. Литературе! С нашим то дядькой аццким... Это нонсенс, господа. Нечто в высшей степени невероятное.
И кстати. Тот же аццкий дядька сказал, что я шикарно пишу. За сочинения по Тургеневу и Некрасову - практически максимальный балл. Такая похвала от такого человека... что-то стоит, очень даже :3
Второе - сдача всех без исключения предметов. Моя зачётка любимая теперь зачётами/оценками пестрит :3 Уроки учить, слава всем богам, не надо, в колледж два дня чисто для галочки отходить. И то - завтра на один урок, а послезавтра - на три :3
И третье, под занавес - пятёрки по всем предметам, по которым ставилась оценка: русский, математика, история, литература. А это означает - премия в сумме с высшей стипендией на весь второй семестр.
Я гений. Я категорически гений, господа ~

В общем, теперь я счастлив и свободен, как птица. Живём!

@темы: жизнь студента

---

потырю ка и я :3

Ох, ну прелестны же *______*

28.12.2010 в 01:19

Пишет  Shinmaya aka Fred:

Гениально!

28.12.2010 в 00:54

Пишет  Kawaii chibi:

Очеловеченные программы *_*

28.12.2010 в 00:11

Пишет  Tsurai:

От оно как!.. )))

28.12.2010 в 00:05

Пишет  Кайрос:

27.12.2010 в 17:23

Пишет  Rosaki:

27.12.2010 в 17:04

Пишет [J]BaGiRa Fujimia[/J]:

25.12.2010 в 12:57

Пишет  Tao:

Personification
Запостила на лирушке, но оно настолько эпично, что не могу не поделиться с любимыми ПЧ

Это эпик! Нереально классно "Очеловечивание" программ, операционных систем и сайтов *_* Посмотрите, вы реально получите удовольствие))

Google & YouTube (Гугл всегда такой фапабельный <333)



Фотошоп и Саи

дальше - круче

Гугл и Википедия)))



Linux (!)



Facebook & MySpace



Все браузеры (Хром каваии *_*)



Tumblr



Wii, Xbox & PSP (!!) *__________________*



Internet Explorer



Explorer & Firefox <33 мой любимый яойный пэйринг



Ангстящийся Explorer



QQ & XBox 360 Messenger



Google & Baidu



Sai & Photoshop



Microsoft & XBox 360



Фотошоп, Саи и Maya)



NOD32 (Я кончил *_*)



Windows 7 (оно каваиии *_____*)

---

семейное

Знаете... бывают такие удивительно мирные вечера... когда мы с мамой - лучшие друзья и соратники.
Никаких ссор. Криков. Истерик.
А спокойные, ровные беседы - о событиях дня, о фильмах, о книгах, о моём колледже и её работе.
И это так... здорово, чёрт. Ощущать себя частью семьи, дома, в котором тепло-тепло, уютно, безопасно... По-настоящему счастье это.

@темы: моменты

---

Ох и нравится мне этот новый товарищ из "Универа", Антон. Такая стервочка дерзкая, просто ах :3
Будет любопытно глянуть, как они его на место поставят.)